Тайны Парижа

– Сударь… – сказала молодая девушка, стараясь преодолеть свое волнение, – вы хотите серьезно поговорить со мною, не правда ли?

– Маргарита, – прошептал де Ласи, – подумали ли вы о будущем?

Молодая девушка вздрогнула.

– Что вы хотите сказать? – спросила она.

– Я говорю о том близком будущем, которое вас ожидает… о свадьбе…

– О, никогда! Завтра я пойду к отцу… брошусь перед ним на колени… буду умолять его…

– Ваш отец будет неумолим.

– Ну, так я буду противиться… я откажу де Монгори.

– Маргарита, – возразил Гонтран, – есть только один способ избегнуть грозящего вам несчастия.

– Какой? – спросила она.

– Бежать.

Это слово, как громом, поразило Маргариту. Молодой светской девушке, воспитанной в старых дворянских традициях, предложить бежать из родительского дома, от домашнего очага, где прошло ее детство, сказать ей: «Сегодня ночью вы бежите… не попрощавшись со старыми, вырастившими вас слугами, не поцеловав седую голову отца, для которого вы составляете радость и гордость, бежите, не отдыхая ни днем, ни ночью, пока не очутитесь на чужой земле, где наш закон не может преследовать похитителей…» Не значит ли это оскорбить честь женщины, которая стыдится всего противозаконного?

Гонтран понял, что происходит в душе Маргариты, и он упал перед ней на колени.

– Маргарита, – прошептал он, – я люблю вас и буду счастливейший из смертных, если вы согласитесь принять мое имя… Скажите, согласны ли вы?

– Да, – ответила она чуть слышно.

– Тогда бежим, – сказал он страстно, – потому что здесь наше счастье невозможно… слишком много врагов угрожают нам… мы уедем в Англию.

– Отец добр, – пробормотала Маргарита. – Он не захочет, чтобы его дочь была несчастна.

– О! Препятствие не в одном вашем отце.

– Я не знаю других, – сказала она простодушно. Гонтран смутился; он чуть не выдал тайну общества.

– Маргарита, – произнес он, – верите ли вы, что я человек честный?

– Конечно, – ответила она.

– Если я сообщу вам нечто, поверите вы мне?

– Клянусь.

– Ну так слушайте. Страшная опасность грозит нам обоим… если мы останемся здесь… наше счастье рушится навсегда, любовь наша будет сокрушена, как былинка.

– Но, наконец, – спросила Маргарита, – кто же эти враги и в чем опасность?

– Увы! – прошептал Гонтран. – Я не могу вам этого сказать. Это тайна между мною и Богом, Маргарита, это тайна не моя…

Видя ее удивление, он приложил руку к сердцу и продолжал:

– Верьте мне… я вас люблю и говорю правду…

– Бежать, – прошептала растерявшаяся Маргарита… Бежать от отца… разве это возможно? О, нет, никогда!..

– В таком случае прощайте, Маргарита, – печально сказал Гонтран. – Я завтра уеду, так как не хочу быть причиной ваших несчастий…

– Что вы говорите? – вскричала она.

– Выходите замуж за де Монгори, – продолжал маркиз. – Может быть, вы будете счастливы…

– Боже мой! Боже мой! Я с ума схожу! – прошептала молодая девушка вне себя от горя.

– Прощайте… Маргарита… – повторил Гонтран и сделал шаг к двери.

– Гонтран!.. – воскликнула Маргарита, и вся душа ее вылилась в этом слове. – Говорите, приказывайте… я люблю вас!

– Так надо бежать, бежать, завтра же…

– Но как?

– Завтра вечером, в полночь… все будет готово… Маргарита ушла, подавив вздох; любовь к Гонтрану победила в ней чувство к отцу.

Что касается Гонтрана, то он сразу превратился в человека решительного, которого не страшат препятствия. Маргарита обещала ему следовать за ним; у него оставалась только одна цель – подготовить бегство.

XXX

В замке обыкновенно завтракали в дни охоты в половине девятого, а в остальные дни в десять часов.

– Дядя, – сказал д'Асти, войдя в столовую и пожимая руку Гонтрану, – наш друг покидает нас на двое суток.

– Почему? – спросил удивленный барон. Маргарита, вошедшая в эту минуту, не смогла скрыть своего изумления. Молодая девушка сильно побледнела и опустила глаза, губы ее побелели, все обличало пережитое ею волнение.

– Как! Вы покидаете нас? – спросила она.

– Да, – ответил за Гонтрана шевалье. – Мой друг де Ласи едет осмотреть замок Фолейн и, вероятно, там ночует. Я даже советую ему проехаться до Шастеля, другой археологической достопримечательности.

– Может быть, – пробормотал Гонтран.

Он взглянул на Маргариту, и глаза его сказали: «Я лгу… я хочу подготовить все для нашего бегства».

Де Пон нашел проектируемую поездку Гонтрана вполне естественной и сел за стол очень веселый; он начал говорить о близкой свадьбе Маргариты.

– Ах да, дядя, – лицемерно спросил д'Асти, – значит, свадьба решена окончательно?

– Конечно, – ответил де Пон, – даже сам король не мог бы ничего изменить.