Сквозь тьму и свет

Вейрил вздохнул.

– Тэрин никого не выбрал. Вера толкала его к эльфам Аравелла, но главный долг был перед всеми эльфами. Так вот, я считаю решение Тэрина самым достойным. Тэрин предпочел то, что, как он знал, явится изгнанием, чтобы не способствовать разрыву между нашими народами. Для остальных он стал трусом, когда оставил свою расу в одиночестве в самый темный для нее час. Честь – понятие деликатное. То, что один эльф считает благородным, другой воспринимает как нечто презренное.

– Там впереди что-то есть! – крикнул один из солдат передового отряда.

Как и следовало ожидать, когда Кейлен поднял голову, он увидел далеко впереди пятнышко желтого света.

– Как ты думаешь, что там такое? – спросил Кейлен.

– Будем надеяться, выход, – пожав плечами, ответил Эрик. – Впрочем, довольно скоро мы узнаем наверняка.

Чем дальше вперед шел отряд, тем больше становилось желтое пятно, оно росло до тех пор, пока не стало очевидно, что свет исходил из пещеры в конце туннеля.

– Дралейд, ты захочешь это увидеть, – позвал его Фальмин, который шел во главе отряда.

Когда Кейлен, Эрик и Вейрил подошли к входу в пещеру, двигавшиеся в авангарде белдуарские солдаты отступили в сторону, пропуская их вперед. Кейлен почувствовал некоторое смущение, услышав хор, призывавший «дралейда» и «милорда», и увидев склоненные головы.

Опустив голову, Кейлен миновал солдат и вошел в пещеру, пытаясь не обращать внимания на улыбку, которая, как он знал, появилась на лице Эрика.

Оказавшись внутри, он увидел источник желтого сияния: огромный светящийся цветок, похожий на Дар Герайи. Цветок находился в центре шестиугольного помещения, не менее пятидесяти футов в поперечнике. Стены пещеры были гладкими, с острыми углами, их вырубили прямо в скалах, как и большую часть архитектурных сооружений гномов. С дальней стороны, за цветком, находился массивный каменный дверной проем с золотыми символами, высеченными вдоль края.

По обе стороны портала стояли две огромные одинаковые статуи из золота, высотой от пола до потолка пещеры: гномы в пластинчатых доспехах, лезвия топоров опущены вниз, руки сложены на топорищах.

– Я не видел такого растения в Даракдаре, – сказал Кейлен, протянув руку в сторону испускавшего сияние цветка в центре пещеры. Желтый свет завораживал. – Это невероятно.

– Клянусь молотом Гефесира.

Кейлен повернулся и увидел Корика и остальных гномов, которые входили в пещеру.

Все они опустились на одно колено, как только увидели желтый цветок и огромные статуи у дверного проема.

– С гномами всегда драма, – пробормотал Фальмин, закатывая глаза.

Качая головой, штурман направился в другую часть пещеры, в сторону массивной каменной двери.

– Вы знаете это место? – спросил Кейлен подошедшего Корика и остальных гномов.

– Я не уверен до конца, – ответил гном, голос которого наполняло благоговение. – Но мне кажется, что это вход в Виндакир, жемчужину союза гномов. Уже несколько столетий прошло с тех пор, как мы потеряли с ними контакт. Все отряды разведчиков наталкивались на засыпанные туннели или полчища кератлинов или араков. Мы считали это место утраченным. Во всех наших древних текстах сказано, что лишь в Виндакире светильник Дара Герайи имеет такой цвет.

– Неужели это правда? – спросил другой гном, вошедший вслед за Кориком. Он не сводил глаз с огромного дверного проема.

– Ага!

Все глаза обратились к Фальмину, стоявшему у массивной каменной двери, положив руки на бедра, с торжествующим выражением на лице. Желтый свет проникал через разделительный камень, разошедшийся надвое, и каждая половинка слилась со стенами, вдоль которой они стояли.

Фальмин пожал плечами, когда Кейлен и остальные подошли к открывшемуся проходу.

– Я решил, что могу сделать что-то полезное, пока вы вели восхищенные беседы. Здесь находился рычаг.

– Я… – Кейлен осекся, когда Эрик встал между ним и Фальмином.

– Какого… – Голос Эрика смолк, и он склонил голову набок, глядя на то, что открылось по другую сторону каменной двери.

