Концепция развития судебной системы и системы добровольного и принудительного исполнения решений Конституционного Суда РФ, судов общей юрисдикции, арбитражных, третейских судов и Европейского суда по

Не оставлены без внимания и проблемы обжалования судебных актов.

В Программе говорится о необходимости реформирования (рационализации) судопроизводства в арбитражных судах и судах общей юрисдикции по следующим направлениям:

– перераспределение нагрузки между судебными звеньями с учетом вступления в активную фазу процесса создания апелляционных судов для исключения возможности обжалования решений по гражданским делам суда первой инстанции в кассационном порядке без предварительного апелляционного обжалования;

– установление категорий дел, по которым кассационное и надзорное обжалование не допускается, в частности, по категориям дел, которые могут быть рассмотрены в порядке упрощенного производства;

– подготовка плана действий по принятию и осуществлению общих мер, необходимых для предотвращения нарушений требования правовой определенности процедурой пересмотра судебных решений в порядке надзора в гражданском судопроизводстве в Российской Федерации в соответствии с Промежуточной резолюцией Res DH (2006) 1 Комитета министров Совета Европы.

Каждое из этих направлений заслуживает пристального внимания.

Вопрос о создании полнокровной апелляционной инстанции в судах общей юрисдикции, безусловно, назрел и требует скорейшей реализации. Образование федеральных самостоятельных апелляционных судов в системе судов общей юрисдикции необходимо прежде всего не для перераспределения нагрузки между судебными звеньями путем исключения возможности обжалования решений по гражданским делам суда первой инстанции в кассационном порядке без предварительного апелляционного обжалования, а для укрепления гарантий прав граждан и организаций в гражданском процессе, для повышения качества работы судов первой инстанции. Перераспределение нагрузки между судебными звеньями – одно из условий реализации указанной задачи. Перераспределение нагрузки между судебными звеньями надо проводить тоже разумно. Указанное в Программе направление далеко не единственное и не во всех случаях рациональное. Например, необходимо ли апелляционное обжалование решений, вынесенных по делам об оспаривании нормативных актов? При внимательном анализе можно назвать еще не одну категорию дел, по которым пересмотр судебных актов в апелляционном порядке не требуется.

Разгрузить суды кассационной инстанции возможно и путем установления в законе запрета кассационного обжалования судебных актов по определенным категориям дел, в частности судебных актов, вынесенных по категориям дел, которые могут быть рассмотрены в порядке упрощенного производства. По нашему мнению, такой запрет и сейчас существует в законе. Согласно ч. 4 ст. 229 АПК РФ решение по делу, рассмотренному в порядке упрощенного производства, может быть обжаловано в арбитражный суд апелляционной инстанции.

Эта специальная правовая норма ограничила права лиц, участвующих в деле, на кассационное обжалование решений по делам, рассмотренным в порядке упрощенного производства.

Однако Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в Информационном письме от 20 января 2005 г. № 89 «О некоторых вопросах рассмотрения дел в порядке упрощенного производства» указал следующее: применяя положение ч. 4 ст. 229 АПК РФ, необходимо иметь в виду, что решение по делу, рассмотренному в упрощенном порядке, может быть пересмотрено на общих основаниях также в суде кассационной инстанции, в надзорном порядке или по вновь открывшимся обстоятельствам.

Такое расширительное толкование правила, закрепленного в ч. 4 ст. 229 АПК РФ, в определенной мере выхолащивает сущность упрощенного порядка рассмотрения споров и никак не соответствует направлениям развития арбитражного процессуального законодательства, определенным в Целевой программе.

Кроме того, создан прецедент, способный свести на нет выработанные Программой положения.

При совершенствовании надзорного производства необходима чрезвычайная осторожность. Дело в том, что в настоящее время внесено множество предложений по его реформированию и совершенствованию. Реализация даже части из них может привести к утрате им своей сущности, превращению его в институт, дублирующий деятельность суда кассационной инстанции. Это никак не укрепит гарантии прав граждан и организаций на судебную защиту. И не случайно Конституционный Суд Российской Федерации в своем Постановлении от 5 февраля 2007 г. № 2-П по делу о проверке конституционности положений ст. 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 383, 387 и 369 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Кабинета министров Республики Татарстан, жалобами открытых акционерных обществ «Нижнекамскнефтехим» и «Хакасэнерго», а также жалобами ряда граждан не признал неконституционными ни одной правовой нормы, закрепленной в гл. 41 ГПК РФ «Производство в суде надзорной инстанции», хотя и дал некоторым из них свое толкование, в какой-то мере отличное от имевшего место в судебной практике.

