Концепция развития судебной системы и системы добровольного и принудительного исполнения решений Конституционного Суда РФ, судов общей юрисдикции, арбитражных, третейских судов и Европейского суда по

Последующие звенья системы судов общей юрисдикции могут быть достроены по-разному, в зависимости от вида избранной апелляции – полной или неполной [10]. При выборе варианта полной апелляции для обеспечения доступности судебной защиты целесообразно создать межрайонные апелляционные суды. В этом случае суды областного уровня должны выступать лишь в качестве суда кассационной инстанции, организованного по образцу системы арбитражных судов. Однако при выборе варианта неполной апелляции на эти суды может быть возложена функция апелляционной инстанции, но тогда для эффективного исправления судебных ошибок после апелляционного пересмотра потребуется создание окружных кассационных судов. При этом Верховный Суд РФ при любом варианте должен быть только судом надзорной инстанции, обеспечивающим единообразное применение закона на территории всей страны в целях эффективной защиты прав и свобод.

Создание такой системы судов общей юрисдикции сделает ее более простой и понятной для граждан и организаций, а значит, и более доступной, положительно скажется на качестве судебной деятельности. Существенно сократятся и сроки судопроизводства, исчисляемые в соответствии с практикой Европейского суда по правам человека с момента возбуждения дела до исполнения судебного решения, улучшится положение с исполнением судебных актов. Это не только будет способствовать установлению европейских стандартов при пересмотре вступивших в законную силу судебных актов, но и уменьшит количество решений против Российской Федерации за нарушение разумных сроков судопроизводства и неисполнение решений суда. Именно эти нарушения становятся основной причиной удовлетворения Европейским судом по правам человека жалоб и взыскания значительных сумм в пользу граждан и организаций по делам против Российской Федерации.

Определяя лишь контуры возможной реформы системы судов общей юрисдикции, автор не претендует на истину в последней инстанции. Однако представляется очевидным, что проблема назрела и требует скорейшего разрешения. При этом ориентиры практики Европейского суда по правам человека, обрекающие Российскую Федерацию и впредь нести значительные моральные и материальные издержки за нарушение права своих граждан на справедливое судебное разбирательство, являются важным, но не основным аргументом в пользу необходимости дальнейшего реформирования судебной системы. За последние десятилетия количество судебных дел возросло многократно, коэффициент же полезного действия судов остается на низком уровне, повысить его увеличением количества судей и судебных инстанций невозможно. Совмещение в одном суде различных функций, многократное дублирование пересмотра вступивших в законную силу судебных постановлений создает лишь иллюзию борьбы за качество судебной деятельности. В действительности это заставляет работать судебную систему с колоссальными перегрузками, что крайне отрицательно сказывается на эффективности правосудия.

Примечания

1. Де Салъвиа М. Прецеденты Европейского суда по правам человека. Руководящие принципы судебной практики, относящиеся к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Судебная практика с 1960 по 2002 г. СПб., 2004. С. 277–280.

2. Де Салъвиа М. Указ. соч. С. 280, 334, 335; Гомъен Д., Харрис Д., Зваак Л. Европейская конвенция о правах человека и Европейская социальная хартия: право и практика. М., 1998. С. 208.

3. См. об этом подробнее: Жилин Г. А. Полномочия судов: порядок определения // ЭЖ-Юрист. 2004. № 42. С. 5, 6.

4. О значении органов региональной конституционной юрисдикции в правовой системе Российской Федерации более подробно см.: Овсепян Ж. И. Становление конституционных и уставных судов в субъектах Российской Федерации (1990–2000 гг.). М., 2001. С. 51–59.

5. См. об этом подробнее: Жилин Г. А. Апелляция и кассация в гражданском процессе // Современная доктрина гражданского, арбитражного процесса и исполнительного производства: теория и практика: Сб. науч. ст. Краснодар; СПб., 2004. С. 130–147.

6. Царьков В. Н. Военный суд в российском гражданском процессе: становление и развитие // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. 2005. № 4. С. 73–76.

7. www.coe.int (http://www.coe.int/).

8. См., например: Постановление от 02.11.2006 по Делу «Нелюбин против России» // www.echr.int (http://www.echr.int/).

9. В частности, по мнению автора, серьезные недостатки в арбитражном процессе имеет апелляция, о чем подробно см.: Жилин Г. А. Апелляция в арбитражном и гражданском процессе // АПК и ГПК 2002 г.: сравнительный анализ и актуальные проблемы правоприменения: Матер. Всерос. науч. – практ. конф. М., 2004. С. 321–323.

