Трагедия народов СССР

Несмотря на оснащённость техникой, успех строительства зависел от рабочей силы. На первых порах костяк стройки составляли рабочие и специалисты завершившегося Дильварзинстроя Узбекистана. Они стали наставниками неопытных рабочих. Были организованы многочисленные курсы массовых строительных профессий без отрыва от производства. Ремонтные мастерские первоначально создавали под открытым небом, а затем возводили стены и крышу (после завершения стройки в конце 1930 гг. ремонтные мастерские перевезли в Курган-Тюбе, и они послужили базой для строительства трансформаторного завода) [234].

Для привлечения рабочей силы на Вахш в СССР была организована мощная пропагандистская кампания. В Сталинабаде, Термезе, Нижнем Новгороде, на Нижней и Средней Волге, в Саратове и Москве, Башкортостане, Кыргызстане, Татарстане и во всех районах Таджикской республики были организованы вербовочные пункты. Выпускники Ленинградских, Московских вузов, других городов России, Беларуси, Украины, чаще всего по комсомольским путёвкам приезжали на Вахш строить социализм. Вахшстрой называли «факелом социализма на рубеже колониального Востока» [416].

Коммунисты Таджикистана после объявления мобилизации строителей на сооружение Вахшской ирригационной системы, отправляли на строительство лучшие местные кадры. Так, например, организованный в Худжанде Штаб по мобилизации и отправке рабочей силы на Вахшстрой, отправил в 1931 г. 661 рабочего от следующих организаций и учреждений города и района: курсы шоферов (50 чел.), Ходжентстрой (10), хлопстрой (50), коммунистическая секция (10), горкомол (76), профсекретариат (126), «Иттифоки камбагалон» (Союз бедноты) (350), колхозсоюз (100). Кроме того, намечалось произвести мобилизацию ещё 100 членов партии и комсомола [333].

В 1932 г. коллектив строителей Вахшстроя насчитывал более 10 тыс. человек. На бетонных и земляных работах, в механических мастерских трудились русские, украинцы, таджики, кыргызы, казахи, персы, немцы, афганцы, узбеки, кашгарцы, туркмены, кашмирцы, татары, грузины, осетины, поляки. Вахшстроевцы (особенно бетонщики, землекопы, экскаваторщики) получали высокую зарплату, а те, кто перевыполнял дневные нормы – премиальные [416].

По воспоминаниям первоосвоителей Вахшстроя стройка начиналась в бесчеловечных условиях: «Сыпучие пески, безжизненная, выжженная нещадным солнцем пустыня. И над всем этим зной, вязкая, одуряющая духота. А чуть ближе к Вахшу – мощная стена тугаев и осоки. И этот необъяснимый каприз природы надо было исправить, возродить к жизни эти мертвые земли, осушить болота, в бесплодную степь привести воды Вахша, который бесновался в отвесных берегах, оправдывая своё имя „дикий“, „своенравный“» (Мария Власова, ветеран Вахшстроя); «Летом дороги были похожи на пыльную реку, по которой машины плавали, погруженные по самые оси. А зимой они превращались в сплошное жидкое месиво» (С. Мирошниченко, заслуженный ирригатор Таджикской ССР, много лет возглавлявший Вахшскую оросительную систему, а затем Министерство водного хозяйства республики).

Камышовые заросли были рассадниками тяжёлых форм малярии – самой распространённой болезни на стройке. Строители жили в палатках, юртах, землянках. Землянка считалась комфортным жильём – она немного защищала от изнуряющей жары, туда не проникали комары и москиты [234].

Со временем быт людей, в определённой мере, был налажен. На Вахшской ирригационной системе были созданы 4 клуба, 4 чайханы с библиотечками, 3 физкультурных площадки, 3 киноустановки, 2 радиоцентра. В клубах работали по 3—4 кружка. Имелись драматический, физкультурный, музыкальный, технический и другие кружки. Были построены культурно-бытовые учреждения: работали 2 детских яслей, 4 амбулатории, 2 больницы, 10 медпунктов, 3 бани и прачечные, 4 библиотеки.

