Приход Русской Православной Церкви в России и за рубежом. Материалы к изучению приходской жизни. Выпуск 4. Приходы Америки

Интервьюер: Существует ли приход не столько в юридическом смысле, как некая единица в управлении, в административных взаимодействиях со священноначалием, а как община верующих, более или менее постоянная?

Иеромонах Евтихий: Да, тут с 2007 года была такая общность людей. Но после объединения (РПЦЗ с РПЦ), я бы сказал, что сейчас эта община разделена между двумя соборами – Свято-Николаевским и Синодальным. Тут расстояние два квартала. Поэтому эта община ходит и туда, и сюда.

Интервьюер: То есть нет какого-то закрепления между этими двумя храмами? Чтобы было, что одна община – это Николаевский собор, другая – Знаменский?

Иеромонах Евтихий: Я бы сказал, что существуют более постоянные прихожане и, так сказать, «общие». И туда, и сюда ходят.

Интервьюер: Несли говорить о «прихожанах» Вашего кафедрального собора, то что бы Вы могли о них сказать? Кто они, те, кто постоянно посещают именно Ваш собор? И те, кто курсирует между двумя кафедральными соборами? Что бы Вы могли сказать о них с точки зрения профессионального статуса, половозрастных характеристик, характеристик их социального положения, к какому классу общества их можно было бы отнести?

Иеромонах Евтихий: Ну, оба наших собора содержат потомков русских, в том числе американцев, которые даже не говорят по-русски, но русские по происхождению. Большая часть наших людей после объединения 2007 года перешла в раскол или вообще в никуда, к грекам, многие даже заходят в католические храмы. В общем, разочарование…

Интервьюер: А сколько потеряли?

Иеромонах Евтихий: Очень много. Мы фактически не можем содержать это синодальное здание. Потому что жители Манхэттена – очень богатые люди, а теперь у нас их больше нет. А большую часть теперь составляют представители последней, это 1990-х годов, волны эмиграции, вновь приезжие. Практически на них сейчас держится вся Русская Зарубежная Церковь. А сейчас, по-моему, из России уже нет притока этих людей. Но, тем не менее, чем хорошо, например, в патриарших приходах? Там потомки революционной волны, и почти все они на английском языке говорят. А вот в Русской Зарубежной Церкви люди хотят сохранять богослужебный язык церковнославянский и в проповеди русский. Делать русские детские лагеря, учить детей, взрослых русскому языку. Остальная часть ходит и в Свято-Николаевский, и к нам. Скажем, процентов 85. И 15 % таких постоянных.

Интервьюер: А кто эти постоянные 15 %?

Иеромонах Евтихий: Ну, это жители Манхэттена, Квинса, Нью-Джерси, те, которые тут живут всю жизнь.

Интервьюер: А они – представители какой волны?

Иеромонах Евтихий: Это потомки волны эмигрантов послевоенного времени, 1940–1950-х годов. На мой взгляд, отсутствие взаимопонимания с иерархами Американской Православной Церкви и существующее разделение между патриаршими приходами и Русской Зарубежной Церковью, то есть присутствие трех направлений русской традиции, здесь, в северных штатах, и в Канаде в том числе, абсолютно не нужно. Нужно объединить все эти три юрисдикции. Это была бы Северо-Американская Православная Церковь. Потому что Южная Америка – это уже другая реальность.

Интервьюер: Батюшка, мы наблюдали очень разные модели взаимодействия прихода и окружающего его большого общества. Вот, к примеру, тот же приход Русской Православной Церкви в Америке, о котором я Вам говорил, где настоятель – отец Фома Сорока. Там три общины, то есть три группы общины. И этот приход представляет из себя модель «плавильного котла». Язык богослужения английский, язык проповеди в рамках богослужения – английский, специальных каких-то образовательных программ приходских, где бы поддерживались русская культура и русский язык, нет. Это одна модель. Вторая модель реализуется Константинопольским Патриархатом, в том же Питтсбурге. Там приход на 99 % состоит из греков. Очень состоятельный. Это профессура, это врачи, это юристы. Они не только содержат приход в очень хорошем состоянии, но и очень хорошую приходскую школу, которая дает религиозное образование. Более того, за пределами религиозного образования существует отдельно греческая школа, где уже якобы вне прямой связи с религиозным воспитанием и образованием изучаются греческий язык и греческая культура. На деле это возглавляет человек прихода, который это все преподает. И мы имеем другую модель – модель прихода, поддерживающего не только религиозную, но и национальную, культурную идентичность. С этой точки зрения, как Вам кажется, какая модель прихода имеет место быть здесь, в вашем кафедральном соборе? Говоря о тех, кто вокруг собора собирается, кто молится, кто является постоянными прихожанами Вашего кафедрального собора.

Иеромонах Евтихий: Правильно было бы скопировать греческую модель…

Интервьюер: А сейчас как?

Иеромонах Евтихий: А сейчас полный развал. Конечно же, греки стимулируют национальное самосознание, сохраняют греческий язык, культуру. И это, самое главное, обогащает американскую культуру. А что делают россияне? Всё переплавляют, делается смешение, и в конечном итоге никто не выигрывает. Ни американцы, ни русские, ни албанцы, ни румыны. Хотя албанцы имеют свое благочиние. Румыны имеют свое благочиние. Болгары даже создали. А у русских нет. Значит, нужна русская епархия в составе Американской Церкви. Тогда будет дело. Сохранять стиль тоже старый, юлианский календарь. Вообще, здесь каша. Святейший недаром сказал, что это провинция никому не нужная. Одно время святые отцы запрещали ездить в Америку православным людям. Я отчасти, в общем, понимаю почему. Все дело в России. Здесь нам делать нечего. У нас есть своя страна, своя земля, поэтому нужно там заниматься и делом, и воспитанием, и той же молитвой. В конечном итоге этот «плавильный котел», как вы заметили, «выплавит» если не этих детей, так последующие поколения… Здесь нам нечего делать. Это провинция для православия. Америка, конечно, скопировала Римскую империю, Нью-Йорк – это «третий Рим». В кавычках, конечно. Имеется в виду в связи с будущей всемирной империей антихриста, которую мы строим все вместе. Но нам, Русской Церкви, если мы уж здесь оказались, нужно делать все возможное, чтобы быть более активными, быть более влиятельными…

Интервьюер: Тем не менее при всем этом наши собеседники говорили о том, что число православных растет…

Иеромонах Евтихий: Растет. Конечно, растет. И будет расти, мы же здесь, извините, не баклуши бьем. Мы же тоже все-таки трудимся на ниве Христовой. Стараемся все делать, что можем. Но, к сожалению, мало, наверное. Безусловно, нет священников, нет духовников. Джорданвилль, видите, тоже иссякает. Хотя преподаватели у нас либо из Московской духовной академии, либо из Университета. Тем не менее сильнейший кризис в Русской Православной Церкви Заграницей.

Интервьюер: И как Вам кажется, кто эти новые православные, которые сейчас пополняют приходы Русской Православной Церкви здесь, в Соединенных Штатах? Мы ведь сейчас говорим о том, что волна интенсивной миграции пошла на спад…

Иеромонах Евтихий: Люди открывают для себя Церковь. Дело в том, что человек, который прожил здесь 10 лет, особенно если у него тут родились дети, он поймет, что Церковь – это его единственная настоящая родина здесь, в этой стране. И естественно, куда он идет? В Русскую Церковь, потому что русские корни, русская культура и, самое главное, язык церковнославянский – это боговдохновенный язык. Он и детей будет учить, и они будут сохранять, и иметь две культуры. Это настоящая ценность. А не то, чтобы ничего не понимать и иметь кашу в голове.

Интервьюер: То есть, если я Вас правильно понял, пополнение приходов сейчас – это продолжение освоения того пространства человеческого, тех людей, которые оказались здесь после 1990 года, но они попали в Церковь не сразу, а по прошествии времени, постепенно, через 10–20 лет?

Иеромонах Евтихий: Это самые разные люди. И они оказываются в Русской Церкви, находят себя в ней, едут за 100 км и далее. Эта ситуация по всей Америке.

Интервьюер: То есть эта волна, уже прекратившись, тем не менее питает приходы, все пополняет новыми и новыми прихожанами?

Иеромонах Евтихий: Есть приливы, как в океане.

Интервьюер: А какую роль в пополнении приходов играют те, кто покидают другие конфессии, протестантские конгрегации?

Иеромонах Евтихий: Очень много переходят из протестантов, просто из агностиков, вообще из людей, не знающих Бога. От католиков много приходит. Есть совместные браки, и для того, чтобы венчаться, люди переходят в православие. Крестят детей от таких смешанных браков, а потом уже переходят в православие.

Интервьюер: А каково соотношение вот этой новой волны, которая продолжает пополнять приходы, и «конвертов»? Как они соотносятся, кто сейчас составляет основную массу вновь приходящих?

Иеромонах Евтихий: У нас два храма. Нижний придел, храм Сергия Радонежского, это наша англоязычная миссия. Там полный храм американцев. Именно американцев. Но иногда приходят и русские.

Интервьюер: На Литургию на английском языке?

Иеромонах Евтихий: Да.

Интервьюер: Как будто потеряли русский язык…

Иеромонах Евтихий: Это, конечно, исключение из правил, но тем не менее, есть и такое.

Интервьюер: А что Вы могли бы сказать о том, что мы называем в нашем разговоре «приходом»? Какова его приблизительная численность? И сколько у Вас бывает причастников в обычные воскресные дни? В те воскресные дни, когда нет двунадесятых или великих праздников? Сколько человек обычно на такой Литургии?

Иеромонах Евтихий: Вот в последний праздник человек 100 было.

Интервьюер: Причастников?

Иеромонах Евтихий: Нет, просто молящихся. А причастников уже, конечно, меньше. Уже около 30–45. До половины причащаются.

Интервьюер: А сколько, Вы считаете, в Вашем приходе все-таки людей, включая прихожан разных категорий? Скажем, глубоко воцерковленных людей, которые не пропускают воскресные богослужения, систематически причащаются.

Иеромонах Евтихий: Довольно много, человек 50. Но это только сейчас. А вообще-то очень трудно сказать. До 2007 года было очень много. И это было каждое воскресенье: 150–200 человек в храме. А причастников было и до 80. Сейчас меньше. Молящихся 80–100–120, причащающихся 30–45. Почти в два раза меньше, чем было.

Интервьюер: А как Вы оцениваете, сколько всего прихожан, включая и тех, кто несистематически посещает богослужения, но тем не менее, приходят в Пасху, в Рождество…

Иеромонах Евтихий: На Пасху приходит тысяча человек. Это те, которые, когда приходят в церковь, всегда слышат «Христос воскресе!» И всегда удивляется эта тысяча человек – как ни придут, всегда одно и то же. В некоторые года, например до 2000 года, гораздо больше людей было. Было и пять тысяч человек на Пасху. Здесь перекрывались все улицы. Но это было давно. А вот сегодня актуальная ситуация – это около тысячи человек на такие праздники, как Рождество и Пасха. По большим праздникам Господским, и особенно Богородичным, например 12-го декабря у нас престольный праздник Курской-Коренной иконы Божией Матери, – тогда приходит человек 300–350.

Интервьюер: Батюшка, Вы уже сказали о сестричестве, о форме, в которой организована деятельность прихожан по поддержке храма. А что кроме этой формы еще делается прихожанами?

Иеромонах Евтихий: У нас детская школа, например. У нас есть молодежные встречи. Духовные беседы. Если бы вы заглянули в четверг, мы бы вас, безусловно, пригласили на встречу с молодежью.

Интервьюер: А сколько человек собирается на встречи с молодежью?

Иеромонах Евтихий: Вот, весь этот зал полный. Это сейчас. Я рассчитываю, что у нас будет собираться около 50 человек молодежи. В верхнем зале, в трапезе. Там у нас достаточно много места. Там у нас часто концерты бывают, и детские, и такие. Так что тут довольно активная русская культурная жизнь. Свадьбы, бракосочетания, крещения отмечают. Стол какой-то устраивают. Концерты. Хор Сретенского мужского монастыря был у нас несколько раз. Все приезжающие из России, ну, не все, но очень многие, приходят к нам в Синод. Особенно любят нашего настоятеля митрополита Илариона[24 - Митрополит Иларион (в миру Игорь Алексеевич Капрал; 6 января 1948, Спирит-Ривер (англ.), Альберта, Канада) – епископ Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ); с 18 мая 2008 года митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский, Первоиерарх РПЦЗ, – первый в ее истории, утвержденный на должности Священным Синодом Московского Патриархата.]. Он очень широкой души человек, и он принимает многих. Он многим интересуется. Вот он один, я считаю, самый крупный миссионер из архиереев Русской Православной Церкви в мире. Он очень много открыл миссий, занимается миссионерством. Он даже пробовал западный обряд[25 - Западный обряд в православии – канонические православные общины и группы, практикующие модифицированные формы исторических западных литургических обрядов. Существуют с середины XX века в Русской Зарубежной Церкви, в Североамериканской Архиепископии Антиохийской Церкви и Франции. 13 ноября 2008 года было принято решение, что все общины западного обряда в РПЦЗ находятся в прямом  подчинении митрополита Илариона (Капрала). 17 мая 2011 года приходы западного обряда были выделены в отдельный викариат, епископ Иероним (Шо) был назначен помощником первоиерарха РПЦЗ по управлению этими общинами.], это неважно, как это было, он по-евангельски просвещает Христовым светом все уголки мира, страны, даже такие, как Индонезия или Пакистан.

Интервьюер: Я об этом совсем недавно читал, что РПЦЗ открыла свой приход в Пакистане.

Иеромонах Евтихий: Владыка много что делает. Он много сделал для миссии Православной Церкви. Он именно в авангарде этой миссии. То, о чем мы говорим, «Свет Христов просвещает всех», эта проповедь Евангелия должна быть повсеместно. Он очень на этом сосредоточен. Он очень любит и уважает Святейшего, очень много содействовал объединению Церкви, врачеванию расколов. Много общается непосредственно с русскими людьми, с представителями русской интеллигенции. И всех, кто приезжает сюда, он приглашает. Приезжают исследователи, они издают книги. Например, А. А. Кострюков, который написал книгу по нашему архивному материалу.

Интервьюер: Какие основные проблемы прихода?

Иеромонах Евтихий: Ну, проблемы… В XXI веке у нас одна проблема – количество зеленой бумаги, которую производит эта страна. Конечно же нам необходима реконструкция здания, нам необходимы деньги, чтобы его содержать. Вы видите, где оно находится – в одном из дорогих районов Нью-Йорка. Здесь рядом консульство Российской Федерации. Если бы мы больше взаимодействовали… Мне кажется, государство в первую очередь призвано сохранять русскую культуру, русское присутствие. А этого как-то не видно.

Интервьюер: По действиям нашего государства?

Иеромонах Евтихий: Нет, по действиям нашей активности на этом маленьком кусочке. Тут очень тесное соседство: Русский собор на 97-й улице, Русский Синод, на 93-й, и на 91-й – Русское Консульство. Мы могли бы уже тут открыть и ресторан русский, или интернет-кафе, где бы встречались. Русскую школу бы открыли, колледж. Большой бизнес… Можно было бы уже втроем сложиться и работали бы люди, и дети бы говорили по-русски. А это будущее. Они потом становятся государственными деятелями, какими-то бизнесменами, научными деятелями и тому подобное. Мода, машины, архитектура… Дело в том, что когда нет царя в голове, в смысле хозяина, то ничего и не происходит. У нас есть наше богатство – русская культура. Должно найти эту золотую середину и жить просто всем народом.