Повседневная жизнь осажденного Ленинграда в дневниках очевидцев и документах

‹…› Получил открытку от Калашникова и письмо от Якубовского.

Калашников пишет:

«…Уже два месяца, как я нахожусь в армии, изучаю специальность Кренкеля. Буду счастлив, если от моего участия прольется кровь десяти фашистских собак.

А я, брат, думал, что писать тебе по старому адресу бесполезно и, конечно, рад, что ошибся. Нервничаю и бесконечно злюсь – вот что я могу сказать о себе. Напиши мне подробно о своей жизни, да не медли, а то мой адрес теперь подвижной. 27 апреля 1943 года».

Быстро дошла открытка. Я рад этому и в то же время встревожен. Неужели такого художника отправят на фронт? Это было бы величайшей ошибкой! ‹…›

В первомайском номере газеты «Смена» в статье «Братство, скрепленное кровью» много написано обо мне, и статья кончается моими стихами. С душой написано и правдиво. Я вдохновил двух журналистов на тему «За Ленинград, за город русской славы». ‹…› Приятно, конечно, читать это. Хочется еще больше работать, чтобы отблагодарить и оправдать слова этих людей своим трудом и жизнью. Уже подготовил два сборника стихов. ‹…› Осталось еще столько подготовить – и можно будет идти за консультацией в Союз писателей.

Сегодня ходил на Богословское кладбище. Около него получил полторы сотки земли под огород. Земля песчаная, тощая. Одну грядку вскопал, осталось еще три. В воскресенье закончу. Сообщение плохое. От завода надо идти километров пять и от дома около этого. И близко трамваев нет. Придя домой, нашел семена, много семян. Привезла их мать. ‹…› В субботу поеду к сестре. Надо достать литературу по огородничеству. Придется приложить немало трудов, чтобы вырастить овощи. Одного боюсь – за сохранность.

Война принимает ожесточенный характер, начались активные действия на юге. Пока что, судя по печати, инициатива в наших руках. Давай бог! Нынче не видно, чтобы ленинградцы собирали траву или крапиву, стало быть, не очень уж голодны. Выглядят тоже недурно, за исключением тех, кто не сумел за прошлое лето войти в силу.

Погода установилась. Сегодня знойный тихий день. По ночам налеты большие. На днях бросили на моей улице бомбы – удирал от наших ястребков. ‹…› Устал здорово, но бодр и свеж душой. Сейчас примусь дочитывать «Далекое и близкое» Репина. 11 часов вечера, и спать хочется.

9 мая 1943 года

Вчера радио сообщило, что союзники заняли Бизерту в Тунисе. Эта радостная весть быстро облетела город. Люди повеселели. Наши войска ведут успешное наступление на юге.

Вчера ушел с работы пораньше. В 5 часов был у сестры. Выпил с Леонидом четвертинку водки. Около пяти часов проговорили о текущих событиях, о пережитом и перспективах на будущее. Хорошо провел время. Комната у них выбелена, печка разобрана, на стенах репродуктор и открытки.

Утром в 10 часов с Леонидом поехал на выставку ленинградских художников, но она еще не открыта. Напрасно потеряли время. На Невском кросс: спортсмены в трусах и майках, велопробег. День солнечный. Приехал домой в 2 часа дня. Взял лопату и отправился на огород, где пробыл до 6 часов. Копал и сеял. Посеял турнепс, редис, капусту, помидоры. ‹…›

Огород много требует внимания. Люблю землю, вероятно, во мне сказывается крестьянское происхождение.

Сегодня в городе тихо. Вчера тоже. По ночам бешеные тревоги. Скоро начнутся веселые события.

Скоро исполнится год, как я вышел из госпиталя. Пока все хорошо. ‹…›

От Валентины Пирожковой получил телеграмму: «Приезжай в отпуск в Самарканд, жалеть не будешь». Написал ей соответствующий ответ. ‹…›

13 мая 1943 года

Проклятое число. С раннего утра началась воздушная тревога и обстрел города. На работу шел пешком, под свист снарядов и разрыва шрапнели. ‹…› На набережной передо мной в четырехстах метрах разорвался снаряд. Мужчину взрывной волной отбросило к черту на кулички. Он тяжело шлепнулся мертвым у самой воды. Женщине оторвало голову. Мозги и волосы были разбрызганы на заборе, большая лужа крови стекала с тротуара на мостовую. ‹…›

На заводе до половины 11-го сидел в комнате бюро комитета комсомола, т. к. завод обстреливался и был подан сигнал «укрыть личный состав».

