«Время молчания прошло!» Пять веков Реформации в меняющемся мире

Die reformierte Konfessionalisierung in Deutschland – Das Problem der «Zweiten Reformation» / Hg. H.Schilling. G?tersloh, 1986.

El Kenz D., Gantet C. Guerres et paix de religion en Europe XVI-e – XVII-e si?cles. Paris, 2008. P. 132–136.

Emrich G. Die Emigration der Salzburger Protestanten 1731–1732. Reichsrechtliche und konfessionspolitische Aspekte. M?nster, 2002.

Fuchs A. Der Siebenj?hrige Krieg als virtueller Religionskrieg an Beispielen aus Preu?en, ?sterreich, Kurhannover und Gro?britannien // Religionskriege im Alten Reich und in Alteuropa. S. 313–343.

Harris T. London crowds in the reign of Charles II. Propaganda and politics from the Restoration until the exclusion crisis. Cambridge, 1987.

Haug-Moritz G. Der Schmalkaldische Krieg (1546/47) – ein kaiserlicher Religionskrieg? // Religionskriege im Alten Reich und in Alteuropa. S. 93–105.

Hochedlinger M. Austria’s wars of emergence 1683–1797. London, 2003.

Holt M. P. The French wars of religion (1562–1629). Cambridge, 2005.

Holzem A. Gott und Gewalt. Kriegslehren des Christentums und die Typologie des Religionskrieges // Formen des Krieges. Von der Antike bis zur Gegenwart / Hg. D. Beyraz, M. Hochgeschwender. Paderborn, 2007. S. 371–413.

Kampmann Ch. Heiliger Krieg – Religionskrieg: Sakralisierungen des Krieges in der Geschichte. Einf?hrung in die Gesamtthematik // Historisches Jahrbuch. Vol. 134. 2014. S. 3–9.

Kaufmann Th. Konfession und Kultur. Lutherischer Protestantismus in der zweiten H?lfte des Reformationsjahrhunderts. T?bingen, 2006.

La fausse clef du cabinet des Princes de l’Europe ou Rome trahie. Osnabruk, 1691. [Biblioth?que Nationale de France, G –15966].

Le Roux N. Guerres et paix de Religion 1559–1598. Paris, 2014.

Lettre d’un Ministre Catholique Deputе ? la Diette de Ratisbonne. Ecrite ? M. l’Ev?que de

. [Ratisbonne?], 1689. [Biblioth?que Nationale de France, MP–791].

Levillain Ch.-E. Vaincre Louis XIV. Angleterre, Hollande, France: Histoire d’une relation triangulaire 1665–1688. Seyssel, 2010.

Lotz-Heumann U. Die doppelte Konfessionalisierung in Irland. Konflikt und Koexistenz im 16. und in der ersten H?lfte des 17. Jahrhunderts. T?bingen, 2000.

Moritz A. Interim und Apokalypse. Die religi?sen Vereinheitlichungsversuche Karls V. im Spiegel der magdeburgischen Publizistik 1528–1551/52. T?bingen, 2009.

M?hling Ch. Die europ?ische Debatte ?ber den Religionskrieg (1679–1714). Konfessionelle Memoria und internationale Politik im Zeitalter Ludwigs XIV. G?ttingen, 2018.

Niggemann U. Die Hugenottenverfolgung in der zeitgen?ssischen deutschen Publizistik (1681–1690) // Francia. Vol. 32. 2005. S. 59–108.

Nishikawa S. Ending a religious cold war. Confessional trans-state networks and the Peace of Utrecht // New Worlds? Transformations in the Culture of International Relations Around the Peace of Utrecht / Ed. I. Schmidt-Voges, A. Crespo Solana. London, 2017. P. 113–127.

Replique du Conseiller aulique. ? la Lettre du Gentilhomme Liegeois. Traduite de l’Allemand // Lettres et rеponses au sujet de la Ligue d’Ausbourg et les resolutions recentes. Juxte la copies. Amsterdam, 1689. [Biblioth?que Nationale de France, M–21693].

Rudolph H. Religious Wars in the Holy Roman Empire? From the Schmalkaldic War to the Thirty Years War // The European Wars of Religion. An Interdisciplinary Reassessment of Sources, Interpretations, and Myths / Ed. W. Palaver, H. Rudolph. Franham, 2016. S. 92–98.

