Государство, которого нет на карте

«Как банально и пошло»,– прокомментировала Элинор и, поставив на воздух печать Восьмерки, мощным порывом ветра послала его в сторону туманной завесы. Так же как и дротик, подвергнувшись атаке молний, знак скорпиона перенес столкновение более успешно, заставив туман стать намного тоньше. Уже на третий раз применения ритуала Элинор без труда различила за барьером изрядно постаревшую, но все так же высокомерно смотрящую Эйру Тискендорф.

«Если снимите завесу, так и быть сохраню вам жизнь за экономию лишних пяти минут»,– пообещала Элинор.

Как она и ожидала, Тискендорф лишь прикрыла глаза и развела руки в стороны, видимо готовясь отбивать атаку вручную. Возможно, ей бы даже и удалось немного задержать Элеонору, если бы не вся эта лишняя театральщина. Элини нанесла противнице удар как раз в ту секунду, когда та наконец перешла от бессмысленных пассов в воздухе к реальному защитному ритуалу. Окончательно пробив брешь в барьере, Элинор однако не позволила ему расползтись. И, обратив в сгусток энергии, изо всех сил обрушила на допустившую тактическую ошибку и вдобавок ко всему измотанную поддержанием многочисленных защит Тискендорф. Энергопоток молочно-голубой лавиной накрыл Эйру и поглотил её под собой, лишь слегка усилив в душе Элеоноры предвкушение с каждым шагом приближающейся мести.

Элинор оставила Сонали у только что лишившейся своей функции охранного поста массивной мраморной арки. После чего в считанные мгновения преодолела расстояние от площадки подъездного двора до подножия Скрытого замка, с легкостью погрузив в летаргию попытавшихся было остановить ее стражников. Точно такая же участь постигла и приставленных к тронному залу, а также личным королевским покоям.

Ни в том, ни в другом месте Аисы не оказалось, но эти поиски в каком-то смысле даже доставляли Элеоноре удовольствие. Все равно как растягивать на мелкие глоточки последние остатки молочного коктейля, а сопровождавшие их победы над стражами приятно согревали самолюбие, напоминая о бессилии феникса. Выбытие двух, а, может, уже и больше ведьм, окончательно уничтожило и без того ослабленную вторжением Георгины защиту так долго простиравшеюся над львиной долей территории Вилоры.

«Уйди с дороги, Леся»,– Элинор сама удивилась тому, как спокойно у нее получилось произнести эту фразу. «Ты ослаблена поддержанием множества защитных барьеров, каждый из которых сейчас подпитывает мою силу, и не победишь»,– уверенно заявила Элеонора. И, заметив мелькнувшую на мгновение на изможденном лице подруги детства нерешительность, теперь уже насмешливо, обратилась к неподвижно стоявшей у плотно зашторенного окна портретной галереи – Аисе.

«Так и будешь позволять своим людям умирать, лишь бы на пару минут отсрочить собственную смерть?»– осведомилась Элинор. Медленно подняв на Элинор холодный взгляд, Аиса вдруг сделала несколько быстрых шагов вперед и резко выбросила руку с сокрытой до этого пышной юбкой темно-синего платья глефой лезвие. Выпад оказался напрасным, поскольку оцарапал лишь массивную металлическую напольную вазу в форме песочных часов.

«Делайла Офл»,– громко прочитала вслух подпись под портретом бледной большеглазой девушки в строгом светло-голубом платье, переместившаяся вглубь галереи, Элеонора. Противник был уже достаточно раззадорен, чтобы немного поиграть, прежде чем убить. «Странно, я помню, раньше в этой раме висело изображение Дариуша, вот тут даже некоторые буквы проглядывают»,– заметила Элинор. «И между королем Иштваном и королевой Марварит опять она, хотя логичнее было поместить там лицо их сына, а не госпожи Делайлы»,– продолжила рассуждать вслух госпожа Восьмерки.