8.02.1931 г. было принято решение об организации газеты на таджикском, русском и узбекском языках. В мае на Головном участке вышел первый номер стенгазеты под названием «Ударник Вахшстроя», которая была затем узаконена как многотиражная газета – орган парткома, постройкома и управления [416].

Одновременно со строительством Вахшстроя продолжалось переселение в Вахшскую долину дехкан. Так, например, в 1931 г. Наркомзем Таджикистана поручил Худжандскому горсовету переселить из Худжандского района 300 хозяйств и организовать из них колхозы по 100 хозяйств в каждом и отправить их в южные районы Таджикистана в виде организованных колхозов не позднее 14.03.1931 г. Каждому хозяйству выдавались по 220 руб. на рабочий скот и на саженцы.

Однако набор переселенцев на Вахш шёл трудно. В протоколах заседаний Худжандского Совета от 5.03.1932 г., хранившихся в Государственном архиве Согдийской области говорится, что набор переселенцев в Худжанде идёт в крайне тяжёлых и сложных условиях. Если по плану, не позднее 10 марта, нужно было переселить первую партию переселенцев из расчёта 150 хозяйств, то к этому времени было навербовано всего 84 хозяйства. Отмечалось, что основное требование дехкан сводилось к тому, чтобы им выдали долгосрочный кредит (100 руб.) на руки для материальной поддержки остающихся членов семьи, чтобы на время обеспечить их хлебом [333].

Усиленно новые стали заселять после пуска воды по магистральному каналу в сентябре 1933 г. Правительство Таджикистана разработало целый ряд мероприятий по оказанию помощи и предоставлению льгот переселенцам. По приезде переселенцев в Вахшскую долину им предоставлялись долгосрочные кредиты на 20 лет: переселенцам из Средней Азии – 2090 руб., переселенцам из других районов СССР по 3000 рублей. Они обеспечивались домами и коровами. Переселенческие хозяйства на 5 лет освобождались от сельхозналога и т. д.

Из разных городов и районов республики по указанию правительства переселялись сотни хозяйств. Так, например, если в 1932 г. количество переселенцев из Худжанского района определялось в 400 хозяйств, то к 1934 г. оно намечалось до 800 хозяйств. Однако из вышеуказанного числа переселенцев, в июле 1934 г. в Вахшскую долину из Худжандского района переселилось 274 хозяйства, которые были объединены в шесть новоорганизованных колхозов [333].

При переселении таджикских дехкан не всегда соблюдался принцип добровольности – были случаи насильственных переселений. Вместо дехкан иногда переселялись лица, не имевшие никакого отношения к земледелию. Среди переселенцев оказались также неработоспособные лица, то есть старики (75 лет) и малолетние (15 лет); им давались ложные обещания на несуществующие кредитования; не всем переселенцам выдавались деньги перед выездом; некоторым переселенцам не были указаны точные пункты вселения; были переселенцы, которых отправляли на Вахш без членов семьи, что вызывало их частные поездки к семьям на родину. В новых местах для приезжих не создавались соответствующие культурно-бытовые условия, в результате чего это приводило к уходу определенной части переселенческих хозяйств и отдельных переселенцев в старые места жительства. Так, например, в письме председателя Совнаркома Таджикской республики Ходжибаева, адресованном Наркомзему Мухидинову говорится, что многие дехкане-переселенцы в своем обращении жаловались, что их не всегда снабжали хлебом, и это обстоятельство вынудило многих из них уехать обратно в свои родные края. Бежали с Вахша и некоторые партийные руководители. Так, несколько членов Худжандского горсовета, оказавшись в новых местах поселения, не выдержав тяжёлых условий, отказались от переселения и вернулись домой. За это они были исключены из состава горсовета [333].

