Трагедия народов СССР

В 1930 г. хозяйственным руководством Казахстана овладела очередная «великая» идея – узкая производственная специализация хозяйств, в частности, колхозов. Было решено, что хозяйство будет эффективно и рентабельно, если оно будет специализироваться на какой-то одной отрасли, соответствующей местным условиям. Весной 1931 г. Казкрайком разбил Казахстан на четыре хозяйственных района:

1. Земледельческий, зерновой с зерносовхозами.

2. Земледельческо-животноводческий, с товарным полеводством.

3. Животноводческо-земледельческий, с преобладанием животноводства полуэкстенсивного характера, с земледелием с товарными излишками.

4. Животноводческий, с экстенсивным и кочевым животноводством и подсобным земледелием [65].

В соответствии с районированием, крестьян, которые всегда сеяли пшеницу или просо, во многих местах заставляли сеять кендырь[40 - Кендырь коноплевый, кутра коноплевая (Apocynum cannabinum) – растение семейства кутровых (Аpосynaceae), родом из Северной Америки. В горных областях Мексики, южных регионах США растёт вплоть до высоты 2 тыс. м над уровнем моря. Индейцы использовали кендырь для лечения водянки, в научную медицину растение ввели учёные США. В 1930 гг. на территории СССР были заложены первые опытные плантации кендыря, как технической культуры, из которой можно было получать длинные прочные волокна высокого качества, по своим характеристикам близкие к пеньке, джуту [176].], табак и другие технические культуры. Вчерашних кочевников, ещё не освоившихся с земледелием, заставляли сеять пшеницу. В результате сев в 1931 г. начался около 20 апреля, и продолжался до 10—12 июня. Под конец сева, сроки которого иной раз достигали 50 дней, семена бросали в высушенную суховеями землю, и они не давали всходов. Не раз отмечалось, что поля позднего посева давали всходы только в августе, после дождей, когда уже наступала пора уборки урожая.

Урожайность составила в 1931 г. – 4,2 ц/га, в 1932 г. – 4,3 ц/га, в 1933 г. – 4,5 ц/га.

Во время уборки урожая и сразу после этого кражи хлеба приняли огромные масштабы [65].

Преступный новый курс казахстанского руководства привёл к ещё более тяжёлым последствиям в животноводстве. Поголовье стада стало стремительно уменьшаться.

Динамика случившейся здесь катастрофы выглядела следующим образом. В 1928 г. в Казахстане насчитывалось 6509 тыс. голов крупного рогатого скота, а в 1932 г. всего 945 тыс. Даже накануне войны, в 1941 г., доколхозный уровень не был восстановлен (3335 тыс. голов). Ещё больше потери по мелкому рогатому скоту: из 18566 тыс. овец в 1932 г. осталось только 1386 тыс. (перед самой войной численность стада приблизилась к 8 млн. голов). Из конского поголовья, определявшегося на 1928 г. в размере 3516 тыс., фактически выбыло 3200 тыс. (в 1941 г. – 885 тыс. голов). Практически перестала существовать такая традиционная для Казахстана отрасль, как верблюдоводство: к 1935 г. осталось всего 63 тыс. верблюдов, тогда как в 1928 г. их насчитывалось 1042 тыс. голов [27, с.26].

Доколхозный уровень поголовья стада в республике удалось восстановить лишь к началу 1960 гг.

Сокращение скота связано с тем, что из-за массового оседания, начавшегося в 1930 г., и из-за создания совхозов, которым передавались лучшие земли и пастбища, тысячи кочевых хозяйств лишались кормов, и вынуждены были забивать скот, чтобы он не пал от бескормицы. 12 млн. голов скота – это примерно 100 тыс. хозяйств со средним поголовьем в 120 голов скота. Так что в начале 1930 г. основной вклад в забой скота внесли, очевидно, как раз оседающие кочевые хозяйства, осаживаемые в неприспособленных и необустроенных местах, лишенных кормовой базы [65].

