Mobilis in mobili. Личность в эпоху перемен

Изменение образа ситуации в последовательности многократных выборов в условиях неопределенности, моделируемых IGT, выражается в изменении направленности этих выборов. Учет этого позволил поставить исследовательские вопросы о том, как связаны показатели интеллекта с когнитивной ориентировкой в ситуации игры и каким образом в регуляцию стратегий выборов включаются личностные свойства.

Предикторы выборов в Игровой задаче Айова

Мы обратились к эмпирической проверке гипотез о роли интеллекта, эмоционального интеллекта и ряда личностных свойств – в первую очередь толерантности к неопределенности – с использованием этой модели решения прогностических задач, чтобы соотнести вклады указанных переменных в качестве предикторов успешности прогнозов (и тем самым стратегий выборов). Если полагать за образом мира предвосхищающую активность, направляемую системами индивидуально представленных значений, то это основание полагать ведущую роль когнитивной ориентировки в регуляции выборов.

В нашем исследовании, проведенном на выборке 116 взрослых испытуемых группы нормы [Корнилова и др. 2018] на материале Игровой задачи Айова было установлено, что более высокий академический интеллект позволяет испытуемым строить более корректные репрезентации задачи, отдавать предпочтение правильным колодам и выигрывать больше условных денег в заданной ситуации, требующей прогностической активности от участника для осуществления выборов. Проведенный регрессионный анализ показал, что общий интеллект (определяемый суммой баллов кристаллизованного и флюидного интеллектов) является ключевым фактором успешности принятия решений, требующих выявления скрытых закономерностей. Вербальный (кристаллизованный) интеллект и общий академический интеллект выступали предикторами разных компонентов стратегий на разных этапах стратегий выборов, но не на первом этапе – максимальной неопределенности образа ситуации

Ранее нами было показано, что с уровнем интеллекта свойство толерантности к неопределенности не связано, а интолерантность связана отрицательно [Корнилова 2016a]. На материале стратегий в Игровой ситуации Айова-теста было установлено, что толерантность регулировала начальный уровень принятия риска в условиях неопределенности, а интолерантность к неопределенности была связана с более низкой исследовательской активностью после проигрышей (в частности, с более редкой сменой колод). В отдельной работе – на выборках руководителей среднего и нижнего звена – были выявлены связи выраженности свойств Темной триады (нарциссизма, макиавеллизма, психопатии) со стратегиями в IGT [Красавцева, Корнилова 2016]. В целом было установлено, что предполагаемые влияния со стороны эмоционально-личностной сферы превалируют именно в начале игровой ситуации, когда прогностическая активность еще не оформлена в когнитивные ориентиры. При становлении же игровых стратегий на большом числе проб неопределенность ситуации уменьшается, и на первый план выходят когнитивные компоненты ориентировки в вероятностной среде.

Далее нами проверялись гипотезы о том, что решения при наиболее высоком уровне неопределенности регулируются в большей степени личностными особенностями. Смысловая регуляция выборов означает включенность именно эмоциональных компонентов; и трудно предполагать полную отделенность систем индивидуально представленных значений и личностных смыслов (согласно концепции А. Н. Леонтьева и идеи единства интеллекта и аффекта – в ее развитии в отечественной психологии после работ Л. С. Выготского). Обращение же к изучению личностной регуляции выборов закономерно приводит к переориентации исследований в дифференциально-психологическое русло. Закономерным при этом стало обращение к сопоставлению роли академического и эмоционального интеллекта. поскольку последний напрямую связан с использованием эмоциональной информации (что предполагается концепцией «соматических маркеров»). Удивительным оказалось то, что при многочисленности использования клинических выборок (лиц с нарушениями эмоциональной сферы) исследований с измерением компонентов эмоционального интеллекта почти не было.

На неклинических выборках предикторы индивидуальных различий в успешности выполнения IGT исследовались редко [Buelow, Suhr 2009]. Хотя имеются работы о связях стратегий в IGT с эмоциональной сферой (что неудивительно в виду популяризации методики в связи с разработкой идей соматических маркеров), связи с интеллектом изучались реже. В 2014 г. К. Вебб с соавторами [Webb et al. 2014] отмечали, что известно только одно исследование с одновременным фиксированием свойств академического и эмоционального интеллекта на неклинической выборке. Указанное исследование обнаружило, что IQ оказывается лучшим предиктором успешности выполнения Айова-теста, а значит выполнение IGT задействует в большей степени когнитивные факторы, чем эмоциональные (по крайней мере больше, чем эмоциональный интеллект). В указанном исследовании Х. Демари [Demaree et al. 2010] для оценки когнитивных способностей на студенческой выборке применялась вербальная шкала Милла-Хилла, как и в нашей работе [Корнилова и др. 2018], а не традиционные «золотые стандарты» тестов интеллекта (шкалы Векслера и Стэнфорд-Бине).

В совместном исследовании с Ю. В. Красавцевой нами на выборке руководителей среднего звена была верифицирована гипотеза о включенности интеллекта в регуляцию ими стратегий принятия решений. Вербальный интеллект у руководителей выступил положительным предиктором таких показателей успешности стратегий в Игровой задаче Айова как предпочтение выборов выигрышных колод и увеличение накоплений. Впервые установлена позитивная роль флюидного интеллекта в эффективности стратегий выборов у руководителей (выражающейся в предпочтении выигрышных колод). Полученные результаты позволили также принять и гипотезу о включенности эмоционального интеллекта в регуляцию принятия решений. Причем в динамике стратегий в IGT роль вербального и эмоционального интеллекта у руководителей была реципрокной (что отразилось в различиях направленности их как предикторов для показателей смены колод).

Общий внутриличностный эмоциональный интеллект выступал предиктором выборов в условиях максимальной неопределенности ситуации, снижая предпочтения выигрышных колод у руководителей. Полученные данные не позволяют акцентировать понимание эмоционального интеллекта в качестве способности или личностного свойства, но демонстрируют необходимость установления его регулятивной роли дифференцированно для разных выборок и на разных этапах ориентировки в ситуациях принятия решений.

Заключение

Освоение в психологии принципа неопределенности, учет сдвигов и междисциплинарных подходов к пониманию возможного в мышлении, переход к динамической парадигме в трактовке регуляции выборов и контроля неопределенности отражают складывающиеся варианты функционирования конструкта неопределенности в психологии.

В понимании психологического опосредствования актов принятия и преодоления неопределенности думающей личностью представлено взаимодействие познавательных (мыслительных, когнитивных) и личностных (субъективных, смысловых) «регуляторов». Человек прогнозирует не только развитие ситуации, но и личностную цену принимаемого решения, включая оценку, «кем я становлюсь в результате такого моего выбора».

В зарубежных исследованиях теории динамического контроля неопределенности до сих пор в основном обозначали когнитивные процессы в стратегиях человека. Переход к идее единства интеллекта и аффекта, реализуемый в понимании функционирования единого интеллектуально-личностного потенциала человека, означает развитие модели множественной гетерархической регуляции выбора, предполагающей в качестве верхнего уровня самосознание личности.

При сопоставлении концепции образа мира (в теории деятельности А. Н. Леонтьева) и гипотезы А. Дамасио связующим звеном выступает обращение к анализу стратегий решения прогностических задач, на материале которых строилось обоснование гипотезы «соматических маркеров». Исследования показывают, что и интеллект, и личностные свойства выступают предикторами регуляции решения прогностической задачи, но на разных этапах становления стратегий. Таким образом, преодоление неопределенности следует понимать в становлении динамических иерархий разноуровневых процессов, где когнитивные и эмоционально-личностные составляющие регуляции выборов взаимосвязаны и не исключают друг друга.

Литература

Асмолов 2002 – Асмолов А. Г. По ту сторону сознания. Методологические проблемы неклассической психологии. М.: Смысл, 2002.

Бернстайн 2008 – Бернстайн П. Против богов. Укрощение риска. М.: Олимп-Бизнес, 2008.

Брунер 1977 – Брунер Дж. Психология познания. М.: Прогресс, 1977.

Зинченко 2007 – Зинченко В. П. Толерантность к неопределенности: новость или психологическая традиция? // Человек в ситуации неопределенности / Под ред. А.К. Болотова. М.: ТЕИС, 2007. С. 9–33.

Зинченко, Мамардашвили 1977 – Зинченко В. П., Мамардашвили М. К. Проблема объективного метода в психологии // Вопросы философии. 1977. № 7. С. 109–125.

Канеман 2014 – Канеман Д. Думай медленно… решай быстро. М.: АС Р, 2014.

Козелецкий 1979 – Козелецкий Ю. Психологическая теория решений. М.: Прогресс, 1979. Корнилова 1997 – Корнилова Т. В. Диагностика мотивации и готовности к риску. М.: Институт психологии РАН, 1997.

Корнилова 2005 – Корнилова Т. В. Методологические проблемы психологии принятия решений // Психологический журнал. 2005. Т. 26. № 1. С. 7–17.

Корнилова 2010 – Корнилова Т. В. Принцип неопределенности: основания и проблемы // Психологические исследования. 2010. № 3 (11). (URL: http://psystudy.ru)

Корнилова 2016a – Корнилова Т. В. Интеллектуально-личностный потенциал человека в условиях неопределенности и риска. М.: Нестор-История, 2016.

Корнилова 2016б – Корнилова Т. В. Психология выбора как мыслительное и личностное опосредствование преодоления неопределенности // Психологический журнал. 2016. Т. 37. № 3. С. 113–124.

Корнилова, Смирнов 2013 – Корнилова Т. В., Смирнов С. Д. Методологические основы психологии. Учебник. М.: Юрайт, 2013.

Корнилова, Тихомиров 1990 – Корнилова Т. В., Тихомиров О. К. Принятие интеллектуальных решений в диалоге с компьютером. М.: МГ У, 1990.

Корнилова и др. 2018 – Корнилова Т. В., Чумакова М. А., Корнилов С. А. Интеллект и успешность стратегий прогнозирования при выполнении Айова-теста (IGT) // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2018. № 1. С. 4–11.

Корнилова и др. 2010 – Корнилова Т. В., Чумакова М. А., Корнилов С. А., Новикова М. А. Психология неопределенности: единство интеллектуально-личностного потенциала человека. М.: Смысл, 2010.

Корнилова, Разваляева 2017 – Корнилова Т. В., Разваляева А. Ю. Апробация русскоязычного варианта полного опросника С. Эпстайна «Рациональный-Опытный» (Rational-Experiental Inventory) // Психологический журнал. 2017. Т. 38. № 3. С. 92–107.

Красавцева, Корнилова 2016 – Красавцева Ю. В., Корнилова Т. В. Свойства Темной триады в регуляции стратегий принятия решений (на материале игровой задачи Айова – IGT) // Вестник МГОУ. Сер. «Психологические науки». 2016. № 2. С. 22–33.

Мамардашвили 1984 – Мамардашвили М. К. Классический и неклассический идеалы рациональности. Тбилиси: Мецниереба, 1984.

Медведева и др. 2013 – Медведева Т. И., Ениколопова Е. В., Ениколопов С. Н. Гипотеза соматических маркеров Дамасио и игровая задача (IGT): обзор // Психологические исследования. 2013. Т. 6. № 32 (10).

Моросанова 2011 – Саморегуляция и выбор в преодолении субъективной неопределенности. Психология саморегуляции в XXI веке / Под ред. В. И. Моросановой. М.: Нестор-История, 2011.

Петровский 1992 – Петровский В. А. Психология неадаптивной активности. М.: Горбунок, 1992.

Смирнов 2005 – Смирнов С. Д. Методологический плюрализм и предмет психологии // Вопросы психологии. 2005. № 4. С. 3?8.

Смирнов 2016 – Смирнов С. Д. Прогностическая активность как способ существования и развития образа мира / Разработка и реализация принципа развития в современной психологии / Под ред. А. Л. Журавлева, Е. А. Сергиенко. М.: Институт психологии РАН, 2016. С. 215–234.

Смирнов и др. 2016 – Смирнов С. Д., Чумакова М. А., Корнилова Т. В. Образ мира в динамическом контроле неопределенности // Вопросы психологии. 2016. № 4. С. 3–13.

Степаносова, Корнилова 2006 – Степаносова О. В., Корнилова Т. В. Мотивация и интуиция в регуляции вербальных прогнозов при принятии решений // Психологический журнал. 2006. Т. 27. № 2. С. 60–68.

Талеб 2013 – Талеб Н. Н. Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости. М.: КоЛибри, 2013.

Талеб 2014 – Талеб Н. Н. Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса. М.: КоЛибри, 2014.

Тихомиров 1969 – Тихомиров О. К. Структура мыслительной деятельности человека. М.: МГ У, 1969.

Чигринова, 2013 – Чигринова И. А. Две основные парадигмы понимания морального выбора в современной когнитивной психологии // Вопросы психологии. 2013. № 6. С. 115–124.

Чумакова 2010 – Чумакова М. А. Интеллектуально-личностная регуляция в решении задач на конструирование // Вопросы психологии. 2010. № 4. С. 83–93.

Юревич 2005 – Юревич А. В. Естественнонаучная и гуманитарная парадигмы в психологии, или раскачанный маятник // Вопросы психологии. 2005. № 2. С. 147?151.

Bechara et al. 2005 – Bechara A., Damasio U., Tranel D., Damasio A. R. The Iowa Gambling Task and the somatic marker hypothesis: some questions and answers // Trends in cognitive sciences. 2005. Vol. 9 (4). P. 159–162.

Boole 1854 – Boole G. An Investigation of the Laws of Thought. N. Y.: Dover Publications, 1854.

Buelow, Suhr 2009 – Buelow M. T., Suhr J. A. Construct validity of The Iowa Gambling Task // Neuropsychology review. 2009. Vol. 19. No. 1. P. 102–114.

Damasio 1996 – Damasio A. R. The somatic marker hypothesis and the possible functions of the prefrontal cortex [and discussion] // Philosophical transactions: Biological sciences. 1996. Vol. 351. No. 1346. P 1413–1420.