«Кстати, кто это?»– вдруг спросила Элинор. «Никогда не слышала о представительнице династии с таким именем, но, тем не менее, здесь на каждой стене по три ее портрета, а вот изображения Дариуша нет ни одного»,– заметила Элеонора. «Троюродная сестра отца, уехавшая из столицы в Зимавское графство в 17»,– сухо ответила ей королева Аиса. «У них была очень теплая дружба до самой ее смерти, поэтому папа хотел, чтобы ее портреты висели здесь наряду с представителями прямой ветви»,– холодно пояснила Аиса. После чего незамедлительно послала в Элеонору зеленоватую вспышку.

«Ключевое слово наряду, наряду а не вместо»,– в тон ей парировала Элинор. «Держу пари, что если бы не война альтернативная версия современной истории, где у короля Иштвана и его супруги всего один ребенок уже преподавалась бы в школе!»– воскликнула поветильница Восьмерки. «Замолчи!»– крикнула ей в ответ Аиса и уже в разы спокойнее добавила: «Ты обезумела от горя». «Зато ты не горевала и дня, относила траур ровно столько, сколько предписывали традиции и взошла на престол»,– колко парировала Элинор. «Первым же приказом велела избавиться от всех изображений того, кто действительно должен был стать королем, чтобы чувство вины не мучило»,– все больше распылялась Элинор.

«Квинтилиан всё мне рассказал»,– многозначительно произнесла она. «Квинтилиан…»– растерялась Аиса. «Он заезжал ко мне в поместье, когда вы были в свадебном путешествии в Ифиджении»,– охотно пояснила Элинор. «Просил, чтобы я помогла ему заглушить воспоминания о сицилийском детстве, настойчиво звавшие вернуться»,– прибавила она.

«В разговоре выяснилось, что желание навестить отчий дом появилось у него еще пару лет назад»,– продолжила делиться воспоминаниями Элинор. «Примерно тогда же он понял его неосуществимость, которую не осознавал, входя ребенком в ворота Вилоры»,– поведала Элеонора. «Любовь к тебе, возможность быть приключенцем, в Вилоре же всегда что-то творилось и порой приобретало мистический характер от столкновения противоположных желаний…»– пряналась перечислять Элинор. «Одним словом всё, что так долго удерживало его в той несознательности, сильно пошатнулось после смерти Дариуша»,– объявила Элеонора.

«Ведь Квинтилиан знал, впрочем, как и я, ты, Георгина, Лейсан и те четверо ребят, отдыхавших в Силивийском лесу, одновременно с нами, что там на самом деле произошло»,– с грустной улыбкой произнесла Элинор. «А потом видел и то, чего остальные не знали, и это не могло пройти бесследно»,– многозначительно произнесла Элинор. «Отвращение стремительно разрушало чувства, и они же не давали ему уйти, эта внутренняя борьба заняла пару месяцев, ставшие ключевыми, весть о скором пополнении настигла его буквально на пороге»,– вернулась к повествованию Элинор.

«Откуда ты всё это знаешь?»– всё еще пытаясь сохранять спокойствие, спросила дрожащая нервной дрожью Аиса. «Откуда ты знаешь, что чувствовал Квинтилиан спустя месяца после путешествия?»– воскликнула королева. «Квинт писал мне»,– со злорадной улыбкой ответила Элинор: «Редко, но регулярно, вплоть до самоубийства». «В одном из писем, написанных непосредственно перед гибелью, он, кстати, и попросил забрать детей, поскольку не желал, чтобы их воспитывала братоубийца»,– издевательски прибавила Элеонора.

«Думаю, что-то подобное должно было быть и в предсмертной записке, так что для тебя эта информация скорее всего не новость»,– высказалась она. «Неправда»,– коротко произнесла Аиса. «И то, что, в отличие от лжи о мнимом братоубийстве, ты не предала ее огласке, лишь подтверждает это, а также свидетельствует о том, что ты и сама в нее не веришь»,– высказалась королева. «Мнимом?»– повторила Элинор, быстрым движением нанося противнице точный удар кинжалом.