На 1.01.1935 г. общее количество хозяйств Вахшской долины насчитывало до 8307 хозяйств. За 1933—1934 гг. для переселенцев на новых землях Вахшской долины были построены за счёт государства 162 дехканских двухквартирных дома и множество общественных зданий.

В 20.03.1935 г. за подписью председателя СНК СССР В. Молотова вышло секретное постановление СНК СССР №476—65 «О мероприятиях по освоению Вахшской долины». В постановлении отмечается, что, в результате недостаточного внимания к освоению Вахшской долины со стороны руководящих советских организаций Таджикистана и Наркомзема СССР заселение ирригационно подготовленных земель Вахша идёт недопустимо медленно, а большинство колхозников-переселенцев до сих пор хозяйственно не устроены (отсутствует жильё и т. д.). Постановлением предусматривалось в целях освоения Вахшской долины переселить до 1937 г. включительно 12 тыс. хозяйств, из них по 3 тыс. хозяйств из Таджикистана и Узбекистана и 6 тыс. хозяйств спецпереселенцев из других районов СССР. В 1935—1937 гг. предусматривалось ежегодно переселять в Вахшскую долину по 4 тыс. хозяйств, в т.ч. в 1935 г. – по 1 тыс. хозяйств из Таджикистана и Узбекистана и 2 тыс. хозяйств спецпереселенцев из других районов СССР. Постановление предусматривало также выделение строительных материалов и денежных средств для обустройства переселенцев, а также увеличение долгосрочного пятилетнего кредита спецпереселенцам в 7500 тыс. рублей против 2250 тыс. руб., предусмотренных планом и освобождение переселенцев, засевающих не менее половины посевной площади под египетский хлопок, на 5 лет с года переселения от всех видов государственных и местных налогов и поставок – кроме хлопка [325].

Переселенные в Таджикистан с конца марта до лета 1935 г. около 5 тыс. спецпереселенцев оказались в тяжелейших бытовых условиях. 20.07.1935 г. руководство республики обратилось в СНК СССР с просьбой об экстренном снабжении спецконтингента из централизованных союзных фондов, поскольку республиканские органы были вынуждены снабжать спецпереселенцев «за счёт других назначений Республики». 5.08.1935 г. Наркомат внутренней торговли СССР дал заключение на упомянутое ходатайство, в котором отмечал, что, учитывая «тяжёлые бытовые условия переселенцев в первый год переселения, Наркомвнуторг СССР считает возможным оказать им единовременную помощь». Наркомат, тем не менее считал, что «принимать на постоянное снабжение спецпереселенцев Вахшской долины – не следует» [325].

«Добровольные переселенцы не приживались в Вахшской долине, и большая их часть возвращалась в родные места, несмотря на принимаемые государством меры по их закреплению в местах вселения, что не позволяло осваивать новые земли под хлопок» [349, с.82].

В начале 1936 г. нарком внутренних дел СССР Генрих Ягода попросил И. Сталина разрешить переселение в Таджикистан русских крестьян центральных районов России, раскулаченных в 1929—1931 гг. и переселенных в специальные поселения на территории РСФСР. 07.04.1936 г. 3758 русских семей – 9948 человек – оказались против своей воли в Сталинабаде (Душанбе).

Прибывших русских спецпереселенцев сразу же переправляли на юг Таджикистана, в Вахшскую долину. Здесь они оказывались в тяжёлом для них климате и чуждой для них микросреде, без знания языка местного населения, а также фактически без жилья, элементарных санитарно-бытовых условий. Переселиться в другие районы СССР они не имели права, так как находились под постоянным надзором. Весьма серьёзный был контроль за трудовой деятельностью спецпереселенцев: они, словно крепостные крестьяне, не могли самостоятельно переходить из одного колхоза в другой, заниматься другими видами деятельности, а не тем, который был им предписан спецкомендатурой.