Schilling H. Konfessionelle Religionskriege in politisch-milit?rischen Konflikten der Fr?hen Neuzeit // Heilige Kriege. Religi?se Begr?ndungen milit?rischer Gewaltanwendung: Judentum, Christentum und Islam im Vergleich/ Hg. K. Schreiner. M?nchen, 2008. S. 127–149.

Schindling A. Kriegstypen in der Fr?hen Neuzeit // Formen des Krieges. S. 99–119.

Idem. T?rkenkriege und «konfessionelle B?rgerkriege». Erfahrungen mit Religionskriegen in der Fr?hen Neuzeit // Krieg und Christentum. Religi?se

Gewalttheorien in der Kriegserfahrung des Westens / Hg. A. Holzem. Paderborn, 2009. S. 596–621.

Schorn-Sch?tte L. Konfessionskriege und europ?ische Expansion. Europa 1500–1648. M?nchen, 2010.

Schwoerer L.G. Propaganda in the Revolution of 1688–89 // American Historical Review. Vol. 82. 1977. P. 843–874.

Skinner Q. Meaning and Understanding in the History of Ideas // History and Theory. 1969. Vol. 8. № 1. P. 3–53.

Strayer B. E. Huguenots and Camisards as aliens in France 1598–1789. The Struggle for Religious Toleration. Lewiston (New York), 2001.

Vitry L. de l’Hospital. Le Manifeste De Monsievr De Vitry, Govvernevr de Meaux, A la Noblesse de France. Lyon, Claude Morillon, 1594 [Biblioth?que Municipale de Lyon, FC189–19].

Weber G. Geschichte der Gegenreformation und der Religionskriege. Leipzig, 1875.

Zeeden E.W. Die Entstehung der Konfessionen. Grundlagen und Formen der Konfessionsbildung im Zeitalter der Glaubensk?mpfe. M?nchen, 1965.

Zwierlein C. Discorso und Lex Dei: die Entstehung neuer Denkrahmen im 16. Jahrhundert und die Wahrnehmung der franz?sischen Religionskriege in Italien und Deutschland. G?ttingen, 2006.

Ульрих Ниггеманн

Гугеноты: Реформация и конфессиональная гражданская война во Франции[195 - Статья основана на докладе, сделанном автором 24 октября 2017 г. в университете Вюрцбурга. Немецкий вариант этой статьи будет опубликован в сборнике, который в настоящее время находится в печати.]

Любой, кто следил в последнее время за юбилейной деятельностью так называемой лютеровской декады[196 - Обо всех мероприятиях, проведенных в Германии во время «декады Лютера» можно прочитать здесь: https://www.luther2017.de.], мог быстро заметить, что в ней прослеживается очевидный национальный перекос. Особенно это характерно для Германии. В центре внимания находится немецкая Реформация или, скорее, Реформация, сфокусированная на Лютере, Виттенберге и вывешивании тезисов: только так она воссоздается в культурной памяти и, конечно, доходит до публики. Однако эта сторона Реформации затмевает гетерогенность, многообразие и комплексность церковно-исторического развития событий в период около 1500 года[197 - О культуре памяти о Реформации в 2017 г. см.: Pohlig M. Jubil?umsliteratur? Zum Stand der Reformationsforschung im Jahr 2017 // ZHF. 2017. V. 44. S. 213–217; Sandl M. Medialit?t und Ereignis. Eine Zeitgeschichte der Reformation (Medienwandel – Medienwechsel – Medienwissen, 18). Z?rich, 2011. S. 21–37. Общий категориально-понятийный аппарат по методологическим проблемам культуры памяти представлен в работе: Erll A. Kollektives Ged?chtnis und Erinnerungskulturen. 2. Aufl. Stuttgart, 2011.]. Более того, есть прочные основания поместить Реформацию или, пожалуй, лучше говорить во множественном числе – Реформации, в общий контекст, который намного шире так называемого кризиса позднего средневековья и изменившихся в XIV–XV вв. форм религиозного сознания. Это проявилось в гуманизме и его многочисленных разновидностях, в движении гуситов в Богемии, лоллардов в Англии, Devotio Moderna и др. Все эти явления не ограничивались ни собственно Реформациями раннего XVI в., ни католическими реформами[198 - См., например: Rapp F. Das religi?se Leben // Von der Reform zur Reformation (1450–1530) / Hrsg. M. Venard, H. Smolinsky. Freiburg ;Basel; Wien, 1995. S. 212– 304. (Die Geschichte des Christentums. Religion – Politik – Kultur; 7); Klueting H. Das Konfessionelle Zeitalter. Europa zwischen Mittelalter und Moderne. Kirchengeschichte und Allgemeine Geschichte. Darmstadt, 2007. S. 135–173; о кризисах в Раннее Новое время см.: Schubert E. Einf?hrung in die Grundprobleme der deutschen Geschichte im Sp?tmittelalter (Grundprobleme der deutschen Geschichte). Darmstadt, 1992; Boockmann H. Stauferzeit und sp?tes Mittelalter. Deutschland 1125–1517. Berlin, 1987. (Siedler Deutsche Geschichte; 4).].