10. О видах апелляции и целесообразности неполной апелляции при возложении полномочий по пересмотру не вступивших в законную силу судебных актов на суды областного уровня см.: Жилин Г. А. Апелляция и кассация в гражданском процессе // Современная доктрина гражданского, арбитражного процесса и исполнительного производства: теория и практика: Сб. науч. ст. Краснодар; СПб., 2004. С. 130–145.

Т. Н. Нешатаееа[4 - Доктор юридических наук, профессор, судья Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации.]

Формирование единообразной судебной практики и возможности введения процедуры преюдициального запроса в процессуальное Законодательство РФ

Формирование единообразной (прецедентной) судебной практики – важнейшая задача для высших судебных органов всех государств мира. Особенно актуально эффективное решение этой задачи для высших судебных органов федеративных государств. Последнее связано с тем, что федеративное устройство предполагает существование унифицированного федерального и индивидуального местного (штата, земли, субъекта) законодательства. Унифицированное и местное законодательство могут совпадать или не совпадать по субъектам, объектам и методам правового регулирования, что впоследствии приводит к коллизии (столкновению) норм права, содержащихся в федеральных и местных законодательных актах. Разрешение подобной коллизии – удел судов, применяющих подобные законы.

Судебное толкование, сглаживающее (гармонизирующее) подобные разночтения, нацелено на создание единообразной судебной практики, позволяющей разрешать спорные отношения на основе единого стандарта. Однако гармонизированное судебное толкование необходимо при применении не только разноуровневых (федерального, местного), но и одноуровневых законодательств (например, федеральных). Одноуровневые акты могут коллидировать в зависимости от факторов: а) времени (новый– старый акт); б) пространства (закон о защите инвестиций или закон о конкретной свободной экономической зоне); в) вида общественных отношений (публичные – частные); г) особенностей субъектного состава (гражданин – иностранец) и многих других.

Следует упомянуть и о возможном столкновении закона и подзаконного акта, международной и национальной норм права. Последние два вида правовых коллизий – удел раздумий для судей любого современного государства. Таким образом, столкновение правовых предписаний в правовом государстве – обыденное явление и, следовательно, рутинная функция судебной власти. Отсюда постоянный поиск судебными органами эффективных рациональных методик разрешения общеколлизионных проблем обширного правового материала, применяемого современными судьями.

К наиболее распространенным методикам гармонизации законодательства в судебной практике можно отнести, во-первых, закрепление в процессуальном законодательстве особого экстраординарного основания для отмены судебного акта в целях формирования единообразной (правильной) практики. Например, такое основание пересмотра дела в высшем (верховном) суде сегодня известно РФ, США, Германии, Финляндии и многим другим государствам.

Закрепление условия приемлемости пересмотра дела в Верховном суде государства в виде задачи формирования единообразной судебной практики по той или иной категории судебных споров является прерогативой высшей судебной власти по той причине, что высшие суды, помимо задачи справедливого, законного и обоснованного разрешения конкретного субъективного спора, нацелены на формирование гармонизированного правового пространства в рамках своей судебной системы. Высшие суды, реализуя полномочия судебной власти, организуют работу судебной системы адекватными способами (создание судебного прецедента, единообразного судебного усмотрения).

Во-вторых, на решение поставленной задачи по гармонизации судебных подходов направлено и достаточно известное полномочие верховных судов по выработке обзоров своей судебной практики. Некоторые верховные суды используют подобную методику, закрепленную в законодательных актах о судебной системе (РФ) или в практической деятельности этих судов (Франция). Например, во Франции в конце года публикуется обзор Верховного суда по наиболее прецедентным делам прошедшего периода. В РФ такие обзоры публикуются по тематическому принципу в виде информационных писем Президиума или постановлений Пленума ВАС РФ или Верховного Суда РФ. В принципе в этих документах также отражаются наиболее принципиальные подходы высших судебных инстанций, выработанные в ходе разрешения конкретных споров. Например, в 2006 г. Верховный Суд обобщал таким образом судебную практику разрешения споров по делам с участием средств массовой информации, а Высший Арбитражный Суд – практику применения обеспечительных мер в сфере регулирования экономических конфликтов. Оба документа получили широкий резонанс среди юридической общественности: выработанные судебной практикой стандарты изучаются, осваиваются судьями, адвокатами, юристами, студентами. В конечном итоге эти обзоры окажут влияние и на развитие российского законодательства. Обзор судебной практики может содержаться и в отчетном докладе Председателя Высшего Суда. Не секрет, что для европейцев особый интерес представляют отчеты Председателя Суда по правам человека в Страсбурге и Председателя Суда справедливости в Люксембурге. Положения, сформулированные в таких отчетах, опирающихся на особо важные прецедентные дела уходящего года, безусловно, оказывают влияние на правосознание широкого круга европейских юристов. Однако обе названные методики создания единообразия в судебной практике – обязательная (решение высокой инстанции по конкретному делу) и рекомендательная (обзоры судебной практики) – носят характер lex ferenda, т. е. направлены в будущее. Подобные прецедентные методики не способны помочь судье решить коллидирующие ситуации в каждом конкретном случае, впервые возникающем в его профессиональной деятельности.