Огромный вклад в уничтожение скота внесли скотозаготовки. В январе 1931 г. вышло постановление Бюро Крайкома ВКП (б) по проведению скотозаготовок. В этом постановлении предписывалось до 1.04.1931 г. выполнить 70% годового плана заготовки скота, и отгрузить в январе-апреле 70 тыс. тонн мяса для промышленных центров. Кроме этого, байские хозяйства обязали сдать до 10.02.1931 г. до 25% плана мясозаготовок по земледельческим районам, и до 35% заготовок по кочевым и полукочевым районам. В 1930/1931 гг. было заготовлено 448,2 тысячи тонн мяса [65].

В 1931 г. продолжался, очевидно, массовый убой скота оседающими хозяйствами, лишёнными корма и осаживаемыми на неподготовленные участки, не имеющие запасов продовольствия. Все вместе оседающие хозяйства могли забить порядка 8—9 млн. голов скота. Массовый забой скота вызывался в ряде случаев сильным голодом. Уже весной 1931 г. на территории бывших Кустанайского, Актюбинского и Уральского округов в полукочевых районах свирепствовал голод.

В совхозах, которым передавался скот, наблюдался его массовый падёж, причины которого отсутствие скотных дворов и кормов. По оценкам, до конца 1931 г. падёж скота в совхозах составил 500 тысяч голов.

В августе 1931 г. хозяйственники подсчитали, что скотозаготовки 1931 г. составляют 60%-е изъятие скота и в 1932 г. в Казахстане останется порядка 275 тысяч голов, не считая приплода.

В 1931 г. предполагалось обобществить 1 млн. голов скота. Это привело к тому, что перегоняемый в плохо обустроенные и необорудованные фермы скот исчезал из-за массового падежа, вызванного бескормицей и исключительно плохим уходом. Из остатков скота что-то сдавали на мясозаготовки, а остатки просто расхищали и забивали.

В 1931 г. в обобществленном секторе насчитывалось 4634 тыс. голов скота, что составило 43,8% к общему поголовью скота в крае. Таким образом, в 1931 г. в Казахстане было 10579 тысяч голов скота. По сравнению с 1930 годом, поголовье сократилось на 16,9 млн. голов. Этот провал был выдан за успех, т.к. наблюдался рост обобществленного скота [65].

Д. Верхотуров называет следующие причины исчезновения скота:

1. Порядка 17 млн. голов было забито от бескормицы при оседании кочевых хозяйств, пало при коллективизации, отогнано при откочевках, конфисковано и так далее.

2. Порядка 5 млн. голов было обобществлено и взято для колхозных товарных ферм.

3. Порядка 2,5 млн. голов было взято для комплектования совхозов.

4. Порядка 5,2 млн. голов приходится на долю скотозаготовок и продажи скота для уплаты налогов, и выполнения хлебозаготовок [65].

К посевной кампании 1932 г. удалось собрать только 450 тыс. ц семян (2,8 млн. пудов) или 18% от нужного количества.

В начале зимы 1931 г. подавляющее большинство колхозов не выдали колхозникам зерна на заработанные ими трудодни. Расчёт шел в течение всей зимы, и более трети колхозов не смогли оплатить своим членам их труд. Это означает, что большая часть колхозников не имела продовольствия на зиму и весну – самые тяжёлые времена года для любого крестьянского хозяйства.

Положение только усугублял тот факт, что колхозников всеми силами заставляли работать. Уже в конце 1931 г. в колхозах разворачивалось массовое принуждение людей к труду в колхозных товарных фермах.

Причиной этой чрезвычайной жестокости стала телеграмма секретаря ЦК ВКП (б) И. В. Сталина и председателя СНК СССР В. М. Молотова руководству Казахстана и Средне-Волжского края о срыве хлебозаготовок от 19.11.1931 г., в которой говорилось: «Из всех республик и областей СССР Казахстан и Средняя Волга являются единственными районами, где заготовки хлеба все время падают от пятидневки к пятидневке. В последнюю пятидневку у Вас заготовлено хлеба меньше, чем в Нижегородском крае, Московской области, Татреспублике, Восточной Сибири. Решение пленума ЦК о хлебозаготовках срывается Вами грубейшим образом. ЦК и СНК обращаются к Вам с вопросом: намерены ли Вы немедленно организовать перелом в хлебозаготовках, и если нет в этом у Вас никакой надежды, то не следует ли поставить вопрос о смене руководства для того, чтобы двинуть вперед хлебозаготовки?» [391].