Наравне с хронологическим ограничением Реформации, связанным с логикой культуры памяти, ее понимание затрудняют также как национальные, так и персонифицированные клише. Не отрицая роли Лютера, тем не менее, нельзя отделять его от многообразия реформаторских начинаний и связанных с этим действующих лиц.

Представляется целесообразным более отчётливо подчеркнуть для широкой публики комплексность и мультиполярность реформационных событий. Это необходимо, когда мы говорим о сложных церковно-исторических, культурно-исторических, социально-исторических событиях XVI в. Реформация была не немецким, не виттенбергским, а европейским событием, которое необходимо представлять как в его транснациональности, так и в различных переплетениях[199 - Например, Pohlig M. Jubil?umsliteratur. S. 251f.; Pohlig M. The World Is Not Enough. Reflexionen zu den globalen und europ?ischen «Weltwirkungen» der Reformation // Archiv f?r Reformationsgeschichte. V. 108. 2017. S. 63–73; Benedict Ph. Global? Has Reformation History Even Gotten Transnational Yet? // Archiv f?r Reformationsgeschichte. V. 108. 2017. S. 52–62.]. Все это поможет выявить различные варианты Реформации в разных регионах.

Существует искушение рассматривать Реформацию как неизбежный результат морального упадка средневековой церкви, что отвечает традиционным нарративам. Не менее часто говорят и о так называемой «теории пороховой бочки», т.е. о распространённом и возраставшем недовольстве прихожан духовенством и церковью[200 - Ср.: Ehrenpreis S., Lotz-Heumann U. Reformation und konfessionelles Zeitalter (Kontroversen um die Geschichte). Darmstadt, 2002. S. 26f.]. Несмотря на то, что существуют безусловные доказательства подобного недовольства, такое объяснение кажется слишком поверхностным, поскольку оно несомненно проявлялось в течение всего средневековья и особенно примерно с середины XIV в., когда усиливаются реформы и иные реформационные начинания[201 - Rapp F. Die Vielfalt der Reformbestrebungen // Von der Reform zur Reformation. S. 142–206; Leppin V. Die Reformation (Geschichte kompakt). 2. Aufl. Darmstadt, 2017. S. 9–18; Klueting H. Op. cit. S. 122–134; о Франции см.: Chiffoleau J. La religion flamboyante (v. 1320 – v. 1520) // Histoire de la France religieuse / Hrsg. J. Le Goff, R. Rеmond. 4 vol. Paris, 1988.Vol. 2. P. 14.]. Подвергнутая многочисленной критике торговля индульгенциями сама была результатом измененных форм благочестия, поиском уверенности в прощении, в спасении души[202 - Ср.: Winterhager W. E. Ablass // Enzyklop?die der Neuzeit. Stuttgart, 2005. Bd. 1. Sp. 14–19; Laudage Ch. Das Gesch?ft mit der S?nde. Ablass und Ablasswesen im Mittelalter. Freiburg u.a., 2016; Winterhager W. E. Abla?kritik als Indikator historischen Wandels vor 1517: Ein Beitrag zu Voraussetzungen und Einordnung der Reformation // Archiv f?r Reformationsgeschichte. V. 90. 1999. S. 6–71.].

