Печальник

– Аз Есьм – Гир, сын Лих степных, да Шишимор лесных, внук сынов сыновьих, чьи головы сечены, да души мечены… – начал было мужчина вяло, заплетающимся языком.

– Ай, да брось ты, сынок! – перебил его не выдержав Илия.

Он перескочил тряпицу и бросился на пришельца, обнимая и целуя того. Гир тоже обнял Вещевателя, Зинаида промокнула уголки глаз.

*

В земской избе сидели трое: Следчий, Полицмейстер и Печальник, который то бледнел, то зеленел. Мужчине дали сапоги, картуз и драный тулупчик, какие нашлись в шкафу Полицмейстеровой коморки, налили чаю, от которого гость наотрез отказался. Трое молчали.

– В голове не умещается, – презрительно хмыкнул Следчий. – Ожидали кого-то… кого-то эдакого, а тут пьяница и босяк!

– У тебя, Ваше благородие, и не уместится, ни в голове, ни в жопе, – проговорил Печальник, держась за больную голову (тот самогон, что пили они с Берендеем он в душе зарёкся более не потреблять, хотя при первом же случае позабудет свой зарок). – Принеси-ка лучше пивка студёного, да оставь нас на часок, нам с Полицмейстером потолковать надобно.

Следчий побагровел, вскочил, затоптался как застоялый конь, метнул в Игната Мироновича злой взгляд, но тот лишь кивнул, иди, мол, уважить надо гостя. Когда Василий испарился, хлопнув на прощание зло дверью, Печальник пристально поглядел на Полицмейстера.

Глаза у гостя были чёрными, с золотистым окаймлением, белки – красны, видимо с перепою.

– Итак, – начал Гир, скрестив руки на груди.

– Да вот, чертовщина, – замямлил Игнат, который всё-таки не верил, что перед ним не простой пьянчушка.

– Это-то как раз понятно, – зевнул Печальник. – Печальниками нас кличут не потому, что на радость идём.

– Простите, уважаемый Гир, не знаю, как вас по батюшке, – Игнат Миронович упёрся локтями в столешницу и сложил руки в замок.

– Дык, а кто ж призывал, – удивился Гир, и даже выпучил глаза. – Крайний Вещеватель – Илия Евлампиевич, он стало быть и батюшка на сей раз, а?

– Гир Илиич, значится, – кивнул Игнат. – Так вот, Гир Илиич, я не особливо-то разузнал о вашем ремесле, не могли бы вы немного просветить… я, признаться и о существовании Печальников не ведал, пока Ворожея не сказала…

Гир глядел на Полицмейстера со скучающим выражением лица.

Кобылёнку не тронули, не тронули и обоз. Лошадь дремала поставив переднее копыто на «носок», прикрыв глаза, когда четверо вышли из лесу. Печальник молчал, сидя против Кривой Зинаиды, которая жадно взирала на мужичонку. Следчий оглядывал Гира с придирчивой брезгливостью, силясь хоть в чём-то уловить нечистое его происхождение. Ничего не выдавало. Илия Евлампиевич, роняя крупные, размером с клюкву слёзы, остался на своей опушке.

Приехав в город, повстречали они хмельного священослужителя, который, в прочем проигнорировал четвёрку. Зинаида нехотя отлепила взгляд от Печальника и скрылась в своей землянке, остальные проследовали в земскую избу.

– Чудно?, – промолвил Гир после недолгого молчания. – Чудно, что такой вопрос задаёте… Ведьма вас надоумила, сударь, наведаться в чащобу?

– Она, – кивнул Полицмейстер.

Печальник откинулся на спинку стула.

– Веруешь ли, Игнат, в каких-нибудь богов? – спросил, прикрыв глаза.

Игнат Миронович даже поперхнулся.

– Это ж простой вопрос, – Гир приоткрыл один глаз, воззрился на собеседника. – Да или нет.

– Так э…– замялся Игнат.

– Понятно, – Гир открыл второй глаз, сел ровно и вытянул в сторону двери руку.

Та распахнулась, ошарашив Следчего, который стоял на пороге с крынкой в руках.

– Чтоб сподручнее было, – пояснил Гир. – Не расплескал по дороге-то?

Следчий побелел, белёсые губы вытянулись в ниточку, даже показалось, что послышался скрип его зубов. Он прошел в комнату, брякнул крынку об стол, чуть не разлив её содержимое, затем сел на лавку рядом с Игнатом и скрестил руки на груди.

– Вот по этому-то сразу видать – православен, по-русски православен, – ухмыльнулся Гир и отпил из крынки. – Ох, хорошо…

Он улыбнулся. Игнат и Следчий подались вперёд, уставились Печальнику в рот, ожидая увидеть там клыки и частокол игл, но Гир их разочаровал.

– Вы, я вижу силитесь уловить во мне дьяволово, – скривился он. – А между тем сего во мне ровно столько же сколько и Господнего.

– А?

– Аз есьм – не?тварь, – спокойно произнёс Печальник. – Не создан Богом, но есть с его попущения. Нас много таких, кому не нашлось места на ковчеге.

Чиновники сидели в недоумении.

– Тьфу ты, – сплюнул Гир и от слюны его зашипело половое дерево. – Что ж не слыхали моей отповеди на призыв? «Аз Есьм – Гир, сын Лих степных, да Шишимор лесных, внук сынов сыновьих, чьи головы сечены, да души мечены…» Все мои родственики – создания нетварные.

Чиновники молчали.

– Не сотворили нас, понятно? Ни Диавол, ни к вечеру помянут будет, ни Бог, всего ему хорошего, – Гир помахал рукой в потолок, поприветствовал кого-то невидимого.

– А, ну понятно, – кивнул Игнат. – Стало быть вы как бы за братьями своими ведёте охоту?

– Ой дурак, – Гир хлопнул себя по лбу, скривился и вновь припал к крынке. – Чтобы охотиться, – продолжил он напившись. – Потребно, наверное, хоть какую-то в том иметь нужду…И средства.

– Говорите загадками, сударь, -фыркнул Следчий. – Дурака валяете, иными словами! А меж тем время уходит.

– Вы меня изволили призвать, – спокойно ответил Гир и тихонько икнул. – Сами-то знаете в чём печаль?

Игнат изложил дело как знал. Печальник выслушал не перебивая, лишь прихлёбывая из крынки. С каждым глотком самочувствие его улучшалось.

– Вот и всё, что имеем на сегодняшний момент, – подытожил Игнат.

– Косоньку-то девчушкину схоронили, аль как? – поинтересовался Гир.