Сато

– Ну а кого больше любишь? – развила мысль тетя Оля.

Марина и Саша закатили глаза, но на большую демонстрацию своего недовольства не решились. Сато открыл было рот, собираясь ответить, но вдруг передумал и пожал плечами.

– Ну так не бывает! – возмутилась тетя Оля. – Кого-то все равно больше.

– Отстань от него! – фыркнула Марина. – Костя, ты поел? Может, к себе в комнату пойдешь?

– Да что ты его прогоняешь? – возмутилась бабушка. – Я к нему приехала, а не к вам, дай с внуком пообщаться. Ну, Костик, поедешь летом к бабуле? Помнишь, как у меня здорово? Пруд какой, качели?

Сато отрицательно помотал головой. Ему все больше нравилась идея отвечать при помощи телодвижений, молча. Так происходящее не казалось невыносимым.

– Ну как? Не помнишь, что ли, как ты в пруду купаться не хотел, потому что на рыбку наступить боялся?

Гости заулыбались.

– Не помню, – сказал Сато.

– А как сикал в малину, чтобы она большая выросла? – не сдавалась бабушка. – Вот такая вымахала!

– Нет, – повторил Сато, чувствуя, как каменеют шея и плечи.

– А как голый…

Марина наклонилась к Инне Андреевне и что-то зашептала на ухо. Та посмотрела на нее недоверчиво.

– Куда водите?! – не сдержала она ужаса.

Марина с новой силой стала шептать.

– Господи! Да какой психолог?! Да вы чего?! – возмущалась Инна Андреевна. – Он же не псих какой!

– Мама! – буквально рыкнула Марина.

Гости неуверенно переглядывались, не зная, куда себя деть. Сато спокойно слез со стула и пошел в свою комнату. Очевидно, момент он выбрал удачный: все присутствующие были настолько смущены происходящим, что никто не заметил его исчезновения.

Бабушка что-то хотела сказать, но промолчала. Марина готова была зашипеть на нее. Саша вышел из-за стола и пошел за сыном.

Когда он вошел в комнату, Костя лежал на кровати, заложив руки за голову, и смотрел в потолок.

– Ты как? – поинтересовался Саша, почему-то чувствуя себя неуверенно. Будто зашел в камеру к уголовнику.

Сато чуть повернул голову и удивленно посмотрел на него.

– Нормально.

– Слушай, ну, бабушка… Ну, в общем, это бабушка, что тут еще скажешь. Меня она тоже бесит.

– А зачем ты ее пускаешь в свой дом?

Саша развел руками, не зная, что ответить. Он подавил желание сказать что-нибудь вроде «вырастешь – поймешь» и ответил, как смог:

– Это не только мой дом, но и мамин. А она любит бабушку. Да и не могу же я запретить Инне Андреевне приезжать к дочке, к внукам.

– А если бы мог? – Костя молниеносно уловил слабое место в его аргументации.

– Ну… Может, и запретил бы. Но надеюсь, что нет. Наверное, я был бы жутким человеком, если бы так сделал.

Костя ничего не ответил.

– Кстати, а ты почему не сказал ей, кого любишь больше? – поинтересовался Саша.

– Не знаю, – соврал Сато и сделал это неожиданно для себя легко.

Глава M2/VIII

– Это даже смешно, если честно, – Саша устало потер лицо руками. – Но все-таки немного страшно.

– Смешно? – повернулась к нему Марина. – Тебе весело было, что ли?! У тебя сын с ума сошел!

– Нет, ну правда, была пара смешных моментов.

– Подождите, – Даша успокоила вечно готовых к взаимным упрекам супругов. – Пока мы не знаем, что именно произошло с Костей. Возможно, это просто посттравматическое расстройство, которое может быстро пройти. Детская психика очень подвижна и способна к самовосстановлению. Не стоит так радикально клеймить его.

– Просто… – Марина махнула рукой. – А если бы вспыхнул пожар?!

– Сгорели бы, – пожав плечами, невесело пошутил Саша.

– Ты вообще себя слышишь?! – казалось, Марина сейчас ударит мужа.

Даша не понимала, действительно ли Александр чрезмерно спокойно воспринимает произошедшее или это форма защиты.

– Вы могли бы подробно все описать? Максимально детально, – попросила она.

– Я проснулась от того, что закричала Лиза, – нетерпеливо стала объяснять Марина. – Растолкала Сашу и побежала в комнату к детям.

– Вообще, ты еще причитала, что он ее убил, – вставил реплику Саша.

– Я просто еще не проснулась! Я не понимала, что происходит!

Даша уловила в ее голосе стыд и злость. Марина оправдывалась, к чему явно не привыкла.

– Обратите внимание, вы злитесь и одновременно чувствуете вину. Зафиксируйте этот момент. Поджог, если это был он, мог быть формой проективной идентификации. Сейчас поясню. Когда ребенок… – Даша задумалась на секунду. – Не только ребенок, на самом деле, так и взрослые делают. Так вот, когда человек не может справиться со стыдом, виной или другим чувством, когда психика просто не способна их переработать, он погружает окружающих в эти чувства. Это помогает ему пережить то, что с ним происходит. Поджог – снова отмечу, если это был поджог – мог быть именно таким случаем.

– То есть вот так он проявляет стыд и вину? Но почему? – ошеломленно спросила Марина.

– Не знаю, – призналась Даша. – Но стоило бы разобраться. Но само наличие этого механизма – хороший признак.

– Что ж хорошего? – не понял Саша.