Таким образом, необходим новый анализ реформационных событий, который хронологически не был бы слишком сфокусирован на 31 октября 1517 г. Подобное исследование должно, с одной стороны, избегать слишком большой персонификации, а, с другой, рассматривать события в европейском контексте. Одновременно встает вопрос, как и откуда были восприняты идеи Реформации, какое дальнейшее развитие они нашли и какие породили конфликты. Одним из наиболее удачных примеров здесь служит Франция. Именно там гуманистическое движение стало причиной таких конфликтов, которые, в конце концов, вылились в чрезвычайно кровопролитные гражданские войны[203 - Подробнее см.: Holt M. P. The French Wars of Religion, 1562–1629 (New Approaches to European History). Cambridge, 1995; Venard M. Frankreich und die Niederlande // Die Zeit der Konfessionen (1530–1620/30) / Hrsg. M. Venard, H. Smolinski. Freiburg; Basel; Wien, 1992. S. 479–484. (Geschichte des Christentums. Religion – Politik – Kultur; 8); Niggemann U. Hugenotten (Profile). K?ln; Weimar; Wien, 2011. S. 16–18; Daussy H. Le Parti Huguenot. Chronique d’une dеsillusion (1557–1572). Genf., 2014. (Travaux d’Humanisme et Renaissance; 527); наиболее полно эти сюжеты отражены в: Crouzet D. Les Guerriers de Dieu. La violence au temps des troubles de religion (vers 1525 – vers 1610). 2 Bde. Seyssel, 1990.]. Обращаясь к Франции, необходимо вначале поговорить об импульсах, которые французские сторонники Реформации получали из-за границы: из Виттенберга, Цюриха, Страсбурга и Женевы, а также о возникших в самой Франции начинаниях и стремлениях. Реформация во Франции имела совершенно самостоятельный характер, а не была всего лишь усвоением лютеровских или кальвиновских трудов. Именно поэтому, во-первых, необходимо обратиться к ранним реформационным шагам и к гуманизму, а также остановиться на влиянии реформаторских идей из-за границы. Во-вторых, необходимо проследить роль укрепления кальвинизма с 1540-х гг. и его связь с возникновением реформаторских общин. К тому же не следует забывать, что во Франции Реформация оставалась феноменом меньшинства, что также нельзя оставлять за рамками исследования. Наконец, в-третьих, важным является вопрос эскалации конфессионального насилия, начавшегося примерно с 1557 г., которое не только ввергло в глубокий кризис королевство Франция, но и повлияло на сущность французского протестантизма.

I

Позднесредневековая религиозность была религиозностью в развитии. Вопрос индивидуального спасения души стал центральным, в то время как смерть, страдание и искупление грехов играли более значительную роль в предыдущие периоды. Покаяние и благочестие находились в центре вероучения, чему в немалой степени с 1348 г. способствовали волны чумы[204 - См.: Rapp F. Das religi?se Leben. S. 233–290.]. Мнения историков о состоянии религии и церкви во Франции в период около 1500 г. совершенно различны. Схожая картина наблюдается и в дискуссии немецкоязычных исследователей. Жак Шиффоле ввел термин «religion flamboyant», чтобы описать религиозность, изменчивую, но одновременно цветущую и интенсивную[205 - Chiffoleau J. La religion flamboyante. Подробнее о вопросах религиозности: Boisson D., Daussy H. Les protestants dans la France moderne. Paris, 2006. P. 11–15.]. Об обширном кризисе церкви, вероятно, не может быть речи. Однако не подлежит сомнению и тот факт, что прихожане, так же, как и духовенство, видели необходимость реформ[206 - См., например: Rapp F. Die L?nder der westlichen Christenheit: III. Frankreich // Von der Reform zur Reformation. S. 362–372; M?ller H. Kirche in der Krise. Das gro?e abendl?ndische Schisma (1378–1417) // Europa im 15. Jahrhundert. Herbst des Mittelalters – Fr?hling der Neuzeit? / Hrsg. K. Herbers, F. Schuller. Regensburg, 2012. S. 10f.; Holt M. P. Op. cit. P. 14f.].

