Болельщик на солнцепёке. Рассказы о любви и спорте

? Но конечно, ? как всегда заканчивал Вова. – В тот год лидеры заболели, кто-то травмировался. В общем, шесть самых сильных не пришли. Ну я газу и поддал. Вписан теперь в историю института, в музее институтском моя фотография. А что пять лет там учился и потом аспирантом, а потом работал ещё – этого и не помнит никто. А победителя, Наташа, все помнят.

? Да понимаю я, дядя Вова, всё понимаю, но самбо мне сейчас ближе. Я ж, – Наташа понизила голос. – В полицию планирую идти. Я себя покажу ещё, дядя Вов, на внутренних соревнованиях… на милицейских…

Вова посмотрел как-то странно на Наташу, даже испуганно, ничего не сказал, поправил панамку, в которой бегал и зимой и летом, и весной и осенью, и полетел по дороге.

После пробега Вова подобрел – женщин на двадцать километров бежало совсем мало, все Жиличкины – мама Майя, Наташа и Александра, принесли хорошие очки клубу, с парсековцами-мужчинами не сравнить, но там и конкуренция.

? Как же так! ? сокрушался Вова. – Ты, Антон, раньше за пятьдесят восемь бегал, а сейчас за минуту шестнадцать.

? Не знаю, дядя Вов, ? улыбнулся антон. ? а зачем быстрее-то. Это я раньше соревновался, а теперь я отдыхаю и на пробеге, и в автобусе – отдыхаю, в окно смотрю, любуюсь.

? Ты. Антон, над своим поведением подумай!

? А вы, дядя Вов , всё-таки скажите, кто вы вконтакте? – спросил Антон.

? Да никто! – Вова Шашков вскочил, ударил кулаком по сидению и тут же завалился – автобус подпрыгнул на какой-то дорожной неровности. – Никто я вконтакте понял? Толстого надо читать, а не вконтакте виснуть.

Антон совсем не обиделся. Он сказал:

? Вот мама вконтакте ? хаски, Наташа – Наталья Лопес и место жительство Сан-Франциско, а Ваня так вообще по имени Бронтозавр.

? Угу – кивнул Ваня. Он как вытянул ноги час назад, так и не двинулся – очень устал. – Под ником «Брантозавр» лучше всего продаваётся. Сам не знаю почему. Я уж столько этих ников перепробовал.

? А Саша у нас так и есть Александра Жиличкина, ? сказал Антон.

– Да! – Саша стояла, расчёсывала волосы, и автобус почему-то перестал трястись и подскакивать, наверное как и все любовался Сашиной красотой, грациозностью. – Да! Я фитнес популяризирую. Я ж в пед поступила на учителя физкультуры.

? Вы бы посмотрели, дядя Вов, Сашину страницу. Это просто класс. Супер.

Вова схватился за голову и стал качаться из стороны в сторону.

? Куда катиться мир, что за жизнь. Никто уже просто бегать не хочет. Всё какие-то выкрутасы, страницы. А бег ? состояние души. Вам это в голову не приходило?

Мама Майя грустно улыбалась. Она вспоминала то время, когда девчонкой выступала на открытии олимпиады –80 в Москве, она вспоминала Игры доброй воли, и две олимпиады, в которых участвовала, бежала марафон. Бег, когда-то тоже был её состоянием души. Где это всё теперь? Как-будто и не было. Или было, но в другом мире, не в этом.

? Май! – взмолился Вова. – Ты-то меня не бросишь, «Парсек» наш. Надо добежать до парсека.

? Постараюсь, Вов. Пройдёт тяжёлый период, и снова вернусь.

С каждым годом «Парсек» получал на пробегах всё меньше и меньше очков, в матче беговых клубов стал занимать позорное место в конце второй десятки. Жиличкиных на пробегах больше никто не встречал. Появились другие спортивные семьи, но до результатов Жиличкиных всем им было далеко, просто недосягаемо. Иногда кто-нибудь из парсековцев, какой-нибудь учёный-бегун, спрашивал у Вовы.

? Как там Жиличкины? Надо их на Новый год в клуб пригласить.

? Они не смогут придти, ? нервно теребил свою бороду Шашков, – у них новый год, да вообще праздники – самая горячая пора.

? Но ты их всё равно пригласи. Столько, сколько Жиличкины никто и никогда очков клубу не приносил.

? Да пригласил уже. Я с ними по интернету переписываюсь. – Вова снял очки, вытер стёкла, промокнул салфеткой глаза, всхлипнул: ? Я верю: они вернутся, не сейчас – это ясно, но в будущем. Бег у них в дуще всё равно остался, я верю.

