Третье место. Кафе, кофейни, книжные магазины, бары, салоны красоты и другие места «тусовок» как фундамент сообщества

Еще одно уточнение должно быть сделано, прежде чем сравнивать типы дружбы. Те, кто недооценивает «приятелей из паба», считая их незначимыми или «ненастоящими» друзьями, часто игнорируют сдерживающие факторы, которые ограничивают возможности индивида широко наслаждаться дружбой. То, что со многими друзьями встречаются только в третьем месте, не всегда является вопросом выбора. Многие из таких отношений можно было бы перенести домой – если бы не другие члены семьи, в особенности супруги. Так, Джигс никогда не колебался, привести ли домой всю компанию из паба Динти Мура, когда Мэгги не было дома[106 - Персонажи созданного Джорджем Макманусом культового американского газетного комикса «Воспитывая отца» (1913–2000) о разбогатевшем представителе рабочего класса. – Прим. пер.]. Проблемой была скорее ее характерная вездесущность. Мэгги была могучей силой, сдерживающей дружеские отношения Джигса в границах таверны. Одно из великих достоинств дружбы состоит в том, что она существует вне социальной структуры. Дружба – это отношение, не ограниченное семьей, работой, церковью или любой другой «оправдывающей» организационной связью. Но поскольку дружба может быть независимой от этого окружения, ей требуется какое-то место.

Обратимся теперь к друзьям третьего места, которые, по взаимному молчаливому согласию, встречаются только там. Чего они стоят среди разнообразия возможного человеческого общения? Как их сравнить с более индивидуализированными формами дружбы, которые в большей степени соответствуют современным понятиям дружбы и, как кажется, в большей степени подходят нашим потребностям?

Дружеские отношения в третьем месте прежде всего дополняют более близкие отношения. Исследователи человеческого одиночества в целом согласны, что человеку нужны близкие отношения, так же как и чувство принадлежности. «Принадлежать» (affiliate) – значит быть членом какого-то клуба, группы или организации, и здесь связь сильнее именно с группой, чем с кем-либо из ее индивидуальных членов. Существует огромная разница между близостью и принадлежностью, и одна не может заменить другую. Они нужны нам обе. При отсутствии близких отношений принадлежность – чуть больше, чем средство заглушить ощущение пустоты нашей жизни. При отсутствии принадлежности близкие отношения перегружаются даже в том, что это грозит скукой ограниченного человеческого общения.

Третьи места – это форма принадлежности, и дружат в них целыми компаниями. Среди тех, кто хранит верность третьему месту, завсегдатаи обычно являются друзьями. Исключения немногочисленны, ибо компания создает гармонию среди всех собравшихся во имя общения; кроме того, источники социального разделения «оставлены снаружи». Каждый является другом каждого, и требования к участию чрезвычайно скромные. Это означает, что у индивида, у которого есть третье место, есть и группа друзей, не ограниченная узостью личного выбора. Многие из тех, кто приобретает свое третье место, не поверили бы сначала, что многие из других присутствующих были бы хорошими друзьями. Они лично никогда бы их не выбрали, если бы те не «шли в комплекте». Таким образом, дружба в третьем месте обычно обладает широтой и разнообразием намного большим, чем другие формы дружбы. К сумме опыта отдельных людей здесь добавляется многообразие, которое приобретается не благодаря индивидуальному выбору, а именно потому, что индивидуальный выбор отходит на задний план. Таким образом, третьи места противодействуют «родственному скрещиванию» в общении по признаку социального класса или по профессии, которое поощряют семья и рабочее место.

В принадлежности к неформальной группе, которую предлагает третье место, нет зависимости от конкретного друга. Ни один посетитель сам по себе не делает третье место тем, чем оно является. Необходимо лишь, чтобы несколько знакомых лиц присутствовали в этом месте причастности, в то время как отдельные люди приходят и уходят. Друзья, приобретаемые на такой основе, не обременяют и не разочаровывают друг друга, как часто происходит с индивидуальными дружескими отношениями. Эти друзья не должны ждать друг друга или договариваться о встрече. Они не отменяют и не усложняют планы, как часто происходит с личными друзьями. Короче говоря, это более надежная форма дружбы, чем та, которая может поддерживаться двумя людьми, вынужденными согласовывать свое рабочее расписание. Китайская поговорка гласит, что скромный друг в той же деревне лучше шестнадцати влиятельных братьев в императорском дворце. Эта мудрость отдает дань одной из наиболее важных характеристик, которая может быть у друзей, – доступности. Даже лучшие из личных друзей часто недоступны. Одно из огромных преимуществ неформальной принадлежности третьего места – это рутинность, повседневная устойчивость дружеского общения, которое оно предлагает.

