История с привидениями

– Ваше предложение, Уолт? – спросил Сирс.

– Какое-нибудь тихое местечко, где нам не помешают… А знаете «Хемфрис Плэйс», на Севен Майл-роуд?

– Пожалуй, да.

– Я частенько пользуюсь их задней комнатой как офисом для конфиденциальных встреч. Давайте там и встретимся?

– Если вы настаиваете, – сказал Сирс, не утруждая себя посоветоваться с Рики.

Они пристроились за машиной Хардести и ехали немного быстрее, чем сюда. Обоюдное осознание того, что оба они знают, что именно напугало Эльмера Скейлса, делало разговор невозможным. Когда Сирс наконец заговорил, тема была заведомо нейтральной:

– Хардести некомпетентный глупец. «Конфиденциальных встреч». Его конфиденциальные встречи – с бутылкой «Джим Бима».

– Зато теперь мы знаем, чем он занимается днем, – Рики свернул с шоссе на Севен Майл-роуд. Кабачок – единственное видимое здание, представлявшее собой серую конструкцию из углов и ребер, – показался в двухстах ярдах впереди справа.

– Несомненно. Накачивается дармовым виски в задней комнате Хемфри Стэлледжа. Лучше б съездил на обувную фабрику в Эндикотте.

– Как ты думаешь, о чем будет разговор?

– Скоро узнаем. А вот и он.

Хардести уже поджидал их возле своей машины на широкой, сейчас пустой автостоянке. «Хемфрис Плэйс» представлял собой заурядную придорожную забегаловку, с длинным фасадом, остроконечной крышей и двумя большими окнами из темного стекла: в одном из них светилось неоном название заведения, в другом вспыхивала и гасла надпись: «Utica Club». Рики остановился у машины шерифа, и оба адвоката вышли на холодный ветер.

– Прошу за мной, – в голосе Хардести прозвучало фальшивое дружелюбие. С чувством обоюдной неловкости адвокаты переглянулись и спустились за ним по бетонным ступеням. Рики дважды чихнул.

Омар Норрис, один из немногочисленных городских пьяниц, сидел у стойки бара и удивленно глядел на вошедших; пухлый Хемфри Стэлледж двигался между столиками, протирая пепельницы.

– Уолт! – поприветствовал он шерифа, затем кивнул Рики и Сирсу. Хардести приосанился, его поведение изменилось: здесь, в баре, он казался выше ростом, более значительным, и его позиция по отношению к двум пожилым мужчинам за его спиной как бы подразумевала, что они пришли сюда именно по его просьбе. Затем Стэлледж повнимательней всмотрелся в лицо Рики и спросил:

– Мистер Готорн, не так ли? – Потом улыбнулся и сказал: – Ну-ну.

– Задняя комната свободна? – спросил Хардести.

– Для вас – всегда, – Стэлледж помахал рукой в сторону двери с надписью: «Служебное помещение», прятавшейся за углом позади стойки бара, и проводил взглядом четырех мужчин. Омар Норрис, по-прежнему недоумевая, наблюдал за ними: Хардести вышагивал с видом агента ФБР; Рики, приметный лишь своей скромной опрятностью; Сирс, своим внушительным видом напоминающий (это сравнение приходило в голову только Рики) Орсона Уэллса[8 - Уэллс Орсон – американский кинорежиссер, актер, сценарист, который работал в театре, на радио и в кино. Его фильмы отмечены изобретательностью в технических решениях. Уэллс был признан величайшим режиссером всех времен в двух опросах Британского Института Кино, среди режиссеров и критиков, а исследование, основанное на мнениях критиков, списках лучших режиссеров и исторических ретроспективах, признало его самым известным режиссером в истории кино.]. – У тебя сегодня достойная компания, Уолт, – сказал Стэлледж им вслед, и Сирс выдал один горловой звук, означающий крайнее отвращение. Хардести царственным жестом распахнул перед ними дверь.

Но уже внутри, по пути к комнате в конце полутемного зала, его плечи снова опустились, мышцы лица расслабились, и он произнес:

– Заказать вам что-нибудь?

Оба адвоката отрицательно покачали головами.

– Сам-то я, пожалуй, выпью, жарковато… – сказал, скривившись, Хардести и пошел обратно.

Не говоря ни слова, Рики и Сирс пересекли зал и вошли в неопрятную заднюю комнату. Стол, весь в шрамах от тысяч поколений сигарет, стоял в центре, окруженный шестью стульями. Между невидимой от входа лампой и столом стояли ящики с пивом, возвышаясь почти до потолка. Вся комната пропахла табаком и выдохшимся пивом; даже при включенном свете передняя половина оставалась почти погружена в темноту.

– Что мы здесь делаем? – спросил Рики.

Сирс тяжело опустился на один из стульев, вздохнул, снял шляпу и осторожно положил ее на стол.

– Если ты подразумеваешь, что мы вынесем полезного из этой фантастической экскурсии, – ничего, Рики, ничего.