Набирающее силу французское государство все больше пыталось подчинить себе церковь в стране, по крайней мере – в основных регионах, таких, как Иль-де-Франс и долина Луары. Такой феномен чаще всего связывают с понятием «галликанство»[207 - О галликанстве см.: Klueting H. Op. cit. S. 109f.; Rapp F. Die L?nder der westlichen Christenheit. S. 348–355; Ch?tellier L. Gallikanismus I: Historisch // Lexikon f?r Theologie und Kirche. Bd. 4. 3. Aufl. Freiburg u.a., 1995. Sp. 274–279; Holt M. P. Op. cit. P. 10–14.]. В это время особенно ярко в трудах гуманистов разрабатывались теории, критиковавшие церковь. В парижской Сорбонне иногда читали лекции такие выдающиеся ученые-гуманисты, как, например, Эразм Роттердамский[208 - Ср.: Schottenloher O. Erasmus von Rotterdam, Desiderius // Neue Deutsche Biographie. Bd. 4. Berlin, 1959. S. 554–560; Klueting H. Op. cit. S. 168.]. Вне стен университетов возникали кружки гуманистов. К самым влиятельным принадлежал кружок в городе Мо во главе с новоизбранным епископом Гийомом Брисонне[209 - Подробнее о Г. Брисонне см.: Crouzet D. La gen?se de la Rеforme fran?aise (vers 1520 – vers 1562). Paris, 2008. P. 122–147; Heller H. Reform and Reformers at Meaux 1518–1525. PhD thesis. Cornell University, 1969. P. 24–49.]. Кружку покровительствовала Маргарита Ангулемская – сестра Франциска I. Наряду с Гийомом Брисонне его посещали Жак Лефевр из Этапля (Якоб Фабер) и Гийом Фарель[210 - Подробнее см.: Heller H. Reform and Reformers; Lеonard E.G. Histoire gеnеrale du Protestantisme. 3 vol. Paris, 1961. Hier: Paris, 1988. Vol. 1. P. 24f., 203; Greengrass M. The French Reformation (Historical Association Studies). Oxford, 1987. P. 14–16, 17f.; Venard M. La grande cassure (1520–1598) // Histoire de la France religieuse / Hrsg. J. Le Goff, R. Rеmond. 4 vol. Paris, 1988.Vol. 2. P. 224–226; Rapp F. Frankreich // Von der Reform zur Reformation. S. 372; Boisson D., Daussy H. Op. cit. P. 17–20; Holt M. P. Op. cit. P. 15–18; Klueting H. Op. cit. S. 165–167; Godin A. Humanismus und Christentum // Von der Reform zur Reformation. S. 612–672, hier 632–634; Crouzet D. La gen?se de la Rеforme fran?aise. P. 104–122; ср.: Venard M. Frankreich und die Niederlande. S. 455.]. В подобных высокоинтеллектуальных кружках можно было размышлять о началах христианства и об ориентации на Библию. Во Франции также говорят об «evangelisme», понимая это как одну из основных, ориентированных на Евангелие точек зрений, приобретенных в процессе гуманистических обсуждений[211 - Ср.: Venard M. Frankreich und die Niederlande. S. 454–460; или подробнее о термине см.: Crouzet D. La gen?se de la Rеforme fran?aise. P.110–114.].

Однако решающим стало то, что труды и мысли Лютера, которые, благодаря – не в последнюю очередь – немецким студентам, стали известны в Париже, наложились на специфические французские реалии и создали для них новые импульсы[212 - Crouzet D. La gen?se de la Rеforme fran?aise. P. 172–181.]. Как и в немецкоязычных землях, книгопечатание во Франции существенно способствовало широкому распространению идей и дискуссий. Оно делало молодое, устроенное в значительной степени на средневековый лад общество динамичным, что раньше едва ли было возможным[213 - О последствиях книгопечатания подробнее см.: Burkhardt J. Das Reformationsjahrhundert. Deutsche Geschichte zwischen Medienrevolution und Institutionenbildung 1517–1617. Stuttgart, 2002. S. 16–76.]. Многообразие мнений, родившееся в подобных условиях, нельзя было ограничить. Наряду с французскими центрами книгопечатания, такими как Париж и Лион, значительную роль играли Страсбург, Базель и Антверпен, выступавшие как печатные центры сочинений для французского рынка[214 - Greengrass M. The French Reformation. P. 12.]. Тексты Лютера и других реформаторов все больше обсуждались в окружении Жака Лефевра из Этапля. С 1507 г. Лефевр сам приступил к критическому изданию отдельных частей Библии, с 1521 г. он работал над переводом Библии на французский язык[215 - Heller H. Reform and Reformers. P. 167–222; Greengrass M. The French Reformation. P. 17f.; Holt M. P. Op. cit. P. 15; Crouzet D. La gen?se de la Rеforme fran?aise. P. 168f.; Boisson D., Daussy H. Op. cit. P. 24f.; Klueting H. Op. cit. S. 165f.]. Уверенно говорить о том, что импульс исходил только от лютеровской Реформации, можно лишь отчасти. Напротив, в кружке из Мо были уже попытки критически изучать текст Библии и сделать ее доступной для народа. Гуманистический порыв сделать письменные источники основой веры действовал здесь так же, как и связанное с ним критическое отношение к существующей религиозной практике.