Новые амазонки

Массовый физкультурный пробег – это не только место встреч спустя 30 лет двух повзрослевших и даже успевших состариться девочек-физкультурниц, здесь, на пробеге, встречаются и героини предыдущих рассказов – мама Лена и Лиля Новожилова. Женщины ведут себя бдительно и ловят маньяка. Рассказ выдержан в жанре детективной истории.

Москва стоит на семи холмах. Эти холмы в центре города расположены. Но самый высокий холм в Москве находится не в центре, а на окраине. Он расположен на Теплостанской возвышенности. В этом месте камень лежит, огромный валун. От этого гигантского камня всегда по осени стартовал пробег «Семь холмов». Спортсмены бежали десять километров по автомагистралям. Пробег собирал самых сильных стайеров страны, ну и просто физкультурники с удовольствием участвовали, весь год тренировались, готовились, чтобы побыстрее проползти, выбежать кто из часа, кто из часа-пятнадцати, а кто из двух часов. К пробегу давно привыкли, он был включён в соревновательный график клубов бега, спортивных обществ и спортшкол. В октябре погода нежаркая, оптимальная для бега, в октябре листья ещё не все опали, Тёплый Стан ? золотой, Москва – золотая – красотища для спортсменов и зрителей… Но с каждым годом согласование трассы с дорожной инспекцией шло всё тяжелее и тяжелее, пробуксовывало всё сильнее. С каждым новым пробегом дорожная инспекция упиралась всеми своими колёсами, тормозила, пыхтела выхлопами ? не хотела заверять маршрут, не хотела выделять машины и инспекторов для перекрытия движения. Кончилось тем, что подписание бумаг, образно выражаясь, завязло в непролазную грязь, утопло в болоте. В один чёрный год организаторам отказали в трассе.

? Пробки в Москве. Водителей много, а бегунов мало. Водители ругаются, общественность ругается. Нет больше возможностей у города, ? так заявили организаторам чиновники и «переселили» пробег в лесопарк.

? Вам даже лучше будет, ? настаивали чиновники. – В лесу вас будет охранять конная милиция.

? Но, позвольте! – говорили организаторы. – В лесу – коряги, грязь, колдобины, да и маньяки-убийцы шастают.

? Только не надо нас маньяками пугать. Пуганые мы.

? Но люди-то пропадают! Женщины! А у нас на пробеге тридцать процентов – слабый прекрасный пол.

? Скорее – воинственные амазонки! – спорили чиновники. – Ни одна нормальная женщина десять километров не побежит.

? Почему же? – обижались организаторы, среди которых были и женщины. ? Женщины каждый день столько километров пробегают, из дома в детский сад, из сада – на работу, с работы – в магазин и так далее. Ежедневно километров десять набегает, не меньше. Женщинам и готовиться не надо. В воскресные выходные наши спортивные женщины хотят праздника, хотят, чтобы их видели по трассе зрители, а им –маньяк, овраг и грязь.

? Ой да ладно, ? сказала чиновница Кошкина и поправила шарфик, прикрывающий полное отсутствие шеи. ? От ваших страшных бегунов, точнее бегуний, все маньяки с криками разбегаться будут. Зачем вообще этот пробег нужен? Нормальным людям, нормальным женщинам, дополнительно бегать некогда – сами же сказали. Нормальные женщины, ? чиновница с достоинством поправила бантик шарфика и стала чем-то похожа на домашнюю беленькую кошечку, ? работают, скорость, ритм жизни. Два часа даёте бездельникам и бездельницам на десять километров. Это разве скорость? Скорость – это когда сто тридцать не меньше.

? Понятно. Бегун автомобилисту не товарищ, ? инициативная группа никогда не спорила с неспортсменами. Организаторы привыкли, что все «нормальные» люди считают бегунов сильно ненормальными.

Ещё несколько лет организаторы боролись за старую трассу, возмущались, ходили вымаливать обратно хотя бы метров двести по асфальту, хотя бы метров сто пятьдесят, чтобы травматизма не было – на старте же все толкаются. Как по лесной тропке смогут тысяча человек вместе стартовать?! Но ничего не добились организаторы. Скоро и конная милиция перестала пробег охранять. Инициативной группе надоело унижаться, они смирились с новой трассой, тем более, что ни один бегун ни на пробеге ни после пробега не пропал… Пока не пропал – маньяк-то всё ходил по лесопарку невидимкой… Давно уже не участвовали в пробеге никакие заслуженные мастера и чемпионы. Год от года на пробег собиралось всё меньше и меньше бегунов – так: кто-то по старой памяти ещё приходил, кто не боялся в лесной грязи по щиколотку увязнуть. Организаторы помечали деревья указателями, табличками, стрелочками, несколько человек стояли по трассе в сигнальных зелёных жилетах ? как-то всё по инерции проводилось, на последнем издыхании.