На корсаже платья Аисы стало стремительно проступать темное пятно, женщина инстинктивно потянулась руками к ране, но Элинор тотчас же послала в ее сторону заранее заготовленные связывающие путы. Несмотря на серьезную рану и нервное потрясение, Аиса смогла отбить их, однако это еще более усилило кровотечение и подточило силы королевы.

«Лезвие было пропитано фуэтом»,– равнодушно сообщила противнице Элинор: «Ты же хорошо знаешь, что это такое, не правда ли?» «Агония длится вроде бы не так уж и мало – около десяти минут, но оказывать в это время помощь жертве уже бесполезно, поэтому предлагаю тебе потратить их во имя искупления своего греха и раскрыть мне секрет вызова феникса»,– предложила Элеонора. «Он давно утерян»,– прокашляла Аиса. «Ложь»,– холодно произнесла Элинор, надавливая на рукоять торчащего из раны поверженной противницы кинжала. «Верно»,– легко согласилась Аиса. «Его уничтожили намеренно еще задолго до рождения наших наиближайших предков, во избежание обесценивания жизни»,– пояснила она.

«Обесценивание жизни произошло, когда ради трона ты убила родного брата!»– в сердцах воскликнула Элинор, резко вытаскивая кинжал из раны противницы и тут же загоняя его обратно. «Я виновата только в том, что была любима им»,– покачала головой Аиса: «Настолько сильно, чтобы не пожалеть жизни…» «Достаточно»,– оборвала уже начавшую постепенно терять сознание королеву Аису Элинор, занося кинжал над ее шеей. Но нанести последний удар Элеонора не успела, руку полоснуло жгуче-режущей болью в области печати.

Мгновенно создав вокруг себя заслон, Элини раздраженно обернулась, как она и ожидала, стреляла не сумевшая остаться в стороне Лейсан. «Неприятно»,– касаясь пальцами плеча, произнесла Элинор: «Но боюсь, увы, слишком поздно, чтобы ее спасти». «Так же поздно, как и тебя»,– в тон ей ответила Лейсан. Лицо Элинор на мгновение омрачилось тенью понимая, тот час же сменившееся умиротворением. «Что ж, по крайней мере, все было не зря»,– слабо улыбнулась Элеонора, медленно опускаясь на пол под действием яда.

***

«Эля, Эля»,– с сожалением пробормотала Георгина, становясь на колени рядом с телом подруги и убеждаясь, что пульса нет. «Мы же вернем ее?»– с надеждой спросила Стрелия. «Разумеется»,– заверила девушку Георгина: «Но сначала необходимо короновать твоего брата и поставить точку в этой войне. «Олег, Хорст, позаботьтесь о госпоже, Кристоф, Илберт, с нами в сокровищницу»,– раздала распоряжения Георгина и, по-матерински приобняв Стрелию за плечи, уверенно двинулась вперед.

Как Гера и ожидала, охрана давно оставила драгоценную шкатулку Скрытого замка, а потерявший без магической подпитки силу замок развалился, стоило ей потянуть дверь на себя. Последнее препятствие на многолетнем пути к успеху было пройдено.

Сваленные в беспорядке золотые слитки и также хаотично разложенные поверх них цепочки, брильянтовые подвески, жемчужные бусы и чассы… Сокровищница Скрытого замка с лихвой оправдывала свое название шкатулки драгоценностей. Нужно было быть поистине искушенным или безразличным человеком, чтобы остаться равнодушным ко всей этой роскоши. Однако Георгина испытывала совсем не восторг и трепет, которые по всей видимости должно было вызывать сеё великолепие, а раздражение от необходимости идти по перстням и брошкам, больно колющимся через тонкие подошвы туфель.

Женщине показалось, что прошла целая вечность прежде чем она, наконец, добралась до хрустального сундука в узорах с королевскими коронами. Вот только корон в нем не оказалось. Быстро проверив всю площадь сокровищницы при помощи кристалла, Георгина лишь окончательно уверилась в том, что кто-то успел ее опередить. Царственных венцов в драгоценной шкатулке не было, зато была потайная и хорошо замаскированная дверь.

