Роковое наследство

– Ба! Ба! – воскликнул, входя, шевалье Мора, и мне почудилось, будто я слышу голос его сестры. – Вы ли это, мой друг? Как ваши дела? Давненько я вас поджидаю. Успел даже справки о вас навести. Похоже, вы плутишка, каких мало!

Всегда приятно, когда твои способности и ум оценят по достоинству, ты согласна, дорогая? И я ответил, хотя и не хотел показаться нескромным, что и в самом деле очень сообразителен.

– Я и впрямь весьма нуждаюсь в ваших услугах, – проговорил господин Мора, вкладывая в мою руку луидор. – У меня на службе вы сможете не только обогатиться, но и получить Почетный итальянский крест. Я и сам его кавалер. К тому же я достаточно влиятелен в кругах, близких к правительственным. По мне этого не скажешь, но уж поверьте мне на слово. Так вот, я собираюсь помочь вам сделать карьеру...

– Ах, Никодимус, и ты мог принять все это за чистую монету?

– Леокадия! – воскликнул с горячностью Эшалот, и глаза у него заблестели. – При мысли о том, что я встречу тебя на пристани, когда ты вернешься из Америки, с орденом на груди, я просто обезумел. Я бросился бы очертя голову в кипящий котел со смолой, я пошел бы на все, лишь бы получить этот орден, ибо я не сомневался: столь высокая награда откроет передо мной любые двери. Вот и господин Мора, когда идет куда-нибудь, всегда надевает зеленую орденскую ленту.

Госпожа Канада только плечами пожала, хотя и была заметно взволнованна.

– Дурачок ты! – сказала она. – Но расскажи мне наконец, что же ты делал для этого странного типа.

– Нет, ты сама подумай: в нашем мире, где всем заправляют снобы и толстосумы, что может быть ценнее ордена?.. Да ничего я не делал.

– Но если ты ничего не делал, за что же тебя награждать?

– Видишь ли, я бездельничал только первое время. Он отпустил меня тогда со словами: «Живите, как жили прежде. Если Симилору вдруг захочется поболтать, слушайте его очень внимательно и мотайте все на ус. Ходите каждый вечер в «Срезанный колос», играйте в картишки – расходы я оплачу. А главное, всякий раз, как вам встретится юная особа, живущая вот тут рядом, потрудитесь повежливее с ней раскланиваться. Соседи при встрече должны быть приветливы и учтивы».

– М-да! – покачала головой укротительница. – К чему это он тебе сказал?

– В том-то и дело, что сказал он это неспроста, – ответил Эшалот. – Он все заранее продумал. Тогда мне это невдомек было, и я решил, что он нанимает мня с тем, чтобы я следил за девушкой и добывал доказательства ее добродетельности.

Госпожа Канада рассмеялась и протянула ему руку.

– Глупый ты, глупый, – прошептала она, – да, похоже, я прошу тебя, даже если ты совершил грех величиной с этот дом. Уж очень ты наивен.

– Конечно, вся эта история яйца выеденного не стоит, – продолжал Эшалот. – Но без нее ты не поймешь, что же стряслось с молодым художником Ренье.

Раз в два или три дня я заходил к господину Мора, пересказывал ему всякую чепуху, какую болтал Симилор, и получал за это деньги. Ну и, конечно, если какое-нибудь дело требовало особенной ловкости и изворотливости, он поручал его мне. Хотя ты, кажется, и считаешь меня полным идиотом, тем не менее я всех регулярно обыгрывал в карты и за игрой умудрялся, прибегая к различным уловкам, выведывать всяческие сокровенные тайны Черных Мантий. Это было, конечно, непросто, но в конце концов я понял главное: они из кожи вон лезут, чтобы узнать, куда полковник, эта старая мартышка, запрятал свои миллионы.

– Так значит, сокровища и правда существуют? – спросила укротительница.

– Мало того, что они существуют, мы еще и живем бок о бок с человеком, который знает о них больше, чем все Черные Мантии вместе взятые. Я говорю о господине Мора.

Симилор сказал как-то, что полковник перед смертью разжевал и проглотил тот документ, что содержал разгадку великой тайны. Кто только не ездил на Корсику! От Обители Спасения не осталось уже камня на камне. Перекопали всю землю в округе... И что же? Нашли только целую груду скелетов: эти горе-монахи во главе со своим приором Фра Дьяволо, когда под рукой не оказывалось никого более подходящего, с превеликим удовольствием убивали друг друга. Но вот миллионов там никаких не оказалось...

– А они не догадались обшарить особняк на улице Терезы? – снова перебила его укротительница.

На этот раз Эшалот улыбнулся чуточку снисходительно.

