Молитва

Но тут Талгат опять неожиданно спросил:

– А кто такой Аятолла Хомейни?

– Он не мусульманин. Но мы уже не будем сегодня об этом говорить. Уже поздно и надо расходиться по домам, – резко прервал разговор Исмаил, вставая с пола.

Талгат почувствовал себя неловко. Где-то он прочитал, что Хомейни – великий человек и вождь исламского мира. Сейчас он услышал совершенно противоположное мнение. Не смея больше задавать вопросы, Талгат решил впредь слушать лекции молча. Но подумал про себя: «Если это не так, то я увижу знак». Сам он потом забудет об этом и вспомнит спустя какое-то время.

Первоначально было решено встречаться ежедневно у Марата, так как Исмаилу и Дине оставалось находиться в Актобе всего две недели, после чего им нужно было вернуться в Атырау. Но неожиданно на следующий день заболел их сын, и они уехали пораньше. Продолжить лекции не получилось, что очень расстроило Талгата, которого мучил вопрос: почему мусульмане поделились на суннитов и шиитов? В чем причина раскола среди мусульман? На одном из сайтов по истории ислама он нашёл научное объяснение:

«Арабы в VII – VIII веках рассматривали ислам как своё национальное достояние. Арабы относились к мусульманам-инородцам свысока, именуя их ил (варвар), издевались над их арабским произношением, привычками в быту, избегали с ними родниться. Как сказано в одном сочинении того времени, на торжественных выходах или трапезах мавла всегда находились позади арабов. Не делалось при этом различий по возрасту и статусу мавла, чтобы «ни от кого не было скрыто, что это не араб». Презрение арабов в первую очередь касалось мелких торговцев, ремесленников и крестьян, которые надеялись улучшить свое положение переходом в ислам и селились в арабских кварталах или рядом с поселениями арабов.

Арабы исходили из того, что данное Мухаммеду откровение на арабском языке ставит их выше остальных народов.

В свою очередь, мусульмане-неарабы противопоставляли этому тезис, что Коран – откровение для всех. Постепенно росло противостояние между арабами и новообращенными мусульманами, число которых увеличивалось в Халифате, и они все активнее выступали в защиту своих прав, становясь питательной средой для всевозможных оппозиционных движений. Наряду с этим росло и социальное напряжение между самими арабами, среди них стали возникать оппозиционные течения.

Так, в середине VII века в Халифате возник раскол, последствия которого в мусульманском мире сказываются до сих пор. В 656 году халиф Осман из рода Омейядов был убит и халифом избрали Али – двоюродного брата и зятя Мухаммеда. Однако клан Омейядов отказался признать нового халифа на основании того, что сторонники Али оказались причастными к убийству Османа. Лидером Омейядов был наместник Сирии Муавийа. В 657 году у Сиффина на реке Евфрат войска Али и Муавийи встретились для решающего боя. Не желая проливать кровь мусульман, Али согласился на судебное разбирательство, в ходе которого было вынесено решение против него. Сторонники Али (которые называются по-арабски «шиат Али», то есть «партия Али», отсюда их название «шииты») с этим не согласились, исходя из того, что Али – родственник Мухаммеда и имеет преимущественное право на верховную власть над мусульманами. Иначе говоря, шииты отстаивали наследственный принцип передачи верховной власти в Халифате. Для них в этом принципе – существо веры. Противники шиитов считали, что халифы, как преемники Мухаммеда, должны избираться самой общиной на основе традиций и обычаев. Отсюда вскоре возникло название этой группировки среди мусульман – сунниты, от арабского слова сунна – «обычай», или же «люди обычая и общины».

В итоге халифом был избран в 660 году более сильный Муавийа, который создал Династию Омейядов. Год спустя Али был убит. Его сторонники, тем не менее, продолжили свою борьбу и провозгласили халифом старшего сына Али – Хасана. Однако Хасан отказался от своих прав в пользу Муавийи. В 680 году Муавийа умер, и халифом был признан его сын Йазид. Но шииты отказались признать его и под руководством младшего сына Али Хусейна пошли против него. У местечка Кербела в Ираке Хусейн с группой родственников и приверженцев были убиты войсками Йазида. С тех пор Хусейн стал для шиитов не просто мучеником, т.е. шахидом, принявшим смерть за веру (шахада), а великомучеником или «шахом шахидов». Кербела, где Хусейн был убит, стала местом паломничества шиитов, а самый популярный их лозунг по сей день: «Весь мир – Кербела, круглый год – ашура, то есть траур». Сегодня Кербела – один из двух главных шиитских священных городов наряду с городом Наджаф, где сохранилась могила Али. Это событие стало окончательным водоразделом между суннитами и шиитами.

История показывает, что разделение ислама на шиитов и суннитов произошло из-за нетерпимости арабов к другим народам…»

Талгат был ошеломлён всем, что узнал из статьи, и долго не мог отойти от потрясения. В его сознании не укладывалось то, что мусульмане раскололись не из-за неверия в Аллаха, а из-за нетерпимости друг к другу…

5

Талгат был доволен своей новой жизнью в вере. Ему было 25 лет, но до сих пор он чувствовал себя в религии неопытным младенцем. В то время, как братья по вере осваивали такие сложные науки, как «Наука о Вере», «Наука о Творце».

