Новенький

Глава 4 Сушилка

***

Мне вспомнился первый день в разведроте. Я тогда первый раз приехал в Чечню и ничего не понимал.

Когда мы прибыли в расположение роты время было уже позднее, все спали. Свет в полку ради экономии отключали по ночам. В казарме было темно даже на проходе[19 - Коридор идущий вдоль казармы]. Мне тогда указали кровать и сказали ложиться, остальное всё завтра. Спать хотелось очень, ведь в армии любой переезд сопровождался многочисленными построениями и проверками личного состава, так что отдыхать времени не было. В Чечню нас закидывали по воздуху, ведь дороги часто были заминированы и на путях следования колон боевики устраивали засады. Это был мой первый полёт на вертолёте. В общем за день эмоций было через край, и поэтому, нащупав кровать, я не стал ждать повторение приказа и с блаженной улыбкой лёг спать.

– Эй, вставай. Ты же из Башкирии? – разбудил меня чей-то голос минут через сорок.

– Так точно.

– Пошли в бытовку, с тобой земляки хотят познакомиться.

Пока мы шли по темной казарме, в свете ручного фонаря, идущего передо мной провожатого я пытался разглядеть плакаты на побеленных стенах.

В бытовке сидели троё.

– Ты что ли из Башкирии? – первым заговорил здоровый парень, сидящий справа от стола. В принципе, насколько я смог разглядеть в свете тусклой переносной лампы, стоявшей на столе, все трое были здоровые. По гражданским майкам и тому, насколько вальяжно они сидели на неудобных табуретках, догадка сама пришла на ум: дембельский состав отдыхает.

Первым бросился в глаза огромный нож "Скорпион", который был воткнут в середине стола. Назван он в честь своей формы, которое действительно напоминало жало скорпиона. Здесь грозное оружие служило для того, чтобы нарезать колбасу, которая сейчас лежала на клочке армейской газеты.

На столе кроме колбасы была недопитая газировка "Колокольчик", пустые стаканы и крошки хлеба, который они, видимо, поленились нарезать и просто ломали руками.

– Так точно, из Башкирии.

– Повезло тебе. Знакомься, Адам – твой земляк – сказал другой, не скрывая добродушную улыбку, указывая на говорившего со мной первым.

– Да подожди ты, сам разберусь – одернул его первый.

Земляк был внушительных размеров. На гладко выбритой голове, в районе левого виска, красовалась татуировка летучей мыши. В тот момент, мне захотелось набить такую же. Позднее, я отказался от затеи.

Разговор шёл в обычном русле, вопрос-ответ. Я продолжал стоять посередине небольшой комнаты напротив "праздничного" стола, когда в окно постучали. В помещение сначала проникли две бутылки водки, а за ними затащили два тела.

– Тимур, смотри, твой земляк. Только сегодня привезли – сказал второй вошедшему в окно гостю.

В глазах Тимура блеснул огонь. Не, не так. В пьяных глазах пошатывающегося гостя, блеснул нехороший огонёк.

– С Башкирии? – сказал он, подходя ко мне, одновременно складывая пальцы в замок и разминая кисти рук.

Я был готов ответить "так точно", но что-то мне подсказывало, что ответ ему не интересен. Предчувствия не подвели, и мысленные фрустрации были вопиющим образом прерваны ударом правого локтя в подбородок.

Поворачиваясь к честной компании уважаемых дембелей, Тимур, скаля зубы словно гиена, выдал:

–Земляка надрать, словно дома побывать.

Шутка зашла. Смеялись все. Кроме меня естественно. Если бы мой рот не был забит кровью, то возможно я бы оценил творчество молодого Петросяна, но сейчас, оставшись стоять на ногах я пытался удержать кровавую слюну во рту, чтобы не сплюнуть её на пол.

Зря. Удар под дых всё же заставил опорожнить бордовую смесь. Загнувшись, я схватился за живот и был готов почувствовать добивающий удар, но тут услышал возглас второго. Как потом узнал, его кличка была Астраханец.

– Э, тормози, чё творите то! – воскликнул он, вставая со стула. Как же я был ему благодарен, хоть кто-то решил противостоять беззаконию и беспределу. В тот миг, он стал моим героем. Пока не произнес следующие слова: – вы ща здесь всё загадите. Идите в сушилке веселитесь, здесь не надо грязь наводить. И дневального позовите, пусть уберёт всё.

Всё как всегда прозаично. Ты думаешь, что кто-то заботится о тебе, а нет, он заботится только о своём благополучии, просто ты случайно оказался на одном пароме с его планами.