В связи с этим судьями была выработана третья методика разрешения коллизионных проблем судебной практики – преюдициальный запрос в высший суд в момент рассмотрения спора.

Право преюдициального запроса судей закреплено как в международно-правовых документах, так и в национальном процессуальном законодательстве некоторых стран. Например, в праве ЕС право преюдициального запроса закреплено в Договоре об учреждении Европейского сообщества и в Протоколе о таких запросах от 27 сентября 1968 г. Институт преюдициального запроса регламентирует дела косвенной юрисдикции Европейского суда справедливости.

Дела косвенной юрисдикции – это дела, которые Суд Европейских сообществ рассматривает по запросам судебных органов государств-членов. Если национальный суд сталкивается с необходимостью применить норму права ЕС, то он может, а в ряде случаев обязан сначала обратиться в Суд Европейских сообществ за официальным разъяснением. Такого рода запросы судебных органов государств-членов называются преюдициальными (т. е. они направляются до момента вынесения окончательного постановления по делу), а полномочия Суда их рассматривать – преюдициальной (или косвенной) юрисдикцией. Роль Суда иного плана: он призван разрешить правовую коллизию или неясность, с которой сталкиваются органы правосудия государств-членов в ходе применения юридических норм ЕС. Решение Суда обязательно для национального суда, направившего преюдициальный запрос. Оно также служит прецедентом для всех других судов, которые сталкиваются с аналогичными проблемами в своих странах. Благодаря преюдициальным запросам обеспечивается единообразие судебной практики на территории ЕС.

Каковы цели направления преюдициальных запросов в Суд Европейских сообществ?

Во-первых, они могут подаваться с целью разъяснения смысла норм учредительного договора, а равно правовых актов институтов Европейского союза и Европейского центрального банка – запросы о толковании (п. «а» и «Ь» ст. 234 Договора, учреждающего Европейское сообщество).

Во-вторых, целью преюдициального запроса может служить оспаривание актов вторичного права по причине их вероятного противоречия учредительному договору ЕС – запросы о соответствии правовых актов институтов и ЕЦБ учредительному договору (п. «b» ст. 234). Если национальный суд при рассмотрении конкретного дела приходит к выводу, что регламент, директива или другой правовой акт институтов ЕС противоречит учредительному договору, он не вправе сам объявить этот акт Сообщества недействительным. При подобных обстоятельствах судебный орган государства-члена приостанавливает разбирательство дела и направляет преюдициальный запрос в Суд Европейских сообществ. По итогам рассмотрения запроса Суд может объявить соответствующий акт не подлежащим применению. Таким образом, с помощью преюдициальных запросов появляется возможность оспаривать решения институтов и после истечения срока исковой давности для подачи исков об аннулировании, который очень короток (два месяца). Посредством того же механизма физические и юридически лица могут добиться рассмотрения Судом вопроса о неконституционности регламентов и директив, т. е. нормативных актов, которые они не могут оспаривать напрямую.

В-третьих, целью запроса национального суда нередко служит разрешение коллизии между национальным и коммунитарным правом – запросы о соответствии правовых актов государств-членов праву ЕС. Данный вид запросов прямо не предусмотрен учредительным договором (они маскируются под запросы о толковании), но широко встречается на практике, когда национальный суд не уверен в противоречии двух правовых систем или не желает самостоятельно, опираясь на принцип верховенства права ЕС, признавать национальный закон не имеющим юридической силы. В соответствии со ст. 234 Договора о ЕС направлять преюдициальные запросы могут как суды, так и трибуналы государств-членов. Понятие «трибунал» охватывает органы, осуществляющие юрисдикцию по определенным делам, но не входящие в систему судебной власти государств-членов, например, Иммиграционный трибунал Великобритании.

