Заговор Феникса

Ему понадобилась секунда, чтобы понять, что она имела в виду.

– Да, я подумал о возможности того, что это преступление на почве ненависти, что он напал на Ротам за то, что это Ротам, но это не соответствует его характеру и послужному списку. Раньше он работал вместе с Ротамом без единой ноты презрения. Он даже помогал координировать совместные действия во время Великой войны против Полярцев, чтобы помочь Ротаму. Так что это поверхностное объяснение мне ничего не дает. Конечно же, не о том, почему он нацелился именно на эти корабли и не о том, почему сейчас. А как же все эти разговоры об «добре Империи»? Здесь не хватает деталей.

– Может быть, он хотел начать войну. Что бы это ни было, его рассуждения были явно несостоятельны, и, нравится ему это или нет, он виновен.

Именно из-за такого упрямства Кельвин ненавидел обсуждать расследования с персоналом за пределами крыла разведки. Завсегдатаи не задумывались о том, что можно увидеть сразу, и склонялись к первому, неглубокому объяснению, которое дошло до конца… но их теория казалась ему неверной. Рейден не был расистом по отношению к пришельцам, который хотел начать войну. Как он мог извлечь выгоду из того, что он был им? Конечно, недостаточно, чтобы умереть за это. Кельвин также задавался вопросом, почему Рейден не пытался объяснить свои действия, кроме как сказать, что они были на благо Империи. Его неспособность тщательно объяснить подразумевала для Кельвина, что Рейден хотел, чтобы поверхностные объяснения остались в силе. Но почему?

Следующие два часа были проведены в компании адмирала Харков и ее соратников по командованию. Они пошли в элегантный ресторан и заказали дорогое блюдо, за которое заплатило правительство. Они ели как можно медленнее и обсуждали все – от суда до местной политики. Кельвин мало что знал о системе Праксис, поэтому он позволил остальным доминировать в разговоре. Он воспользовался этой возможностью, чтобы узнать о своем окружении, так как находился здесь в отпуске в течение следующего месяца.

Он мало что отличал от типичной колонии, за пределами географии. Первичная станция вращалась по орбите единственной обитаемой планеты, типичной средне-синей, а экономика зависела от технологий обработки и открытий полезных ископаемых. Она была меньше, чем большинство Императорских систем с всего пятью миллиардами человек, но в ней было много транспорта и она держала в резерве непропорционально большие силы обороны из-за своей близости к Демилитаризованной зоне – границе Ротама.

Система, принадлежащая дивизии Пятого флота, имела юрисдикцию над десятками сторожевых кораблей, несколькими фрегатами и восемнадцатью истребительными дивизиями, но переворот был линкором под названием Харбингер. Местные жители хвастались этим ужасом, как будто это была легенда, и разгорелись небольшие дебаты о том, подходит ли он флагману Пятого флота – Андромеде. Большинство за столом Кельвина верили, что это не так, вероятно, в знак уважения к вице-адмиралу Харков, сидящей с ними.

Как только разговор перешел к местным выборам и политическим партиям, Кельвину стало скучно, и он позволил своему разуму блуждать. Выборы в империи предназначались только для местных властей и означали не более чем конкурсы на популярность между Большими домами за статус и престиж. Много шума и суеты – вопрос в том, кто управлял администрацией больше, чем то, что делала администрация. Все местные лидеры должны были подчиняться указам короля и его королевских магистратов, поэтому, за некоторыми исключениями, такими как законы об азартных играх и браке, Империя была везде одинаковой.

Когда судебный процесс возобновился, Кельвин подал иск в палату между вице-адмиралом Пятого флота и капитаном ISS Баунти, и они заняли свои места вместе с остальной частью собрания. Как только двери палаты были закрыты, судья призвал главу совета зачитать вердикт и приговор.

– Этот суд, взвесив доказательства против обвиняемого, включая его собственные признания, считает, что капитан Асари Рейден виновен во всех обвинениях, выдвинутых против него, – глава совета посмотрел на документ.

– Настоящим капитан Асари Рейден лишается звания и должности в Королевском Имперском флоте и должен быть перевезен в качестве преступника в Столичный мир, – сказал судья, – где он будет предан смерти от удушения азотом.

Консул Республики Ротам встал, подняв руку протеста:

– Республика требует, чтобы обвиняемые были выданы в распоряжение Ротама для исполнения приговора, который должен быть приведен в исполнение в соответствии с законами и обычаями Ротама.

Их методы высшей меры наказания были известны как более жестокие, чем казни в Империи. Например, осужденного могли медленно зажимать до смерти в металлических тисках.

Судья посмотрел на консула:

– На договор об экстрадиции нельзя ссылаться, потому что инцидент произошел на территории Империи. А осужденный является полноправным гражданином Империи и поэтому обладает иммунитетом.

Консул выглядел разочарованным, но склонился, демонстрируя подчинение постоянному верховенству закона.

– Республика Ротам отзывает свое требование и вместо этого требует присутствия представителей Ротама для подтверждения исполнения приговора и, по возможности, разрешения агенту Ротама активировать азотную машину.

– Этот суд не уполномочен ни удовлетворить, ни отклонить эти просьбы. Я напоминаю уважаемому консулу, что обвиняемый, как полноправный гражданин Империи, имеет право обжаловать этот приговор в Королевском Верховном суде в Столичном мире, хотя они могут и не принять это дело.