Уже в 1521 г. Сорбонна осудила большую часть лютеровских тезисов и тем самым снова подчеркнула собственное право толкования религиозных вопросов[216 - См.: Greengrass M. The French Reformation. P 9; Boisson D., Daussy H. Op. cit. P. 24; Crouzet D. La gen?se de la Rеforme fran?aise. P. 93; Holt M. P. Op. cit. P. 16.]. Борьбу за самостоятельное толкование следует подчеркнуть особо. В действительности речь шла далеко не только о вопросах догматики, еще большее значение имели проблемы влияния и власти: кто обладал авторитетом, чтобы определять в конкретной ситуации или в целом, что является конформным, а что нет? Своей быстрой и чёткой реакцией Сорбонна успешно закрепила за собой претензии на такой авторитет. В 1523 г. Сорбонна осудила перевод Библии Лефевра, а его самого объявила еретиком[217 - Crouzet D. La gen?se de la Rеforme fran?aise. P. 169f.; Boisson D., Daussy H. Op. cit. P. 28f.]. Подобный шаг имел далеко идущие последствия, так как тем самым была обозначена четкая демаркационная линия. Если кружок в Мо в ранний период формулировал реформационные идеи без существенных ограничений, то теперь стало ясно, какие границы нельзя переступать. Такой человек, как, например, епископ Брисонне, сделавший карьеру на церковном поприще, не мог или не хотел оставить свой пост и попадал под давление. Вследствие этого он дистанцировался от Лефевра, Фареля и Гийома Бюде, которые продолжали нарушать появившиеся границы. Кружок в Мо распался[218 - См.: Lеonard E.G. Op. cit. Vol. 1. P. 203; Crouzet D. La gen?se de la Rеforme fran?aise. P. 221-223; Boisson D., Daussy H. Op. cit. P. 25f.; Holt M. P. Op. cit. P. 16f.; о духовном авторитете и влиянии Сорбонны см.: Boisson D., Daussy H. Op. cit. P. 34.].

Показательно для этого периода, что реформаторское движение, если о таковом вообще можно говорить, по своему характеру оставалось очень неопределенным. Хотя на языке Сорбонны, а также администрации, это явление определялось как «lutheriens»[219 - Например: Boisson D., Daussy H. Op. cit. P. 38; Crouzet D. La gen?se de la Rеforme fran?aise. P. 464; D?lemeyer B. Die Hugenotten. Stuttgart, 2006. S. 15.], о лютеровском движении или о создании общины не могло быть и речи. Так же, как в Нидерландах[220 - О ситуации в Нидерландах подробнее см.: Lienhard M. Die Ausbreitung der lutherischen Botschaft // Von der Reform zur Reformation. S. 744–764; Venard M. Frankreich und die Niederlande.], дело не дошло до создания организационной структуры и вероисповедания. Критика фальсификации подлинного учения Христа, стремление обрести заново исконные христианские представления являли собой, как, например, в ранних работах Гийома Фареля, смесь с идеями Лютера, но не были направлены на разрыв с официальной церковью[221 - Greengrass M. The French Reformation. P. 13f.; Sunshine G.S., Reforming French Protestantism. The Development of Huguenot Ecclesiastical Institutions, 1557–1572. Kirksville/MO, 2003. P. 12–14. (Sixteenth Century Essays & Studies; 66)]. Общими для различных маленьких групп и кружков были только ориентация на Евангелие, а также разная степень одобрения лютеровской критики существующей церкви папы Римского, существовавшие с самого начала на фоне очевидного подавления и преследования. Термин «lutherien» служил при этом для обозначения врага и призыва к борьбе с ним, под ним могла подразумеваться любая ересь и отход от догматического учения. Лютеранами считались все, кто отклонялся от мнения о вере, определенного Сорбонной[222 - Greengrass M. The French Reformation. P. 11f.]. С другой стороны, сторонники реформ старались завуалировать любую связь с Лютером и его учением. Даже переводы текстов Лютера были значительно смягчены[223 - Ср.: Greengrass M. The French Reformation. P. 12f.; подробнее о взглядах Брисонне см. Lеonard E.G. Op. cit. Vol. 1. P. 203; Holt M. P. Op. cit. P. 16.].