Места, к которым есть групповая принадлежность, позволяют огромному количеству друзей встречаться и взаимодействовать друг с другом, и в этом масштабе есть определенное волшебство. Коллективно встречающиеся друзья оказывают друг на друга воздействие, которого не происходит, если компания не собралась и ее члены встречаются по отдельности. Эксперты, изучавшие этот вопрос с точки зрения психического здоровья, сделали несколько полезных для нашего обсуждения наблюдений[107 - Langner T.S. And Michael S.T. (1963) Life Stress and Mental Health, New York: The Free Press of Clencoe, 284–287.]. Во-первых, «чем больше группа, тем больше в ней “социализации” и тем сильнее давление избегать всех тем разговора, которые могут привести к спору или разногласию». Также большие группы оказываются эмоционально менее требовательными по отношению к индивидуальному участнику, хотя их большой размер и усиливает в индивиде чувство признания. Итог: «Это сочетание позиции в группе и принадлежности при отсутствии требования эмоционального вклада индивида, возможно, объясняет то, почему активность в больших группах наиболее способствует психическому здоровью»[108 - Ibid.]. Собрание друзей дарит индивиду «кайф», который нельзя повторить, когда члены компании встречаются поодиночке. Радостное приветствие в таком собрании, признание и теплая встреча людей из разных социальных слоев способствуют значительному повышению самооценки индивида.

В своей недавней книге о жизни среди друзей Клод Фишер начинает с того, что усмиряет общий энтузиазм по отношению к дружбе и сетям социальной поддержки[109 - Fischer C. (1982) To Dwell Among Friends, Chicago: The University of Chicago Press.]. Они и награда, и наказание. Услужливые соседи могут стать вредителями. Друзья, которые поддерживают тебя в трудную минуту, могут попросить о финансовой помощи и тем самым внести напряжение в отношения. В поддержании различных видов дружеских отношений, которыми многие из нас сегодня ограничиваются, есть свои издержки. Рождение ребенка, развод, смена места жительства, изменение мировоззрения и любые другие факторы могут привести к тому, что дружба потеряет свою ценность. Современное общество чинит дружбе все больше препятствий и вынуждает людей считать прибыли и затраты там, где этого делать не стоит.

В своей неспособности благоприятствовать третьим местам современное общество теряет более легкую форму дружбы и близости, которую дает случайная и неформальная принадлежность. В качестве дополнения к видам дружбы, в которые встроено напряжение, должны быть и такие, где люди встречаются, только чтобы насладиться компанией друг друга, свободные от издержек и дополнительных обязательств, которые другие виды дружбы влекут за собой. Третье место предлагает необходимые нам оптимальное представление себя и общение, гарантируя, что цена дружбы будет самой низкой, даже когда собравшиеся будут ощущать себя в самом приятном состоянии. Те, кто отказывается от такого рода принадлежности и этой «незначительной» формы дружбы в пользу более требовательных отношений, не оказывают нам услуги. Некоторые радости и блаженные ощущения от жизни должны быть такими же легкодостижимыми, как прогулка до ближайшего заведения на углу, – но для этого на углу должно быть заведение!

Глава 4

Большее благо

Сидя напротив меня за завтраком в кафе, бывший коллега представлял мне свое первое впечатление о моей работе, посвященной третьему месту. Продолжительное время он с интересом и очевидным одобрением изучал черновик. Внезапно он разразился гневной тирадой. Я был обвинен в пропаганде образа жизни, где массы народа проводят время, болтаясь по кофейням и тавернам, пока вокруг них рассыпаются надежды на лучший мир. Коллега утверждал, что намного лучше было бы посоветовать людям присоединяться к группам политического действия, чем тратить время попусту так, как я описывал. В тот момент я не мог сказать, что именно вызвало его неудовольствие. Он недооценил значение третьего места – и едва ли только он один; поэтому высказанное им возражение заслуживает отдельного ответа.

Политическая роль

Если американцам в целом сложно увидеть политическую ценность третьих мест, то это отчасти потому, что они пользуются огромной свободой ассоциаций. В тоталитарных обществах верхушка остро осознает политический потенциал неформальных мест для встреч и активно препятствует их существованию. С детских лет помню, как некоторые старожилы немецкого происхождения обсуждали гитлеровский запрет на собрания в количестве более трех человек по углам улиц немецких городов и поселков. Моя коллега, которая недавно путешествовала по Советскому Союзу, отметила страх русских перед высказываниями даже на неформальных собраниях. Самое открытое самовыражение, которое она видела, произошло у дороги, когда экскурсионные автобусы остановились в чистом поле и мужчины и женщины пошли в кусты по противоположным сторонам дороги вместо посещения уборных.

Мануэла Хёльтерхоф посетила в 1983 г. Дрезден в Восточной Германии и позже писала, что «убогость кулинарного искусства и малочисленность ресторанов во многом являются нарочитыми, и это только частично объясняется немецким вкусом или отсутствием еды высокого качества. Кафе, в которых люди могут задерживаться не на один час, обсуждая тяготы дня, потенциально являются рассадниками несогласия – следовательно, лучше ограничиться их минимумом. В Дрездене асоциальная основа коммунистического общества становится кристально ясной»[110 - Hoelterhoff M. (1983) «Life Amid the Ruins of East Germany’s Porcelain City», Wall Street Journal, 22 September.]