– Леокадия, ведь ты отлично знаешь, – сказал он, – что они продувные бестии, хитрецы вроде нас с тобой, хотя, конечно, их ум не идет ни в какое сравнение с твоим., Бывшая Маргарита Бургундская, а ныне графиня Маргарита де Клар, совсем не дура. Приятель-Тулонец долгонько обучал ее всяким наукам, так что ее вокруг пальца не обведешь. Доктор Самюэль тоже мастер придумывать всякие ловушки, да к тому же был среди них еще и Людовик XVII, судя по всему, ловкач и пройдоха. О нем-то ты наслышана, но есть еще и те, кого ты не знаешь, например, господа Комейроль и Жафрэ, да вдобавок еще виконт Аннибал Джоджа (заметь, еще один виконт), доверенное лицо прекрасной Маргариты, а из слуг – Кокотт и Пиклюс. Так что у них есть еще порох в пороховницах! Старец Мафусаил – то есть полковник – даже из могилы правит ими так же, как правил при жизни. В прошлое воскресенье мы с тобой смотрели феерию в Порт-Сен-Мартене. Помнишь, там был заколдованный замок? Стражи нет, но стоит кому-нибудь приблизиться, как сами замковые стены дают храбрецу отпор. Так вот особняк на улице Терезы очень похож на этот замок. Черные Мантии, или же «Охотники за Сокровищами» – это как тебе больше нравится – бродят вокруг него, но не осмеливаются войти внутрь, потому что знают: это очень опасно.

IV

ТАЙН ХОТЬ ОТБАВЛЯЙ

В начале разговора госпожа Канада держалась как суровый судья, а в ее величественности было даже нечто зловещее. Укротительнице предстояло ответить на очень важный вопрос, а именно: заслуживают ли открывшиеся преступления ее супруга полного разрыва с ним, или же его можно простить. Но чем больше вникала она в суть пространного и иногда сбивчивого рассказа проштрафившегося Эшалота, тем менее строгим становилось ее лицо. Оправдываясь, Эшалот говорил запутанно и невнятно, и все же его история заставила госпожу Канада забыть о провинностях мужа и о приговоре, который она собиралась ему вынести. Загадочные и жуткие события, столь тесно связанные с ее судьбой, поглотили все внимание достопочтенной укротительницы.

Некогда она вступила с Черными Мантиями в противоборство и просто чудом избежала когтей злодея, прикрывавшегося личиной святого, смертоносных когтей полковника Боццо-Короны. Эшалот, как бы прост он ни был, догадывался, почему ей удалось выйти сухой из воды, но о догадках своих помалкивал. Бедолага, всегда ходивший скользкими дорожками, где каждый шаг грозил ему падением в самые глубины позора, был на самом деле истинным воплощением благородства. Лавры Симилора не давали ему покоя, он постоянно мечтал повторить «подвиги» друга и обожал всевозможные уловки, хитрости и подвохи, не зная хорошенько, что это, собственно, такое. В нем странным образом уживались Дон Кихот и Санчо Панса. Читатель удивлен? Но разве не об этом свидетельствует отчаяние Эшалота, понимавшего, что его врожденная честность мешает ему сделаться настоящим негодяем? Другой бы обрадовался, что удалось переменить тему разговора, но Эшалот решил сам напомнить своей драгоценной половине о ее первоначальном намерении.

– Все это к делу не относится, Леокадия, – сказал он. – Ты ведь здесь не для того, чтобы выслушивать всякие сплетни и россказни. Ты здесь для того, чтобы понять, действительно ли страстно любящий тебя человек поступал бесчестно. Конечно, я попросту обязан сообщить о некоторых весьма любопытных событиях, иначе ты не сумеешь все себе верно представить. Но прошу, сохраняй хладнокровие! Не то сюжет слишком увлечет тебя, и ты забудешь о том, ради чего, собственно, все это рассказывается.

На чем я остановился? Ах, да... Так вот, особняк на улице Терезы сейчас недоступен для «Охотников за Сокровищами». Видишь ли, полковник знал, что за его кладом станут охотиться, и решил подстраховаться. Он сыграл с Черными Мантиями очень злую шутку. Этот хитрец якобы продал свой дом какому-то североамериканцу, кажется, из Виргинии. А как только бывшие сподвижники Боццо скупили все дома вокруг его особняка, намереваясь всерьез взяться за поиски сокровищ – ибо дела у них шли весьма неважно и оставалась лишь одна надежда: отыскать клад полковника, – как этот злодей подал американцу знак – то ли с небес, то ли из преисподней, и послушный иностранец (которого, кстати, никто никогда в глаза не видел) моментально изобрел способ оградить свои владения от непрошенных гостей. Он передал особняк в дар государству, и теперь никто не посмеет взломать там дверь или залезть в окно, потому что не захочет ссориться с властями. В общем, Черные Мантии знают ответ на вопрос: «Будет ли завтра день?», но не знают, как добыть сокровища. Ловко все состряпано, правда?

– В дар государству?

– Именно, и теперь там живут монахини.

– Так значит, эти гнусные Черные Мантии не верят ни в какого американца?