И с криком, с каким шли в бой древние викинги, Гера бросилась к ходу, которым по всей видимости ушел один из служителей дома феникса, каким-то образом успевший ее опередить. За считанные секунды пробежав плохо освещенный коридор со скользким полом, она выскочила на каретный двор. Как раз в тот момент, когда Лейсан с распертой до предела сумкой через плечо начала стремительно взлетать верхом на гекурде.

Достав из складок юбки маленький кинжал с широким лезвием, Георгина сначала бережно установила его в двадцати сантиметрах от земли и аккуратно повернула лезвие по часовой стрелке. Клинок тот час же стал вращаться, всё сильнее и сильнее набирая скорость с каждым оборотом. Меньше чем через минуту Гера уже стояла на летающем остром круге, быстро сокращая расстояние между собой и Заславской.

Увы, но пристрелить Лейсан издалека, равно как и использовать какое-либо заклинание, было чревато потерей, либо по меньшей мере повреждением корон. Так необходимых для придания победе штриха окончательности и законности. К тому же Гера небезосновательно полагала, что помимо церемониальных у венцов есть и другие небесполезные функции.

«Тормози!»– едва успела выкрикнуть Лейсан внезапно, как шаровая молния вынырнувшему из-за туманного облака экипажу. К счастью, возница в бардовой кожаной куртке, резко вывернув поводья, успел уйти от столкновения с гекурдом Заславской. Лишившись при этом темно-коричневой шляпы борсалино, которая до этого скрывала его лицо. «На год в горничные бы тебя определить за такую езду, Заславская!»– прокричал Вацлав.

Ответ Лейсан заглушил пронзительный писк насланных Георгиной гарпий, смешанный с раненым ревом гекурда госпожи, изрядно пострадавшего от их когтей. Лейсана и сама с трудом сдерживала желание орать благим матом, изодрав в клочья жакет, чудовища продолжали методично скрести острыми коготками ей по спине, раздирая кожу. Вот только времени на крики сейчас не было абсолютно: расстояние между ней и ее преследовательницей стремительно сокращалось. Госпожа Заславская не сомневалась, что с минуты на минуту та перейдет от сдерживания к атаке.

«Сумка!»– перекрикивая ветер, рычание гекурда, писк гарпий и собственную боль, закричала Лейсан. Вацлав, не задавая лишних вопросов, протянул навстречу ценному грузу руку, тот час же подвергшуюся атаке фурий. Попытка же стряхнуть их сначала просто взмахами, а затем другой рукой, в которой были зажаты вожжи, привели лишь к крену экипажа. Лейсан же, снявшую с себя сумку и вынужденную теперь прижимать ее к груди, гарпии, чье число изрядно возросло, атаковали сейчас уже со всех сторон. Так и норовя выбить торбу, а заодно и сбросить со спины к гекурда вниз.

«Госпожа! Бросайте ее мне, госпожа!» Этот звонкий крик и златовласая фигура в белом атласе, сначала показались Лесе плодом собственного воображения, затем мороком насланным Георгиной. С минуту поколебавшись между мыслями: «это безумие» и «да, а альтернатива?» госпожа Лейсан все же кинула сумку Регине. И Рина поймала, по-детски улыбнувшись своей ловкости и дав знак рукой в качестве дополнительного подтверждения счастливого исхода. Словно бы повинуясь жесту девушки начался дождь, разогнавший и туман, и гарпий.

А затем крохотные, но многочисленные гарпий вновь сбились в плотную кучу, словно театральный занавес, скрыв от Лейсан эту светлую картину. Когда же существа разлетелись в разные стороны, исчезая в облаках, вид открывшийся Лисе был уже отнюдь не так оптимистичен. Хаотично дергающийся туда-сюда экипаж, Вацлав с израненными в кровавое месиво руками, тщетно пытающийся вернуть себе власть над транспортом и явно проигрывающий эту борьбу молодому норовистому гекурду, стремительно падающая вниз Регина.

