Оценить:
 Рейтинг: 4.5

Тайны Парижа

Год написания книги
2014
<< 1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 60 >>
На страницу:
28 из 60
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Безумный грустно покачал головой. – Ждать слишком долго, – прошептал он.

– Сколько же ты собрал?

– Сто сорок франков.

– Тебе не хватает, значит, шестидесяти?

– Да, – грустно сказал Нику.

Он вытащил из кармана кожаный кошелек, открыл его и показал Гонтрану. Кошелек был битком набит разными монетами. Там были пятифранковики, маленькие серебряные монетки, большие су, и среди шах блестел луидор, который дала ему княжна. Де Ласи взглянул на бедного помешанного от любви, и ему стало жаль его.

– Слушай, – сказал он, – я хочу, чтобы ты был счастлив и чтобы княжна вышла за тебя замуж.

Гонтран бросил восемь луидоров в засаленный кошелек Нику. Нику вскрикнул, вскочил, перевернулся и сказал, посмотрев на Гонтрана:

– Значит, вы король?

– Да, – ответил маркиз, улыбаясь.

– Сто экю, у меня есть сто экю! – кричал безумный, прыгая по скале, как дикий зверь, который видит открытую дверь своей клетки и, получив свободу, расправляет мускулы. Он плясал и пел, потряхивая кошельком. Какое-то странное зрелище, напоминавшее создания фантазии живописцев и поэтов туманной Германии, представляла и эта пляска, и раскаты дикого смеха и безумной радости рыжеволосого гиганта с всклокоченной бородой, скачущего в пещере при резком шуме реки, разбивающейся об утесы, и непрерывном блеске молнии, освещающей зловещим светом это пустынное место. У Гонтрана закружилась голова: ему показалось, что он присутствует при представлении какой-нибудь мрачной немецкой баллады.

Вдруг среди деревьев, росших в верховье реки, в ту минуту, когда прекратился раскат грома, раздался шум… Безумный остановился и начал прислушиваться, вытянув шею, как что-то почуявшая охотничья собака. Раздался продолжительный лай у деревьев, росших у самой воды, а вслед за тем стук копыт. Ночь была темная, но быстро следовавшие одна за другой вспышки молнии позволили де Ласи различить амазонку, выехавшую из-за деревьев в том месте, где он сам выехал к реке, и остановившуюся у берега, заметив, что река внезапно вздулась. Две большие собаки бежали за ней и снова залаяли.

– Это она, это она! – закричал сумасшедший.

Амазонка уже продолжала путь, пустив лошадь вброд… Гонтран и Нику вскрикнули от ужаса. Этот крик не долетел, однако, до княжны; лошадь ее погрузилась в воду и отважно поплыла, но течение было так быстро, что посредине Ионны лошадь заржала от боли и начала тонуть.

Тогда и амазонка пронзительно вскрикнула, и этот крик донесся до маркиза де Ласи и Нику, ответившего на него диким восклицанием, и, прежде чем Гонтран мог подумать, как подать помощь амазонке, Нику уже бросился с вершины скалы в реку и через несколько мгновений был на середине Ионны, где ухватился за ствол ивы, к которому обыкновенно причаливали рыболовы и пловцы. Нику ждал с минуту… он ждал, когда лошадь, увлекаемая течением, снова покажется на поверхности воды… Гонтран при свете молнии, немой, неподвижный, затаив дыхание, слушал отчаянные крики молодой женщины, смешивавшиеся с ревом бури и шумом бушующих волн. Он с ужасом смотрел, как идиот подстерегает лошадь и амазонку, подобно хищной птице, поджидающей свою добычу. Затем молния осветила еще раз эту картину, и все исчезло, потонув во мраке. Сердце у де Ласи стучало, и он с беспокойством ждал новой вспышки молнии.

Вдруг среди мрака он услыхал крик, пронзительный, полный дикого торжества, и молния снова блеснула…

Тогда Гонтран увидел безумного, ухватившегося одной рукой за ствол ивы, а другой обхватившего амазонку и вытащившего ее из седла; лошадь продолжала плыть по течению; мрак снова все окутал. Де Ласи более ничего не слышал и не видел в продолжение десяти секунд, которые показались ему целою вечностью, и только когда молния снова озарила все, он увидел безумного, взвалившего амазонку себе на плечи; поддерживая ее одной рукой, он быстро и сильно греб другою, плывя наперерез течению, увлекшему лошадь.

