Адгезийская комедия

И тут Сеня обратил внимание на вытяжку, на которую я так и не повесила сетку.

? Мальва! Ну что ты холодильник поставила, а вытяжка чернеет? Почему ты не напомнила?

? Ты чё забыл? ? взбеленилась я. – Ты не помнишь, что я тебе рассказывала? Я собиралась ещё вчера и забыла из-за вшей. Ты вообще на меня смотришь-то? Если умный такой, почему сам не вспомнил, не заметил?!

? Ну прости, прости. Я забыл, что для девочки (он сделал нажим на «девочки») волосы важны. Нас тогда в Туапсе побрили – мне вообще по фиг. Наоборот, за волосы никто таскать не сможет.

(Наши пацаны реально самые тупые существа на свете. Они дрались иногда, хоть тренеры и запрещали.)

? Видать тебя часто таскали за чуб, раз нашёл такой плюс.

? А тебя адгезийцы не таскали? – из вытяжки вылезла голова тролля как в мультике про Нафаню, тролль гримасничал и показывал, кажется, что у него такие же глубокие морщины на лбу, как у отца Сени.

? Смотри! Смотри! – я так обрадовалась троллю, что смогу его показать Сене и познакомить их.

Но Сеня даже не обернулся. Да и тролль пропал, как и не было.

Я пошла на балкон за пластиковыми решётками, приложила одну к отверстию на кухне:

? Я тебя замурую навсегда, Кроль, ? сказала я тихо в окошко вытяжки.

Сеня озадаченно смотрел на меня, он точно и навсегда, наверное, решил, что я свихнулась. Ну… Это было недалеко от истины.

Промучились весь день. Только сели передохнуть вечером, нагрянули жильцы со своим бесячим «тук-тук», когда отмыкали дверь своим ключом. Удивились, что нет на кухне раковины и штор. Я извинялась. Договорились, что тогда жильцы заедут завтра. Завтра и всё! Жильцы заносили вещи. Завалили всю кровать! Я не посмела спросить: где мне спать-то теперь?

Когда они ушли, водрузив в коридоре у зеркала кактус на тумбочку, которую я решила не выкидывать и не отдавать, ? удобно же поставить хоть что-то, когда входишь в квартиру, хоть они и просили выкинуть всё, кроме больших шкафов, Сеня возмутился:

? Мальвина! Ты как будто в прислуге у этих…

Я подумала, что адгезийцы тоже, можно сказать, мне прислуживали: помогали в ремонте советами и даже делом. Ну издевались, так у них волна загробная такая и страна их – адский сатана.

? Ну да, – ответила, – так вышло.

? Но с какой стати они диктуют свои условия?

А я подумала, сколько раз я диктовала свои условия, наглела…

? Слушай, Сень. Ну обещали позавчера их впустить.

? Ты всё сделала в рекордные сроки. В нереальные сроки!

? Эти хоть люди норм.

? Обнаглевшие. У меня папа с такими быстро разбирается. Такие чаевые им насчитывает и в чек включает…

? Не надо о папе, Сень. Пусть.

? Он изменился, Мальва, ты не думай. Он же, вот, отпустил меня к тебе.

Ага, отпустил, как бы не так, вот ты не веришь в Адгезию, а ведь это адгезийцы защитили тебя от папы, – злилась я, но виду не показывала, у нас ещё много совместной работы.

? Но как они могут что-то требовать?! – Сеня покосился на кактус. Шикарный кактус, я такой встречала только на картинках: огромный, толстый, сам с желтизной, а иголки синие…

На тумбе стояла ещё их картина. Просто жуткая. Два рыжих кота. Ну там жёлто-коричнево-рыжие, цвет бисмарк-фориозо и соломенно-жёлтый, ну и оранж пляжа боро-боро…

? Ну, Сень, что ты бесишься?

? Просто они сказали, что люди творческие, и вы с мамой растаяли.

? Пустая болтовня. ? Тут Сеня стал смеяться, он нагнулся, разглядывая картину:

? Мальв! Это ж коты по цифрам раскрашенные.

Я пригляделась: и правда по цифрам ? такие картины, и там малюсенькие пятнышки пронумерованные.

? Умри всё живоё, Сень.

? Вот тебе и творческие. Творческие люди не могут такую беду вешать на стену…

? Могут, Сень.

? Не могут!

? Могут. Они музыканты. Музыканты часто ограниченные только музыкой. Они вообще в живописи не секут. Странно, что ты заметил эту картину.

? Ты забыла: у меня отец собирал пейзажи.

? Нет, не забыла.

? Ты тут, Мальва, всё забываешь.

? Нет, я ничего не забываю. Забыть – самое лучшее, что я могу себе пожелать. Но забыть не суждено. Они не дадут забыть, они будут тюкать всю жизнь и припоминать.

? Если не забыла, ответь про картины. Слышать больше не хочу о твоих адгезийцах.

? Старые картины. В духе соцреализма. Что – съел? Так-то!

? Я ничего не ел. Пойду за едой.

? Сень! Я устала. Извини. Хочу прилечь. Расстели мне коврики на полу. И не спорь! На диван я не лягу! И спасибо ? купи хавки. У меня голова кружится.

Сеня засуетился, разложил мои несчастные коврики. Я отказалась от простыней, ну на всякий случай. Я накрылась пледом без пододеяльника…

Сеня побежал в единственный магазин, работающий до часу ночи. Я ждала хлебушка и думала о Сене. Я думала, что самого Сеню я ждала утром так же как сейчас хлебушек. Он приехал и жизнь наладилась. И даже укусы клопов пропали с ноги… А что если и правда на диване нет клопов? Пусть Сеня побудет подопытным кроликом. Но если их не окажется, то неужели Адгезия снова пошутила? И неужели и вшей не было? Я прислушалась. Нет. Гробовая тишина в ответ.

Впервые я волновалась за Сеню. Не отвлечёт ли его Смерч своей болтовнёй? Не пристанут ли разные маргиналы? Не могут же адгезийцы растягивать время… Но Сеня вернулся и у меня отлегло от сердца. Я поняла, что не смогу без него. Я впервые лежала и думала о нём, как раньше, когда-то (теперь казалось вечность назад) о Кирилле. Всё, что было раньше, казалось мне нереальным. Реальным сейчас был только Веретенец, дом, бабушкина квартира и всё что с ней связано. Даже мама мне казалось не совсем реальной, не говоря уж о папе. А вот тролль казался настоящим, жаль, что больше он не появится. Хорошо ? Сеня со мной. Не так страшно. Я сжевала горбушку и взяла следующий ломоть. Какой же в Веретенце вкусный хлеб, всё тут вкусное тёплое и свежее. И сыр из палатки, и творог местный, и сгущёнка натуральная, которую Сеня вбухает в чай по полпакета…

Глава двенадцатая. Тролль в проломленной нише