На первое время приезжие русские спецпереселенцы сооружали шалаши из камыша, а к осени стали рыть землянки на 3—4 семьи. Рыли землянки по ночам, так как дневное время было отведено работам в поле или на строительстве оросительных каналов. Многие болели малярией и другими инфекционными заболеваниями, а врачей не хватало, поэтому была высокая смертность; хоронили умерших без принятого обряда, так как леса на эти нужды просто не было. Спецконтроль за переселенцами был на каждом шагу, они должны были отмечаться в комендатуре каждую неделю [443].

Воспоминания спецпереселенца И. Федорова из Тамбовской области: «В Таджикистан нас везли в товарных вагонах, мы даже не знали, куда нас везут. На сборы дали несколько часов. По приезду в Таджикистан нас направили на сельскохозяйственные работы в Вахшскую долину: ни дерева, ни куста, травы и то сухая, ужасная жара летом. Жилья не было никакого. Первое время делали шалаши из камыша, а к осени стали рыть землянки на 3—4 семьи. Рыли землянки по ночам, так как дневное время было отведено работам в поле или на канале. Работали по разнарядке. Воду для питья брали из арыка, где были мошка, комары и всякие твари. Питание: хлеб не серый и нечёрный, варево, которое в России скармливают свиньям.

Многие болели, врачей не было. Каждый день кого-нибудь хоронили без обряда, так как дерева не было. Зимой мерзли в землянках, топливо – камыш. Особенно мучил спецконтроль, который требовал отчитываться каждую неделю в комендатуре. вободный выезд в Сталинабад был запрещён, разрешался по заявлению в особых случаях…» [349, с.83].

В 1937 г. завершилось строительство первой очереди Вахшской ирригационной системы. Большинство жителей Таджикистана, направленных на строительство канала на Вахше, к окончанию строительства разъехались по своим регионам, не желая оставаться здесь на постоянное место жительства. Также поступили приехавшие специалисты, большинство из которых покинуло Вахшскую долину сразу после завершения строительства оросительной системы. Вызвано это было многими причинами, среди которых нарушения принципа добровольности и администрирование при переселении дехкан. Так, например, каратегинские горцы до сих пор оппозиционно настроены по отношению к центральным властям Таджикистана из-за того, что их некогда пересели на Вахш.

Для русских переселенцев годы выживания и тяжёлого труда завершились лишь в середине 1950 гг. И даже несмотря на всё пережитое, многие из них навсегда остались в Таджикистане.

По подсчётам историков, с начала первого организованного переселения, т.е. с 1925/26 хозяйственного года и по 1941 г. в Вахшскую долину из различных районов Таджикистана и из-за его пределов было переселено 48,7 тыс. дехканских хозяйств. Если сюда же приплюсовать реэмигрантов и рабочих, которые остались после окончания ирригационного строительства, то это число возрастёт до 65 тыс. хозяйств [309, с.60].

В конечном итоге, выдвинутые коммунистической партией амбициозные планы по освоению и орошению новых земель в Вахшской долине стали всё больше терпеть неудачу, хотя пропагандистский аппарат и уверял население в обратном.

ДЕПОРТАЦИЯ ВОЛГО-УРАЛЬСКИХ ТАТАР

Наверное, самой, на сегодняшний день неизвестной, остаётся депортация Волго-Уральских татар. Депортировали их на строительство Магнитогорского металлургического комбината.

20.03.1931 г. было принято постановление Совнаркома РСФСР «О строительстве города Магнитогорска на правом берегу реки Урал» [168], после чего формально-юридически начал свою историю Магнитогорск.

Первая крупная группа работников прибыла на строительство завода и Магнитогорска 1.05.1929 г. Затем число прибывающих стало интенсивно увеличиваться: на 1.12.1929 г. – около 7 тыс. человек; на начало 1930 г. – 22 тыс.; в 1930 г. – 48 тыс.; на начало 1931 г. – 70 тыс.; в 1931 г. – 135 тыс.; на начало 1932 г. – 205 тыс.; на начало 1933 г. – 266 тыс. человек [414, с.74].