Преследования вначале выражались в конфискации и уничтожении книг, классифицированных как лютеровские. Затем их стали всё чаще направлять против людей. В 1524 г. состоялась первая казнь ткача из Мо[224 - Ср.: Greengrass M. The French Reformation. P. 9f.]. Наряду с Сорбонной, существовали группы при дворе, выступавшие за жёсткий курс в вопросах веры. Профессора Сорбонны боролись за то, чтобы соблюдалось право толкования вопросов веры и определения ереси в рамках правовых норм, установленных Римом. После битвы при Павии и пленения короля сторонники жесткого преследования одержали вверх, несмотря на то, что Маргарита Ангулемская, ставшая королевой Наварры, и Франциск I выступали за сдержанную позицию[225 - Lеonard E.G. Op. cit. Vol. 1. P. 204.]. Победе антиреформационных сил способствовало и то, что на новую ступень эскалации в 1534 г. встал конфликт вокруг так называемого «дела о листовках» (Affaire des Placards), т.е. о реформаторских памфлетах, распространяемых в Лувре[226 - Подробнее см.: Lеonard E.G. Op. cit. Vol. 1. P. 207f.; Higman F. La Diffusion de la Rеforme en France, 1520–1565. Genf, 1992. P. 69f. (Publications de la Facultе de Thеologie de l’Universitе de Gen?ve; 17); Greengrass M. The French Reformation. P. 24–27; Holt M. P. Op. cit. P. 18–21; Boisson D., Daussy H. Op. cit. P. 37–41; van’t Spijker W. Calvin: Biographie und Theologie // Die Kirche in ihrer Geschichte. Ein Handbuch / Hrsg. B. Moeller. Bd. 3. G?ttingen, 2001. S. 121f.; Crouzet D. La gen?se de la Rеforme fran?aise. P. 265f., 273–276.]. В дальнейшем периоды ожесточенных преследований чередовались с относительной нормализацией отношений между католиками и протестантами[227 - Например: Crouzet D. La gen?se de la Rеforme fran?aise. P. 278.]. В конце 1540-х гг. при Генрихе II была создана Огненная палата (Chambre Ardente) – специальный трибунал для процессов над еретиками[228 - Подробнее см.: Crouzet D. La gen?se de la Rеforme fran?aise. P. 276–278; Boisson D., Daussy H. Op. cit. P. 39–41. О „Chambre Ardente“ см.: Greengrass M. The French Reformation. P. 36; Crouzet D. La gen?se de la Rеforme fran?aise. P. 479–484; Venard M. Frankreich und die Niederlande. S. 453f.]. Таким образом, произошла передача дел от церковных инстанций к светскому суду, что ярко демонстрирует, насколько «дело о листовках» представлялось опасным правящим кругам. Можно сказать, что мы в данном случае имеем дело с механизмом, основанным на угрозах и обещающим восстановление безопасности и порядка с помощью исключительных мер. К этим исключительным мерам как раз и относилось создание Огненной палаты, что стало чрезвычайным обстоятельством, которое можно рассматривать в контексте борьбы за право толкования[229 - См.: Wenzel Ch. Sicherheit in den Debatten der franz?sischen Religionskriege (1557– 1589): Vorstellungen und Funktionen. Diss. phil. Marburg, 2017. S. 55f.]. Однако необходимо заметить, что меняющееся внешнеполитическое положение постоянно приводило к отмене подобных мер. Если Франциск I или в дальнейшем Генрих II были вынуждены вступать в альянсы с протестантами-князьями империи, процессы над еретиками во Франции откладывались или же пересматривались[230 - См.: Venard M. Frankreich und die Niederlande. S. 452.].

II