Архив еврейской истории. Том 14

Переписка между братьями не прекращалась, и вслед за падением самодержавия Максим, принятый в чине старшего делопроизводителя по Министерству земледелия на службу в Русский правительственный комитет в Лондоне, горько жаловался Савелию на «затруднения, преимущественно финансового свойства», мешающие ему вернуться на родину. Сокрушаясь, что «трудно рассчитывать на такой заработок в России, который позволял бы и самому прожить кое-как, при тамошней дороговизне, да еще и семье посылать в Англию», Максим делился своими переживаниями:

Тяжело жить вдали от революции, о которой мечтал всю жизнь, но нелегко и жертвовать семьей. Получается положение весьма трагическое. Боюсь, что если не удастся поехать теперь, то засижусь за границей на всю жизнь, ибо при торжестве контрреволюции, почти неизбежном в случае дальнейшего продолжения войны, амнистия будет похоронена. М[еньшеви]ки и социалисты]-[революционеры, по-моему, продали революцию[34 - Цит. по: С[едых] А. Семейство Литвинова. Далее цитируется без отсылок. См. также: С[едых] А. Как замнаркоминдел Литвинов «устроил» своего брата Савелия. Переписка бр[атьев] Литвиновых. (От парижского корреспондента «Сегодня») // Сегодня. 1930. № 20. 20 янв.].

Но в апреле 1918 года Максим, неожиданно для себя оказавшийся в роли дипломатического представителя РСФСР в Великобритании, напишет брату:

Дорогой Савелий!! Наконец-то есть возможность переслать тебе пару слов, но мой курьер едет через пару минут, и много писать не приходится.

Много всем нам пришлось пережить за последнее время. Последние месяцы у меня были бурные. Представляю официальную Россию, – вероятно, не надолго. Рвусь всеми силами на родину: будь что будет. Айва тоже стремится туда, но думаю ее оставить здесь, если даже уеду. Миша[35 - Литвинов Михаил Максимович (18.02.1917-04.11.2007) – сын М. М. Литвинова; окончил механико-математический факультет МГУ (1941); участник Великой Отечественной войны; авиационный инженер, кандидат технических наук; председатель Московского общества любителей оригами.] – молодец. Ему уже 14 месяцев. Мальчишка чудесный, веселый и здоровый. Ожидается сестричка для него.

Ну, спешу. Всех благ. Авось, еще когда-нибудь увидимся. Адрес незачем давать, почта для России не действует. Тяжело все-таки на душе, когда подумаешь о России.

Привет всем от нас троих. Ваш Максим.

Литвинов-старший, несомненно, любил младшего брата, но всегда держал его на расстоянии и, например, в августе, когда тот просился в Лондон, ответил ему категорическим отказом:

Дорогой Савелий, вот возможность переслать письмецо, но написать не успел, через 5 мин. вализа должна быть запечатана и отправлена на вокзал. Пару слов лишь.

Получил твое письмо. Вытребовать тебя курьером, к сожалению, неудобно: твоя фамилия может скомпрометировать меня. По той же причине не мог ни писать, ни телеграфировать. Твои телеграммы доставляли неприятность.

Живем ничего. Айва и я чувствуем себя в физическом отношении недурно. Будущее мрачно и тесно связано с судьбой русской революции. Миша растет прекрасным мальчиком: живой, веселый, прекрасные глаза и личико.

Ему уже 17 месяцев. Скоро будет у него сестрица (Таня), через месяц, что ли[36 - Литвинова Татьяна Максимовна (19.08.1918–2011) – дочь М. М. Литвинова; переводчица, художник-график; переехала в Англию (1976).].

Думаю, недолго придется оставаться здесь. Придется уехать или заставят. Подробности со следующим курьером.

Привет твоим. Максим.

Но англичане так и не признали новоиспеченного «посла», заключив его в сентябре 1918 года в лондонскую тюрьму в отместку за арест в Москве руководителя британской дипломатической миссии Брюса Локкарта, на которого вскоре и обменяли. Вернувшись наконец на родину, Литвинов был введен в коллегию НКИД, которая тогда же командировала его в Стокгольм. Накануне отъезда, 20 ноября, Максим писал брату:

Дорогой Савелий!