Сушилка оказалась рядом, за стенкой. Это небольшая комната, с множеством вешалок и батареями вдоль стены, которая предполагалась для сушки постиранного белья, но на деле зачастую использовалась для таких подпольных боёв.

Вся толпа переместилась в своеобразный октагон, чтобы самолично лицезреть развязку поединка. Удары, что Тимур наносил, прижав меня к стенке, не причиняли большого урона. Зная вероломство противника, его удары уже не могли застать врасплох. Астраханцу видимо надоело смотреть на то, как Тимур бесполезно отрабатывает удары на груше, и решив ускорить финал поединка, спросил меня:

– Чё ты ему не врежешь? Он же твоего призыва. На недели две раньше тебя приехал.

Как? Что? То есть ваш наглый собутыльник моего призыва?

Я-то думал, что это проверка и нужно устоять, а оказалось, что какой-то душара, пару раз сбегав за водочкой для стариков и испив с ними рюмочку горячительного напитка так поверил в себя, что решил подмять под себя всех молодых. Ну разве не гнида? Вцепившись в глотку, мы повалились на пол и продолжали душить друг друга, иногда сдабривая бока глухими ударами. Публика оживилась, но нам было не до неё. Чувствуя, что ненавижу выскочку всем деревенским происхождением, я старался по возможности больнее задеть его открытые места. Победить не получалось, в каждом движении чувствовалось, что он сильнее, но мне было наплевать. Я пытался ответить на каждый удар. Теряя сознание от удушья, я душил в ответ. Получая удар по рёбрам, пытался нанести ему два.

Не знаю сколько мы так прокувыркались на полу, но зрителям надоело наблюдать, и они вспомнили о водке.

– Так, всё, харе. Пошлите пить уже, водка стынет. Новенького спать отправьте, пусть отдохнёт с дороги.

"Какое великодушие то! Спать отправьте. Разбудили среди ночи, намудохали, а теперь, видите ли, вспомнили что с дороги. Спать. Спасибо! Низкий поклон вам до земли добры люди" – подумал я и поковылял обратно, темным коридором, до своей постели. Что-либо спрашивать или разговаривать с кем-либо я не стал. А с кем? Никого не знаю, лиц особо не разглядеть, даже дневального завтра не вспомню. Да и не хочу. Вытирая разбитую губу, я молча шёл за дневальным, к заветной постели. Первый день закончился, отлично. Но, как говорится, не спеши в камыши…

Уснул быстро. Проснулся, ещё быстрее. Наверное, прошло каких-то двадцать минут, после того как голова коснулась уже родной подушки, как я почувствовал обжигающий удар ладошкой по спине. Вскочив от боли, я принял сидячее положение. Простыня, которой я укрывался, скатилась вниз.

– Ты чё, собака бешенная, грязный спишь?! – орал на меня надрывающийся голос, ослепляя большим фонарём. Голос был раздраженный и незнакомый. Его точно не было на ночном представлении в честь моего приезда.

– Я тебя спрашиваю, грязь ты не добитая, какого хрена ты чумазый лёг? – продолжал кричать на меня голос, тыкая фонарём в глаза.

Вскочив по стойке смирно, я ответил заученную за полгода в учебке фразу.

– Виноват исправлюсь!

– Ещё и босиком на грязный пол! Ты откуда свинья? Я тебя сейчас так прокачаю, что твоя мама мне лично приедет спасибо скажет, за то, что из свиньи как ты, я сделаю чистоплотное животное! – почти сжигая моё лицо фонарём, продолжал заводиться голос.

– Свинья и есть чистоплотное животное – ответил я себе под нос, нащупывая ногами тапки.

– Что? Бегом в умывальник! Я с тобой сейчас поговорю!

На голос ему было уже лет тридцать, взрослый мужик, скорее всего контрактник.

Увидев замешательство, и решив придать мне ускорение, из темноты прилетел лещ.

– Чего стоишь? Я сказал в умывальник бегом марш!

Опасаясь ещё одного леща из темноты, я создал суету дергаясь то в лево, то в право. Затем, вжав голову, всё же решился спросить.

– Я бы рад, но где умывальник?

– Ты издеваешься?! – захлебываясь в собственной слюне, закричал сержант.

– Никак нет, реально не знаю – ответил я, безучастно вытирая брызги слюней со своего лица – поставленную задачу выполнить не могу, так как не знаю координаты конечной цели и маршрут выдвижения, что в условиях плохой видимости, сводит реализацию операции к нулю.