Рассмотрение дел преюдициального порядка и споров между государствами-членами и институтами в обязательном порядке передается пленуму Суда ЕС. На пленарные заседания выносятся также дела, в которых привилегированные истцы (государства-члены и институты) выступают одной из сторон, особенно в том случае, если такое требование заявлено непосредственно государством-членом или институтом ЕС. Все остальные дела рассматриваются палатами Суда справедливости.

Направление преюдициального запроса – право национального суда/трибунала, которое он реализует на любых стадиях процедуры как по собственной инициативе, так и по инициативе лиц, участвующих в деле: истца, ответчика, подсудимого и т. д. Однако для судов и трибуналов высших инстанций, т. е. для тех, «решения которых не подлежат обжалованию в соответствии с национальным правом» (это не всегда верховный или аналогичный суд), направление данного запроса превращается в обязанность (абз. 3 ст. 234 Договора, учреждающего Европейское сообщество). От этой обязанности они освобождаются только в том случае, когда правовая проблема уже была урегулирована прецедентным правом Суда. Обязанность обращаться в Суд ЕС в преюдициальном порядке для судов последней инстанции установлена также в ст. 3 Протокола о толковании Судом ЕС положений Конвенции от 27 сентября 1968 г. о подсудности и исполнении судебных решений по гражданским и торговым делам (далее – Протокол). В то же время судам, которые рассматривают дело в апелляционной инстанции, предоставляется только возможность обратиться в Суд ЕС за разъяснением, т. е. апелляционные суды могут обратиться, если сочтут это необходимым.

Процедура преюдициального запроса существует также в национальном процессуальном праве США, Канады и других государств.

Преимущества использования судами института преюдициального запроса сегодня признают многие исследователи. К основным можно отнести, например: формирование единообразия судебной практики уже при рассмотрении дела в суде первой инстанции; формирование определенной правовой культуры судей; повышение эффективности судопроизводства, выраженной в сокращении сроков рассмотрения дел судами, в усилении контроля за соблюдением законности в суде, в повышении качества и объективности принимаемых решений.

В США процедура запроса существует во всех судебных системах: федеральной и на уровне штатов. Так, правило 19 ч. 4 Правил процедуры Верховного суда гласит: «Апелляционный Суд США может направить в этот Суд вопрос или предложение по правовым вопросам, по которым он ищет руководство для правильного разрешения дела». В системе правосудия отдельных штатов преюдициальный запрос может существовать в довольно своеобразной форме. Рассмотрим в качестве примера процессуальное законодательство штата Массачусетс. Часть 3 титула 1 главы 211А раздела 12 Общих законов штата гласит: «Апелляционный суд может до или после вынесения окончательного решения доложить любое дело полностью или в части или любой правовой вопрос, возникающий в этом деле, в Верховный суд штата для рассмотрения и вынесения решения, если, по мнению апелляционного суда, это дело имеет необычайное публичное или правовое значение, или если это необходимо для эффективного отправления правосудия. Верховный суд штата должен рассмотреть этот доклад и принять на рассмотрение дело или вопросы целиком или частично или, если никакого решения не было принято судами апелляционной инстанции, может вернуть дело или вопросы целиком или частично апелляционному суду для принятия решения. Верховный суд штата может принять приказ по любому спорному вопросу целиком или частично или любому вопросу фактического или юридического характера, который должен составить содержание судебного решения, поданного в апелляционный суд и переданного в Верховный суд для дальнейшего производства по делу».

При этом, как видно из представленных норм, законодательство ориентируется на то, чтобы при направлении запроса в вышестоящий суд была четко сформулирована проблема толкования сталкивающихся норм права, которая и должна быть разрешена высокой судебной инстанцией.

После того как Высший суд сформирует позицию по истолкованию правовых норм, суд нижестоящей инстанции вправе разрешить спор по существу, с учетом фактических обстоятельств, лежащих в основе конкретного спорного правоотношения.