Принудительная работа и практическое отсутствие продовольствия толкали людей к истощению и смерти гораздо быстрее, чем обычный голод.

Массовый смертный голод начался в Казахстане в начале декабря 1931 г. Раньше всего, ещё весной 1931 г. голод отмечался в 33 районах бывших Уральского, Кустанайского и Актюбинского округов, который к зиме 1931 г. стал массовым и гибельным. В октябре-ноябре 1931 г. сильный смертный голод начался в Восточном Казахстане, охватив северную часть Алма-Атинской и центральную часть Восточно-Казакстанской области. Весной сильный голод начался северной части Карагандинской области и в Северо-Казакстанской области.

Самое красноречивое сообщение о смертном голоде пришло из Бишкарагайского района: «Молния Алма-Ата КазЦИКу. Бишкарагайского района Бауковском аулсовете начинают люди здыхать с голоду сообщаем для сведения аулсовет» [65].

В условиях губительного голода, который уже в ноябре-декабре 1931 года навалился на большую часть Казахстана, Казкрайком требовал засыпать семена. «Создавшаяся угроза срыва сбора семян абсолютно не имеет никаких оправданий», – говорилось в передовой статье в №2—3 журнала «Большевик Казакстана» за 1932 год. В сущности, это была политика убийства.

В Казкрайком и КазЦИК непрерывным потоком шли телеграммы и письма, описывающие все ужасы погибающих от голода аулов и колхозов. Судя по письму председателя СНК КАССР Ураза Исаева и Рошаля в ЦК ВКП (б) от 15.03.1931 г., они хорошо себе представляли масштабы бедствия и даже просили продовольственной помощи. Но при этом, поддерживали планы дальнейшего «социалистического строительства», говорили речи об «успехах» и планировали большевистский сев весной 1932 г.

Политике Голощёкина сопротивлялись везде и всегда. За 1929—1932 гг. в Казахстане произошло около 300 восстаний, в которых приняло около 80 тыс. человек. Сопротивлялись и члены партии. На V Пленуме Казкрайкома в декабре 1932 года тов. Беккер рассказал: «Они утвердили одного секретаря райкома и пока он доехал до района, они вынуждены были исключить его из партии. Дело в том, что он прямо заявил: «Я не поеду на костях колхозников заготовлять хлеб для государства» [65].

Ураз Исаев, председатель СНК КАССР, в августе 1932 г. написал письмо в ЦК ВКП (б) о положении в Казахстане, которое привело к прекращению великого голода.

В 1932—1933 гг. Казахстану по решениям Политбюро ЦК ВКП (б) было отпущено более 3 млн. пудов хлеба в качестве продовольственной помощи. Однако, в самом Казахстане эта помощь редко доходила до голодающих. Руководящие кадры были таковы, что около 90% отпущенной продовольственной помощи либо разворовывалось, либо забиралось и сдавалось в счёт хлебозаготовок. На местах руководители были готовы выполнить любые, даже самые безумные директивы, ценой даже гибели большей части населения района. Турар Рыскулов сообщает о подобных преступлениях в Кувском, Каркаралинском, Чуйском, Тургайском районах. Известно, что в Кургальджинском районе из 3000 пудов продпомощи дошло до места только 300 пудов [65].

В Центральном архиве ФСБ России сохранилось «Спецсообщение секретно-политического отдела ОГПУ о злоупотреблениях и хищениях при распределении продпомощи в Казакстане. 7 июля 1933 г. В нем говорится, что на 104 района Казахстана, в которых было учтено по официальным данным 205 тысяч голодающих, было отпущено 391366 пудов продпомощи. С декабря 1932 года из этого хлеба было расхищено «со стороны районного и аульного лжеактива» 86 тысяч пудов. Так, в Жана-Аркинском районе было расхищено 10 тысяч пудов продпомощи, тогда как в районе за полгода (май—октябрь 1932 года) умерло от голода 1000 человек. ОГПУ арестовало в районе 78 человек, виновных в кражах продпомощи. В этом же документе ОГПУ зафиксированы случаи людоедства: «За это же время в отдельных районах отмечено 67 случаев людоедства, сопровождавшихся в 39 случаях убийствами». В Джувалинском и Келесском районе были задержаны группы, занимавшиеся убийствами, людоедством, и в последнем случае человечина даже продавалась на рынке [65].

