Теория и практика общественно-научной информации. Выпуск 22

• коммерческие ресурсы с бесплатным доступом;

• государственные ресурсы с платным доступом;

• открытые архивы;

• публичные ЭБ на основе фондов библиотек и архивов;

• электронные библиотечные системы вузов;

• общественные ресурсы (сайты и коллекции, создаваемые отдельными лицами и коллективами из альтруистических соображений).

Важной особенностью модели информационного пространства, принципы которого обсуждаются в настоящей статье, должно стать ясное представление о правовом статусе и экономической модели функционирования каждого ресурса и сервиса. К сожалению, такое представление сегодня отсутствует. Рассмотрим несколько примеров.

Одним из важных новых ресурсов последних лет стала Научная электронная библиотека eLibrary.ru, на базе которой функционирует Российский индекс научного цитирования (РИНЦ). Этот индекс рассматривается в ряде правительственных документов как обязательный инструмент оценки эффективности научного исследования. Автор убежден в важности и полезности национального индекса цитируемости. В то же время статус самого ресурса непонятен. Юридически он принадлежит коммерческой организации и может быть в любой момент закрыт. Его разработка и сдача в эксплуатацию происходили в условиях, приведших к совершенно неудовлетворительному качеству, на что неоднократно указывали специалисты (7).

Другой пример. На основе грантов, выданных российскими научными фондами (РФФИ и РГНФ) за последние годы, было разработано множество (несколько сотен) информационных систем, сервисов и ресурсов, ориентированных на информационное обеспечение науки. Многие из них содержали интересные технологические решения, ценную информационную базу и могли стать очень полезными для научного сообщества. Однако подавляющее большинство из них прекратило существование после завершения гранта. Это произошло потому, что грантовая система финансирования, весьма полезная сама по себе, не приспособлена к поддержке информационных ресурсов. Что же касается других источников финансирования, прежде всего Минобрнауки, то оно тратит большие средства на разработку новых информационных систем. Уже действующие, похоже, министерство не интересуют. Во всяком случае, систем, выживших в этих условиях, насчитывается мало.

Безусловным признанием и заслуженной известностью пользуется созданная в РГБ Электронная библиотека диссертаций. Но каков ее правовой статус? Насколько правомочно фактически коммерческое использование документов, поступивших в РГБ по закону об обязательном экземпляре документов? И как соотносится с этим использованием заявление Д.А. Медведева, что диссертации должны стать общественным достоянием?

Еще раз подчеркнем, насколько важно разработать адекватную модель функционирования общественно значимых ресурсов науки и образования и обеспечить финансовые и правовые условия реализации такой модели.

Рассмотрим некоторые особенности информационного пространства в гуманитарной сфере. Здесь мы будем опираться на исследования информационных ресурсов по педагогике и психологии, проведенные автором по заданию Российской академии образования (1; 2).

Прежде всего, удивляет очень большое количество российских журналов по педагогике и психологии. По подсчетам автора, их более 1180, в том числе в Научной электронной библиотеке и соответственно в РИНЦ представлено 570. При этом в ведущем международном индексе цитирования Web of Science, точнее, в индексе Social Science Citаtion Index обрабатывается только один (!) российский журнал.

С другой стороны, большая часть публикаций по этим наукам приходится не на журналы, а на монографии, методические пособия и другую серую литературу. Так, публикационная активность академиков и членов-корреспондентов РАО, отражаемая в библиотечном каталоге НПБ им. К.Д. Ушинского, почти в 2 раза больше, чем по журналам, представленным в РИНЦ (4).

Конечно, это говорит о том, что методы оценки эффективности научных исследований, предлагаемые Минобрнауки и РАН и основанные на использовании международных индексов цитируемости, малопригодны для оценок в гуманитарной сфере, в частности в педагогике и психологии.

В связи с этим можно процитировать академика А.Р. Хохлова, который на замечание корреспондента, что численные показатели применимы к естественным наукам, но не к гуманитарным, ответил:

«Разумеется, гуманитарные науки оценивать сложнее. Например, в Arts & Humanities Citation Index не высчитывают импакт-фактор журнала. Поэтому в ИСТИНЕ (6) мы отмечаем любую публикацию наших сотрудников в журналах из этой реферативной базы.