Сочетание трех методик создания гармонизированной судебной практики представляется наиболее рациональным способом решения этой важнейшей для любого государства задачи. В РФ отсутствует законодательное закрепление права преюдициального запроса. Однако фактически оно всегда реализовывалось в форме вопросов судей к судебным чиновникам. Такая фактическая реализация зачастую была не только неэффективной, но и вредной для судебной практики. А то обстоятельство, что оно носит дискреционный характер, порождало сомнение в независимости и беспристрастности такой практики. В настоящее время в ВАС РФ ведется работа по изучению названных процедур и возможности введения права подобного запроса в процессуальное законодательство Российской Федерации. При этом коллегия судей ВАС РФ должна принимать решение об удовлетворении запроса судьи при условии, если судья, обратившийся с запросом, обосновал следующее: а) существует правовая коллизия (противоречивые нормы в законодательстве); б) она касается преюдициального вопроса материального права; в) единообразное решение проблемы не сформировано. При совпадении указанных факторов коллегия судей обязана передать запрос в Президиум ВАС РФ. В случае отсутствия названных обоснований последует отказ в удовлетворении запроса. При такой системе возможно формирование единообразных подходов на ранних стадиях правовых коллизий.

Л. А. Грось[5 - Доктор юридических наук, профессор кафедры гражданского процесса Московской государственной юридической академии.]

Единство судебной системы Российской Федерации как важная предпосылка единства и единообразия судебной практики

Термины «единство и единообразие судебной практики» содержатся в п. 1 ст. 304 АПК РФ – о нарушении единообразия в толковании и применении арбитражными судами норм права как основании изменения или отмены судебного акта арбитражного суда, вступившего в законную силу, в порядке надзора; ст. 389 ГПК РФ о дискреционных полномочиях Председателя Верховного Суда Российской Федерации и его заместителя внести в Президиум Верховного Суда Российской Федерации мотивированное представление о пересмотре судебных постановлений в порядке надзора в целях обеспечения единства судебной практики и законности.

Из содержания названных норм следует, что в арбитражном процессе нарушение единообразия в толковании и применении прямо названо основанием к изменению или отмене судебного акта. С учетом нормы ст. 387 ГПК РФ нарушение единства судебной практики является существенным нарушением норм материального или процессуального права. Пленум Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении от 20 января 2003 г. отнес к таким нарушениям процессуальные нарушения, названные в ч. 2 ст. 364 ГПК РФ. В нем разъясняется также, что иные нарушения норм материального и процессуального права следует определять по правилам ст. 363 ГПК РФ с учетом существенности нарушений, вывод о которой зависит от усмотрения суда. Если учесть, что в ст. 389 ГПК РФ речь идет об обеспечении единства не только судебной практики, но и законности, то всякое нарушение норм материального и процессуального права, подпадающее под признаки, названные в ст. 363, 364 ГПК РФ, служит основанием к отмене судебного акта в порядке надзора, как и в апелляционной и кассационной инстанциях. Указание на это содержится в ч. 1 ст. 330 ГПК РФ, п. 24, 25 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 января 2003 г.

Анализ постановлений Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации об отмене незаконных актов нижестоящих судебных инстанций свидетельствует об обязательном указании в них, что такие акты «нарушают единообразие в толковании и применении норм права, поэтому согласно п. 1 ст. 304 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации подлежат отмене» (см., например, в одном только Вестнике Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 5 за 2006 г. с. 59, 62, 65, 67, 71, 74, 77, 81, 84, 88, 93, 95, 100, 103, 105, 107,113,116).

Таким образом, единообразие (единство) судебной практики есть не что иное, как законность судебных актов, основой которой является правильное применение норм материального и процессуального права. Причем требование законности – это и обоснованность судебных актов, так как деятельность суда в связи с «фактической стороной» любого гражданского дела – это применение норм материального и процессуального права. Обеспечение единства судебной практики (ст. 389 ГПК РФ) означает законность судебных актов, основанную на правильном применении норм материального и процессуального права судами общей юрисдикции и арбитражными судами всех звеньев и судебных инстанций.

Как уже было отмечено, в ГПК РФ эти обстоятельства не названы в качестве безусловных оснований к отмене судебных актов в порядке надзора; соответствующие разъяснения даны в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации. Не названы они особо и в гл. 36 АПК РФ, хотя Высший Арбитражный Суд Российской Федерации безусловно расценивает судебные акты, принятые с процессуальными нарушениями, названными в ч. 4 ст. 270, ч. 4 ст. 288 АПК РФ, как «нарушающие единообразие в толковании и применении арбитражными судами норм процессуального права» (см., например, Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 18 июля 2005 г. № 2943/06) [1].

