Умей нести свой крест и веруй! Книга первая: Проулки жизни

Легко обмануть человека порядочного: кто сам не лжет, всем верит; кто не обманывает, другим доверяет. Обману отдаются не только по глупости, но и от честности.

Два рода людей способны предвидеть и обезвредить обман: обманутые, проученные на своей шкуре, и хитрые – рассчитавшиеся чужой.

Пусть проницательность будет столь же четка в подозрениях, сколь хитрость ловка в кознях. И не надо быть настолько благодушным, чтобы толкать ближнего своего на криводушие.

Соединив в себе голубя и змею, будь не чудовищем, но чудом». Грасиан-и-Моралес.

26. Пятьдесят шагов

Не люблю, когда кричат «пожар?!.»

ПРОЛОГ. Глядя в небо в сторону «гнилого угла», – над западными воротами своей усадьбы: оттуда всегда приходит ненастная погода, – я наблюдал как уже неделю группируются там многоэтажные кучевые облака. Постепенно они темнеют грозово, – сплошной и мрачной пеленой стремительно перемещаются на восток, – вызывая надежду « а вдруг?..», но нет?.. Третий месяц стоит опасная сушь и только быстрые воды изрядно обмелевшей реки спасают квёлое тело от перегрева…

Странно-знакомый треск взрывающихся петард отвлёк меня от работы и я поспешил раздражённо на балкон. На улице, – у реки, – было пустынно и звук яростно раздираемого гигантских размеров полотна доносился слева, – от соседей.

Сквозь быстро обнажающиеся доски обрешётки в глубине деревенской бани яростно бушевало красно-оранжевое пламя. Огненным ветром подкидывало раскаленные и разлетающиеся в стороны и вверх осколки шифера. У общего с соседом забора суетилось несколько человек. «…твою мать!». – обречённо сказал я и побежал отключать электричество. Побежал… – это было преувеличением… и большим.

Два месяца прошло как я вернулся из республиканского кардиодиспансера после операции на сердце и жил по «инвалидному» распорядку: не нервничать; поднимать не более двух-пяти килограммов и проходить ежедневно всего-лишь два-три километра…

К пяти часам после полудня свою норму я уже выполнил. Но в голове щёлкнуло, что жизнь моя, похоже, заканчивалась. Сердце забухало жарким и кОлющим мешочком, а лицо горячечно загорелось. Пожарище, а по-другому уже и не скажешь, было в пятидесяти шагах от моего дома.

Краем сознания я отметил усиливающийся треск взрывающейся шиферной кровли и гул в центре огненной воронки, втягивающей в себя окружающий воздух. Ветер, поверху, сильными порывами дул в сторону реки и, подхватив столб огня с сизо-чёрной шапкой клубов дыма, швырнул его на следующий дом по улице, лизнул кирпичную стену и, расплавив сайдинговую облицовку фронтона, – ушёл вниз, вправо, – поджёг штабели половых досок у забора соседа слева и разогнал своим жаром толпу зевак.

Огнём были охвачены все деревянные постройки, стоявшие в одном ряду с баней. За ними горел второй этаж большого и добротного двухэтажного дома из бруса, стоявший на кирпичном цокольном основании…

Номер экстренного вызова – «112», – был постоянно занят. За забором видно было, что звонили многие.. И я, безуспешно, в том числе. В мою сторону по сухой траве тридцатиметровой огненной дугой приближался жарко и тухло дыша жадный «Зверь», оставляя за собой полукруг чёрной земли. Это пошёл, как по пороху, – по пересохшим стебелькам, – низовой огонь в противоположную сторону от основного, горящего……к моему дому?!.

Сосед с верхней улицы и его сын яростно сбивали пламя на траве сдёрнутыми с забора какими-то тряпками. Им помогали ещё несколько человек… К догорающему дому приблизиться было невозможно. Слышны были завывающие звуки сирены… С момента возгорания прошло двадцать семь минут.

Первыми приехала пожарная машина, грузовик и колёсный трактор «Беларусь» со специально оборудованными цистернами для воды.

Со смотровой площадки «Горящей горы», – на которой находился всемирно известный санаторий Йан- Тау, – отдыхающие увидели сквозь дым всполохи огня и сообщили об этом администрации геоурорта. Следом подъехали из районного центра (в пятнадцати километрах) два пожарных расчёта по два человека на каждой машине. Заливали водой и растаскивали груды обгоревших брёвен ещё два с половиной часа.

Я подошёл минут через семь после начала пожара. Подойдя с верхней стороны участка соседа нашёл обалдевшего и довольно сильно подвыпившего другого соседа, чей дом находился через переулок – справа. «Шурик» было его прозвище. Как он там оказался и где сосед – погорелец Федя я не стал спрашивать. К Шурику, прижавшись к ногам, стоял Данилка – девятилетний внук Фёдора. Он сильно дрожал и громко плакал.

Взяв мальчика за руку, отвёл его к себе. Как мог успокоил его. Данилка был очень напуган.

Всё это: пожар, растерянные люди… – вызывало ощущение нереальности. Словно это было не со мной. Я понимал, что повезло не только мне, но и всей немаленькой деревне. Поменяйся ветер на противоположный, – северо- восточный, – Огненный Зверь поглотил бы всё построенное не только у меня, но и у всей деревни.