Датскую и шведскую визы получил. Через несколько часов сажусь на пароход «Ингерманланд», вопреки всяким слухам об английской эскадре… Авось, свинья не съест. Буде, что случится со мной, помни, что я стремился всегда оградить своего Мишу (да и Таню) от неизбежных неприятностей, связанных с их происхождением… Удастся это лишь в том случае, если они сами, да и их мать, останутся в неведении относительно их происхождения. Считайся, пожалуйста, с этой моей волей, если будешь писать им когда-либо. Ничего не имею против того, чтоб они никогда с нашими другими родственниками не встречались, а то ведь «тайна» раскроется.

Ну, всего лучшего. Надеюсь все-таки проскочить благополучно. Немало опасностей миновало меня в прошлом, – авось, минует меня и чаша сия.

Привет Фанни и младо-большевикам[37 - Имеются в виду жена Савелия, Фанни Львовна, и сыновья – Марк и Анатолий, родившийся 24 октября 1918 года.]. Ваш Максим.

Горячее желание «пламенного революционера» скрыть от жены и детей свое происхождение заставит его впоследствии убедить Савелия тоже поменять фамилию на Литвинов…

2. «Ценный работник»

По рекомендации члена МК РКП(б) Т. Ф. Людвинской[38 - Людвинская Татьяна Федоровна (1887–1976) – член РСДРП с 1903 года, большевичка, член комитетов: Одесского (1905–1907), Петербургского (1907–1909); в политэмиграции – во Франции: секретарь Парижской секции большевиков (1911–1917); член райкомов партии в Москве (с 1920), Ярославского горкома (1925–1926), заведующая кабинетом партработы МК ВКП(б) (1927–1931); член президиума Всесоюзного общества старых большевиков (с 1930); персональный пенсионер (с 1936).] и явно не без протекции брата, который, помимо работы в НКИД, с марта 1919 года будет введен в коллегию Наркомата госконтроля РСФСР[39 - Декреты Советской власти. Т. IV: 10 ноября 1918 г. – 31 марта 1919 г. М., 1968. С. 667.], Савелий получил место в… центральном его аппарате, о чем говорилось в приказе № 1436 от 22 ноября 1918 года: «С. М. Валлах зачисляется на службу по Народному Комиссариату Государственного Контроля контролером VI Гражданского отдела с 21 октября с. г.»[40 - ГАРФ. Ф. Р-4390. Оп. 19. Д. 54. Л. 233 (за наркома К. И. Ландера подписал член коллегии Наркомата госконтроля РСФСР А. К. Пайкес).]. Отдел размещался по адресу: Поварская, 29, и Савелия Марковича (так его именовали тогда в официальных документах) определили в отделение, специально предназначавшееся для ревизии двух наркоматов – по делам национальностей и по иностранным делам, что уже само по себе вызывало конфликт интересов: один брат руководит НКИД, а другой контролирует его[41 - Приказ № 157 по VI Гражданскому отделу гласил: «Савелий Маркович Валлах назначается контролером III Отделения с 21 октября с. г. (Приказ № 1436)» (Там же. Оп. 4. Д. 19. Л. 162).].