Для обсуждения затронутого вами важного вопроса я бы считал полезным пригласить на “круглый стол” наиболее авторитетных российских гуманитариев с мировым именем, чтобы они разработали критерии для своих наук. Важно, чтобы эти критерии были количественными, проверяемыми и чтобы научная деятельность была видна вне России – даже когда речь идет об изучении русской истории или русской литературы» (8).

К сказанному добавим еще некоторые цифры. В рассматриваемой сфере (педагогика и психология) ежегодно издается до 30 тыс. книг и брошюр, выходит до 20 тыс. неопубликованных документов (отчеты и диссертации), которые также имеются в электронном виде. В наиболее полном каталоге образовательных ресурсов Интернета зарегистрировано около 60 тыс. объектов.

Эти цифры подтверждают известный факт, что объем электронной научной информации сопоставим или даже превосходит объем традиционной печатной информации.

Далее попытаемся перейти от констатации к некоторым конструктивным утверждениям. В качестве базового приема следует представить себе некое идеальное состояние информационного пространства науки и образования, а уже затем обсуждать необходимые правовые, экономические, организационные и технологические условия, позволяющие достичь этого идеального состояния или, по крайней мере, приблизиться к нему.

Для построения этой идеальной модели попытаемся ответить на некоторые принципиальные вопросы:

• какова должна быть роль государства и стоит ли вспоминать ГСНТИ;

• нужна ли единая система информационных ресурсов науки и образования;

• нужна ли система внешнего управления информационного пространства или возможно самоуправление;

• какая должна быть система финансирования, точнее, как в системе финансирования должны сочетаться разные источники и способы финансирования;

• как следует строить систему оценок качества создаваемых и проектируемых ресурсов;

• что нужно изменить в правовой базе?

Ответить на эти вопросы однозначно, конечно, затруднительно. Попытаемся рассмотреть факторы, которые могут повлиять на поиск таких ответов.

Рассмотрим вопрос о государственной роли. С одной стороны, в настоящее время как в науке, так и в образовании государство доминирует, что видно, например, из анализа доли государства в общих затратах на науку и образование. У большинства специалистов не вызывает сомнения, что государственные структуры, например библиотеки и органы научной информации, должны играть важную роль в информационном пространстве.

С другой стороны, в создании научно-образовательных ресурсов Интернета весьма значительна роль негосударственных акторов. Для некоторых типов ресурсов, например электронных библиотек, виртуальных музеев, доля негосударственного сектора достигает 75%. Большинство ресурсов создается не коммерческими организациями, а добровольцами-энтузиастами, иногда организованными в различные сообщества. Качество таких ресурсов с научной точки зрения не всегда бывает удовлетворительным.

Следует также учитывать роль межведомственной конкуренции и слабую способность государственных институций находить общий язык. Среди научно-образовательных информационных ресурсов почти нет таких, которые были бы созданы на основе добровольной кооперации нескольких государственных организаций. Поскольку управление наукой в стране фактически разделено между Минобрнаукой и РАН, соответственно разделяются и научно-информационные институции. Кроме того, собственные ресурсы часто имеют отдельные научные учреждения и вузы, федеральные ведомства и регионы.

Очевидно, что реанимация ГСНТИ в сколько-нибудь масштабном варианте невозможна. Однако некоторые идеи ГСНТИ, например придание системообразующей роли видовым федеральным системам, сохраняют определенную жизнеспособность. Действительно, большинство центральных функционирующих научно-информационных ресурсов носят видовой характер: библиотека диссертаций, ИНИОН, ВИНИТИ, НЭБ[5 - Научная электронная библиотека eLibrary.ru], ЦИТИС[6 - Федеральное государственное автономное научное учреждение «Центр информационных технологий и систем органов исполнительной власти».], ФИПС[7 - Федеральное государственное бюджетное учреждение «Федеральный институт промышленной собственности».]. А вот предпринятая несколько лет назад попытка Минобрнауки организовать информационно-аналитические центры на основе перспективных направлений (по аналогии с ранее существовавшими отраслевыми институтами информации) успеха не имели. Однако есть пример прекрасного тематического ресурса (УИС РОССИЯ[8 - Университетская информационная система РОССИЯ.]). Хотя он создан и функционирует скорее вопреки помощи государства, чем благодаря ей.

