Молитва

Нурлан был очень удивлен столь неожиданным поворотом в самом начале своей трудовой биографии, но турок ответил ему: «Ты читаешь намаз, а это многого стоит в нашем безбожном мире». Оказалось, что менеджер с огромным уважением относится к тем, кто соблюдает требования мусульманской веры. Турки были одними из первых, кто возрождали ислам в Казахстане после распада Союза и помогали строить мечети. Так, один из братьев по вере рассказывал Нурлану о том, что своему первому намазу учился у турецкого имама.

Получив первую зарплату, Нурлан купил брату пару брюк и несколько рубашек в магазине «Товары для мусульман». Возможно, зимой и весной под курткой не так было заметно, во что одет Талгат, но летом его довольно поношенная одежда сильнее бросалась в глаза. Однако сам Талгат на свой внешний вид не обращал особого внимания, да и никогда не слышал, чтобы кто-то сказал вслед ему что-либо по этому поводу. Главным для него были вера и изучение ислама.

Талгат стремился прочитать об исламе всё, что только мог найти, часто брал у Марата книги теологического содержания. Но вскоре он перечитал всю библиотеку Марата о вере. И чем больше он читал, тем больше возникало у него вопросов, главными из которых были два: «Почему мусульмане так страдают во всём мире? Какое преступление они совершили, что все вдруг стали подсудимыми?» Телевизор пока был единственным источником получения хоть какой-нибудь информации о положении мусульман во всём мире. Но в новостях показывали только слёзы ближневосточных женщин и крайнюю бедность, царящую в большинстве мусульманских стран. Пытаясь найти ответы на свои вопросы, Талгат всё больше интересовался политикой. А ещё стал много размышлять над аятами Корана. Тот особый духовный мир, который воцарил теперь в душе Талгата, казалось, поставил преграду между ним и окружающим миром. Пусть так, думал он, зато нет преград между мусульманами всего мира, объединёнными верой в Единого Бога.

В один из вечеров Талгат позвонил Марату. Трубку телефона взял его младший брат Али.

– Мне кажется, что все мы участвуем в каком-то готовом, кем-то давно придуманном сценарии, – поделился с ним своими философскими размышлениями Талгат.

– А знаешь, я давно подметил: в Коране почти все глаголы в прошедшем времени, – Али совсем не удивился его словам.

– Как будто всё уже когда-то было и прошло?

– Не знаю. Но у каждого сценария есть конец. И у этого тоже.

– Судный день?

– Да, – чуть помедлив, после небольшой паузы ответил Али.

Община мусульман Актобе увеличивалась за счёт того, что в город, как в один из нефтеносных, процветающих региональных центров страны, стали приезжать люди в поисках работы. Много мусульман из Атырауского, Уральского джамаатов, а также из других городов переехало в Актобе. Талгат приобрёл ещё больше новых братьев по вере. Он продолжал всюду искать хоть какую-нибудь новую религиозную литературу. Первой объёмной книгой, прочитанной им, стал сборник хадисов «Сады Праведных», труд Ан-Навави. Талгату нравилось читать эти хадисы. Он, как и другие мусульмане, старался неуклонно следовать тому, что он узнавал из Корана и хадисов. С одной стороны, он был счастлив, что стал верующим, с другой – в глазах его появилась печаль. Он понимал, что вступил на нелёгкий путь. Положение мусульман во всём мире расстраивало его.

Он всё ещё искал ответы на свои вопросы: «Почему мусульмане в униженном положении? Почему так гонимы всеми со всех сторон? Почему так страдают?» Тяжело было слышать о том, что мусульман жестоко пытают в тюрьмах, что женщины вдовеют, а дети растут без отцов. Войны разрушают всё, чем жили они испокон веков. Талгат намеревался и дальше продолжать искать ответы на эти вопросы.

8

В середине апреля 2011 года Марат пригласил к себе Талгата, чтобы познакомить с русским мусульманином Димой.

– Познакомься, это Дима, – сказал Марат и продолжил. – Придя в веру, Дима выбрал себе новое правоверное имя – Абдулла, что в переводе с арабского означает – раб Божий. Ты же хотел учить арабский язык. Абдулла может тебя научить. Тем более, что вы живёте недалеко друг от друга. И тебе нужно общение, и ему. Я в Атырау по делам уезжаю, – и тут же, повернувшись к Абдулле, спросил его:

– Как твои дела? Что-то тебя совсем не видно?

– Альхамдулиллях, всё хорошо.