Тем не менее 21 декабря управляющий VI Гражданским отделом Э. Ф. Миллер[42 - Миллер Эдуард Фридрихович (1883-?) – член РКП(б); бухгалтер торгово-промышленного акционерного предприятия; служил в Наркомате госконтроля (с 23.05.1918): управляющий VI гражданским (с 25.08.1918), административным отделом и отделом летучих ревизий (1919); позднее – в Наркомате рабоче-крестьянской инспекции РСФСР (до 1923) (см.: ГАРФ. Ф. А406. Оп. 24а. Д. 8181; Ф. А539. Оп. 4. Д. 9274).] пишет наркому госконтроля К. И. Ландеру[43 - Ландер Карл Иванович (1884–1937) – член РСДРП с 1903; нарком государственного контроля РСФСР (1918–1919); член коллегии HKBT СССР (1923–1925); персональный пенсионер (с 1928).], что С. М. Валлах, являясь опытным и ответственным сотрудником, «вполне заслуживает перемещения на высшую должность», и «в интересах дела» просит о назначении его «старшим контролером с 1 декабря»[44 - ГАРФ. Ф. Р-4390. Оп. 4. Д. 21. Л. 51 (Письмо Э. Ф. Миллера).]! Соответствующий приказ был подписан 26 декабря[45 - Там же. Д. 47. Л. 908 (Приказ № 1751 от 26 декабря 1918 года за подписью наркома госконтроля РСФСР К. И. Ландера); см.: «Контролер III-го Отделения С. М. Валлах переводится на должность Старшего] Контролера с 1-го декабря 1918 г. (Приказ № 1751)» (Там же. Д. 19. Л. 256).], а уже в январе 1919 года Савелий получил в свое заведование 5-е отделение VI отдела, выделенное для ревизии исключительно… НКИД! Досадуя, что ни один из руководителей дипломатического ведомства совершенно «не думает об экономии, а скорее наоборот, – широким жестом производятся расходы, против которых Контроль борется, но не всегда успешно», Савелий доказывал, что ради действительного их сокращения нужно присутствие на постоянной основе «представителя Контроля»[46 - Там же. Д. 20. Л. 98 (Управляющему VI Гражданским Отделом тов. Э. Ф. Миллеру [от] Заведующего] V Отделения С. М. Валлаха по Наркоминделу. Доклад. [Не ранее 1 апреля 1919 г.]).]. Но затеянная в апреле реорганизация VI отдела, который переименовали в административный, привела к изъятию… НКИД из его ведения, вследствие чего Савелий потерял и свою начальническую должность. «Из больших дел, – припоминал он впоследствии, – мною была произведена ревизия по эвакуации учреждений из Петрограда в Москву, в результате чего некоторые сотрудники Наркоминдела были преданы суду»[47 - РГАЭ. Ф. 870. Оп. 251. Д. 3902. Л. 73.].

Но, сам чем-то проштрафившись, Савелий не надолго задержался на большевистской службе, и от сурового наказания его спасло лишь заступничество влиятельного брата, обратившегося непосредственно к главе ВЧК Ф. Э. Дзержинскому. Вслед за этим, вырвавшись каким-то образом за границу[48 - Возможно, Савелий уехал за границу по Соглашению о репатриации от 24 февраля 1921 года как «беженец», проживавший до войны в Гродненской губернии, которая, согласно рижскому Договору о прелиминарных условиях мира от 12 октября 1920 года, отошла Польше.], Савелий нашел себе прибежище в варшавском отделении Hebrew Immigrant Aid Society (Общества помощи еврейским иммигрантам), сокращенно – HIAS. В записке «Моя деятельность на коммерческом поприще» сам он скупо отметит этот период так: «1920–1923 гг. – я стою во главе американской организации “HIAS of America”, разъезжая по многим городам Европы и создавая отделы этой организации». Но в «Личном листке ответственного работника» от 2 июля 1924 года Савелий уточнял, что в «американском филантропическом обществе»… в Берлине «заведовал банковским отделом»[49 - РГАЭ. Ф. 870. Оп. 251. Д. 3902. Л. 73, 104. В «Личном листке Народного Комиссариата внешней и внутренней торговли» от 4 мая 1926 года Савелий повторил, что в 1921–1922 годах управлял банковским отделом американского благотворительного общества (Там же. Л. 102).], хотя, как уверяли злые языки, был «уличен в больших хищениях и от суда спасся бегством»[50 - Литвиновские векселя // Руль. 1928. № 2425.15 нояб.; см. также: Похождения Литвинова-младшего // Последние новости. 1928. № 2795. 16 нояб.]!

