II. Маска Зорро. Голубой бриллиант

– Рикардо велел нам немедленно ложиться спать и не издавать звуки ни по какому поводу, если ты не забыла, – упала лицом в подушку Изабелла. – Сейчас он услышит наш разговор, придет и выгонит тебя в твою комнату, – донесся ее глухой голос.

– Скажем, что ему показалось, – махнула ручкой фрейлина.

– Вот сама и будешь говорить.

– Не уходи от темы! Ты единственная видела его так близко и при хорошем освещении.

– Кери, говорю же, у меня перед глазами было так темно, что я ничего не поняла, – развернулась Изабелла. – К тому же все произошло за считанные секунды. У отца и дона Алехандро сейчас намного более реальные шансы установить его личность. Завтра с утра сразу же их спросим.

– Что толку в том, что они рассмотрят его по миллиметрам? Ты единственная, кто может дать однозначный ответ.

– Кери… – воздела руки к потолку Изабелла.

– Что? Ты была к нему ближе всех. Ты знаешь черты его лица намного четче и…

– Глаза, Кери. Их невозможно спутать ни с кем другим. И для того, чтобы их рассмотреть, не нужно быть мной.

– Ты серьезно думаешь, что он единственный зеленоглазый мужчина на всем континенте?

– Такой оттенок я за всю свою жизнь встречала только у него.

– Послушай, мы всегда видели его в маске, которая, хотим мы этого или нет, подчеркивает его глаза, делая их такими яркими и заметными. Мне кажется, если он ее снимет, его взгляд будет вполне обычным и совершенно невыделяющимся в толпе.

– А мне кажется, его глаза горят даже в темноте и маска тут не при чем, – поежилась Изабелла.

– Кто б спорил, – многозначительно хмыкнула фрейлина.

– Кери, я серьезно.

– Да, конечно, я полностью с тобой согласна. Он на всем белом свете единственный и неповторимый.

Изабелла издала вздох безысходности и забралась под одеяло.

– Знаешь, что? – через довольно продолжительный промежуток тишины произнесла Керолайн. В ответ донеслась глухая вопросительная интонация. – Если это все же не он, то у меня есть предположение, кто такой сеньор Монтеррей…

– Так, стоп! – предупредительно вскочила над подушкой Изабелла. – Твое первое предположение уже перевернуло все с ног на голову!

– А я тут причем?! – возмутилась подруга. – Все заметили невероятное сходство!

– Если бы я по твоей милости не потеряла сознание, это сходство не начали бы искать с таким рвением. Все решили, что я его узнала.

– По моей милости?!

– Когда-то же должен наступить этот особенный день, – нараспев произнесла Изабелла, прижимая руки к груди и нарочито быстро хлопая ресницами. – Когда будут сняты маски и откроются имена.

– Откуда тогда он тебя знает?!

– Да мало ли, где видел. Если он намерен влить капитал в строительство порта именно в Эль Пуэбло, значит, он должен был здесь бывать.

– Мы здесь всего полгода, – гнула свою линию Кери.

– Отстань от него. Бедный сеньор Энрике до сих пор расхлебывает твое предположение. Напугали человека так, что он собирался сбежать в отель. А нам еще подписывать с ним соглашение.

– Он тебя знает, – цедила сквозь зубы фрейлина.

– Я уже все сказала этому поводу.

– Тогда почему Рикардо не пришло в голову такое объяснение?

– Потому что я грохнулась в обморок, – начала загибать пальцы Изабелла. – Потому что у него похожий облик. Потому что у него низкий голос. Потому что никто не успел его рассмотреть. Потому что завтра бал, в конце концов, и все ждут сама-знаешь-чьего появления.

– Хочешь сказать, это простое совпадение?

– А ты хочешь сказать, сама-знаешь-кто – единственный высокий мужчина с низким голосом на всем континенте? И, кстати, голос, мне кажется, все же не его.

– Голос можно изменить.

– Кери, отстань. Дай отдохнуть. И так голова кругом.

– Значит, тебе неинтересно, кем еще может являться сеньор Энрике и почему он тебя знает? – задрав носик, хмыкнула Керолайн.

– Совершенно.

– Это, между прочим, все ставит на свои места.

– Ничего не слышу.

– Другого варианта быть просто не может.

– Это Рикардо, или мама, или отец, или дон Алехандро навели тебя на эту мысль?

– Да нет, я просто сейчас сидела, смотрела в окно и взвешивала все "за" и…

– Спокойной ночи.

Керолайн на мгновение застыла с открытым ртом, но тут же нахохлилась и сложила руки на груди.

– Ну и не скажу! Мучайся теперь всю ночь!

– Делать больше нечего.

Кери яростно водрузила себя на подушки дивана и поучительно замолчала, однако минута безразличной тишины со стороны кровати ее принцессы, а следом и вторая заставили ее сменить гнев на милость и возобновить попытки вернуться к животрепещущей теме.

– И все же похож, правда? – небрежно бросила фрейлина.

Молчание.

– Да и бал завтра.