– Ты расстроился, что ваших преподавателей выслали назад, в Египет? Конечно, на всё воля Аллаха. Но ведь те знания, которые они тебе дали за три года, ты можешь передать другим. Вот брат Талгат хочет учить арабский. Он мечтает читать Коран на языке Пророка (мир Ему!).

– Иншаллах, я брату помогу, – согласился Абдулла.

– Тебе и самому тоже нужно общение. Сидишь дома один, – подытожил Марат.

Талгата также мог научить арабскому его брат Нурлан, который к тому времени отлично читал Коран по всем правилам чтения, но Марат считал, что ему нужно больше общаться с другими братьями-мусульманами.

С Абдуллой договорились, что тот будет приходить по утрам 2—3 раза в неделю домой к Талгату и учить его арабскому. А также договорились заучивать суры Корана и дуа.

Талгат был очень рад знакомству с Абдуллой, так как тот был спокойным, вежливым в общении и свои уроки давал терпеливо, ненавязчиво.

Ещё большим уважением к Абдулле он проникся, когда увидел, как тот мелодично, нараспев читает намаз. Никогда больше он не услышит, чтобы кто-то так красиво молился. Талгату казалось, что Абдулла настолько глубоко погружается в свой намаз, что движения его становятся необычайно плавными, словно за спиной вырастают крылья, создающие красоту движений.

Позже к ним присоединился ещё один брат по вере – Заид. Талгат и Заид были счастливы тем, что теперь могут читать Коран на языке Пророка и за короткое время сумели выучить более двадцати с лишним сур и множество дуа. Брату Заиду было всего лишь 18 лет, но, несмотря на молодость, он уже был женат. Окончив с отличием школу, он сразу женился, так как прошёл нелёгкое испытание в жизни. До принятия ислама Заид был вполне современным и эрудированным молодым человеком, учился в школе на «отлично», был гордостью школы. Но однажды он услышал проповедь, которая перевернула его душу и всю жизнь, поставив на истинный путь веры. Начал совершать молитвы, отпустил бороду, надел такию. И в скором времени пришёл в школу в новом обличии. Вначале учителя и ученики не обращали на это внимания, но Заид смело и прямо во время уроков говорил, что уверовал в Единого Аллаха, что поклоняется Ему пять раз в день, и что по Его приказу коротко постригся и отрастил бороду.

Родителей вызвали к директору и попросили забрать сына из их школы, перевести в другую. Но оказалось, что Заид никак не может перейти в какую-либо школу, которая приняла бы его в этом новом одеянии. А ведь ему оставался всего один год до окончания учебы. Наконец, Заид нашёл одну школу, директором которой был пожилой мужчина, сказавший ему:

– Приходи, сынок. Только сначала внимательно выслушай меня. Тебе осталось учиться всего лишь один год, мне тоже на пенсию выходить в следующем году. Улавливаешь суть? Подумаешь, бороду носишь и укороченные брюки. Приму я тебя, но с одним условием, что проповеди свои ученикам в школе читать не будешь.

Заид покорно принял его условия. Благодаря этому человеку, Заид окончил с отличием школу, а потом сразу женился. Это было в 2009—2010 годах.

9

Тем временем Талгат познакомился в мечети с двумя чеченцами, с которыми у него произошла интересная беседа о вере, и на прощание они обменялись номерами телефонов. Об этой встрече он рассказал Абдулле, оказалось, что тот знает этих ребят и тоже даёт им уроки, но в другие дни недели. Джохар и Хасан – так звали молодых чеченцев – уже лет пять жили в Актобе.

Однажды, придя домой из мечети, Талгат обратил внимание на отца, грустно сидевшего на кухне, уставившись в окно. Но у сына возникло ощущение, что отец не наблюдает за всем, что происходит там, за окном, а унёсся мыслями куда-то вдаль. Вдаль, известную только ему. Отец сильно переживал из-за конфликта с родичами, он видел, как постепенно образовалась незримая стена между его семьёй и родственниками. Этот разрыв доставлял ему боль, он хотел прежних родственных отношений, но, к его великому огорчению, всё изменилось, и для него это стало настоящей трагедией. Радикализм его сыновей стал водоразделом между ним и родственниками. Те всё реже и реже звонили к ним домой. Перестали приглашать на общие семейные мероприятия. Старались обходить их дом, а повстречавшись где-то на улице, стремились, наспех поздоровавшись, побыстрей уйти, ускользнуть от них. Одно только утешало отца и его сыновей, что такое происходит почти со всеми, кто начинает новую жизнь верующего человека. Верующим не хочется заниматься пустословием, а также они не могут находиться там, где будет выпивка. А «джахили» не хотят слушать о вере, потому что не желают менять свой привычный образ жизни.