Савелию не оставалось ничего иного, как продолжить советскую карьеру, и в апреле 1923 года, писал он, «я переехал в Берлин, где начал работать в Берлинском торгпредстве», однако «не был использован в должной мере, и в июле с. г., я, по семейным обстоятельствам, переезжаю в Москву»[51 - РГАЭ. Ф. 870. Оп. 251. Д. 3902. Л. 73.]. Савелий имел в виду ожидаемое прибавление семейства: он уже имел двух сыновей – 13-летнего Марка и 5-летнего Анатолия, а 6 сентября Фанни Львовна родит двойню – девочек Анну и Марию. Хотя Савелий имел большой коммерческий стаж и, как утверждал в анкетах, в совершенстве владел английским, французским, немецким и польским языками[52 - Там же. Л. 105–106.], понятно, что его трудоустройству всемерно посодействовал брат. Тем более что берлинское торгпредство, к которому Савелия причислили в качестве «сотрудника для ответственных поручений»[53 - Тамже. Л. 102.], возглавлял тогда друг Максима – Борис Стомоняков[54 - Стомоняков Борис Спиридонович (1882–1941) – социал-демократ с 1902 года, большевик в 1903–1911 годах и с 1921-го; агент ЦК РСДРП (1905–1907); торгпред РСФСР-СССР в Германии (1921–1925); член коллегии HKBT (с 1923) и заместитель наркома внешней торговли СССР (1924–1925); член коллегии НКИД (с 1926) и заместитель наркома по иностранным делам СССР (1934–1937); арестован (08.12.1938), расстрелян (16.10.1941).], являвшийся одновременно членом коллегии Наркомата внешней торговли СССР.

Оказавшись в Москве и подытоживая 1 августа свои наблюдения в записке «Некоторые замечания относительно Берлинского торгпредства», Савелий напоминал, что в апреле ему поручили расследование причин задержки заказанных товаров, которые, как он выяснил, уже по несколько месяцев находились без движения в портах Гамбурга и Штеттина, застряв там из-за отсутствия вывозных документов. Но этим никто не интересовался, и понадобился «толкач», усилиями которого все препятствия были устранены, а грузы отправлены по назначению. Если бы подобного рода факты имели место в частной фирме, негодовал Савелий, то она давно бы стала банкротом! Ведь торгпредство организовано кустарно: «каждый отдел не считает себя частью одного целого, а думает только о своей лавочке». Во главе отделов, подчеркивал Савелий, «без сомнения стоят честные способные люди, но я среди них не встречал людей с большим организационным опытом», понимающих, что к громадной организации в «американском» масштабе нужно применять иные приемы: аппарат торгпредства должен быть налажен так, чтобы работал как заведенная машина, а нужная бумажка «сама лезла в глаза и просилась быть отправленной»[55 - РГАЭ. Ф. 870. Оп. 251. Д. 3902. Л. 77–79.].

В Москве семейство Савелия, который уже по настоянию брата поменял свою фамилию Валлах на Литвинов, поселилось в доме № 4 по Малому Спасскому переулку (ныне Малому Каретному), в квартире 10. Любопытно, что в анкетном листе на вопрос «Имеете ли родных за границей?» Савелий лаконично ответил: «Нет», отметив, что его «ближайшим родственником» в Союзе является замнаркома по иностранным делам М. М. Литвинов. На вопрос анкеты о национальности Савелий ответил: «Русский», в следующем году напишет: «Интернационалист», а еще через два года все же признает, что принадлежит к еврейской национальности и имеет родных в Польше[56 - Тамже. Л. 101, 103, 105.].

