Разведенка

– Понимаю… – Сочувственно пожал плечами Леша. – Ладно, хватит болтать, мне вон блюдо поставили. Сейчас вернусь – отнесу гостям – и покажу тебе ресторан. Следующее блюдо только через пять минут будет готово.

– Вы даже по времени четко знаете, что сколько времени готовится? – Искренне удивилась Люба.

– Конечно! А как же иначе! Нужно забирать вовремя, не холодное же нести! – Леша аккуратно взял с металлической полки горячего цеха большую красивую тарелку с ароматно пахнущим куском мяса и гарниром и с долей виртуозности, немного показушной и забавной, пошел в зал.

– Вот здесь… – указал он, в перерыве между подачей блюд проводя Любу по узкому зеркальному коридору, завешанному разноцветными костюмами, – вход в ресторан. – Он распахнул правую створку двери. – Кстати, имей в виду, что проходить нужно всегда справа, иначе можно столкнуться с кем-нибудь. Смотри, как красиво!

Ресторан в отличие от бара, напоминавшего латинскую веранду, поражал чистотой и великолепием дворца – белые с красным скатерти на столах, бархатные бордовые стулья, аккуратно расставленные тарелки тоже с бордово-золотистой каймой, белоснежные салфетки. Любе показалось, что она попала в сказку.

– Эта машина, – привычный к этой красоте Леша, продолжал свою лекцию, – для выжимания сока, – у противоположных дверей ресторана, с правой стороны, находился непонятный агрегат, – свежевыжатого сока из стебля гуарапо, тропической пальмы. Кстати, помогает мужчинам продлить их молодость. Вместо всяких таблеток. – Леша подмигнул и улыбнулся. – Кладешь стебель между шестернями, крутишь колесо, и сок бежит вот сюда, в емкость. Думаю, при случае, тебе покажут это в процессе, а может, я и сам успею. Но это только, если закажут. Сейчас не могу – сок на вес золота, стебли лишь по чеку выдают. Думаю, блюдо уже готово, вынесу его гостям и пойдем – я научу тебя крутить салфетки.

Леша скрылся в тех дверях ресторана, откуда они вошли. Люба с боязливым любопытством тронула другую – ближайшую дверь и неожиданно оказалась на входе в ресторан. Как забавно! Все располагалось по кругу. Она сделала еще три-четыре шага мимо столика встречающей гостей и вошла в бар. Ей здесь определенно нравилось! Мило, красиво, продумано до мелочей и удивительно уютно. Как дома.

Спустя пять минут Леша уже учил ее крутить салфетки, раскладывать приборы, следя за ее руками, указывая на оплошности.

– Тебе здесь нравится? – Вдруг, неожиданно даже для самой себя, спросила Люба.

Леша взглянул на нее быстро из-под челки и опустил глаза:

– Да, конечно. Здесь хорошо. Приятный коллектив, уютно, мило. Только… – он поднял взгляд, – только я всю жизнь мечтал стать музыкантом, а работаю официантом. И мне двадцать семь лет. Время летит. Многое поздно. И мечты уходят, становятся все дальше и несбыточнее… – он вздохнул и отвернулся.

Люба задумалась – ей исполнилось тридцать, светлая любовь, которая обещала свернуть горы, рухнула ей на голову, остались долги, кредиты, ребенок, школа. Образование, которое идеально подходило к ее основной работе, было скорее для «корочки». В институт после школы привела мама: «Поступишь? Давай, поступай». Отучилась, было интересно, но не то. В двадцать она была одаренной девочкой, которую постоянно дергали за крылья вниз. Мечты…

– А я хотела стать писателем или художником, а лучше – и тем, и тем вместе… – с долей грусти ответила она, – с детства сочиняю стихи, рассказы, сказки, а еще от папы остался этюдник со старыми масляными красками, на даче лежит, и иногда, когда есть время, я выношу его на улицу и рисую-рисую. Художники говорят «пишу», но я же не художник… И никогда им не буду… Так, что мы с тобой родственные души по несбывшимся мечтам! – Люба похлопала погрустневшего Алексея по плечу, от чего он воспрянул и улыбнулся.