Приступил к работе. Тревога продолжалась до половины 3-го. Многие не явились на работу.

Холодный, ветреный день. После полудня небо заволокло тучами и пошел дождь. Легко одетый в тельняшке, пиджаке, парусиновых туфлях, вместо кальсон трусы, без кепки. Застыл окончательно.

Работников не было. Пришлось одному вертеться как белка в колесе. Работа капризная, новая. Домой пришел в 7 часов. ‹…› Работал на огороде. ‹…›

У всех в зубах навязло варварское слово «эрзац». Эрзац-солдат – девушка в форме солдата. Эрзац-моряк – девушка, одетая в моряка. Эрзац-конфеты – конфеты с дурандой[15 - Дуранда – жмыхи, остатки семян масличных растений после отжима масла.], эрзац-молоко – соевое молоко на рационе. Эрзац-жена, или жена блокадная, то есть за отсутствием законной временная жена, доходная или такая, под которой подразумевается любовница. Эрзац-хлеб, слава богу, выпал из лексикона ленинградцев больше года назад. Эрзац-токарь – женщина. Эрзац-муж – худой, немолодой, дистрофик. Эти эрзацы не перечислить и не запомнить.

Войну называют бандитизмом Гитлера, когда происходит артобстрел.

Сегодня головы ленинградцев забиты думами об огороде. Утром идут на работу с лопатой, с работы на огород и с огорода домой тоже идут с лопатой.

Разговоры от ученика до старого инженера о семенах, почве, навозе, ночном «золоте», моркови, петрушке, поливке – одним словом, колхозные разговоры. Непривычно и поэтому интересно. О медалях «За оборону Ленинграда» забыли. Идут толки, что война скоро кончится, а она кончается уже два года как. Нервы истрепаны у всех. Все поумнели, стали скупыми на комплименты и щедрыми на едкие остроты, осторожны, подозрительны, рассеянны, необщительны, замкнуты и холодно-горды. Весна придала людям оригинальный вид.

17 мая 1943 года

…Надоели тревоги. Ни ночью ни днем нет покоя. Длятся по шесть-семь часов. Сегодня на работу шел пешком. На завод пришли не все.

Весна холодная, зацвела черемуха. Дуют холодные ветры. Кровь плохо согревает душу.

Питание ниже среднего. Засыпаю полуголодным.

Усиленно работаю на огороде. В субботу работал лопатой, в воскресенье сеял. Уже взошли турнепс и редиска. Почва тощая, песчаная. Далеко ходить на огород. Пока идешь, выдыхаешься. Завтра буду сеять свеклу, уже проросла в сырой тряпице. Природа оделась в зеленое платье.

Люди глотают пороховой дым и тысячами гибнут на полях сражений или в проклятой Германии. Великий русский многострадальный народ. Народ трудолюбивый, стихийный, свободный и терпеливый. Ни один народ за всю свою историю не вынес столько, сколько русский человек за последние тридцать лет. Сколько грязных кровавых лап протягивалось к твоему могучему горлу! Но ты дышишь полной грудью, тяжело дышишь, но живешь. И стоять и жить будешь вечно. Тебе суждено решать судьбу многих народов. У тебя мудрые вожди и талантливые руководители. У тебя есть будущее. Кровь, пролитая тобой, не пропадет даром. Трудно писать в эти дни. Грандиозность событий давит на грудь и сжимает горло. Слишком устает мозг от переживаний и потрясений. Нужен большой талант и сила титана, чтобы описать на бумаге все ужасающие подробности жизни наших людей, сражающихся 23 месяца с бронированными полчищами гитлеровской Германии. ‹…›

Трудно тем, кто хочет заниматься творчеством в свободное от основной работы время. Это время нужно урывать от сна, который так дорог страшно уставшему, голодному человеку с отравленной нервной системой. ‹…›

Вот уже не ясно излагаю, а значит, мысли туманные. Воля беспомощна, здесь талант ни при чем, будущее покажет, смогу ли я справиться со своей задачей или нет. Если выживу, то что-нибудь оставлю после себя, а если нет, то простите мне радужные надежды, я не виноват, что они не оправдались. Историческая необходимость тому причина, а мне уже скоро 28 лет.