Стройку начинали вольнонаёмные. С 1931 г. стали прибывать репрессированные [165]. Через четыре спецпосёлка (Центральный, Северный, Ново-Туковый и Известковый) в 1931—1948 гг. прошли более 50 тыс. ссыльных, ранее раскулаченных вместе с семьями. Наибольшей концентрации на магнитогорской стройплощадке спецпереселенцы достигли к 1.10.1931 г., когда их численность достигала 42,5 тыс. человек. В 1932—1935 гг. здесь существовал также Казахский посёлок, в котором проживали «несколько тысяч казахов, привезённых в Магнитогорск с целью их ускоренной „перековки“ из кочевого народа в оседлый, а, значит, приспособленный более успешно развиваться в условиях нового „социалистического“ общества» [25].

Самой многочисленной группой работников подневольного труда были заключённые, суммарная численность которых на протяжении двух десятилетий (1930—1953 гг.) существенно превышала количество раскулаченных ссыльных. В 1930 г. местом пребывания заключённых, использовавшихся на строительстве, было тюремное здание, которое через несколько лет получило официальное название «Магнитогорская тюрьма №3». Предположительно в 1937—1938 гг. территория этой тюрьмы являлась местом массовых расстрелов. Летом 1932 г. организована ИТК (исправительно-трудовая колония) №4. 15.09.1933 г. в магнитогорской колонии числилось 8,5 тыс. человек, причём большая часть из них (7,3 тыс. человек) не содержалась под стражей, а меньшая часть (1,2 тыс. человек) проживала изолированно, под охраной. Постепенно режим содержания заключённых ужесточался, и уже все они находились за колючей проволокой [25].

Нужно отметить, что на Магнитке трижды был расстрелян весь состав НКВД, который здесь отличался особой жестокостью [165].

На строительстве работали не только граждане СССР, но и иностранцы. Появление первых из них связано с заключением контракта с американской фирмой «Мак-Ки» на поставку оборудования для Магнитогорского металлургического комбината и необходимостью присутствия консультантов-инженеров и квалифицированных рабочих. В 1931 г. на Магнитострое трудились около 250 американцев. Во второй половине 1931 г. был проведён набор ещё 500 высококвалифицированных специалистов из США и Европы. Основной костяк иностранных специалистов составляли американцы и немцы, были также чехи, словаки, болгары, итальянцы, финны, румыны и турки, много граждан из Польши. Только в 1933 г. «их прибыло 750 человек несколькими потоками. Они, как правило, ехали семьями, добровольно и оседали здесь надолго, принимая советское гражданство» [165].

Значительную долю строителей Магнитки составляли депортированные татары.

Точных данных о количестве татар, сосланных в 1930 гг. в Магнитогорск, нет. Согласно одному из источников из Татарстана были сосланы около 100 тыс. человек, из Волго-Урала примерно столько же. Большинство сосланных из Волго-Уральского региона в Магнитогорск, были татарские «кулаки, муллы и антисоветские элементы» (60—100 тыс. человек) [377].

Согласно другому источнику, из всех спецпереселенцев, которые были в Магнитогорске, две трети были из Татарстана. А общее количество спецпереселенцев на 1.10.1931 г. составило порядка 42,5 тыс., то есть 31—32 тыс. человек были из Татарстана. Этот слой репрессированных, раскулаченных, по мнению руководителя Магнитогорского филиала Института истории им. Ш. Марджани Салавата Ахметзянова, отражал общую раскладку в республике. По переписи 1926 г. общее количество русских в Татарстане было 45%, татар – 45%. Так и здесь где-то 45% были татары-мусульмане. По подсчётам Салавата Ахметзянова, татар-мусульман было 13—14 тыс. и 800—900 крещёных татар. При этом, из Татарстана была изъята наиболее этнически сильная часть населения, наиболее трудоспособная. Все депортированные татары закончили мектебы, многие закончили медресе. В Магнитогорск сослали сотни мулл. При этом указных мулл[42 - Указный мулла – мулла, назначенный указом Императора, данным из соответствующего губернского правления] было всего несколько. Остальные – муллы в своих деревнях, одновременно исполнявшие крестьянские функции [340].