Об этом говорили мужики, – нервно затягивающиеся дымом сигарет, – тщательно спрятанными в горстях ладоней.

Очень выручила река из которой с помощью мотопомп качали воду для пожарных машин. Тяжело было смотреть на хозяина сгоревшего дома, – как-то странно так говорить, – он был в шоке: повторял только, что он спал и разбудил его зарёванный Данилка, мол, горит что-то в сарае (бане…).

Вскоре приехала жена: она торговала на рынке и узнала о пожаре от случайных людей. Она обвинила в поджоге своего мужа, а жили они последние пять лет, мягко говоря, недружно…

Полицейские приехали на «Газели» с табличкой «Конвой»… Случайность… Спрашивали – оказалось, – дежурная оперативная машина. Это было вчера, 20 июля 2012 года. Сейчас, когда я пишу эти строки: 21 июля 2012 года – в 21 час 30 минут пошёл очень сильный дождь. Надолго, ли?…

ПОСЛЕСЛОВИЕ: … Прошло пять лет. Жена у соседа, вскоре после пожара, умерла от рака… Недавно он отстроил на пепелище – на сохранившемся фундаменте, – небольшой дом. Проживает в гражданском браке со вдовой, хозяйственной и приветливой женщиной.

Судится только с бывшим зятем. Оказывается покойная супруга переоформила в своё время немалый земельный участок на своего сына.

И новый дом стоит на чужой земле.

27. Сказка, первая

Сказки Человека Постарше Меня

Вынося в заголовок слово «сказки», я подразумеваю истории рассказанные мне в минуты откровенности Человеком Постарше Меня.

А называю его так, потому что это правда, уважаю я его глубоко и бесконечно почитаю.

Итак, сказка первая:

«…Учился он, здесь и далее речь идёт о Человеке Постарше Меня – и это, не первое его высшее образование. (рассказывали, что он бывший офицер, участник боевых действий в нескольких локальных войнах.) – на кинофакультете весьма престижного института в одной из крупных республик СССР – ныне – национальный университет!.

И был у них преподаватель «национальной» литературы – профессор с фамилией, означающей в переводе на русский язык, -«жулик, мошенник…» – надо проверить? (сказочник не уверен в переводе…). Но, это к слову.

И, вот, на одной из лекций, посвящённой деятелям национальной культуры прошлого и современности, этот профессор нечаянно оговорился.

Продиктовав, а студенты конспектировали, дату рождения очередного выдающегося представителя литературы – он сказал «тире» и вдруг запнулся и смертельно побледнел… Тот, о творчестве которого он хотел рассказать, был жив и, весьма, влиятелен в литературных и учёных кругах… и, на тебе, его едва не похоронили. Едва не поставили дату смерти. Это было равносильно смерти самого профессора. Возможно и физической. Так он близок был к инфаркту…

Но никто из десяти, присутствовавших на лекции, студентов его не сдал, хотя среди них были и потомки известнейших литературных фамилий»…

28. А это, ещё одна, нечаянная, сказка

Уточнение

Я уже рассказывал о человеке, с которым мы соседствуем в деревне на берегу реки Юрюзань.

В уникальной здравнице – на Горящей горе, – прохожу санаторное лечение. Ассоциации с автором неуместны. Место действия изменено. Нон-фикшн, с художественными вкраплениями.. Начало цикла смотреть здесь. «СКАЗКА, первая».

Но, вот, ещё одна история… «О лжи, предательстве и воровстве».

Из былого.

Мой приятель, Человек Постарше Меня, как-то, в минуту пьяной откровенности сказал: «Завидую… У тебя трое детей, и всё в порядке».

«У меня тоже трое… – продолжал мой сосед, – но все они от разных жён, и все они успешны: и дети, и жёны… А я, вот, на старости лет, – в полном одиночестве и глубоком отчаянии.

Мать моего старшего сына заявила мне, когда мы расставались, что это не мой сын, то есть, – не от меня… И вот, на протяжении нескольких последних лет – он, мой сын, прекратил общение со мной… А я и не настаивал: растравливал обиду и грел свою боль…

Чтобы забыть о разводе и утишить боль – я женился вновь на достойной женщине, которая родила мне дочь и это были самые счастливые годы в моей жизни! К сожалению, невозможно построить что-либо полноценное на обломках незабываемо саднящего и тоскливого прошлого. Ушёл некрасиво, с обидой…

И снова, в третий раз, я «построил» дом, в котором вскоре появилась чудная дочурка… Ей я посвятил все свои оставшиеся до болезни годы. Вначале я думал, что это болезнь разрушила меня, а вместе со мной и мой дом, но всё оказалось гораздо хуже и банальнее как и всё в этой жизни… Больной и беспомощный человек не только обуза – он просто никому не нужен. Всё: выжат, использован…

Последние, два самых близких мне человека, оказались: «предатель» – лживая, наглая; и «подлая» – лживая, «грязная»… Ложь и наглость сопровождают предательство, а грязь всегда сопутствует подлости!..».

Приятель мой горячился выплёскивая свою обиду в монологе, хотя поначалу казалось, что он уже переболел и всё в нём давно выгорело.