Кончаю, ибо писать без толку. Эта бесконечная исповедь, наполовину заполненная водой, если сможет принести будущему историку пользу, то слава богу.

19 мая [1943 года]

Вчера меня вызвали в партком. Там были секретарь райкома ВКП(б) Щербаков, парторг ЦК ВКП(б) на заводе Смоловик, Ремезов и еще зав. отделом кадров райкома. Потолковали со мной полчаса по душам и задали вопрос, как я смотрю, если мне поручат ответственную партийную работу в комсомоле, а затем освободят.

Пошел на огород. По пути заглянул к Вале Быкову. Посмотрел его этюды, эскизы, картину, поговорил по душам. Все такой же энтузиаст. Горит человек. Маловата культура, но большой темперамент. Души не чает в искусстве. Хорошее произвел на меня впечатление. Жена и дочь его в плену у немцев. Сам он тяжело переживал блокаду. Сейчас работает дворником, а после берет в руки кисть и работает до упаду. Одну его картину приняли на выставку ленинградских художников. У него я пробыл около 2 часов. Беседа получилась оживленной, от него пошел на огород.

Сеял свеклу, домой пришел пешком в 11 часов.

Сегодня ездил в райком. Посетил Щербакова и секретаря райкома Барнаулова. Хороший парень, тоже участник войны. С ним можно сработаться. От него поехал в горком комсомола, где пробыл около часа, оттуда на завод, с завода в горком ВКП(б). Вероятно, на днях буду руководить комсомолом своего завода. Работа очень ответственная и тяжелая, где же время для стихов!!! Что же, увидим, как пойдет дальше. Чем дальше в лес, тем больше дров.

27 мая 1943 года

Итак, я комсорг ЦК ВЛКСМ завода им. Сталина.

21-го должно было быть общезаводское комсомольское собрание. Оно сорвалось. В этот день пришло на завод из райкома назначение меня комсоргом ЦК ВЛКСМ.

В субботу ездил к Леониду. Ночевал у него, в воскресенье на обратном пути заехал на Басков переулок. Вечером поехал в театр. Смотрел «Слугу двух господ».

С понедельника начал глубоко изучать организацию завода, работу актива, беседовал с секретарем райкома, парторгом ЦК ВКП(б) Смоловиком, директором завода, с парторгом и начальниками цехов. Ходил в общежитие, проводил по цехам митинги, брали соцобязательства к 25-летию комсомола.

Вчера на завод приезжал секретарь горкома партии Бадаев. Я был в президиуме на общем собрании. Бадаев выступил с докладом «Обстановка сегодняшнего дня и наши задачи».

Домой прихожу поздно. Устаю, но много делаю полезного. День проходит плодотворно. Ребята меня любят, ликуют, радуются моему возвращению в комсомол. Атмосфера создается благоприятная. Сегодня был на совещании райкома о займе.

Снова над городом черные тучи. Предстоит последняя решающая схватка. В Сталинграде она началась, в Ленинграде кончится. Теперь немного осталось, но осталось самое страшное, как мне кажется.

Ничего, борись, крепись, ты же сильный, а выживешь, будешь молодец, тебе дадут отдохнуть и спасибо скажут за работу, за борьбу, за волю твою; суждено погибнуть – значит судьба у тебя такая. Ничего не попишешь. Главное, не терять почву под ногами. Оставаться спокойным до конца, а нервы как у женщины стали. Сердце как у старика. Глаза суровые и ласковые. Вид у меня внушительный, говорят, мол, этот парень кремень, а никто не знает, что на душе порой бывает.