Ожидалось, что берлинский торгпред назначит своего уполномоченного в Москве, и на жалобы Савелия о его недостаточной загруженности один из руководителей коммерческой части торгпредства, Л. С. Маршак[57 - Маршак Леонид Семенович (1884-?) – окончил Императорское Московское техническое училище, инженер-механик; находился в распоряжении торгпредства СССР в Германии (1923–1924).], ответил ему 26 сентября:

Если у Вас там сейчас нет дела, то это временно. Тенденция за то, чтобы мы в Москве работали совершенно самостоятельно, имеется совершенно определенная, но, во что и как это выльется, я Вам сейчас сказать не могу. Василия Васильевича [Старкова][58 - Старков Василий Васильевич (1869–1925) – участник социал-демократического движения с 1890 года; директор электростанций в Баку (с 1904), Москве (с 1907); 1-й заместитель торгпреда РСФСР-СССР в Германии (1921–1925).] сейчас нет в Берлине и до его приезда, а это будет не ранее 10 октября, ничего определенного решено не будет. Вы все-таки продолжайте вести переговоры, с кем Вы ведете, и ищите новых комитентов[59 - Комитент – сторона в договоре комиссии, поручающая другой стороне (комиссионеру) совершить за вознаграждение (комиссию) одну или несколько сделок с товарами или ценными бумагами.],[60 - РГАЭ. Ф. 870. Оп. 251. Д. 3902. Л. 81.].

Но 5 ноября, вновь поднимая тему своей занятости, Савелий пишет в Берлин:

К сожалению, до сего числа Уполномоченный в Москву не приехал, и я уже свыше трех месяцев томлюсь бездельем. Правда, время от времени тов. Маковский[61 - Маковский Абрам Львович (1886–1938) – член РСДРП с 1904 года, РКП(б) с 1920 года; уроженец Белостока; инженер бумажной фабрики в Ревеле (1909–1918); член правления коммерческой части (с 08.01.1922), заведующий импортным директоратом и член совета торгпредства РСФСР-СССР в Германии; заместитель начальника управления заграничных операций Наркомата внешней и внутренней торговли СССР (с 1928); арестован (дек. 1929), реабилитирован постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) (13.11.1932); расстрелян (не ранее 10.06.1938).] дает мне кое-какие поручения, но это не заполняет и части моего досуга. А я привык к кипучей деятельности, захватывающей целиком. Вследствие этого я вынужден был принять другое назначение, которое предложил НКВТ в смешанном обществе. Конечно, пока Вы мне не укажете, кому мне передать свои дела, я останусь на своем посту и выполню все поручения, которые Торгпредство прислало мне[62 - РГАЭ. Ф. 870. Оп. 251. Д. 3902. Л. 67.].

Савелий имел в виду делегирование его Наркоматом внешней торговли на учредительное собрание Русско-английского сырьевого общества (РАСО), и 19 декабря Маршак пишет ему: «Совершенно нормально, что Вы не могли ожидать так долго и приняли другое предложение. Что касается отчета о взятых Вами в НКВТ суммах и о произведенных расходах, то шлите его сюда в бухгалтерию»[63 - Там же. Л. 64.]. Но и на этот раз трудоустройство Савелия не обошлось без участия брата, который 8 февраля 1924 года в рекомендательном письме, адресованном в НКВТ, категорично заявлял:

Своего брата, Савелия Максимовича Литвинова, могу без малейшего колебания рекомендовать на ответственную должность как честного и преданного интересам Советской власти работника. Хоть и находясь вне партии, он с первых же дней Октябрьской революции работал в качестве ответственного сотрудника в советских учреждениях, в том числе в берлинском торгпредстве. Он – опытный организатор и знаком с коммерческим делом теоретически и практически. За его добросовестность и политическую лояльность ручаюсь полностью[64 - С[едых] А. Семейство Литвинова: Литвинов – консульский чиновник. «Драма» Максима Литвинова. Семейная тайна Литвинова. Рука руку моет // Последние новости. 1930. № 3224. 19 янв.].