Коренной перелом случился только после того, как в декабре 1932 г. Ф. Голощёкин был снят с поста первого секретаря Казкрайкома и вместо него был назначен Левон Мирзоян. Реальная помощь стала оказываться только весной 1933 г. С сентября 1932 г. по декабрь 1934 г. Казахстан получил 5 млн. центнеров зерна в качестве продовольственной помощи. Это 31,2 млн. пудов. Из них основная масса поступила в конце 1933 г. и в 1934 г., когда продовольственная помощь широко предоставлялась возвращающимся откочевщикам. Голощёкин уехал из Казахстана незаметно, получив назначение на пост Главного государственного арбитра СССР, по протекции своего друга Николая Ежова, который в то время был заведующим Распределительным отделом и Отделом кадров ЦК ВКП (б).

ПЕРЕСЕЛЕНИЯ ДЕХКАН ТАДЖИКИСТАНА, УЗБЕКИСТАНА И РУССКИХ КРЕСТЬЯН ЦЕНТРАЛЬНЫХ РАЙОНОВ РОССИИ, РАСКУЛАЧЕННЫХ В 1929—1931 ГГ. НА ВАХШ, ОБЪЯВЛЕННЫЙ СТРОЙКОЙ КОММУНИЗМА

В начале 1920 гг. Вахшская долина (во времена Александра Македонского густо населённая и орошаемая) представляла собой почти безлюдную пустыню или заболоченные земли, заросшие камышом. Только на берегу реки Вахш и её разливов располагались около 7 тыс. га поливной пашни, на которой выращивали хлопок египетских сортов с грубым волокном, не пригодным для промышленной переработки. Урожайность его составляла не более 5 ц/га [234]. В то же время, текстильная промышленность Советского Союза остро нуждалась в тонковолокнистом (длинноволокнистом) хлопковом волокне, который выращивался только в Египте и из-за блокады СССР был недоступен. Советское правительство начало поиск регионов, в которых можно было выращивать тонковолокнистый хлопчатник. Одним из таких регионов оказалась Вахшская долина.

В 1926 г. Нусратулло Махсум[41 - Нусратулло Махсум – выходец из дехкан (крестьян), председатель ЦИК Таджикской АССР (декабрь 1926 – 16.10.1929), председатель ЦИК Таджикской ССР (16.10.1929 – 27.12.1933). 31.10.1937 г. приговорен к высшей мере наказания и расстрелян.] и его команда, разработали программу переселения людей из густонаселённых горных районов в Вахшскую долину и ирригационного строительства [234]. В 1926 г. на левобережье Вахша проживало всего 14175 человек. За период с 1925—1926 гг. по 1929—1930 гг. на Вахш из Припамирья, северных районов Таджикистана, Ферганской долины Узбекистана было переселено 21823 дехканских хозяйств. В результате проведённого ирригационного строительства в Курган-Тюбинском округе в 1929—1930 гг. было вновь орошено 25,6 тыс. га земли [416].

В 1928 г. В. А. Стариков, выпускник одного из ленинградских вузов, впоследствии крупный учёный-ирригатор, Заслуженный деятель науки Таджикистана, по поручению руководства Таджикской АССР создал исследовательский отряд по определению пригодных для орошения земель Вахшской долины. Его экспедиция нашла примерно 90 тыс. га пригодных для орошения земель. Последующие исследования показали, что природно-климатические условия Вахша благоприятны для выращивания тонковолокнистых сортов хлопка [234].

Прибывшая в 1928 г. по поручению Среднеазиатского отделения Главхлопкома в Вахшскую долину группа специалистов под руководством инженера Моргуненко, составила схематический проект по строительству и освоению Вахшской долины [416].

Ускорили работы по освоению Вахшской долины, успешные опыты по выращиванию тонковолокнистого хлопка в Таджикистане, проведённые агрономом П. Г. Артёмовым при активном участии сотрудников Сарай-Камарского агропункта А. Я. Шеяна и Н. Л. Антонова в 1927—1929 гг. (нынешний р-он Пяндж) [349, с.79]. Позже, в 1933 году селекционер В. П. Красичков вывел новый сорт тонковолокнистого хлопка, который успешно возделывался в Таджикистане до 1942 года, пока ему на смену не пришёл новый сорт 504-В (буква В означает «Вахшский»), выведенный также В. П. Красичковым [349, с.80].

18.07.1929 г. ЦК ВКП (б), заслушав вопрос о работе Главхлопкома, предложил: «В кратчайший срок закончить рассмотрение вопроса о строительстве в Вахше…» [416] ирригационной системы и принял постановление об обеспечении дальнейшего развития хлопководства по Таджикистану.

В проекте Вахшской ирригационной системы предполагалось устройство орошения на площади в 94445 га в две очереди. Первая, кроме переустройства существующего орошения, предусматривала орошение самотёком 22500 га новых земель, а также введение в сельскохозяйственный оборот 20 тыс. га переложенных земель, а всего, 70 тыс. га. Вторая очередь включала в себя самотечное орошение 6500 га засоленных земель центрального района и машинное орошение на площади в 17500 га, всего – 24 тыс. га. Сверх этого в перспективе предусматривалось орошение 20 тыс. га земель, расположенных в юго-западной части долины [416].

Общая стоимость работ первой очереди определялась по заниженным цифрам в 123 млн. рублей. Стоимость работ первой и второй очереди – в 180 млн. без затрат на сельскохозяйственное освоение, с затратами на освоение – 220 млн. рублей.

Организационно-подготовительные работы на Вахшстрое были начаты в апреле 1930 г., когда был составлен титульный список строительства дороги Сталинабад (Душанбе) – Джиликуль-Пристань. В декабре 1930 г. проект был закончен и стоимость работ определена в 19527 тыс. рублей.

Работы по постройке шоссейной дороги были начаты в марте 1930 г. Во втором квартале 1931 г. началось строительство узкоколейной железной дороги общей протяженностью 110 км, но строительство шло очень медленно. Первоначально отсутствовал проект, не хватало материалов, квалифицированных кадров, медленно подвозили рельсы, шпалы и креплёнку. Запаздывало прибытие паровозов, выписанных из-за границы. Дорога была объявлена комсомольской ударной стройкой. Общая длина дороги на 1.12.1933 г. составляла 131,6 км. Сумма капитальных затрат на 1.11.1933 г. составила 6339,2 тыс. рублей [416].

Строительные работы на Вахше начались с 15.01.1931 г. «Вахшстрой», по настоянию Нусратулло Махсума, был объявлен Всесоюзной ударной стройкой и включен в число 150 особо важных строек СССР, таких как «Уралмаш», «Днепрогэс», Магнитогорский металлургический, Сталинградский тракторный, Горьковский автомобильный заводы, строительство Туркестанско-Сибирской железной дороги (Турксиб). Вахшстрой как Всесоюзная ударная стройка обеспечивалась на льготных началах вне очереди. Все хозяйственные вопросы Вахшстроя непосредственно решали Министерство сельского хозяйства СССР, Главводхоз, Главхлопком и среднеазиатские органы ЦК ВКП (б) и Совнаркома СССР [234].

Вахшская долина была малонаселенна. Своей рабочей силы не имела. Поэтому было решено, что работы здесь должны быть максимально механизированы. Вахшстрой имел самый мощный тракторный парк в СССР по сравнению с другими стройками (к концу 1931 г. на стройку поступило 500 тракторов). На Панамском канале в своё время работало 17 экскаваторов, на Днепрогэсе – 14, а на Вахшстрой было завезено 28 экскаваторов. Такого количества механизмов не имело ни одно ирригационное сооружение в мире [416].