Указ о назначении муллы [412]

Основанием для ссылки татар стал ряд документов, принятых в СССР и Татарстане: директива Татотдела ГПУ от 25.01.1930 г. «О массовой операции по кулацко-белогвардейскому и бандитскому элементам», согласно которой нужно было уничтожить на корню все антисоветские контрреволюционные элементы, которыми были объявлены бывшие богачи, зажиточные крестьяне, муллы и местная интеллигенция [377]; постановление ЦК ВКП (б) от 30.01.1930 г. «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» [316]; постановление ЦИК и СНК ТАССР от 16.02.1930 г. «О ликвидации в Татарии кулачества как класса», согласно которому в «целях лишения кулаков возможности ведения своих хозяйств на основе эксплуатации наёмного труда, ограждения колхозов от их вредительской деятельности, успешного проведения коллективизации сельского хозяйства предписывалось выселять наиболее „злостных“ кулаков за пределы республики» [436].

После принятия постановлений и инструкций партийно-советских структур к апрелю 1930 г. в Татарстане раскулачиванию подверглись 13668 дворов (свыше 40 тыс. человек). В 1931 г. дополнительно было раскулачено около 5 тыс. хозяйств. По приблизительным подсчётам, к середине 1930 гг. в Татарстане раскулачиванию подверглось свыше 20 тыс. дворов [436].

«Татарских мулл и интеллигенцию, богачей и середняков в основном с семьями отправили в Магнитогорск…» [377]. В 1930—1931 гг. из республики были выселены 9424 семьи кулаков на различные стройки, рудники, шахты, лесоразработки, промыслы, а также в специально отведенные необжитые и малообжитые местности (концлагеря, спецпоселения и тому подобное) [436]. Сценарий ссылки в основном был один и тот же: Казань исполняла приказ из Москвы, местные чекисты с помощью всякого сброда, мелких активистов приступали к уничтожению благородных родов татарской нации. …, вначале арестовывали главу семейства, за ним и всех остальных, несмотря на то, расстрелян глава семьи или ещё жив» [377]. Один из таких примеров. «54-летнего муллу с. Нижний Таканыш Мамадышского района Самигуллу Мухлисова первый раз арестовали в ноябре 1930 года. Его объявили троцкистом, турецким шпионом, но в это время следователь, который вёл это дело, был арестован и расстрелян. Во второй раз С. Мухлисова арестовали 25 января 1931 года и через 5 дней расстреляли в Казани. Его избивали, заставляя признать, что Аллах не существует. Но он умер со словами: «Аллах есть!». Только о его смерти семье сообщать не стали, передали, что он сослан в Челябинскую область. Об этом стало известно лишь в 1989 году после реабилитации С. Мухлисова. Семья муллы тогда тоже пострадала: его жену Мастуру и 8 детей посреди зимы выгнали на улицу. Их дом превратился в отделение милиции, подвал – в вытрезвитель. Перезимовавшую в чужой бане семью Мухлисовых летом ждало изгнание, но прежде им приказали засеять свою землю. Разграбленная, оставшаяся нищей Мастура-абыстай была вынуждена ходить по дворам и просить зерно для посева. Набрав у каждого из односельчан по горсточке семян, она с детьми выполнила требование властей – засеяла свой земельный надел… Мастура-абыстай умерла в Магнитогорске, дожив до 90 лет, не пропускала ни одного намаза, в условиях ссылки смогла воспитать своих детей по канонам ислама. Разумеется, этот род и на Магнитке был подвергнут гонениям: испытали они и горение в чугунных котлах, и гнетущий холод ледяных бараков, но верующий род все стерпел и выжил. На сегодняшний день потомки Мухлисовых, следуя мусульманским обычаям, живут в Магнитогорске, Челябинске, Казани, Елабуге, Альметьевске и др. местах. Их старшей дочери Гайше уже за 90, живет она в Магнитогорске, в доме, который находится на территории бывшего завода» [377].