От превращения в лепешку Рину спасли только посланные Георгиной гарпии. В попытках вырвать у нее сумку фурии здорово снизили высоту, с которой девушка в итоге рухнула на землю, отделавшись испугом, разбитым в кровь локтем, ушибленным боком и подреберьем. Морщась от боли, Регина наконец с превеликим наслаждением отлепила от себя сумку, чье острое содержимое так больно впечаталось ей под ребра.

«Интересно, что там вообще такое ценное?»– подумала девушка, открывая пряжки на торбе. Одновременно с этим она мысленно перебирала все известные ей реликвии, сохранившие значение, после вторжения скорпионов и, в теории, оставшиеся под контролем феникса.

Однако содержимое сумки – платиновая корона с тринадцатью острыми зубчиками, каждый из которых венчало по каплевидной крупной жемчужине, сплошь покрытая мелкими бриллиантами – превзошло все самые смелые предположения Рины.

До этого Регина видела коронационную корону лишь на картинках, и тот факт, что госпожа Заславская вывезла ее из самого, до недавнего времени, надежного места – Скрытого замка… Говорил лишь об одном: le roi est mort, как гласила первая часть надписи, изящно выведенной с обратной стороны обода короны. «Le roi est mort»,– негромко прочитала Рина и уже в полный голос добавила, опуская венец себе на голову: vive le Roi!

Однако прежде чем венец коснулся волос Регины, что-то обожгло ей запястье, заставив разжать ладонь и выпустить его из рук. «Вот только проигравшие королевами не становятся»,– ловко останавливая корону ногой и поднимая ее с земли, наставительным тоном с ноткой злорадства произнесла Георгина. Она хотела сказать что-то еще, но энергетическая стрела, подобная той, что недавно подкосила противницу мадемуазель Триаль, заставила госпожу Восьмерки замолчать.

Но рана, по всей видимости, оказалась несерьезной, поскольку Георгина довольно быстро встала и, оценив обстановку, переместилась. Следующие две стрелы пронзили лишь воздух. Хотя госпожа Восьмерки и изловчилась прихватить с собой в эту самую Восьмерку коронационную корону, Рина, тем не менее, вздохнула с облегчением. Находиться на линии огня, пусть и с таким надежным талисманом, как золотой медальон, ей все же не хотелось. Но с побегом Георгины стрельба не прекратилась.

Как раз напротив, из единичных стрелы превратились в массовый поток, сразу несколько из которого вонзились в едва закончившего перемещение Фадея. Причем одна угодила аккурат в район еще только-только зажившей раны, полученной в ифидженскую вылазку. «Не стреляйте!»– подняв руки, закричала Регина, но ее слова не возымели никакого действия. Сложив пальцы на молитвенный манер, Рина, постаравшись, как ее учили, предельно четко сформулировать в мыслях желание остановить этот расстрел. И максимально ярко представив себе заслон, разжала кисть, выводя проекцию в реальный мир.

Более менее, оградив их с Фадеем от перспективы перевоплощения в решето, Регина перешла к залатыванию уже полученных юношей ран. Заставить их закрыться она, конечно же, не могла, поскольку для этого необходимо было знание анатомии и внутреннего устройства органов. Простое же пожелание заживления могло привести лишь к усугублению ситуации, например, кожа могла затянуться, а кровотечение из обычного стать внутренним. Но просто сидеть и смотреть, как Фадя истекает кровью, также было выше сил девушки.

Тщательно стараясь скопировать жесты, которые обычно делали лекари и медкурсовики, Рина осторожно приступила к стабилизации кровотока. И кровотечение действительно начало останавливаться, Регине практически удалось свести его на нет, когда Фадей оттолкнул от себя ее руку, снабдив сей неблагодарный жест лишь короткой фразой: «Беги». Кровь брызнула с новой силой, окатив Рину фонтаном темных брызг, и тем самым окончательно разрушив концентрацию, а вместе с ней и лазурный купол, заслонявший их от стрел. «Рина, у меня нет сил и времени на уговоры, беги же»,– повторил Фадей.