– Сирс, – начал Рики. – Мне кажется, нам следует поговорить о том, что увидел Эльмер.

– Только не при Хардести.

– Согласен. Сейчас.

– Не сейчас. Пожалуйста.

– Ноги никак не согреются, – пожаловался Рики, и Сирс подарил ему свою редкую улыбку.

Они услышали, как в конце зала открылась дверь. Вошел Хардести, в одной руке он нес полупустую бутылку «Ла Ботта», в другой – ковбойскую шляпу. Лицо его слегка порозовело, как от холодного ветра.

– Пиво прекрасно освежает пересохшее горло, – сказал он. Под камуфляжной пивной «завесой», вылетевшей с его первыми словами, чувствовался крепкий, густой и острый запах виски. – И хорошо охлаждает трубы. – Рики подсчитал, что Хардести умудрился проглотить порцию виски и полбутылки пива за те несколько секунд, что находился в баре. – Кто-нибудь из вас бывал здесь?

– Нет, – сказал Сирс.

– Неплохое местечко. Такое уединенное… У Хемфри можно быть уверенным, что никто не помешает приватной беседе и никто наверняка не заметит, как шериф с двумя достойнейшими адвокатами проскользнули в этот кабачок.

– Никто. За исключением Омара Норриса.

– Точно, но он наверняка не запомнит. – Хардести перекинул ногу через стул – как через спину огромной собаки, на которой собрался поехать верхом, опустился на него и швырнул свою шляпу на стол, где она ткнулась в шляпу Сирса. Следом на столе появилась бутылка «Ла Ботта»; пока шериф, приложившись к ней, делал большой глоток, Сирс отодвинул свою шляпу на пару дюймов поближе к своему животу.

– С вашего позволения, я повторю вопрос, который только что задал мой партнер: что мы здесь делаем?

– Мистер Джеймс, мне надо вам кое-что рассказать, – глаза шерифа блестели пьяной искренностью. – И тогда вы поймете, почему необходимо было уехать подальше от Эльмера. Нам никогда не поймать того, кто или что убило его овец. – Он сделал еще один глоток и подавил отрыжку, прикрыв рот тыльной стороной ладони.

– Неужели? – отвратительные манеры шерифа оторвали Сирса от самосозерцания; он сымитировал удивление и заинтересованность.

– Не удастся. Никак и нигде. Подобный случай – не первый.

– В самом деле? – заинтересовался Рики. Он тоже сел, недоумевая, почему ничего не слыхал о массовом убийстве скота в окрестностях Милбурна.

– И не так давно. Не здесь, правда, но в других штатах такие случаи были.

– О. – Рики откинулся на спинку расшатанного стула.

– Если вы помните, несколько лет назад я ездил на Национальный полицейский съезд в Канзасе. Прилетел туда, жил там неделю. Славная вышла поездка, – Рики помнил, потому что после своего возвращения шериф выступал с докладом в Лайон-клубе, в «Киванисе», «Ротери», «Джейси» и «Эльксе», в Национальной ассоциации стрелков, Национальной ассоциации лесничих – организациях, которые спонсировали его поездку, и с каждой третьей из них Рики сотрудничал. Тема доклада звучала как: «Современное и грамотное применение силы закона для поддержания правопорядка в небольшом Американском землячестве».

– Ну вот, – продолжал Хардести, держа в руке бутылку, словно хот-дог, – как-то вечером, вернувшись в отель, я разговорился с несколькими шерифами. Это были ребята из Канзаса, Миссури и Миннесоты. Ну, вы знаете. Разговор шел о серии странных нераскрытых преступлений. Теперь о главном. По крайней мере двое-трое из них столкнулись с точно таким же случаем, что и мы сегодня. Стадо мертвых животных на поле: раз – и вдруг все неожиданно отбросили копыта. И никакой видимой причины, пока не осмотрели их и не увидели – вы уже догадываетесь что. Предельно аккуратные раны, прямо хирургические. И никакой крови. Обескровленные – так они это называли. Один из этих парней рассказал, что волна подобного падежа скота прокатилась по долине реки Огайо в конце шестидесятых. Лошади, собаки, коровы… Мы первые со своими овцами. Я все это припомнил, мистер Готорн, когда вы обратили внимание, что крови нет. По идее, из этих овечек кровь должна была фонтаном хлестать. А близ Канзас-Сити то же самое произошло за год до конференции, под Рождество.

– Чепуха, – сказал Сирс. – Я не собираюсь больше слушать эти бредни.

– Извините, мистер Джеймс, это не бредни. Все было на самом деле. Можете прочитать об этом в номере «Канзас-Сити Таймс» за декабрь 1973. Стадо мертвых животных, следов нет, крови нет – и все произошло по первому снегу, как и сегодня. – Он взглянул через стол на Рики, моргнул и отпил пива.

– Арестов не было? – спросил Рики.

– Никаких. Никого не нашли. Словно какая-то беда пришла в город, дала шоу и снова исчезла. Сам я думаю, это что-то вроде дурацкой шутки.