Разведенка

– Только бразильцев мне не хватало для полного счастья! – Усмехнулась в ответ Люба.

– А что! Они знаешь, какие темпераментные!

– Догадалась уже.

– И кубинцы тоже. Вот, Ариэль, к примеру, чем плох? И имя не забудешь. Будь говорить: «Ариэль сходи за Ариэлем!»

– Да, забавно, когда у тебя муж с именем, как название стирального порошка. – Рассмеялась Люба. – А ты чего меня вообще сватаешь ко всем? Может, я и замуж не хочу. Недавно там была.

– Ой, ну не надо, все так говорят: не хочу, была. Тебе ребенка надо растить, одной тяжело.

– Бывший муж помогает.

– Да? Настолько хорошо, что ты на вторую работу устроилась? – Сергей смотрел насмешливо, не мигая, прищурив глаза, чуть склонив голову набок и слегка покусывая губы. – Ну?

Люба молчала.

– А ты стареешь.

Люба вскинула на него возмущенный взгляд.

– А что ты так смотришь? Неправда что ли? Не стареешь? – В его веселой болтовне слышалась самодовольная издевка, он смотрел пристально, в глаза, не мигая и не отрываясь, игривыми щелочками серых глаз. – Сколько тебе лет?

– Какая разница! – Резко ответила Люба.

– Да ладно, все равно не заметишь, как время летит. Сын вырастет – вообще одна останешься.

– У меня хороший сын. – Люба начинала злиться на этого бесцеремонного парня, который так настойчиво прилепился к ней со своими разговорами и с которым, как ни странно, было очень легко говорить.

– Хороший-то он хороший, но когда дети вырастают, они обычно отрываются от родителей. Так? Или ты его при себе всю жизнь держать собираешься? А если не собираешься, то придется тебе стареть одной. Представляешь! – Сережины глаза игриво округлились, как бы изображая ужас, но губы застыли в полуулыбке. – Так что подумай. Выбирай, пока предлагают. Здесь ассортимент большой – на любой вкус и цвет. – Он посмотрел долгим проникновенным взглядом и, чуть покачиваясь, неуклюжей, как у медведя, и одновременно пластично-кошачьей походкой пошел прочь.

Вечер в ресторане начался часов около девяти. До этого времени Люба упрямо пыталась запомнить испанские названия из меню, смотрела в кухне на пунктах выдачи в холодном и горячем цехах сами блюда, чтобы запомнить, пока не намозолила глаза поварам и самая бойкая повариха из холодного цеха – упитанная, миловидная блондинка – молдаванка Ливия не сказала:

– Ну что ты встала здесь, как прилипла! Отвлекаешь даже. Сначала выучи, а потом смотри уже. А то все равно ничего не поймешь.

Иногда подходила Иветт, объясняла, как работать на Р-Кипере, в каком порядке приносить блюда. Она же принесла распечатанный лист с нумерацией столов, чтобы запомнить, где какой стол, и не путаться. Алина с Хосе сторонились ее. Люба чувствовала, что они не хотят ее принимать, что она лишняя и даже мешает им в их сложившейся компании. Это задевало, обижало, она думала про себя: «Ладно, подождите, я здесь ненадолго. Пару-тройку месяцев до лета поработаю, закрою кредиты, отдам долги, и уйду – на радость вам. Вот только как протянуть эти месяцы, когда каждая минута кажется длиннее года». Но сдаваться она не собиралась.

После девяти начали подтягиваться посетители. И официанты Любино «клиенты», то и дело исправляли на «гости». В центре бара – у стены, рядом с композицией из статуй, стали появляться музыкальные инструменты. Пришедший ди-джей – худенький высокий молодой парнишка Женя, которого Люба уже видела однажды днем мельком (она еще тогда обратила на него внимание то ли по причине внешнего сходства с каким-то приятным человеком, но с кем – вспомнить не могла, то из-за прохладного заносчивого взгляда, с тенью беспричинного презрения устремленного на нее), настраивал аппаратуру. Этот парень принципиально не здоровался и не прощался с ней, Любой, чем задевал и отчего казался странным. Рядом с ним крутился Ариэль с гитарой в руках, которая, казалось, была с него ростом, и то и дело мило и приветливо подмигивал Любе, отчего становилось светло и радостно на душе. Хоть один человек, пусть и не говорящий ни по-русски, ни даже по-английски, но добрый и искренний – это было написано на его открытом мальчишеском лице – отнесся к ней по-человечески. И Люба улыбалась в ответ. Через некоторое время подошел еще один ди-джей и тоже Евгений – темноволосый, высокий, с серьезным, интеллектуальным и вдумчивым лицом, встал рядом с Любой у барной стойки, попросил у барменов чашечку кофе, придвинул пепельницу, закурил:

– Привет, Женя.

– Люба, очень приятно.

– Новенькая? Что-то я тебя не видел.

– Да, подрабатываю. Деньги нужны. – Произнесла Люба уже бесконечное количество раз повторенную фразу.

– А, понимаю, аналогично. Еще где-то работаешь?

– Да, редактором.

– А, сразу видно.

– Почему? – Изумилась Люба.

– Ум в глазах светится.

– Спасибо. – Засмеялась Люба.

– А я на основной работе – в университете преподаю.

– Не может быть! – Ее глаза округлились.

– Ну ты ведь тоже здесь. И, наверняка, тоже с высшим образованием. Филолог?

– Угадал. – Любе становился интересен этот человек. Он резко отличался от всех остальных.

– Вот и я – с высшим музыкальным. Преподаю по классу гитары. Еще у меня своя музыкальная группа – я играю, жена поет. Музыку, слова – все сами пишем. Дома мини-студия.

Люба смотрела с восхищением:

– Ничего себе!

– А здесь – потому, что деньги нужны, квартиру снимаем, сама знаешь, сколько жилье в Москве стоит. Жена дома сидит с ребенком – дочке полтора года. Вот и пытаюсь везде заработать, где есть возможность.

– А ты думала, здесь работают те, кто плохо закончил школу и не пошел учиться дальше? Здесь и бармены, и официанты есть с высшим образованием, а одна официантка уже второй университет заканчивает. И темнокожие есть, которые приехали в Россию учиться и остались работать, кем придется, лишь бы не возвращаться на родину, где работы просто нет. Мы все тут не потому, что хотим этим заниматься, а потому, что у большинства нет выбора и деньги на еду, на жилье, на ребенка – сегодняшние деньги гораздо важнее высшего образования и неясных перспектив в будущем. Ради синицы в руках – по сути.

– Тут не знаешь, что важнее. – Задумчиво проговорила Люба. Наконец, ей встретился человек, с которым можно просто и привычно пообщаться на понятном ей языке, к тому же, без заигрываний и залезаний в душу, как делал Сергей. Люба машинально повернула голову на него. Бармен стоял поодаль, опершись на бар с напитками у стены и внимательно и серьезно, даже колюче, смотрел на нее. Любе показалось, что в его сощуренных глазах теперь без игривых искорок промелькнула ревность. Она отогнала от себя эту мысль: «Глупости, не может быть. Мы только первый день знакомы».

– Ладно, мне нужно идти. Кофе допил, сигарету выкурил – пора за работу. – Произнес Женя мягко, с улыбкой. – Очень приятно было познакомиться и пообщаться, и я очень рад, что ты пришла к нам работать – здесь не так много людей, с которыми можно просто и душевно поговорить, и которые тебя не только услышат, но еще и поймут.

Люба искренне и открыто улыбнулась:

– Я тоже рада, что встретила тебя. Здесь все друг другу какие-то чужие.

– Это не только здесь, а почти везде. – С долей сожаления поднял бровь Женя. – Ладно, удачной тебе смены.

– Спасибо.

Настроение у Любы заметно поднялось. Она задумчиво улыбалась, положив руки на барную стойку и глядя куда-то вверх.

– Что, понравился? – Голос подошедшего Сергея звучал с нотками деланной прохлады.

– А что? – Люба посмотрела на него в упор. – Кажется, бармен начал слишком много себе позволять.

– Он женат, и ребенок есть.

– Я знаю. – Тоже холодно под стать ему ответила Люба. Парень заметно начинал ее раздражать своей назойливой наглостью.