Примечания

1. Вестник ВАС РФ. 2001. № 5.

2. Российская юстиция. 2003. № 8. С. 60.

3. Об истории развития посредничества см.: Давыденко Д. Л. Из истории примирительных процедур в Западной Европе и США // Вестник ВАС. 2004. № 1. С. 163–176.

4. См.: Носырева Е. И. Альтернативное разрешение гражданско-правовых споров в США: Автореф. дис…. д-ра юр. наук. Воронеж, 2001. С. 56.

5. См.: Зайцев А. К, Кузнецов К. В., Савельева Т. А. Негосударственные процедуры урегулирования правовых споров. Саратов, 2000. С. 38.

Л. В. Туманова[2 - Доктор юридических наук, профессор, заведующая кафедрой гражданского процесса и правоохранительной деятельности Тверского государственного университета, заслуженный юрист Российской Федерации.]

Проблемы обеспечения права на независимый и беспристрастный суд

Статья 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод «Право на справедливое судебное разбирательство» является сама по себе гарантией соблюдения всех других прав и свобод, предусмотренных Конвенцией, содержит много правовых позиций, каждая из которых может быть предметом самостоятельного рассмотрения в Европейском суде. Такое самостоятельное значение имеет понятие «независимый и беспристрастный суд».

Подписав и ратифицировав Европейскую конвенцию, Россия в Законе о ее ратификации от 30 марта 1998 г. согласно ст. 46 Конвенции («Обязательная сила и исполнение постановлений») признала юрисдикцию Европейского суда по правам человека и обязательный характер исполнения его решений. Это означает, что Российская Федерация в случае признания Европейским судом нарушения того или иного права заявителя, предусмотренного Конвенцией, обязана принять как меры индивидуального характера (восстановление ситуации, которая имела место до нарушения Конвенции), так и меры общего характера (например, пересмотр некоторых положений внутреннего законодательства, принятие специальных регламентирующих актов и т. д.).

Анализируя конституционно-правовые вопросы применения ст. 6 Конвенции, В. Я. Неказаков приходит к выводу, что российские суды созданы на основании закона и их правовое положение свидетельствует о том, что судьи являются независимыми от исполнительной и законодательной властей и беспристрастными при отправлении правосудия. Но при этом ученый обращает внимание на проблемы в работе российских судов, в частности, на их материально-техническое обеспечение, на справедливость принимаемых решений [1].

Действительно, если проанализировать Конституцию РФ и действующий ГПК РФ, то можно с очевидностью обнаружить четкое закрепление независимости судей. Так, в соответствии со ст. 120 Конституции РФ судьи независимы и подчиняются только Конституции РФ и федеральному закону. Независимость судей обеспечивается политическими, экономическими, правовыми гарантиями.

К политическим гарантиям независимости судей относятся те положения, которые запрещают судьям быть представителями каких-либо государственных и иных организаций, состоять в политических партиях, движениях, представлять интересы должностных лиц, государственных образований, территорий, наций, народностей, социальных групп. Решения судей должны быть свободными от соображений практической целесообразности и политической склонности.

Экономическими гарантиями служат положения законодательства, которые предоставляют судьям за счет государства материальное и социальное обеспечение.

К юридическим гарантиям независимости судей относятся установленный законом порядок отправления правосудия, порядок отбора судей на должность и наделения их полномочиями, право судьи на отставку, запрет вышестоящему суду давать в своих определениях при отмене решения нижестоящего суда указания о достоверности или недостоверности доказательств, о том, какую норму материального права следует применять при новом рассмотрении дела [2].