– Знаешь, – продолжила Люба, – меня всегда мучил вопрос – у каждого ли человека есть цель, предназначение, мечта, свет в жизни? Ведь многие, большинство, забыв о своих увлечениях и желаниях, ходят каждый день на работу, чтобы зарабатывать деньги, прокормить семью, как надо, как все… И откладывают мечту, если она есть, на неопределенное «потом». А ведь этого «потом» может не быть. Неужели каждый из нас рожден для того, чтобы ходить на работу и получать зарплату? И давить в себе самих же себя? Нет, я даже не сомневаюсь, что многим людям это нравится, особенно если они на этой ежедневной работе занимаются любимым, ну или хотя бы более или менее приятным и интересным для них делом. Но если человек целыми днями перебирает непонятно кому нужные бумажки, со скукой пишет какие-то отчеты, а душа рвется в облака? Вот это – преступление перед самим собой, да и перед миром – все жизнь грезить о чем-то, но никогда даже не попытаться воплотить свою мечту в жизнь!

Леша смотрел на нее внимательно.

– Если ты думаешь, что талантлив, – пробуй!

– Знаешь, сколько таких, как я?

– Таких много, но только ты – один.

– Ты, правда, так думаешь? А как же твои стихи и картины?

– Закрою кредит – и напишу. Я же не навсегда здесь или в редакции. Мы не рабы, а жизнь одна. Нет, мы рабы, но только собственных и навязанных обществом предрассудков. Но никто не обязан жить под одну гребенку со всеми, быть как кто-то, таким, как надо. Кому надо? Почему надо? Ты – писатель своей собственной судьбы. Да, жизнь дана свыше, и какие-то судьбоносные моменты мы не в силах изменить. Но у нас есть выбор – куда повернуть на своем жизненном пути, выбор между добром и злом, если глобально, ну, а если применительно к себе, как к человеку, – выбор между жизнью с полными легкими, с крыльями за спиной, и унылым существованием, смирившимся с нелюбимой работой, с отказом от мечты. Некоторые считают, что все события в судьбе предопределены – пусть считают на здоровье! Пусть идут от точки А до точки Б, не сворачивая с пути. Это тоже их выбор, обусловленный их мнением. А мне кажется, пусть я права или не права, – что если бы мы, люди, не могли решать что-то в своей жизни, то в нашем присутствии на Земле не было бы никакого смысла. Даже если взять религию: мы посланы в этот мир временно, и от того, как мы пройдем свой земной путь, будет зависеть, кем и где мы будем там, после смерти. Значит выбор есть! Бог сказал – выполнять Его заповеди, но не сказал смиряться с несчастливой, тусклой, по сути чужой, навязанной тебе кем-то или обстоятельствами жизнью! В конце концов, зарывать свой талант – это тоже грех. Знаешь, я иногда представляю, что, когда умру, предстану перед Богом и он меня спросит: «Я дал тебе здоровье, ум, красоту, талант. К чему ты пришла со всем этим? Где ты растеряла мои дары?» А я в ответ буду лепетать что-то про жизненные обстоятельства, заевший быт, отсутствие денег… Смешно. Нас наградили жизнью – как бесценным даром и отпустили в дорогу, дав вместо пищи и золота наши способности и душевные качества! Наше дело – только идти вперед. За нас никто не обязан идти. Нам и так дано слишком много! И – приумножить ли эти дары, или растерять их – дело каждого человека. Вот только есть одно «но» – никто не знает, когда оборвется этот путь, когда нас призовут обратно. И что будет в этот момент в нашей котомке за спиной… Поэтому… наверное – она не должна пустовать никогда. Устал – присядь, передохни, соберись с силами, посмотри на мир вокруг себя, глотни свежего воздуха и – снова иди вперед. Падать в пропасть или ползти вперед, обдирая руки и сдирая колени, – это не перст судьбы, это выбор человека. Так что – каждый решает для себя сам. Сильно я тебя заморочила?.. Просто думаю об этом часто.