– Я не собираюсь обжаловать его, – сказал Рейден со своего места.

Консул, похоже, остался доволен этим и сел.

Точно так же, как судья, казалось, был готов завершить процесс, Кельвин склонился перед своими импульсами и поднял руку протеста.

– Суд признает лейтенанта-командира Кельвина Кросса из IWS Ночной Ястреб.

Она, похоже, не обрадовалась его вмешательству, что было неуместно, но позволила ему остаться.

– Я прошу приостановить казнь до завершения полного расследования.

Он почти не мог поверить, что делает это.

– Как офицер разведки, у меня есть основания полагать, что мотивы Рейдена – я имею в виду мотивы обвиняемого – более сложны, чем то, что установил суд, и должны быть раскрыты в целях национальной безопасности. А поскольку обвиняемый – самый ценный свидетель такого расследования, потеря его до того, как мы сможем провести расследование, была бы ужасной ошибкой.

Его просьба встретила диссонанс по всей комнате, особенно в виде шипения со стола Ротама.

Судебному заседателю пришлось ударить молотком, чтобы заставить палату замолчать.

– В дальнейшем расследовании нет необходимости, потому что вина уже установлена вне всякого разумного сомнения.

– Нет, вы не понимаете, – сказал Кельвин, нарушая протокол, выступая без разрешения. – Я не заинтересован в доказательстве вины обвиняемого. Я заинтересован в том, чтобы выяснить, почему он сделал то, что сделал. Люди не делают вещей без мотива, и мы не установили ни одного… по крайней мере, не убедительного. Мой инстинкт – верить, что Рейден замешан в чем-то большем, что может представлять реальную угрозу для Империи.

Судья кивнул, теперь понимая. Но выражение ее лица, и большинство лиц в комнате, было неодобрительным.

– Лейтенант-командир, поскольку вы только наполовину гражданин Империи и не имеете достаточного звания, этот суд не может рассмотреть вашу просьбу. Если такое предложение не поддержано офицером флагового ранга.

Кельвин сразу же посмотрел на вице-адмирала Харков, глаза Кельвина молили ее, чтобы она взялась за его дело. Но она отказалась говорить от его имени.

– Если больше нет возражений, суд закрывается и прекращает дело.

Глава 5

День катился вперед в замедленном темпе, даже несмотря на то, что это было началом долгожданного отпуска.

Станция имела большой штат сотрудников в дополнение к бригаде из пятисот человек, которая ее обслуживала. Объект обеспечивал большинство удобств, которые можно было ожидать. Все, начиная от разнообразных вариантов питания и заканчивая коммерческими центрами, шумящими от активности на всех уровнях общественного доступа. Но немногие из этих развлечений вызвали интерес у Кельвина. Он избегал игрового холла, хотя и мог играть сколько угодно, но ему просто не нравилось, и вместо этого он проводил время, исследуя вокзал, наслаждаясь временем, проведенным в одиночестве. Он останавливался здесь и там, чтобы посмотреть из окон на планету внизу. Он был по всей Империи и все еще был застигнут врасплох сырой красотой сапфирно-синей планеты почти достаточно близко, чтобы дотронуться до нее.

В конце концов, он вернулся в свою комнату, чтобы почитать. Но его книги не могли удержать его интерес, как и онлайн-сети, поэтому он сортировал бумаги, имеющие отношение к миссии Феникса, и писал заметки. Он начал список всех возможных мотивов, по которым Рейден мог пойти на это, какими бы маловероятными они ни были, надеясь, что Кельвин сможет все рассмотреть в перспективе.

Через несколько минут, однако, его идеи закончились и стали глупыми, как пример, что в пиццу Рейдену был добавлен амфетамин, в результате чего он так себя вел в течение нескольких дней. Кельвин отбросил ручку и скомкал бумагу в шарик. В чем был смысл? Дело было решено. Приговор будет приведен в исполнение. Асари Рейден умрет, и правда, что бы это ни было, умрет вместе с ним. Кельвин знал, что лучше не надеяться, что сможет выяснить, каковы были мотивы Рейдена. Не без дополнительной информации. Так что это была пустая трата времени. Нежелательное отвлечение, которое уже разрушало его отпуск.

В качестве последнего дела, он включил какую-то музыку – очень старое сольное фортепиано, записанное за сотни лет до этого – и лег в постель. Он не был достаточно уставшим, чтобы спать, но, следуя нежным качающимся нотам сонаты в минорной тональности, он мог расслабиться и выкинуть все из головы.

Пока коммутационная панель не начала щебетать. Сначала он сопротивлялся, закрывая уши подушкой, но в конце концов ответил на звонок.

– Кельвин слушает, кто это?

– Привет, Кэл.

Это была Сара, и она звучала более чем немного пьяной.

– Это я, знаешь ли. Я здесь с Шеном, и мы просто говорили: «Где, черт возьми, наш командир?»

Кельвин засмеялся:

– В моей комнате.

– В комнате? В 18:00 в первую ночь отпуска? Нееет… Ты можешь в это поверить, Шень? Он в своей комнате в первую ночь отпуска!

Ее голос был несколько заглушен звуками музыки и разговоров.