Но вдруг бегать стало модно. Сначала девушки начали бегать по Тёплому Стану, сверкая пирсингом в пупках. За девушками, понятно, вышли на утренние пробежки юноши, а дальше и тётеньки, которые мечтали победить время и все процессы старения, стали побегивать, сверкая тонкими ниточками выщипанных бровей, за тётеньками потянулись одинокие дяденьки – в надежде найти подругу на склоне лет, чтоб уж в последний раз и до гробовой доски. Спустя тридцать лет у пробега «Семь холмов» произошло второе рождение, он опять превратился в массовый.

И вот на старте тридцатого пробега встретились две тётеньки. Надежда Владимировна и Анна Владимировна. Когда-то в детстве они были спортсменками, и бежали этот пробег от спортшколы. А тут, независимо друг от друга вдруг решили тряхнуть стариной, встретились в стартовом коридоре, не сразу, но узнали друг друга. Анна Владимировна по-прежнему была маленькая и спортивная, плотная, как раз для стайерского бега по лесу самое то. Надежда Владимировна была длинная как жердь, худая и дохлая: если споткнётся о корягу, точно уже не поднимется, что-нибудь себе переломает, руку, ногу или шейку бедра. Анна Владимировна работала тренером по современному пятиборью, среди её воспитанников были две чемпионки. Надежда Владимировна работала на дому, ремонтировала одежду, в перерывах между работой она ходила по помойкам и собирала что Бог подкинет. А Бог на помойках в Москве может подкинуть многое: книжки интересные, одежду (Надежда Владимировна всё перешить могла под себя), да и стульчик с табуретками на помойке можно найти. Ещё Надежда Владимировна нашла на помойке настоящий ноутбук, только экран был разбит, а так просто замечательный комп. Без компьютера Надежда Владимировна одиноко жила, разговаривала только с утюгом и швейной машинкой, а с компьютером стала жить интересно, и даже завела себе блог, и стала туда писать о том-о сём, о беге и о шитье, и немного о прочитанных книжках с помойки. И вроде как в интернете все её уважали, не то что в жизни. Надежда Владимировна купила себе удобные и очень дорогие кроссовки и начала потихоньку бегать. Бегала целый год, готовилась. В общем, тренированной подошла к старту. Анна же Владимировна бегала немного, изредка с детской группой, которую тренировала.

И вот встретились две бывшие девочки, бывшие спортсменки, бывшие одноклассницы, обрадовались, обнялись, поцеловались, стали вспоминать общих знакомых: кто где, кто что, кто уже с внуками, а кого уже и на свете нет. А рядом ещё бывшая девочка стоит, мама Лена. И Надежда Владимировна маме Лене говорит:

? А что вы отдельно-то стоите? Вы же наша, теплостановская. Я ж вас часто вижу. Вы всегда на детской площадке.

Мама Лена сначала испугалась, потому что она Надежду Владимировну тоже часто видела, но потом пригляделась, заметила, что Надежда Владимировна одета приличнее и моднее всех тётенек: сиреневая футболка, сиреневая ветровка, розовые леггинсы, и фиолетово-чёрные моднявые кроссовки, заулыбалась:

? Да-да, ? сказала мама Лена, на всякий случай озираясь: не видит ли её кто из знакомых болельщиков-зрителей рядом с помоечницей. – Сын вырос. Он у меня спортивным ориентированием занимается. Тоже тут бежит.

? Знаю, знаю. Он у вас раньше всё голубям шеи выкручивал. Голуби ж вокруг помойки. Я ? на охоту, и ваш сын – на охоту. – Надежда Владимировна объяснила ошарашенной Анне Владимировне:

? Я же, Ань, по помойкам хожу. Вот до чего докатилась.

? Ну и что, ? Анна Владимировна решила успокоить подругу. – Лучше уж по помойкам ходить, чем как я тренером работать. Проверки, проверки, переаттестации, ещё жалобы родители строчат, если с них деньги берёшь. А как денег не брать? На что жить-то? Уж лучше по помойкам.

? Ну, Ань, я конечно и работаю. Шью там, подшиваю юбки-брюки-занавески, но, знаешь, этого же только на коммунальные услуги хватает.

Мама Лена ещё больше вдохновилось, она поняла, что Анна Владимировна и Надежда Владимировна – родственные ей души, небогатые, нуждающиеся. Мама Лена работала соцработником, развозила пенсионеркам продукты и очень этого стеснялась, постоянно искала работу, но ничего лучше найти не могла. Мама Лена стала рассказывать про своего сына Филиппа:

? Бегает быстро. Он уже три года на этом пробеге бегает. Первый год совсем плохо, так расстроился, что неделю со мной не разговаривал. В прошлом году шестым стал. В этом году хочет медаль. Не знаете, как там мальчики две тысячи второго года?