Независимость судей, помимо того, что они подчиняются только Конституции и федеральному закону, обеспечивается и другими гарантиями, закрепленными в Конституции РФ: несменяемость судей, особый порядок прекращения или приостановления полномочий (ст. 121), неприкосновенность и возможность привлечения к уголовной ответственности в порядке, определяемом федеральным законом (ст. 122). Система гарантий независимости судей установлена и Законом о статусе судей (ст. 9). Независимость судьи обеспечивается также запретом чьего бы то ни было вмешательства в деятельность по осуществлению правосудия. Установлена уголовная ответственность за вмешательство в разрешение судебных дел.

Судья имеет право на отставку – почетный уход с должности по собственному желанию. При этом за ним сохраняются звание судьи, гарантии личной неприкосновенности и принадлежность к судейскому сообществу.

Независимость судьи обеспечивается системой органов судейского сообщества, которые специально созданы для выражения интересов судей [3].

Но для решения вопроса о независимости и беспристрастности судей недостаточно только знать российское законодательство, необходим анализ правовых позиций Европейского суда по правам человека.

Рассматривая жалобы на нарушение прав и свобод человека, гарантируемых Конвенцией и Протоколами к ней, Европейский суд неизменно руководствуется выработанными им правовыми стандартами с учетом норм универсальных и региональных международно-правовых актов, а также законодательства государства-ответчика по жалобе, которое, однако, Суд не считает определяющим. Правовые позиции Европейского суда далеко не всегда совпадают с нормами национального законодательства государств – участников Конвенции относительно содержания и объема прав и свобод человека, гарантируемых Конвенцией [4].

В соответствии с правовыми позициями Европейского суда независимость суда обусловлена следующими факторами: процедурой назначения судей, продолжительностью службы в этом качестве, гарантиями, препятствующими давлению на них, а также наличием у суда внешних признаков независимости.

В отношении беспристрастности Суда, рассматривающего конкретное дело, в правовой позиции Европейского суда содержатся два критерия: субъективный – судья должен быть свободен от личных предубеждений или пристрастий, связанных с личностью обвиняемого или одной из сторон в гражданском процессе, и объективный – состав суда и его действия должны исключать какие-либо обоснованные сомнения в беспристрастности каждого судьи, участвующего в деле.

Уточняя первый из них, Суд указал, что, пока не доказано обратное, действует презумпция личной беспристрастности судьи. Как показывает практика Европейского суда, опровергнуть эту презумпцию весьма сложно, если только в ходе разбирательства дела в национальной инстанции судья или присяжный не позволил себе неосторожных высказываний или опрометчивых действий.

В одном из немногих дел, по которым Суд признал нарушение п. 1 ст. 6 по причине субъективной пристрастности члена суда (решение Суда от 23 апреля 1996 г. по делу «Ремли против Франции»), было заявление одного из членов жюри суда ассизов о том, что он по убеждениям расист. Это заявление было сделано перед началом слушания дела по обвинению двух лиц алжирского происхождения. Оно было доведено до сведения председателя суда, который не придал ему значения.

Что касается объективного критерия, то в самой общей форме он расшифровывается Судом следующим образом: «Объективная оценка состоит в том, чтобы задать вопрос, не позволяют ли некоторые реальные факты заподозрить, что судья независимо от его личного поведения не беспристрастен. В этой связи даже внешняя видимость может приобретать значение. Речь идет о доверии, которое в демократическом обществе суды должны вызывать у тех, кто обращается в суд и привлекается к нему. Должен отказаться от участия в деле судья, в отношении которого возможно правомерное сомнение в его беспристрастности. Для вывода о наличии в конкретном деле законного основания усомниться в беспристрастности судьи мнение обвиняемого может учитываться, но оно не играет решающей роли. Определяющий фактор – уяснение того, могут ли опасения заинтересованного лица считаться объективно обоснованными» (решение Суда от 24 мая 1989 г. по делу «Хаушильд против Дании»). Однако эта общая формула не предопределила однообразие практики Суда.

Основная и при этом наиболее сложная сфера применения объективного критерия – это ситуации, когда судья, слушающий дело, участвовал в досудебном производстве по нему. Есть решения Суда, в которых такое участие рассматривается как несовместимое с беспристрастностью суда.