Де Ласи затаил дыхание. Нику плыл, испуская радостные крики, и скоро очутился у берега; он с ловкостью кошки взобрался на скалы, где положил полумертвую амазонку на кучу вереска, которым был покрыт весь грот.

Она заметила Гонтрана, а Гонтран при блеске зловещего огня, сверкавшего с неба и беспрестанно нарушавшего тьму, рассмотрел ее с одного взгляда. Женщина, спасенная идиотом от верной смерти, была молодая девушка, одно из тех белокурых созданий, которыми грезят германские поэты. Высокая, стройная, ослепительно прекрасная, она заставила вздрогнуть Гонтрана, который никогда не видел существа более совершенного и идеального. Ей можно было дать лет девятнадцать, пожалуй, двадцать, и, что случается очень редко, у нее были большие черные глаза при белокуро-пепельных волосах, а губы красные, как у смуглых дочерей юга.

Де Ласи показалось, что он грезит, и он спросил себя, уж не речная ли богиня лежит у его ног. Но, к счастию, земная одежда женщины вывела его из заблуждения; на ней была надета элегантная темно-зеленая амазонка с небольшим вырезом на груди, из-под которого виднелась шемизетка из дорогих кружев.

Сумасшедший наклонился над ней и пожирал ее глазами. Гонтран заметил, как амазонка вздрогнула, но не при мысли об избегнутой ею опасности, а как будто ей грозила еще большая опасность, и с мольбою взглянула на Гонтрана, точно просила его о помощи, потому что ужас леденил ее и парализовал ее тело.

Все это случилось так быстро, что маркиз де Ласи, ослепленный этой дивной красотой, не успел произнести ни слова, ни сделать движения, чтобы успокоить амазонку. Идиот, не обращавший уже внимания на Гонтрана, как будто он более не существовал, обхватил руками дрожавшую и растерявшуюся женщину и одним прыжком выскочил из грота, крича:

– Теперь она моя… моя! У меня есть сто экю! Княжна моя… я хочу жениться на ней!

Глухой крик вылетел из судорожно сжатого горла молодой девушки. Безумец пустился бежать, унося ее на своих сильных руках и радостно крича. Де Ласи бросился за ним.

– Стой, негодяй! – кричал он, – стой! стой!

Но сумасшедший бежал со страшной быстротой вдоль берега по самому краю утесов. Однако опасность, угрожавшая амазонке, удвоила силы Гонтрана, и в несколько минут он нагнал похитителя и схватил его за руку.

– Она моя! – бормотал Нику, – у меня есть сто экю! Молодая девушка билась в руках гиганта и кричала Гонтрану:

– Спасите меня, спасите от негодного безумца!

В то время, когда маркиз де Ласи служил в военной службе, он считался одним из самых сильных офицеров, несмотря на средний рост и хрупкое сложение. Хотя идиот был головою выше его и с первого взгляда казалось, что его противник не в силах будет отнять у него добычу, Нику, получив сильный удар по голове, выпустил из рук молодую девушку, которая, к счастию, не растерялась и отбежала на несколько шагов в сторону. Тогда оба противника взглядом смерили друг друга. Гнев и страсть увеличивали и без того гигантскую силу идиота, и он бросился на Гонтрана с яростью дикого зверя.

– Она моя! – рычал он. – Она моя!

Гонтран избежал удара, прыгнув в сторону, как тигр; гигант, бросившись на него и обвив его, как змея, старался повалить. Завязалась страшная борьба, где хладнокровие и ловкость берут верх над животной силой, – борьба на вершине утеса, над клокочущей рекой, при шуме урагана, свете молнии и под проливным дождем, от которого земля, где бились борцы, сделалась скользкой.

Амазонка, похолодевшая от ужаса, не могла ни крикнуть, ни убежать; она присутствовала при поединке, забывая об опасности, которая грозила ей, если бы идиот победил; она думала только о своем спасителе, которого обхватили сильные руки противника. Амазонка упала на колени и горячо молилась за него… Сколько времени длилась борьба? Целую вечность для молодой девушки, единственной свидетельницы поединка; но на самом деле всего несколько минут. Ловкость и хладнокровие победили: Гонтран увлек своего противника на край утеса и столкнул его вниз в реку, протекавшую в этом месте на глубине тридцати футов. Нику вскрикнул и исчез в волнах, потом снова появился среди реки, яростно борясь с течением, уносившим его. – Он вернется… он вернется, – в ужасе шептала молодая девушка. – О, не бойтесь ничего, – успокаивал ее Гонтран.

И взяв ее на руки, он побежал в грот, где усадил ее на сухой вереск, закутав в свой плащ. Затем Гонтран подошел к лошади, все еще стоявшей в гроте, вытащил из седла пистолеты, зарядил их и, сев рядом с молодой девушкой, сказал:

– Теперь у меня есть, чем встретить его.

– О, не убивайте его! – вскричала она с испугом и состраданием.

– Это будет зависеть не от меня, – ответил де Ласи. Сумасшедший, переплыв реку, взобрался на скалы и очутился в двадцати шагах от грота. Холодная вода успокоила его страсть; он заметил, что во время борьбы платье его разорвалось, и он потерял кошелек. У него быстро наступила реакция. Обладая сотней экю, которые в своем безумии он считал необходимой и достаточной суммой для того, чтобы жениться на мнимой княжне, он снова почувствовал себя недостойным ее, заметив, что потерял кошелек. Еще за минуту перед этим Нику, чувствовавший в себе такую силу, которой ничто не могло противиться, вследствие резкой перемены, какие нередко бывают у безумных, внезапно счел себя бессильным и беззащитным и заплакал, как ребенок, бормоча:

– Я потерял свое сокровище, я потерял его…

Он на коленях дополз до входа в пещеру, плача и рыдая. Гонтран, приготовившийся уже защищать себя и молодую девушку, понял, что бедный сумасшедший не опасен.

Между тем тот шептал, рыдая:

– Придется снова начать собирать милостыню… и собирать долго-долго для того, чтобы жениться на княжне… о, Боже мой, Боже мой!

– Бедняга! – с состраданием сказала молодая девушка.

– Прощайте… – крикнул идиот. – Прощайте, любите меня вечно…

И он с грустью поплелся, то плача, то заливаясь безумным хохотом, вверх по течению реки. Потом он бросился в реку и переплыл на другой берег, где скоро Гонтран увидел, как он исчез в лесной чаще.

Тогда маркиз и молодая девушка молча переглянулись и, свободно вздохнув, почувствовали, как сердца их забились под наплывом нового, незнакомого им чувства.

XXI

Человек лет двадцати семи-девяти, будь у него сердце свободно или нет, не может остаться равнодушным к молодой красивой девушке, какова была амазонка, спасенная от неминуемой опасности Гонтраном, сидя с ней ночью, в грозу, в уединенном месте.

Гонтран, уезжая из Парижа, все еще любил Леону, но на пепле потухающей любви легко могла вспыхнуть новая, хотя, спасая амазонку от дикой ярости идиота и оказывая ей помощь, он, может быть, только повиновался благородному порыву рыцарской натуры; но, вероятно, удивительная красота молодой девушки, которую он заметил при мгновенной встрече, удвоила его силы и помогла ему победить безумца. Впрочем, в неизвестности так много очарования. А разве не была этой неизвестностью для него молодая девушка, о существовании которой он узнал лишь из бессвязных речей сумасшедшего и которую он увидел переезжавшей реку на лошади в сопровождении двух собак, как героиню Вальтера Скотта, а затем спас от бесчестия, точно так же, как безумный спас ее от смерти, и имени которой он совершенно не знал, да и видел ее в первый и, быть может, в последний раз.

Что касается молодой девушки, то она, подобно всем женщинам, была поражена и увлечена силой и храбростью Гонтрана, прелестью бури, тайной поэзии, набросившей непроницаемое покрывало на все события этой ночи.

К тому же маркиз де Ласи обладал энергичной и гордой красотою, обнаруживавшей его аристократическое происхождение.

Молодые люди молча прислушивались к последним раскатам грома, начинавшего затихать, к плеску реки и к монотонному шуму дождя, крупными каплями падавшего на утес. Гонтран первый прервал молчание.
<< 1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 60 >>
На страницу:
28 из 60