– Ну да.

– И думают, что у полковника есть какой-то тайный наследник?

– Ну, ты слишком уж многого от меня хочешь, Леокадия. Мне, правда, иногда приходила в голову мысль: а что если шевалье Мора и есть тот самый таинственный американец из Виргинии? Но это так, догадки. Одно я знаю точно: его старшая сестра, мать Мария Благодатная – одна из тех монахинь, что живут в особняке Боццо. Красивая, надо сказать, женщина.

– Та самая, которую ты видел, когда в первый раз приходил к своему покровителю, да?

Эшалот кивнул. Укротительница в раздумье так яростно терла себе лоб, что едва не поцарапала там кожу.

– Тут кроется какая-то дьявольская хитрость, – внезапно изрекла она и гневно продолжала: – Ты, что же, собираешься снова затащить меня в это змеиное гнездо? А ведь я с таким трудом из него выбралась! В стольких переделках побывала! Меня подстерегала не одна, а тысяча смертей! И вот, когда мои дорогие дети живут в безопасности за океаном, когда я хочу наконец-то обрести покой счастье, появляешься ты со всякими сокровищами, монахинями и прочей мерзкой дребеденью! И на кой, спрашивается, черт мне все это нужно?! Да скорее я дам себе отсечь обе руки, чем вернусь туда! Эшалот выслушал эту гневную тираду со спокойной улыбкой.

– Ты у меня прямо как молоко – вскипела и побежала! – мягко проговорил он. – Кто тебя просит вмешиваться во всю эту чертовщину? Отчего ты никак не можешь взять в толк, что и господин Мора, и Черные Мантии, и все прочие – только персонажи моего рассказа?

– И впрямь, – пробормотала госпожа Канада, и ее доброе лицо осветилось улыбкой. – Не так-то, видно, просто забыть прошлое. А ведь не будь этих паразитов, мне и теперь рукоплескали бы на ярмарках всех столиц Европы...

Эх, как подумаю об этом, так просто задыхаюсь от злости...

– А ты успокойся, – с неожиданной твердостью в голосе произнес Эшалот. – Все это тебя нимало не касается.

Я поклялся, что со мной ты будешь счастлива, и поверь: если, выслушав меня, ты сочтешь, что ради мира в нашей семье мне надо прекратить встречаться с моим патроном, я так и сделаю.

А сейчас я продолжаю свой рассказ. Похоже, хитрым я оказался даже сверх меры: когда Симилор по поручению «Охотников за Сокровищами» предложил мне следить за шевалье Мора, я немедля согласился, но одновременно я слушал и разговоры в «Срезанном колосе» и передавал их все тому же господину Мора.

Таким образом, мы с Симилором были избавлены от необходимости трудиться, и деньги, очень нужные нам для пропитания Саладена и самих себя, текли к нам тоненьким, но неиссякаемым ручейком.

Но вот, наконец, мы подошли к ключевому событию моего повествования.

Оказалось, что нашей юной соседкой, прекрасной Ирен, интересуется не один только господин Мора, но еще и Черные Мантии. Несмотря на то, что ей, кажется, ничего не известно о тайне сокровищ, она все-таки имеет некоторое отношение к этой тайне. Дело в том, что прекрасная Ирен – родная дочь Винсента Карпантье, строителя и архитектора, который в одиночку продумал и устроил знаменитый тайник полковника Боццо.

Эту подробность я узнал от Симилора, и он же рассказал мне, что бедняга поплатился за свое усердие жизнью.

Сам я видел Карпантье всего лишь несколько раз. Он иногда заходил к Ренье в мастерскую, когда мы с Амедеем позировали этому весьма талантливому художнику, и я отлично помню, что однажды этот Карпантье бесследно исчез, ну, просто как сквозь землю провалился. В общем, пропал, будто его никогда и на свете не было. Дела свои он оставил в состоянии запутанном и плачевном, ибо был человеком светским, вращался в высших сферах и привык жить на широкую ногу: имел особняк и экипаж, дочку обучал в самых модных и дорогих пансионах и молодому художнику, своему, можно сказать, воспитаннику, никогда ни в чем не отказывал.

Вроде бы исчезновение его вполне объяснимо. Ведь старому кровопийце-полковнику ничего не стоило кого угодно отправить на тот свет. Но тут все не так просто! Эта странная история тем и примечательна, что в ней никогда ничего нельзя предугадать наперед. Мы даже не знаем толком, живы ее герои или давно уже умерли, – вот оно как!

Приведу тебе пример. Черные Мантии трясутся от ужаса при одном только упоминании о полковнике, а ведь, казалось бы, вот она, его могила, все в каких-нибудь пятидесяти метрах отсюда, на кладбище Пер-Лашез, и с могилой этой вроде бы все в порядке: на плите золотыми буквами его имя высечено, и служитель едва не каждый день новый веночек бессмертников туда кладет...