Однако имеется не менее длинный ряд решений, в которых Суд не посчитал участие судьи в досудебном производстве по делу основанием для сомнения в его беспристрастности в качестве судьи, участвующего в решении дела по существу [5].

Наибольшую сложность вызывает применение п. 3 ч. 1 ст. 16 ГПК РФ, когда судьи «лично, прямо или косвенно заинтересованы в исходе дела либо имеются иные обстоятельства, вызывающие сомнения в их объективности и беспристрастности».

С учетом сложности и многообразия жизненных явлений законодатель не пытается формулировать ни понятия личной прямой или косвенной заинтересованности в исходе дела, ни иных обстоятельств, вызывающих сомнение в беспристрастности судьи. Таким образом, правила, содержащиеся в п. 3 ч. 1 ст. 16 ГПК РФ, являются типичными ситуационными нормами.

О заинтересованности судьи можно говорить в тех случаях, когда он сам мог бы стать лицом, участвующим в деле, либо когда с вынесением решения и вступления его в законную силу судья (либо его близкие) приобретает некие выгоды.

В качестве оснований для заявления отвода судье по мотиву иных обстоятельств, вызывающих сомнение в его беспристрастности, могут выступать самые разные факты. Среди них – наличие трудовых отношений членов семьи судьи с организацией, являющейся лицом, участвующим в деле; личные дружеские либо, напротив, неприязненные отношения судьи с одной из сторон или ее родственниками; разное отношение судьи к участникам процесса, например, когда судья отклоняет обоснованные ходатайства одной из сторон и, напротив, удовлетворяет необоснованные ходатайства другой стороны; высказывание судьей в той или иной форме своего мнения по делу, которое находится в его производстве [6].

Установить косвенную заинтересованность судьи в исходе дела достаточно сложно. Для этого, как правило, необходимо выявить всю совокупность обстоятельств, из которых складывается подобная заинтересованность судьи.

Как и многие другие процессуальные вопросы, обеспечение беспристрастности суда тесно переплетается с проблемой злоупотребления процессуальными правами.

Так, по мнению A. B. Юдина, весьма распространенным злоупотреблением процессуальным правом является заявление безмотивных, надуманных отводов состава суда, а также прокурора, секретаря судебного заседания, эксперта, специалиста и переводчика. Данное поведение может быть направлено на срыв судебного заседания, на затягивание разбирательства дела, на передачу дела по подсудности в другой суд, если после отвода одного или нескольких судей замена судей или рассмотрение дела в данном суде становятся невозможными (п. 4 ч. 2 ст. 33 ГПК РФ). В случае отказа в удовлетворении заявления об отводе лицо надеется заранее поставить под сомнение будущий судебный вердикт, заложить в решение возможные основания для его отмены в апелляционном или кассационном порядке, создав у участников процесса и у судей вышестоящей инстанции сомнение в объективности состава суда, рассматривающего дело. В дальнейшем такие недобросовестные участники судопроизводства, получив неблагоприятное для себя решение, всегда могут апеллировать к тому, что высказанные ими предположения о заинтересованности судьи нашли свое подтверждение. При этом возможность проигрыша дела в силу объективных причин (например, отсутствия необходимых доказательств, необоснованности исковых требований) ими даже не обсуждается.

Основанием для таких злоупотреблений служит то, что большинство фактов, лежащих в основании заявления об отводе, не могут быть с достоверностью установлены и подтверждены каким-либо официальным путем.

Закон не требует от отводящего лица представления каких-либо доказательств, с достоверностью подтверждающих утверждаемые факты, говоря лишь о мотивированном отводе (ч. 2 ст. 19 ГПК РФ). Мотивировка поданного заявления не обязательно должна состоять в доказанности приводимых аргументов, она может выражаться и в простом наборе фактов, излагаемых в определенной последовательности.

Такая правовая регламентация оснований и процедуры отводов судей дает основания считать предпочтительней возможность отвода в действительности незаинтересованного судьи и рассмотрения дела другим судьей, чем отказ в удовлетворении заявления об отводе, не подтвержденного объективными доказательствами [7].