Холодный свет луны освещал развалины, по которым пробирался Рендалл. Белдуар наконец пал. В течение столетий он торчал занозой в боку Империи, отбивая одно нападение за другим. Многие драконы пали после метких выстрелов огромных арбалетов, хитрого изобретения гномов. Тени не удалось захватить нового дралейда, но уничтожение этих машин стало подарком, который изменил ход сражения.

Новый дралейд. Смех Рендалла прозвучал над пустыми руинами города, смешавшись с потрескиванием огня продолжавшихся пожаров. Мальчишка из деревни оказался дралейдом. Он бы не поверил такому, если бы Тень не подтвердила. Каким бы темным и извращенным не являлось это создание, оно не могло лгать. И не имело такой потребности. Рендалл убил бы мальчишку, если бы знал заранее.

Он что-то прорычал себе под нос, разбросав ногой небольшую груду камней. Разведчики не нашли тел гражданских лиц. Ни одного. Ни женщин, ни детей, ни стариков или инвалидов. Должно быть, жители Белдуара сумели вывести их из города перед сражением.

По туннелям, которые они обрушили после отступления.

Уродливый труп солдата Белдуара лежал у ног Рендалла. Металл, когда-то его защищавший, теперь составлял единое целое с его костями. Расплавленная сталь очистила тело от обгоревшей и почерневшей кожи.

Лицо Рендалла исказилось в гримасе, когда он наступил сапогом на изуродованный труп. Драконы служили весьма эффективным оружием, но после их атаки не оставалось людей, которых можно допросить. А Рендалл любил допрашивать людей.

В том, когда человек не выдерживал и ломался, было нечто завораживающее: Рендалла всегда занимало, как долго сможет сопротивляться тело. Некоторые сдавались после обычной порки – грубое, но эффективное средство. Другие требовали более… тонкого подхода.

Таких он любил больше всего.

Некоторые люди скрипели зубами и стискивали челюсти, когда Рендалл угрожал отрезать им конечности или содрать кожу. Его всегда удивляло, что очень многие из них не верили, что он станет приводить свои угрозы в исполнение. Он наслаждался страхом в их глазах, когда они понимали, что ошибались.

– Инквизитор, сэр.

Рендалл вздохнул, продолжая стоять, положив руки на бедра, а красный плащ развевался за спиной под порывами ветра, который нес пыль.

– В чем дело, капитан?

– Мы нашли одного выжившего. Эльфа.

Рендалл резко обернулся. Он не пытался скрыть злобную улыбку на своем лице. Перед ним стояли три солдата Лорийской Империи, чьи доспехи покрывали пыль и кровь. А у их ног на коленях в грязи стоял эльф.

В длинных каштановых волосах запеклась кровь, правую щеку пересекал тонкий шрам. Левая кисть отсутствовала. Рана еще не успела зарубцеваться. Вероятно, он потерял руку во время последней битвы, скорее всего, в ходе финальной схватки. В глазах эльфа, который не сводил с Рендалла взгляда, горела холодная ненависть.

– Хорошо, – сказал Рендалл, склоняясь над эльфом. – В тебе еще осталось желание сражаться. Я получу удовольствие, выжигая его слой за слоем.

Рендалл подмигнул эльфу и выпрямился.

– Держите его отдельно от остальных пленников. Отведите в мою палатку и охраняйте. Ему потребуется особое внимание.

– Сэр. – Солдат кивнул, и эльфа утащили.

Я узнаю все твои тайны.

Эльтор откинулся назад с закрытыми глазами, позволив ветру освежить лицо и растрепать волосы. Он сделал глубокий вдох через нос и слегка переместился, сидя в ложбинке на шее у Гелиоса. Открыв глаза, он посмотрел на пылающие руины, которые прежде были городом Белдуаром: мощное пламя освещало ночь. Легкое чувство вины кольнуло его в сердце. Он помог уничтожить два самых прекрасных города, когда-либо существовавших на свете. Перед глазами у него возникли картины рушившихся белых стен Ильнейна. Он вновь услышал крики умирающих. Ощутил острый запах обугленной плоти. На губах возник вкус пепла и крови, наполнивших воздух.

Он оттолкнул эти видения, отправив в самые темные уголки сознания.

Там они и останутся.