И она побежала, поначалу еще пытаясь понять, где среди этих двух стоящих друг напротив друга отрядов в ставших от дождя и вечернего сумрака одинаково серыми плащах, с скрывающими лица капюшонами свои, а где чужие. Побежала не разбирая дороги, остановившись лишь тогда, когда окончательно запуталась в длинной атласной юбке и буквально рухнула к ногам крила.

«Да ты собрал сегодня все трофеи, братишка, и трон, и принцессу в жены»,– раздался над Региной насмешливый голос Стрелии. «Ну, с троном ты, допустим, погорячилась»,– заметил, подъезжая к ним Ларс. «Мы отступаем»,– пояснил недоуменно распахнувшей глаза сестре Ларс. «Почему же?»– удивленно округлила губы Стрелия. «Потому что мы с тобой не выстоим против них всех одновременно»,– многозначительно кивнул в сторону спустившихся на Аллею встреч Лейсан, Вацлава и спешащего к ним со стороны Дворца совета двенадцати Мариуса Ларс. «Так что отправляйся в Восьмерку, а я пока позабочусь о своей принцессе»,– закончил давать наставления сестре Ларс.

***

«Тера, подожди»,– окликнул Терезу Аристион, и прежде чем она успела что-либо сказать, ловко поймал ее руку. «Извини, что не смог быть на похоронах, ты же знаешь этих лекарей: полный покой, постельный режим…»– на одном дыхании выпалил он. «Ну, учитывая серьезность раны и твой новый статус, думаю их решение оставить тебя в лазарете вполне понятно»,– заметила девушка.

«Она была мне как мать»,– отбросив шутливый тон, тихо произнес Арис. «И мне жаль, что теперь ее нет, а я даже не пришел попрощаться и оставил тебя одну наедине со всем этим»,– вновь извинился он. «Что ж, по крайней мере, ее смерть не была напрасной, ведь мы победили»,– пробормотала Тера. «Мне не особо помогает эта мысль, но…»– начала было она.

«И не удивительно, ведь мы не победили»,– насмешливо перебил ее Эрик, спрыгивая с выского подоконника, расположенного как раз над лестничной площадкой, на которой говорили Аристион и Тереза. «И если быть точнее, то не победили из-за тебя!»– добавил Рик, ненавидяще глядя на девушку. «Рик»,– предостерегающе произнес Аристион. «А вы господин Вертинский, как я погляжу, чувствуете себя в новом статусе вполне уверенно, уже правду замалчивать научились»,– театрально всплеснул руками Эрик.

«Мы победили»,– передразнил Теру Рик. «Ага, как же победили, с учетом того, что вся Ифиджения и добрая часть княжества Анорского остались под контролем Восьмерки»,– зло произнес он. «Впрочем, как и ключи от столицы, то с большой натяжкой это можно назвать разве что ничьей»,– все же смилостивился он. «Тебе не мешало бы помнить: территории не освобождаются мгновенно»,– холодно осадил его Аристион.

«Перезакрытие ворот же будет завершена в ближайшее время»,– прибавил Арис. «Довольно смелое заявление, особенно принимая во внимание тот факт, что обе части медальона остались у Регины»,– хмыкнул Эрик. «Только главное, чтобы оно успело осуществиться до того, как Ларс отопрет двери Марбинбурга коронованным королем в сопровождении наследницы»,– съязвил он.

«Как низко ты оцениваешь личные качества, Регины»,– колко заметила Тера. «Скорее высоко ее умственные способности, глупо хранить верность тому, кто предал первым»,– отпарировал Эрик. «И более того, представил свой удар в спину, как подвиг»,– продолжил наступление юноша. «Вот только, правда в том, что если бы не твое вмешательство сражение действительно можно было бы считать завершенным»,– на одном дыхании произнес он. «Завершенным победоносным воцарением новой королевы, а наши маги сумели бы схватить Георгину, а не слегка поцарапать ее!»– воскликнул он.