В этих условиях говорить о действительно единой системе научно-образовательных ресурсов, действующей по единым правилам и снабженной некоей системой управления, не приходится. Вероятно, можно надеяться на некоторые способы самоорганизации, в том числе самоуправления, но только если для этого возникнут серьезные стимулы.

Лучшим из них, конечно, является финансирование. Интегральные ресурсы реально появляются, если есть соответствующая финансовая база. Хорошим примером здесь могут служить система образовательных порталов, разработанная в 2003–2007 гг. при головной роли Федерального государственного автономного учреждения «Государственный научно-исследовательский институт информационных технологий и коммуникаций» (до 1999 г. – Центр «Информика»). После завершения действия программы «Развитие ЕИОС»[9 - ЕИОС – Единая информационная образовательная среда.], в рамках которой была создана система порталов, большая часть порталов прекратила свое существование, да и головной портал «Российское образование» поддерживается гораздо хуже, чем раньше. Это еще одно доказательство того факта, что научно-образовательные информационные ресурсы могут жить только при постоянной поддержке.

Другой пример подобной интегрированной системы – это «Электронная Земля». Задуманная как мощная интегрированная система для научных геоданных, она погибла, как только закончилась соответствующая целевая программа. Правда, здесь можно указать на еще одну причину неудачи: возглавивший проект ВИНИТИ РАН уже давно не обладает кадровыми и ресурсными возможностями для выполнения роли головной организации крупных проектов.

По-видимому, крайне ограниченную перспективу имеет и модель аутсорсинга для научно-информационного пространства. Примером может служить нынешняя ситуация с электронными библиотечными системами (ЭБС). Целый ряд коммерческих структур, которые попытались выйти на этот рынок, не имеют должных информационных ресурсов и поэтому не могут удовлетворить вузов-заказчиков. Большинство из них не переживет нынешнего бума с ЭБС. А крупнейшие владельцы информационных ресурсов – библиотеки – не обладают финансовыми возможностями для разработок ЭБС, а также ресурсами для маркетинга в данной области.

Примерами удачной бизнес-модели в информационном пространстве могут служить правовые информационные системы (Гарант, Консультант+ и др.). Они победили в конкурентной борьбе 1990?х годов и демонстрируют неплохую финансовую устойчивость. Следует, конечно, учитывать, что российский рынок правовой информации развит гораздо больше, чем другие сектора информационного рынка.

Вероятно, реальным инструментом для организации финансирования научно-информационного пространства могли бы стать один или несколько эндаументов, законодательство о которых нацелено на решение именно этих задач (9; 10; 11). Однако кажется, такая возможность даже не рассматривалась руководителями нашей науки и образования.

Принципы организации финансирования по данной модели очевидны: во главе эндаумента стоит наблюдательный совет из специалистов, который решает, какие ресурсы стоит финансировать на временной или постоянной основе, а какие не следует. В качестве основания для принятия решений следует использовать некие количественные характеристики ресурсов, например посещаемость и цитируемость сайтов или страниц.

Правда, есть один существенный нюанс. Финансировать деятельность информационной системы из средств эндаумента на постоянной основе разумно, только если можно установить принятую всеми зависимость между объемами финансирования и полученными реальными результатами. А это означает необходимость принятия некоторых показателей качества для научно-информационных систем. Дело это вовсе не простое. Это показала, с одной стороны, неудача Российской ассоциации электронных библиотек (ЭЛБИ) с разработкой таких показателей, а с другой – показатели, принятые Минобрнауки для электронно-библиотечных систем (ЭБС) вузов. Эти показатели вызвали активную дискуссию, поскольку в их число не вошли ни функциональность ЭБС, ни тематическая полнота, ни качество оцифровки и визуализации. Но при этом в число показателей ЭБС включены совершенно бессмысленные требования, вроде регистрации ЭБС как СМИ.