Включенный в правление Русско-английского сырьевого общества[65 - В правление РАСО, ведавшего «заготовкой и обработкой пушнины, пуха, пера, конского волоса, щетины, кишок и сырых кож» для реализации на заграничных рынках, входили: председатель – Грожан Юлий Августович, заместитель председателя – Атабеков Михаил Григорьевич, члены – Литвинов Савелий Максимович, Михайлов Николай Алексеевич, кандидаты в члены – Буров Константин Александрович, Закс Евгений Исаевич, Айзенштадт Семен Ефимович (см.: Вся Москва. Адресная и справочная книга на 1925 год. М., 1925. Отд. III. С. 816).], Савелий продолжил службу и в берлинском торгпредстве в качестве заместителя уполномоченного для СССР и управляющего московской конторой. С 1924 года уполномоченным состоял партиец-политкаторжанин Лев Рубинштейн[66 - Рубинштейн Лев Николаевич (1884–1962) – член РСДРП с 1904 года; помощник провизора; участник налета боевиков на рижскую тюрьму (06.09.1905), приговорен к смертной казни, замененной 15 годами каторги (1906), которую отбывал в Шлиссельбурге (1907–1909), Смоленской, Вологодской, Николаевской, Челябинской тюрьмах (до 1917); заведующий отделами, член совета, правления коммерческой части торгпредства СССР в Германии (1922–1924), его уполномоченный в СССР (1924–1926); заместитель (с 1926), и. о. торгпреда СССР в Италии (1928–1929); председатель правления Platinum Metals Corporation и член правления общества «Руспла-тина» в Нью-Йорке (1929–1932); председатель правления «Мосамторга», главный доверенный «Амторга», «Южамторга» (1932–1936); торгпред СССР в Австрии (1936–1939); пенсионер.], которого Савелий нередко замещал, и у них сложилось полное взаимопонимание, о чем свидетельствует, например, письмо от 6 января 1925 года:

Дорогой Савелий Максимович,

Довожу до Вашего сведения, что я вернулся 2-го января из отпуска и уже вступил в работу. В течение всего моего отпуска я не особенно поправился, но все же опять в силах приступить к работе. Думал я немедленно же поехать в Москву, но, согласно желанию т. Стомонякова и т. Старкова, я должен пробыть еще в Берлине 5–6 недель для ознакомления со всеми делами и для вхождения в работу, после чего только смогу приехать в Москву. В течение этого времени я здесь буду заведовать делами химического отдела, также – московскими делами и, в связи с болезнью т. Маковского и необходимостью для него поехать в санаторию на 2–3 недели, замещать его за время его отпуска. Как видите, сразу же окунусь во все дела, и, по всей вероятности, работа будет настолько велика, что приеду к Вам в Москву достаточно усталым. Прошу Вас держать меня в курсе всех Ваших дел и сообщить мне о всех нуждах и также обо всех вопросах, которые должны быть здесь урегулированы и которые должны получить здесь решение, и также прошу Вас указать на все те дела, которые я мог бы здесь протолкнуть. Говорил я уже с т. Старковым по поводу Вашего приезда сюда и получил уже его принципиальное согласие; как только приеду в Москву, постараюсь Вас отпустить на несколько недель в Берлин. Прошу Вас также сообщить мне, какова сейчас работа на перспективы и нужны ли Вам еще сотрудники для Москвы и других городов.

В ожидании скорого Вашего подробного ответа остаюсь с товарищеским приветом, Ваш Л. Рубинштейн.

Привет Вашей супруге и детям и всем товарищам[67 - РГАЭ. Ф. 870. Оп. 251. Д. 3902. Л. 40.].

Действительно, уже 12 февраля второй заместитель торгпреда В. 3. Туров[68 - Туров Владимир Захарович (Гинзбург Вольф Залманович; 1896–1927) – член РСДРП с 1913 года, большевик; 2-й зам. торгпреда СССР в Германии (1923–1925); член коллегии НКВТ СССР (1925); научный сотрудник Комакадемии (1926–1927).] обратился к управделами НКВТ с просьбой «в срочном порядке» подать соответствующее ходатайство в НКИД на получение заграничного служебного паспорта для управляющего московской конторой берлинского торгпредства С. М. Литвинова, выезжающего на несколько недель в Германию «для докладов и выяснения экспортно-импортных вопросов»[69 - РГАЭ. Ф. 870. Оп. 251. Д. 3902. Л. 95–96.]. Но, хотя Комиссия по проверке сотрудников, командируемых за границу советскими учреждениями, постановила 21 февраля: «Разрешить условно»[70 - РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 678. Л. 289.], поездку Савелия, видимо, отложили, так как 5 мая Рубинштейн пишет ему:

Дорогой Савелий Максимович,

Подтверждаю получение Вашего письма от 28 апреля относительно состояния Вашего здоровья. Мне очень прискорбно, что Ваше здоровье настолько ухудшилось, что Вы нуждаетесь в немедленном отпуске. Это для меня тем более тяжело, что я не имею возможности вернуться сейчас в Москву. Говорил я по этому поводу с тов. Маковским, а также сегодня с тов. Аврамовым[71 - Аврамов Роман Петрович (1882–1938) – член Болгарской рабочей социал-демократической партии с 1898 года, Болгарской компартии с 1921 года, РКП(б) с 1925 года; адвокат; директор-распорядитель общества «Экспорт-хлеб» в Берлине (1921–1924); заместитель торгпреда СССР в Германии (1925–1926); директор общества «Аркос» в Лондоне (1926–1930); управляющий трестом «Хлебострой» (1930–1937); арестован (27.08.1937), расстрелян (08.01.1938).], который назначен замторгпреда[72 - В. В. Старков, ведавший коммерческой частью берлинского торгпредства, скоропостижно умер от «паралича» сердца 26 апреля 1925 года.], и в конце концов решили предоставить Вам в ближайшие дни просимый Вами отпуск.

Я обязан принять отдел «П» от тов. Гольдштейна[73 - Гольдштейн Юрий Владимирович (1890–1938) – член Бунда с 1905 года, РКП(б) с 1920 года; служил в торгпредстве СССР в Германии (1922–1925): член его совета, заместитель управляющего экономической частью, заведующий отделом промышленного импорта, представитель Главного концессионного комитета; заместитель начальника управления торговыми предприятиями Наркомата внешней и внутренней торговли СССР (с 1925); профессор Института народного хозяйства им. Г. В. Плеханова, МГУ; начальник планового сектора Наркомата внешней торговли СССР; арестован (17.06.1938), расстрелян (16.04.1939).], который в пятницу или субботу уезжает в Москву. Усиленно просил тов. Фрумкина[74 - Фрумкин Моисей Ильич (1879–1939) – член РСДРП с 1898 года; заместитель наркома продовольствия РСФСР (1918–1922), внешней торговли СССР (1924–1925,1932-1935), внешней и внутренней торговли СССР (1925–1928), финансов СССР (1928–1929); член коллегии НКПС СССР (1931–1932); управляющий трестом «Союзпластмасс»; арестован (23.10.1937), расстрелян (28.07.1938).] освободить меня скорее от работы здесь и дать мне возможность вернуться в Москву, но, как долго я здесь останусь, пока совершенно неизвестно. Дадим мы тов. Гольдштейну поручение заместить меня временно до моего возвращения, и, как только тов. Гольдштейн приедет, что будет по всей вероятности в начале будущей недели, Вы сможете немедленно уехать в отпуск, о чем я сообщил Вам сегодня телеграфно.

Что у Вас нового, как идет работа в конторе и как поступают платежи по векселям. Ведется ли кассовая работа ажурно? Прошу Вас держать меня в курсе Ваших крупных дел и принципиальных вопросов. С товарищеским приветом, Ваш Л. Рубинштейн.

Сердечный привет Вашей семье и всем товарищам[75 - РГАЭ. Ф. 870. Оп. 251. Д. 3902. Л. 13–14.].