Талгат решил поехать в аул к бабушке, рассказать о том, что он начал жизнь верующего мусульманина. Аул находился в двух часах езды от города. Небольшое селение когда-то было огромным населённым пунктом, где жило несколько тысяч человек, а сейчас хорошо, если наберется двести. Все давно переехали в город. А сейчас один из красивейших когда-то аулов в районе напоминал Талгату сирийскую деревню после разгрома боевиками. И это всё происходит в мирное время, происходит там, где не пролетела ни одна пуля. Это просто не укладывалось в его голове. Даже дом родных пришёл в запустение и ветхость, и от боли за них сжималось сердце Талгата. Бабушка жила вместе с сыном, его дядей, оба они были очень набожными людьми, но по-своему, а не по канонам ислама. Талгат с детства очень любил дядю, ведь он всегда заботился не только о бабушке, но и о нём самом, когда он был маленьким.

– Я предполагал, что ты станешь верующим. Ты всегда внимательно слушал, когда я рассказывал тебе то немногое, что сам знал об исламе. Твои глаза выдавали подлинный интерес к вере, – вдруг сказал дядя, сидя на тахте и теребя четки. Он был невысокого роста, его лицо, привычное к степным ветрам и палящему солнцу, было смуглым и обветренным. Дядя всегда, сколько помнил Талгат, был гладко выбрит, не любил растительность на лице. Сейчас он смотрел на племянника своими озорными узкими глазами, в которых светились доброта и понимание.

– Почему ты не говорил о вере, об исламе своим детям и другим племянникам? – спросил его Талгат.

– Ты был ребёнком совсем иного склада, не своего поколения. Это было заметно сразу. Потому я и говорил тебе то, что ты хотел услышать, – тихо говорил дядя, словно оправдываясь.

– Ты говорил мне, что лучшая земля – это Мекка, Медина, Аль-Акса, а лучший человек – это Пророк (мир ему!). Ты ещё в детстве подарил мне мечту, за что я буду благодарен тебе всю жизнь.

– Мне уже 66 лет. Вот, что я тебе хочу рассказать. Мы всю жизнь мечтали встать на намаз. Но в советское время мы были уважаемой всеми, образцовой семьёй и не могли этого сделать. В то время, сам понимаешь, религия не почиталась. Всю жизнь мы работали на благо государства. Но в душе мы мечтали о Рае, мечтали о том, что воскреснем вслед за Пророком, мы пронесли в своей душе любовь к Нему тайно. Мы никогда не забывали о Нём. Он всегда был для нас единственной Истиной. Так сложилась наша жизнь, что намаз для нас был трудновыполним. Когда я был молодым, всегда уважительно относился к чеченцам. В те времена многие люди были далеки от религии. Мне запомнился случай, который произошёл в один из дней, когда пост в месяц Рамадан пришёлся на июль, стояла сильная жара, а дни были долгими. Мы ремонтировали базу для скота. Вдруг один молодой чеченец лет восемнадцати упал в обморок. Все подбежали к нему. Мужики в наше время в обморок не падали. Оказалось, что этот чеченец постился. Я до сих пор его помню. Кавказцы всегда соблюдали пост в Рамадан. В то время следование любой религии высмеивалось, а они гордились тем, что они мусульмане. Я уважал их за это. Знаешь, мне больно за них, ведь у них там, на родине, несколько лет назад была война, много их там полегло. Я знаю этот народ хорошо, мы жили с ними бок о бок в одном ауле, у нас с ними одна вера. Сколько их полегло в Чечне, как подумаешь об этом, на душе становится плохо. Знаешь, Талгат, мой дед был малообразованный, правда, он немного научился читать по-арабски у старого аульного муллы. Дед часто мне рассказывал разные хадисы. В одном из хадисов говорится: тот, кто убьёт верующего, попадёт в Ад. Ойбай, зачем люди на свои души берут такие тяжкие грехи, как сейчас? За что они убивают мусульман? – говорил дядя, перебирая чётки.

– Наступило время полуденного намаза, – напомнил дяде Талгат.

– Хорошо. Я встану вместе с тобой и начну с сегодняшнего дня читать намаз. Может, Аллах простит меня.

– Да? Как я рад! Но тебе сначала надо выучить всё, что следует произносить в молитве.

– А я всё знаю. Знал всю жизнь. Может, нужно только повторить «ат-ташахуд». Кажется, я подзабыл его.

– Как?! Ты всю жизнь знал, но не мог начать читать намаз?

– Да, но в душе я всегда мечтал об этом дне.

– Альхамдулиллях! Аллах знал о том, что было в твоей душе и, наверное, поэтому Он всё ещё дарует тебе жизнь.

После намаза дядя, сложив раскрытые ладони, что-то тихо шептал и сильно плакал. Талгат спросил его, почему он плакал. На что старик ответил:

– Я сказал Ему: «Прости меня за то, что я всю жизнь не поклонялся Тебе, а Ты никогда не оставлял меня. Я знал это.