Леша странно улыбнулся и вновь опустил глаза к скручиваемым в руках салфеткам, потом поднял взгляд, вздохнул и улыбнулся:

– Спасибо.

– За что?

– Это не я учу тебя, это ты спасаешь меня. Спасибо.

Люба пожала плечами и тоже увлеклась салфетками.

День пробежал незаметно. Леша показывал Любе, как натирать приборы и бокалы, чтобы они сверкали чистотой, учил чем отличается рокс от хайбла и какой бокал для какого вина предназначен…

– Я, кажется, это в жизни не запомню! – Испуганно смеялась Люба.

– Ничего, я поначалу тоже так думал, а потом всему научился. Главное – желание. – Ободряюще кивал Леша.

К четырем часам дня начали подтягиваться официантки из ресторана. Люба путалась в именах, стараясь запомнить, кого как зовут: Оксана и Настя – это несложно, имена же Регина и Асия постоянно вылетали из головы. Они были разные: Оксана – невысокая, худенькая, с длинными каштановыми волосами, серьезная, немногословная, Настя – светловолосая, слегка кудрявая разговорчивая хохотушка с серыми живыми и умными, но чуть-чуть игривыми глазами, Регина – общительная, но в меру, с тугим хвостом рыжих волос на затылке, Асия – высокая брюнетка с замысловатой прической, добрая, внимательная. Все они были разные, но одеты в одинаковую форму: разноцветную броскую, но нарядную блузку с рукавами «фонариком» и глубоким декольте и довольно короткую лимонно-желтую юбку.

– Я тоже так буду ходить? – С любопытством спросила Люба.

– Сдашь меню, станешь полноценным официантом – и будешь. – Просто ответил Леша.

– А меню учить сложно?

– Нет, единственная трудность – эти их латиноамериканские названия блюд, их сначала выговорить надо. – Рассмеялся Алексей, снова отбросив челку назад.

Люба вздохнула. Она упорная, она выучит. Вот только когда? Другая работа, уроки сына, дома уборку и готовку никто не отменял… Да, ладно, как-нибудь!

Около шести вечера ее подозвал Саша:

– Иди сюда, знакомься!

Люба подошла. На входе в бар стояла симпатичная девушка с длинными русыми волосами и ровно постриженной челкой. Она казалась по-детски очаровательной, но жестковатый взгляд выдавал сильный характер.

– Это Алина, это Люба. Алина будет тебя всему учить. Прикрепляю тебя к ней. Алина, будешь преподавать. А ты ходи за ней по пятам. – Произнес Саша с деловым, чуть наигранным видом.

Приятная девушка неожиданно скривилась в ответ, внимательно и не слишком приязненно разглядывая Любу:

– Очень приятно. А почему я?

– Потому что я так решил. – Ответил Саша и, вдруг запев, – Ля-ля-ля ля-ля! – пританцовывая, вышел в бар.

– Ну, давай учиться. – С явной неохотой проговорила Алина, глядя с прежней неприязнью, чуть свысока.

Люба кивнула. Это был первый человек, который в открытую не принял ее с первого взгляда, неизвестно почему.

Алина провела Любу по бару, рассказывая многое из того, что уже объяснял Леша, они закрыли шторы на окнах, зажгли свечки у подножия статуй в центре зала, остановились у барной стойки.

– Ты кто по образованию? – Без интереса спросила Алина.

– Филолог. – Любе всегда трудно было общаться с людьми, от которых исходил негатив по отношению к ней и наверное потому она отвечала односложно.

– А, тоже училка, значит. А я – учитель физики. А вот, работаю официанткой. И – нравится, кстати. Замужем?

– В разводе.

– Дети есть?

– Сын, девять лет.