Тайны Парижа

– Я? Ни о чем, – ответил он.

– Так! – вскричал д'Асти, улыбаясь. – Держу пари, что, если я обращусь с подобным же вопросом к кузине Маргарите, она ответит мне то же, что и вы.

Де Ласи смутился еще более и промолчал. – Вы любите Маргариту, – продолжал шевалье. – Вы любите ее, маркиз, и она также любит вас.

– Я? – проговорил Гонтран взволнованным голосом.

– Черт возьми! Ведь это видно сразу. Гонтран пожал плечами.

– Друг мой, – продолжал шевалье, – вы прекрасно знаете, что это правда, но я не стану, если хотите, обращать на это внимания, хотя буду чрезвычайно доволен.

Гонтран пристально взглянул на шевалье.

– Ваша любовь послужит препятствием браку Маргариты с Монгори, – продолжал д'Асти, – и я должен быть доволен этим, потому что брак маркиза разорит нашего Друга Эммануэля.

– Понимаю, – сказал Гонтран. – И это ваше единственное желание?

– Извините, – возразил шевалье, – я уже говорил вам, что если де Монгори не женится на моей кузине, то на ней женюсь я.

Голос шевалье звучал так спокойно и уверенно, что де Ласи, взбешенный, искал пистолет в сумке седла, чтобы раздробить голову этому человеку, который осмелился утверждать, что он женится на Маргарите.

– Послушайте, – сказал он вне себя и с иронией, – сознайтесь, что вы в течение целой недели позволяете странным образом шутить надо мною.

– Ба!

Вы утверждаете, что я люблю мадемуазель де Пон.

– Да.

– И что она любит меня…

– Это несомненно. Значит, если это так?

– Я уже сказал вам, что я в восторге от этого.

– В таком случае женюсь на ней я.

– Вы? Нет!

– А почему, позвольте спросить?

– Потому, – спокойно ответил шевалье, – что я сам хочу жениться на ней, и вы должны помочь мне в этом. Разве мы не обещали поддерживать друг друга.

Губы Гонтрана дрожали от злобы.

– Если Маргарита любит меня настолько, что откажет маркизу, то она откажет и вам.

– Как бы не так! – воскликнул шевалье. – Первая любовь скоро проходит. Если понадобится, я подожду.

При этих словах маркиз взглянул на шевалье, глаза которого сверкали такой энергией и решимостью, что он невольно вздрогнул.

– Сударь, – холодно сказал Гонтран, стараясь сдержать свое раздражение, – будьте добры ответить мне, как вы думаете, господин де Пон, ваш дядя, откажет мне, если я сделаю предложение его дочери?

– Несомненно. Мой дядя сдержит слово, данное де Монгори. Притом он очень ценит богатство, а у вас состояние небольшое.

– Тем не менее, – возразил Гонтран, – я решил жениться на мадемуазель де Пон.

Шевалье пожал плечами.

– Этот проект неисполним, и вы убедитесь в этом сами, – сказал он.

– Отчего?

– Во-первых, Маргарите только девятнадцать лет, поэтому ей придется ждать еще два года до совершеннолетия, а в течение этого времени многое переменится.

– Дальше? – проговорил Гонтран, которого раздражало спокойствие шевалье.

– Затем, – продолжал последний, – вам прекрасно известно, что я тоже решил жениться на ней.

– Этого никогда не будет! – вскричал в свою очередь Гонтран.

– Почему же?

– Потому что я люблю Маргариту.

– В таком случае, похитьте ее. Это единственный способ помешать ее свадьбе с де Монгори. Вы знаете, что свадьба назначена через неделю, и вам нельзя терять времени.

Вернувшись в замок, Гонтран и Маргарита были очень задумчивы, но барон де Пон ничего не замечал.

Маргарита, встав из-за стола, пошла к себе; но, проходя мимо Гонтрана, она услыхала, как он шепнул ей:

– Ради вашего счастья и моей жизни, приходите в десять часов в оранжерею.

В замке ложились рано. Де Пон показывал пример, удаляясь в покой в девять часов: слуги, следуя деревенскому обычаю, тоже ложились рано, зато вставали на рассвете. Не подчинялись общему порядку только Маргарита и Гонтран. Но в течение нескольких дней Маргарита уходила к себе тотчас после отца, а Гонтран шел гулять с д'Асти по парку, но чаще один.

В этот вечер у д'Асти заболела голова и он ушел в свою комнату. Гонтран, отправившись на прогулку в половине десятого, увидел, что в комнате шевалье уже нет огня.

Де Ласи хорошо знал расположение комнат. Оранжерея была отдельным зданием и соединялась с жилой частью дома галереей, в конце которой находилась маленькая витая лестница. Эта лестница, новой конструкции, была сделана по желанию Маргариты, которая очень любила разводить цветы и ходила часто в оранжерею в холодные, туманные осенние утра. Благодаря этой лестнице она могла, не спускаясь во двор, проходить в оранжерею.

Де Ласи потихоньку спустился по лестнице и прошел галерею; войдя в оранжерею, он спрятался за апельсиновым деревом. Дверь из оранжереи в жилое помещение замка не запиралась ни днем, ни ночью. Весь замок уже спал, когда часы пробили десять. Неподвижный, затаив дыхание, Гонтран ждал Маргариту с бьющимся сердцем. Он боялся, что она не придет.

Но скоро легкий шорох раздался на лестнице, и молодая девушка вошла.

Влюбленные взялись за руки и молча, взволнованные, смотрели друг на друга.

– Вот и я, – сказала наконец Маргарита.

– Вы пришли, благодарю вас, – сказал Гонтран, почтительно прикасаясь губами к ее руке.