Савелий отбыл на пароходе из Ленинграда 20 мая, вернувшись из Берлина в Москву на поезде через пограничный пункт Себеж 7 июля[76 - Там же. Ф. 5240. Оп. 18. Д. 2770. Л. 99.]. В приказе по Управлению Уполномоченного Торгпредства СССР в Германии за подписью временно исполняющего его должность Ю. В. Гольдштейна говорилось: «Зам. Уполномоченного – Зав. Московской Конторой С. М. Литвинова считать вернувшимся из служебной командировки в Берлин и приступившим к исполнению своих служебных обязанностей 8-го июля с. г.»[77 - Тамже. Ф. 870.Оп.251. Д. 3902.Л. 11.].

Понятно, что брат замнаркома по иностранным делам пользовался тогда «неограниченным» доверием со стороны руководства торгпредства СССР в Германии, без спроса которого, хвалился Савелий, «я выдавал дружеские векселя[78 - Дружеский вексель выдается без намерения векселедателя осуществить по нему платеж, а для изыскания денежных средств путем учета векселя в банке.], построил дом для конторы и моей квартиры[79 - Московская контора Торгового представительства СССР в Германии расположилась по адресу: Кузнецкий Мост, 14а. В этом доме С. М. Литвинов, по данным 48-го отделения милиции г. Москвы, был прописан в квартире 14 с 16 января 1926 года (РГАЭ. Ф. 5240. Оп. 18. Д. 2770. Л. 101; см. также: Вся Москва. Адресная и справочная книга на 1926 год. М., 1926. Отд. 5. С. 562).], купил себе автомобиль – и никогда начальство в Берлине не оспаривало моих действий»[80 - К[арцевский] С. Савелий Литвинов разоблачает // Последние новости. 1928. № 2835. 26 дек.].

Косвенно это подтверждает и письмо заместителя торгпреда Р. П. Аврамова, с пометками: «Лично. Совершенно секретно. В собственные руки. Никому другому не вскрывать», от 19 мая 1925 года, адресованное замнаркома внешней торговли СССР Б. С. Стомонякову:

Дорогой Борис Спиридонович! Был у меня сегодня тов. Литвинов С. М. и сообщил, что в свое время Вами ему было обещано, в случае его перехода на службу из РАСО в нашу Московскую контору, то же жалование, которое он получал до того времени в РАСО, а именно – 600 руб. После перехода тов. Литвинова на службу к нам, ввиду трудности урегулирования вопроса о его жаловании, он некоторое время оставался на службе и у нас, и у РАСО, получая по 360 руб. и у нас, и там. В октябре прошлого года, по настоянию тов. Рубинштейна, тов. Литвинов отказался от всякой работы в РАСО[81 - С. М. Литвинов выбыл из состава правления РАСО с 30 января 1925 года (см.: РГАЭ. Ф. 870. Оп. 251. Д. 3902. Л. 98).] и всецело отдался работе в нашем Московском отделении, получив при этом уверение, что в отношении жалования он от этого не пострадает. Были проекты платить ему от берлинской «КНИГИ»[82 - Русско-германское издательское и книготорговое акционерное общество «Книга».] (за работу, которую он все равно для этой последней проделывал в Москве) часть его жалования, другую же часть платить ему в Москве. Однако из этого проекта ничего не вышло…[83 - РГАЭ. Ф. 413. Оп. 8. Д. 4931. Л. 155. Далее цитируется без отсылок.]

Поскольку разница между фактическим и обещанным жалованием выдавалась в виде аванса, Савелий ходатайствовал о погашении возникшей за ним задолженности, и Аврамов убеждал Стомонякова:

Я думаю, что тов. Литвинов настолько ценный для нас работник, что мы просьбу его удовлетворить должны, приняв одновременно решение выдавать ему и впредь в виде авансов упомянутую выше разницу со списанием ее каждые шесть месяцев за счет торгпредства в Берлине в виде дополнительных расходов по Московскому отделению. Если почему-либо Вы найдете, что этот способ является неудовлетворительным, прошу Ваших инструкций. Для сведения сообщаю, что у тов. Литвинова тяжелая семья из девяти человек, и при нагрузке его в нашем отделении в Москве на все 100 % он никоим образом не в состоянии дорабатывать что-либо на стороне…