Подкаст бывших

– Нет, свободен с момента переезда. Но ты, наверное, и так это знаешь после сеанса ночного сталкинга.

Я закрываю лицо руками.

– Ты поверишь мне, если я скажу, что уронила очки на ноут и они поставили тот самый лайк?

– Ни за что на свете.

– То есть проблема в том, что шоу – это не новости.

Он кивает.

– Я учился на журналиста…

– Что, правда? – спрашиваю я, и он закатывает глаза.

– …и именно этим мне всегда хотелось заниматься. Меня убивает мысль о том, что репортаж о мэре останется незавершенным, что я не смогу сделать продолжение. – Он доедает последний кусочек. – Не говоря уже о том, что я не могу себе представить, каким будет это шоу. Я не знаю, с чего начать. Как я уже сказал, большинство подкастов, которые я слушаю…

– …скучные? – подсказываю я. – Тебе повезло, ведь я тот еще знаток веселых подкастов. Сброшу тебе список. – Я уже составляю его в уме. Для начала дам ему послушать «Не очередной подкаст о «Звездных войнах»», «Культурный конфликт» и «Фэм»[17 - Выдуманные подкасты.]. Вот уж где ведущие умеют друг друга подкалывать.

– Уже не терпится.

– И пускай эта передача не вписывается в знакомый формат общественного радио, – продолжаю я, – но нам необходима эта изюминка. Если мы все правильно сделаем, ты сможешь работать на радио кем угодно. Ведущие – вершина пищевой цепочки. Предложение Кента – это не мелочи. Это огромное одолжение.

– Тебе не кажется, что он немного… манипулирует нами?

Того же мнения придерживается Амина.

– Таков уж Кент. Знает, чего хочет. И он явно тебя обожает. – Надеюсь, он не заметит зависть в моем голосе. – Такого на общественном радио еще не было. Само собой, национальное отделение делало репортажи, а иногда и целые серии репортажей о дейтинге и отношениях, и локальные станции – тоже. Но им никогда не уделяли целую передачу. И разве это не волнующе – быть частью подобного проекта? – Он пожимает плечами, и я продолжаю: – Наверное, я так долго сидела за кулисами, что теперь хочу проверить, смогу ли добиться большего.

Мое признание тяжело опускается между нами.

– Я и понятия не имел, что ты этого хочешь, – тихо говорит он.

– Просто я не то чтобы твержу об этом на каждом углу. – Я начинаю крошить салфетку номер два. – Но если ты думаешь, что не справишься…

Он наклоняется вперед, опершись на стол, и его глаза загораются чувством, которое я не могу описать словами.

– О, я еще как справлюсь.

Я заставляю себя встретить его взгляд. Это нелегко, но я не хочу, чтобы он решил, что я струсила. Надеюсь, у меня на подбородке нет помады. Надеюсь, он не считает, что я слишком стара для него, хотя бы гипотетически. Надеюсь, он понимает, как сильно мне нужна эта передача.

А значит, как сильно мне нужен и он.

– Три месяца, – наконец говорит он.

– Шесть.

– Шай…

Я выставляю ладонь, пытаясь не замечать того, как сильно мне понравилось, как он произнес мое имя. Оно пророкотало у него в горле и пронзило меня электрической искрой с пят до некоторых мест, которым давно не уделяли внимания. Интересно, так ли он произносит имя своей партнерши в постели. Рокот. Мольба. Иисусе, я представляю себе Доминика в постели. Я не в своем уме. Если меня заводит лишь звук его голоса, у нас будут серьезные проблемы.

– Трех месяцев недостаточно, чтобы собрать преданную фан-базу, – говорю я. – А шести – достаточно, чтобы я получила необходимый опыт ведущей, а ты – достиг того уровня известности, когда сможешь позволить себе взяться за новый проект.

– А если нас вычислят?

– Я не стукачка. А ты?

По напрягшейся челюсти я понимаю, что он размышляет.

– Ладно, – говорит он, и хотя это слово пускает мое сердце в пляс, по-настоящему я хочу только одного: чтобы он снова произнес мое имя.

– Спасибо! – Я вскакиваю из-за стола, но только встав, понимаю, что не уверена, как должна поступить дальше. Неужели я и правда собиралась обнять его? – Спасибо, спасибо, спасибо. Ты не пожалеешь. Я обещаю. Передача будет, мать ее, офигенной.

Он смотрит на меня с неприкрытым весельем. Вместо того чтобы обнять его, я протягиваю руку.

– Ловлю на слове. – Тонкие пальцы его большой руки смыкаются с моими, согревая кожу. – Приятно было с тобой расстаться.

7

– Его зовут Стив, – сообщает мне волонтерка Сиэтлского общества защиты животных, когда мы останавливаемся перед клеткой в конце ряда. – Но я не знаю, подойдет ли он вам.

– Почему нет? – Коричневый метис чихуахуа сидит в дальнем углу на сером флисовом пледе и смотрит на меня большими карими глазами. У него огромные уши, маленький черный нос и неправильный прикус. Милейшее создание, которое я когда-либо видела.

Когда Амина посоветовала мне завести собаку, я изначально восприняла это как шутку. Но в последнее время дом кажется мне более жутким, чем обычно, и, возможно, завести небольшое животное, которое ждало бы меня вечером, – именно то, что мне нужно. Помимо пары морских свинок, которых мы с Аминой завели сразу после выпуска из универа, у меня никогда не было питомцев. В детстве у меня был пес по имени Принц, но я его почти не помню. Родители завели его до моего рождения, а когда мне было девять, он умер. И все же я из тех, кто постоянно спрашивает: «Можно погладить вашу собаку?»

Волонтерка по имени Флора хмыкает себе под нос.

– Он… тот еще фрукт. По нашим подсчетам, ему около четырех лет, но мы не уверены. Его нашли на улице в Северной Калифорнии, а вырос он здесь, чтобы мы смогли с большей вероятностью найти ему нового хозяина. Его уже забирали в конце прошлого года, но он не прижился в семье. У них было трое детишек, а он не то чтобы агрессивный, но ревностно относится к своей территории – немного собственник.

– Как и все мы, – шучу я, смеясь через силу.

Флора не реагирует.

– Он здесь уже почти три месяца, но мы так и не смогли найти новых хозяев. В идеале он должен быть единственным животным при опытном хозяине. Без детей.

Три месяца. Три месяца бесконечного тявканья и ни одного человека, который бы его потискал. Три месяца одиночества. Я даже не могу представить, каково здесь ночью, когда волонтеры уходят домой.

– У меня нет детей и нет других животных, – говорю я.

– Но ведь у вас никогда не было собаки, верно?

Я упомянула это, когда вошла. Но пройдясь по рядам, я не могу представить себе, как возвращаюсь домой с кем-либо из этих собак, кроме Стива.

– Была, в детстве, – говорю я, выпрямляясь и изо всех сил пытаясь сойти за ответственную собачницу – человека, который может совладать с якобы «сложным» экземпляром вроде Стива. Он весит не больше пяти килограммов. – И у меня есть знакомая дрессировщица. – Ну, вроде того. Мэри Бет Баркли расстроилась, когда узнала о закрытии «Звуков Пьюджет», но я обещала ей, что сделаю все возможное, чтобы пригласить ее на другое шоу.

– В таком случае, – говорит Флора, – посмотрим, как он поведет себя с вами.

Она открывает клетку и наклоняется, чтобы вытащить его, но он зажимается в угол. Ей приходится встать на четвереньки, чтобы залезть в клетку, но когда она его достает, он дрожит. Не могу поверить, что настолько крохотное создание могло кому-то доставить проблемы.