Согласно ещё одному свидетельству, тысячи татар из тюрьмы в Мамадыше были отправлены на баркасах в Сарапул, а затем в вагонах для скота на Урал. «Эти заключённые провели в пути более недели, их заперли в раскаленных вагонах, ехали стоя – присесть было негде, людей морили голодом, военные охранники выбрасывали трупы прямо на станциях. Часть народа скончалась уже в пути, в особенности умирали старики, малые дети и женщины, у них лопались мочевые пузыри…» [377].

Условия, в которых находились люди в Магнитогорске, описал работавший на Магнитке американский инженер Джон Скотт: «Крестьяне начали прибывать в Магнитогорск в конце 1931 года. В течение 1932 года сюда прибыло огромное количество крестьян… Когда такие крестьяне прибывали в Магнитогорск, их привозили под охраной на окраины города. Здесь им приказывали размещаться на постой и выдавали палатки, в которых они должны были жить. Так как не было ни досок, ни каких-либо других материалов для строительства лучших жилищ, эти люди всю зиму 1932/1933 года провели в палатках. К концу 1933 года население этого палаточного городка достигло приблизительно 35 тысяч человек. В эту зиму 10 процентов населения городка умерло, не вынеся тяжёлых условий жизни и недоедания. Практически ни один ребенок младше десятилетнего возраста не пережил зиму 1932/1933 года. Температура воздуха часто опускалась ниже сорока градусов. С первого же дня все, за исключением детей моложе двенадцати или четырнадцати лет, начинали работать землекопами, плотниками, слесарями и т. д. Вся колония содержалась под вооружённой охраной, и крестьяне ходили на работу и возвращались обратно в палаточный городок под конвоем» [370].

Рабига апа Салимгараева, была сослана в 1931 г., после объявления её семьи кулаками, в Магнитогорск из села Тымытык Азнакаевского района вместе с родителями, четырьмя братьями и сёстрами, дедушкой и бабушкой. Семья сначала ютилась в палатках, затем – во вшивых бараках по 400 человек. По прибытию в Магнитогорск сразу же умерла её 4-летняя сестра Таслия, вслед за ней – полуторагодовалый братик Асгат. Когда семья переселилась в землянку, скончался дед. После возвращения с похорон, обнаружили труп маленькой Сарии, появившейся на свет в Бугульминской тюрьме. Не выдержав этих мук, сбежала 70-летняя бабушка Рабиги. Её поймали и заключили в Бугульминскую тюрьму. За этот побег бабушки мать Рабиги тоже посадили в Магнитогорскую тюрьму, так как власти считали родственников беглецов неблагонадёжными. Их выгнали из землянки. Бабушке через 5 месяцев удалось выйти на свободу, и она стала присылать своим внукам посылки с продуктами, это спасло семью от голодной смерти [377].

Кроме того, на строительстве Магнитогорска работали тысячи татар-добровольцев [340].

Сейчас в Магнитогорске проживает 28 тыс. татар, потомков депортированных. Здесь действует большая мечеть, каждый год проводятся Сабантуи, есть национальные ансамбли (Магнитогорский Ансамбль современной татарской песни «Сюмбеля» [223]), силами отдельных самоотверженных татар в городе действуют национальное и мусульманское движения. Но будущее татар Магнитогорска «туманно, неопределённо, потому что национальная школа отсутствует, 80—90% молодёжи состоят в смешанных браках с русскими. Четвёртое, пятое поколения татар, сосланных сюда во времена правления Сталина, не владеют родным языком…» [377].

Татары Магнитогорска «Ялкын» [388]

ФИННЫ-ИНГЕРМАНЛАНДЦЫ

Финны-ингерманландцы – один из десяти народов, подвергшихся тотальной депортации [309, с.46].

Ингерманландцев депортировали 5 раз – 1930—1931, 1935—1936, 1937—1938, 1941—1942 и 1944—1947 гг., что поставило народ на грань исчезновения.