Проект Федерального закона «Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации», прошедший экспертизу в Совете Европы, Высшем административном суде ФРГ, обсужденный «в ряде российских ведущих научных учреждений юридического профиля», не содержит требований единства судебной практики по административным делам. В нем иначе, чем в ч. 2 ст. 364 ГПК РФ, ч. 4 ст. 270, ч. 4 ст. 288 АПК РФ, оцениваются нарушения норм процессуального права, влекущие безусловную отмену судебных актов судами всех инстанций, осуществляющих проверку их законности. В проекте процессуального закона в сфере административной юрисдикции нарушения процессуальных норм, влекущие безусловную отмену судебных актов, названы обстоятельствами, при которых «дело считается нерассмотренным» (ч. 3 ст. 156, п. «д» ст. 170 Проекта). Разница не только в характеристике последствий, названных в ч. 2 ст. 364 ГПК РФ, ч. 2 ст. 270, ч. 4 ст. 288 АПК РФ нарушений норм процессуального права и ч. 3 ст. 156 Проекта.

В соответствии с приведенными нормами ГПК и АПК РФ названные в них нарушения процессуально-правовых норм влекут отмену судебных актов в любом случае (АПК РФ), независимо от доводов апелляционной, кассационной, надзорной жалобы или представления (ГПК РФ, Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 января 2003 г.). Согласно п. «б», «в» ч. 3 ст. 156 Проекта постановление суда первой инстанции подлежит отмене, если жалоба подана в связи с названными в них обстоятельствами (дело рассмотрено судом в отсутствие кого-либо из участвующих в деле лиц или их представителей, не извещенных надлежащим образом о времени и месте заседания; при рассмотрении дела были нарушены правила о языке судебного разбирательства). Приведенное отличие в решении одних и тех же процессуальных вопросов необъяснимо в связи с тем, что авторы проекта преследовали цель обеспечения равных возможностей для защиты прав и интересов гражданина и государственного (муниципального) органа в суде. Таким образом, можно сделать вывод об отсутствии полного единства в определении судами различных ветвей судебной власти оснований для отмены или изменения судебных актов.

Во многом неоправданно отсутствие единообразия норм ГПК РФ и АПК РФ, устанавливающих порядок рассмотрения единых по своей природе гражданских дел в судах общей юрисдикции и арбитражных судах.

Предпосылкой единства судебной практики в смысле неукоснительного следования закону является основанное на законе разграничение компетенции судов различных ветвей судебной власти (Конституционного Суда Российской Федерации, конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации, судов общей юрисдикции, арбитражных судов), самостоятельных и независимых друг от друга. К сожалению, эти самостоятельность и независимость позволяют судам активно вмешиваться в чужую компетенцию, игнорируя правовые нормы о разграничении подведомственности гражданских дел. Примеров тому множество. Одна из причин – неудачные законодательные решения вопросов подведомственности гражданских дел арбитражным судам. Уже в первом после принятия третьего АПК РФ Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 9 декабря 2003 г. «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации» расширены полномочия арбитражных судов в части рассмотрения корпоративных споров в сравнении с тем, как это установлено в п. 4 ч. 1 ст. 33 АПК РФ; в этом же Постановлении вопреки ч. 1 ст. 90 ФЗ «Об исполнительном производстве», а также ст. 441 ГПК РФ арбитражным судам дается разъяснение о подведомственности им дел об оспаривании актов судебного пристава-исполнителя по исполнению не только актов арбитражных судов, но и исполнительных документов других органов, если заявителем является организация или индивидуальный предприниматель, за исключением случаев, когда оспариваются акты судебного пристава-исполнителя в связи «с исполнением исполнительного документа, выданного судом общей юрисдикции».

Позже, в Постановлении от 18 ноября 2003 г. «О некоторых вопросах применения Федерального закона „Об акционерных обществах“», Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации разъяснил, что иски акционеров к органам акционерного общества (п. 5 ст. 71 ФЗ «Об акционерных обществах»), а также иски акционеров о признании недействительными сделок акционерного общества по основаниям, предусмотренным ст. 173 ГК РФ, подведомственны арбитражным судам независимо от того, является акционер юридическим или физическим лицом.

Известна несогласованность позиций Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации по вопросу о подведомственности гражданских дел по спорам о прекращении полномочий единоличного исполнительного органа юридического лица, а также связанным с назначением (избранием), прекращением, приостановлением полномочий и ответственностью лиц, входящих (входивших) в состав органов управления и контроля юридических лиц, в их коллегиальные исполнительные органы на основании решения общего собрания участников юридического лица или совета директоров (наблюдательного совета) акционерного общества, если уставом общества решение этих вопросов отнесено к их компетенции.