Возможно, приемлемыми окажутся показатели, основанные на вебометрических методах. Эти методы получили распространение и в России. В связи с этим следует упомянуть вебометрический индекс научных и образовательных организаций России, разработанный при участии автора (5).

Важным направлением выработки принципов конструирования будущего идеального информационного пространства науки и образования должна стать политика в отношении научных журналов. Цели этой политики в общем виде сформулировать несложно: журналов должно быть меньше, они должны быть лучше, удовлетворять требованиям международных систем, распространяться в электронном формате и быть общедоступными. Однако конкретные механизмы достижения этих целей совершенно неочевидны. В частности, вызывает пессимизм нынешнее состояние научного рецензирования.

Основные баталии, связанные с научно-информационным пространством, разворачиваются в последние годы вокруг проблем авторского права в связи с принятием 4?й части Гражданского кодекса (ГК). Действительно драконовские нормы ГК являются основным препятствием для нормального развития научного информационного пространства. Хотя по существу проблемы почти нет. Согласно исследованиям, до 95% ученых согласны на некоммерческое свободное распространение своих произведений, конечно, при соблюдении личных неимущественных прав, в частности защиты от плагиата. Поэтому включение в ГК института свободных лицензий, аналога широко распространенного в мире «Common creative license», позволило бы снять большую часть существующих барьеров. Можно надеяться, что этот институт все-таки будет утвержден, поскольку соответствующие изменения включены в тексты поправок к 4?й части ГК, которые администрация президента (еще Д.А. Медведева) направила весной 2012 г. в Государственную думу.

Главным препятствием здесь является позиция издательского сообщества, противостоящего любым изменениям 4?й части ГК, направленным на более свободное распространение научной и образовательной информации. Эту позицию можно понять, поскольку доходы от книгоиздательства и книжной торговли неуклонно сокращаются. Но сокращать доступ к научной информации гораздо опаснее, поскольку это угрожает будущему страны.

Еще одной возможной альтернативой существующей ныне системе копирайта является идея открытых архивов, или систем открытого доступа, активно развивающихся в стране и в мире[10 - См., например, цикл статей А.И. Земскова и Я.Л. Шрайберга, посвященных системам открытого доступа, в журнале «Научно-технические библиотеки» за 2008–2009 гг.].

В любом случае, очевидно, что для научной информации открытые общедоступные каналы коммуникации обладают заметным преимуществом перед коммерческими механизмами. В то же время российскому научно-образовательному обществу предстоит разработать механизм компенсации затрат на поддержку таких каналов. Одним из возможных организационных решений могло бы стать включение соответствующих сервисов в число государственных информационных услуг в рамках электронного правительства. Чем более открытым является канал коммуникации, тем больше возможностей его использовать для оценки результативности научной деятельности, и именно эта задача стоит сегодня перед нами.

В число сервисов, которые необходимо поддерживать на государственном уровне и которые должны использоваться для контроля качества научных результатов, а также научных коммуникаций и научных институций в целом, входит система антиплагиата. Ее необходимость стала очевидной и научному сообществу, и руководству страны. Дело осталось за внедрением. Но наличие таких мощных ресурсов, как Электронная библиотека диссертаций и Научная электронная библиотека, позволяет надеяться на положительный результат.

Самостоятельная задача, которую нужно решить при моделировании информационного пространства науки и образования, – это создание системы долговременного хранения информационных ресурсов. Существующая государственная система архивов как по идеологическим, так и по организационно-технологическим причинам непригодна для решения этой задачи. В то же время очевидна необходимость решения этой задачи, причем принципы сохранности должны быть приемлемы для научного сообщества и реализуемы практически.

Таким образом, научно-информационному сообществу следует разработать и согласовать следующие компоненты идеального информационного пространства: