Светлячок

Молитва

– Молись, Володенька, молись! – говаривала вечерами старушка няня. – Молись хорошенько, а то Боженька рассердится.

Я повторял знакомые слова молитвы, а глаза слипались, и хотелось поскорее очутиться в мягкой постельке.

– Ах, нехорошо быть нерадивым к молитвам!.. – сокрушалась старушка. – Надо молиться всем сердцем, всею душою.

А я недоумевал:

– Как же иначе молиться? Я все молитвы читаю подряд.

Но вот однажды мне пришлось молиться так, как говорила няня.

Случилось это весной, в середине мая. Помню, взрослые куда-то уехали, и во всем большом деревенском доме остались только я и Оля.

– Няня, мы пойдем в парк за ландышами! – начал просить ее.

Няня согласилась не сразу. Но в конце концов уступила моим просьбам, махнув рукой:

– Ладно уж, ступайте! Только, ради Христа, не уходите далеко от дома.

В парке мы набрали букет чудеснейших ландышей, а затем, по какому-то молчаливому соглашению, выбрались за ограду и направились к озеру. Озеро всегда манило нас своим величавым простором, таинственною жутью, пестренькими, усеивающими берег камешками и раковинками. Мы, наверное, ограничили бы нашу прогулку, как и обыкновенно это случалось, сбором камешков и раковинок. Но на этот раз внимание наше привлекла лодка, только что, по-видимому, спущенная на воду и прикрепленная цепью без замка.

– Это Павлика лодка, – молвила Оля.

– Да… Счастливец он: может сколько угодно кататься…

– И мы, когда вырастем, будем кататься одни.

– Когда вырастем! Хорошо бы теперь…

Оля взглянула на меня.

– А если прокатиться? Немножечко?

Искушение было велико. Прилив необыкновенной решимости охватил меня.

– Едем!

Ах, какое раздолье! Никогда катанье на озере не казалось нам таким приятным, как теперь. Я работал веслом, отплывая все дальше и дальше от берега.

– Смотри, уже солнышко клонится к закату. Пора и назад! – сказала Оля.

– Успеем! – легкомысленно отозвался я.

Мы добрались почти до середины озера, и тут только почувствовал я усталость.

– Надо и на самом деле ехать назад.

Но лодка слушалась меня теперь почему-то плохо и не только не подвигалась к берегу, а, наоборот, уходила дальше от него.

Солнце между тем уже спряталось в фиолетовой дымке облаков. Становилось жутко.

Оля присмирела, и в ее больших глазах сверкнули слезы:

– Домой хочу!

Утешения мои помогали мало. Оля плакала, а я, выбиваясь из сил, работал веслом, кажется, совершенно тщетно.

Звездный купол неба опрокинулся над озером. Выплыла красным диском луна. Оля, наплакавшись, припала к скамейке и заснула. А я, охваченный раскаяньем и тоской, упал на колени и молился:

– Господи… Милосердный… Помилуй нас… Добрый Господи, помилуй!..

И это была самая искренняя, самая горячая моя молитва.

Через полчаса отец с садовником Егором и кучером Кузьмой на большой морской лодке подъехали к нам, а еще через полчаса мы были уже дома.

Евгений Шведер

У доктора

Печальная утка с утенком пришла
К врачу и рыдать перед ним начала:
– Ах доктор! Утенок Желтушка мой бедный
Хворает все время: худой он и бледный.
И доктор спросил: «Чем же болен малыш?!»
– Ах, доктор! С ним целые ночи не спишь.
Он поздно встает, еще позже ложится,
Обедать и ужинать с плачем садится.
Ни супу не ест он, ни вкусных котлет,
Пока я не дам шоколадных конфет!
Лечили его мы с особой заботой,
Давали ему мы и то-то, и то-то.

Почти всю аптеку съел бедный сынок,
И все-то бедняжке не впрок и не впрок!..
– Я вижу, сударыня, – доктор сказал, —
Одно он лекарство еще не принял,
И чтобы закончить лечение ваше,
Вы дайте Желтушке березовой каши!..
Вот дивный был доктор! От двух его слов
Мгновенно больной стал и бодр, и здоров,
Окреп, ободрился и прочь побежал,
Да так, что и я бы его не догнал!

Ткач Основа

Кот-торговец