И в самые трудные минуты Ты помогал мне, когда никто, кроме Тебя, не мог мне помочь. И не было у меня никого, кроме Тебя. Прости и помилуй меня!»

Талгат был очень растроган услышанным.

Тем временем младший брат Нурлан каждый день ходил в мечеть, что расположена в старой части города. У брата появилось множество друзей, с которыми он познакомился в мечети. Ежедневно к нему приходил молодой парень из Актау и обучал его арабскому языку. Нурлан быстро осваивал алфавит и начинал понемногу читать Коран на языке Пророка.

Новость о том, что дядя начал читать намаз, очень обрадовала Нурлана. Он без раздумий привёз дядю и бабушку в город погостить в их доме. Ему хотелось прочитать намаз вместе с дядей.

– Нурлан, я никогда не думал, что буду читать с тобой намаз, – говорил ему, счастливо улыбаясь, дядя.

Младший брат всё время молил Аллаха, чтобы Он продлил дяде и бабушке жизнь. Бабушка прожила с намазом ещё один год и умерла верующей мусульманкой в 93 года. Незадолго до смерти бабушка взяла в руки старинный Коран на арабском языке и передала Талгату.

– Я не умею читать по-арабски, – говорила бабушка, – но хочу хотя бы дотронуться до него. – Она проводила своими узловатыми старческими пальцами по страницам Книги и плакала.

6

С мая 2010 года у Талгата появилось еще больше новых друзей среди братьев по вере. Его расстраивало только одно – то, что люди называют их «ваххабитами». Некоторые оскорбляют, называют «мракобесами», шепчут им вслед недобрые слова, проклинают, советуют им убираться в одну из арабских стран. Стараясь не обращать на это никакого внимания, он погружался в изучение книг об исламе, которые ему давали друзья или он сам где-то приобретал. Талгат понемногу начал изучать полный перевод Корана, но находил его понимание трудным, так как интерпретации и комментарии смыслов аятов на русском языке казались ему очень сложными и запутанными.

Его близкие родственники, друзья отца, конечно, несколько недоумевали по поводу его внешности, но никогда в его присутствии не комментировали его новый внешний вид. В это время в одной из местных газет вышла статья о мусульманах Актюбинской области. Талгата удивило то, что в ней шла речь о тех братьях, с которыми он познакомился у Марата. Всех их назвали «ваххабитами», или представителями нетрадиционного ислама. Он тогда задумался: «Почему люди нас так называют? Кто придумал эти названия? Я с рождения мусульманин. Аллах по своей милости открыл моё сердце, и я стал верующим. Но почему кто-то недоволен и открыто выражает это недовольство? Это моя вера. Жить, боясь грешить – разве это плохо?» Но Талгат многого ещё не понимал тогда. Ему трудно было осознать, что изменился лишь его внутренний мир, а внешний, окружающий его мир остался прежним. Глубоко расстроенный всем, что слышал вокруг, устав от бессилия, что не может заставить замолчать недоброжелателей, Талгат позвонил Марату.

– Почему люди обсуждают нас? Кто такие ваххабиты? Почему нас так называют? Мы разве мракобесы? – чуть не кричал от возмущения в телефонную трубку Талгат.

– У шайтана своя работа, и он действует через людей. Как только человек уверует, он посылает на этого человека войско. И чем сильнее будет вера человека, тем усерднее будет работать шайтан. И ещё больше войск будет посылать, – терпеливо выслушав его, ответил Марат.

– Я хочу увеличивать свою веру с каждым днём. Но как же я с целым войском буду бороться?!

– Понимаешь, людей тоже нельзя винить. Они такие же обычные люди, какими мы сами были когда-то. Они просто не ведают, что говорят и делают. Это всё от незнания.

– Ну, не скажи. Люди разные бывают. Есть те, кто хоть и не читает намаз, однако никогда не будут плохо говорить о верующих, и, тем более, не будут им вредить.

– Мы должны много претерпеть на этом Пути. Это верный путь, ведущий в рай, но он тернист и полон страданий и тягот. А люди такие из-за невежества. Все беды от незнания, – ответил Марат тем же спокойным голосом.

Последнюю фразу Талгат слышал сотни раз от верующих, но лишь через время он поймёт, что все беды случаются совсем по другой причине.

7

Приближалось первое лето жизни Талгата в вере. Его младший брат Нурлан уже год, как окончил университет. Но его жизнь изменилась, и вместе с ней кардинально переменилось его мировоззрение. Поэтому, прежде всего ему необходимо было найти такую работу, в которой не было бы ничего запрещённого для правоверного мусульманина.

Неподалёку от дома находился объект турецкой строительной компании. Нурлан решил поработать на этой стройке до тех пор, пока не найдёт более подходящую работу. Его приняли на работу грузчиком. Через несколько дней, узнав, что Нурлан читает намаз, турецкий менеджер вызвал его и сказал:

– Ты не будешь поднимать тяжести. Будешь просто ухаживать за растениями во дворе офиса, а зарплату получишь чуть больше.