Сыновья в свои первые дни в вере излишне эмоционально призывали родственников начать молиться. Они искренне желали своим близким и родным того же, чего желали себе: быть ближе к Аллаху. Они говорили им:

– Мы не хотим, чтобы вы все попали в Ад. Мы хотим, чтобы потом все вместе мы опять встретились в Раю.

– А в чём вы нас упрекаете, что мы, по-вашему, делаем не так? – обиженно отвечали им родственники.

Талгат и Нурлан призывали их стать истинными мусульманами, а не на словах. Родственники недоумевали:

– А мы кто? Мы – мусульмане. Мы тоже верим в Аллаха. Всегда просим Его, когда нам плохо. Мы знаем, что Он создал нас.

– Хорошо. Но тогда по Его приказу вы должны молиться, – доказывал родным Нурлан.

– Ну, подождите, нам ещё рано, – отвечали ему на это родственники. При этом они были в два, а то и в три раза старше Нурлана.

Первые мусульмане, призывавшие к исламу людей, подобно Нурлану с Талгатом, тоже не имели ни мудрости, ни знаний. Они начали молиться по воле Аллаха и думали, что все вокруг тоже начнут молиться, едва узнав благую весть. Так и братья призывали окружающих к вере, искренне желая добра и райской жизни после смерти своим родным. И не знали они тогда ещё, что сердца людей находятся в руках Аллаха, и люди уверуют, когда Он пожелает. И понадобится ещё определённое время, чтобы люди вообще стали понимать, что происходит. А пока они недоумевают, зачем вдруг эти молодые люди отказались от привычного жизненного уклада и стали вести неизвестный им прежде, иной образ жизни.

Люди в то время не желали интересоваться исламом по разным причинам. Кого-то отталкивала мусульманская одежда, кого-то волновала возможность потери своего бизнеса или партнёров, друзей, с которыми они вместе могли делать то, что запрещено религией. Многих беспокоило мнение окружающих.

А ещё это был период столкновения взглядов на жизнь трёх поколений. Но Талгат верил, что начинается новое время, в котором мусульманам предстоит сыграть главную роль.

10

Однажды вечером в доме Талгата собрались братья по вере. Велись разговоры о хадисах и о жизни Пророка. И тут один из присутствующих молодых братьев, недавно пришедших в лоно религии, задал вопрос о суфизме:

– Братья, только знающие, ответьте Иншаллах, что такое тарикат. Я знаю, что у суфиев на это есть свой ответ, но меня интересует именно то, что думают наши братья по вере по этому поводу?

– В сунне нет такого. Я советую не использовать это понятие, так как это термин суфистов, а они заблудшие, поскольку противоречат вероучению Пророка, придумывают себе ложные хадисы, рассказывают сказки и тому подобное. Советую вместо этого изучать Таухид, АкидаАхль-Сунна уа аль-Джамаа, – ответил один из братьев.

– Многие зикр делают. Знаю такого человека. У него таухид очень чистый, сказали мне. Я не видел таких сильных мусульман, как он – возразил Асхат.

– Брат, не может быть, чтобы у него был чистый таухид! Потому что те, кто в тарикате, делают ширкзиярат – поклоняются своим святым, а это есть ширк, многобожие, – выразил ему своё несогласие Мурат и продолжил. – Я прочитал в одной книге, что тарикат – это сообщество, собранное вокруг одного суфийского шейха. Они считают, что нельзя обращаться напрямую к Аллаху в молитве, поэтому делают это посредством шейха, который уже умер. Якобы, он ближе к Аллаху, как они считают. Это секты, которые вышли из ислама, одним словом, нечистые мусульмане.

– Мурат, я недавно в исламе Альхамдулиллях и хотел бы узнать, почему «зиярат» противоречит шариату? – вмешался в полемику новоприбывший брат по имени Нуркен.

– Мурат, нет, он против ширка. И он плохо смотрит на эти всякие зияраты, – не обратив внимания на вопрос новичка, продолжал настаивать Асхат.

– Пойми, зиярат – это одно. А делать земной поклон, целовать руки, просить посредством своих шейхов – другое. Если бы он был против этого, он не ходил бы туда. Так как зияраты входят в те задания, которые даются им сверху в состоянии транса. И вообще поклонение могилам – это ширк, – продолжил диалог Мурат.