Темные ущелья

И перед ними с ревом взметнулся океан.

Глава шестнадцатая

Клитрен из Хинериона, новоиспеченный рыцарь-адъюнкт войска Лиги, оказался не каким-нибудь хлыщом, как рассчитывал Гил.

Он стоял на вершине холма, во главе небольшой группы мужчин в мундирах егерей, и по одной его осанке Рингил ощутил приближение неприятностей. В ней не было ничего притворного, ни малейшего следа показухи, адресованной соратникам, или бравады, предназначенной врагу. На самом деле, для человека, затаившего кровную обиду, Клитрен выглядел необычайно расслабленным. Он стоял, держа в каждой руке по низко опущенному мечу, не более напряженный, чем ремесленник со своими инструментами, обдумывающий начало рабочего дня. Не юнец – вероятно, на несколько лет старше Гила, – но сохранил хорошую форму: под нижним изгибом кирасы слева и справа открывался подтянутый торс. Ноги мускулистые, как у танцора, да и зад наверняка красивый и тугой. Широкие плечи, длинные руки, и под кольчугой легко угадываются натянутые канаты мышц на плечах.

– Ну что, Эскиат? – позвал он, когда Рингил приблизился на расстояние оклика. – Помнишь меня?

– Вообще-то, нет.

На самом деле, было что-то знакомое в этом лице, но это могло оказаться всего лишь сочетание обветренных черт и воинского спокойствия. Он несчетное количество раз сталкивался на войне с мужчинами такого склада характера, кое с кем дошло до противостояния, когда его командирский авторитет подвергли сомнению, и еще нескольких он убил в сражении, во внезапно наступившей неразберихе, которая последовала за поражением Чешуйчатого народа, когда Лига и Империя вернулись к привычным потасовкам за территорию и людские души…

Это мог быть любой из них.

– Врешь, пидор! – Ответ Гила, похоже, немного поколебал самообладание Клитрена. Спокойствие на его лице сменилось хмурым взглядом. Верхняя губа приподнялась, обнажив зубы.

Рингил чуть приподнял меч и щит, изображая пожатие плечами.

– Слыхал, ты расстроен из-за какого-то моего проступка – но, боюсь, тебе придется освежить мою память.

Клитрен дернулся вперед, и теперь его голос дрожал.

– Может статься, долбоеб, ты не помнишь моего лица, потому что в Хинерионе нанес мне удар в спину, как подобает трусливому пидору. Может статься, ты лучше запомнил Венжа, чьи кишки раскидал по улице, как дерьмо из ночного горшка, – и я, блядь, с твоими сделаю то же самое!

«А-а…»

Сквозь завесу смутно помнившейся лихорадки и слабости проступило лицо. И голос.

«Вот тебе и жизнь в отставке… так, приятель? Теперь ты охотишься на бандитов в чужой стране, по пятьдесят флоринов за башку».

Озаренный свечами полумрак конторы охотников за головами в Хинерионе. Мрачные смешки профессиональных убийц, ожидающих сигнала. Подступающая изнутри лихорадочная дрожь, которую он изгнал усилием воли, когда цеплялся за свое притворное обличье и жалкие остатки хорошего самочувствия, чтобы присоединиться к этой жестокой и дружной компании.

«Я горжусь тем, что разбираюсь в людях со стальным нутром. Мы в чем-то похожи – тебе доводилось командовать. У тебя есть звание, опыт. Будем рады, если ты поедешь с нами».

А потом была таверна, причудливый энтузиазм Клитрена по поводу их союза, Венж – задиристое дерьмецо у него на хвосте, – инстинктивная стычка, взгляды, которые наемник с топором бросал на Гила, уходя. И позже, на покатой мощеной улице – та же самая злорадная издевательская ухмылка.

«Так-так-так. Я так и думал, что не очень этот акцент похож на ихельтетский. Так и думал, что эта морда мне знакома».

За этим последовал танец явившихся из ниоткуда теней, и, пока Рингил наблюдал за бойней, как будто она не имела к нему совершенно никакого отношения, на лицо ему падали мелкие брызги крови, словно дождь.

Стоя на покатой мощеной улице – похожей, да не той, – он на миг почувствовал, как кружится голова от внезапного сопряжения прошлого и настоящего. От того, что ощутимый мир сжимался вокруг него, словно скомканный пергамент, брошенный в огонь.

«Неужели мы все такие? – пронеслась в голове мысль. – Пергаментные жизни, выписанные строчками и застывшие во времени до той поры, пока один за другим не сгорим, смятые и скрученные, не обратимся в ничто в пламени Фирфирдар?»

– Теперь, Эскиат, ты меня узнал.

Должно быть, прилив воспоминаний отразился на его лице. В голосе другого мужчины не было вопросительных интонаций, только уверенная ненависть. Гил вспомнил последний момент: Клитрен склонился над телом убитого Венжа, повернувшись спиной к Рингилу, положившись на товарищество или, может, просто от волнения.

«Иногда он бывал высокомерным маленьким засранцем. Но в заварушке лучшего товарища за спиной и придумать нельзя. Он пару раз точно спас мне жизнь».

И затылок Клитрена, словно приглашение…

– Теперь ты вспомнил, трус!

Рингил собрался, вытянул себя из шторма воспоминаний обратно в настоящее. Как будто расправил собранный парус. Он посмотрел Клитрену в лицо, которое теперь было знакомым.

– Да, вспомнил – в прошлый раз я тебя пощадил. Хочешь, чтобы я исправил эту ошибку?

Пальцы Клитрена напряглись на рукоятях двух мечей. Он оскалил зубы.

– Ну попробуй, пидор.

Но все же он не кинулся в атаку, отвечая на вызов. Имперцы подошли к Рингилу с флангов и стояли там, словно отряд бдительных теней. Их было только четверо, но каким-то образом с их появлением равновесие на улице изменилось, и возник новый шанс.

«Хватай его, Гил».

– Ладно, дорогуша – я весь твой. – Он послал Клитрену воздушный поцелуй. – Но, если дело личное, таким оно и останется. Понял?

Пауза. Наемник усмехнулся.

– Один на один? Да ты размечтался, блядь.

– А-а… значит, все-таки не настолько личное.

Над противостоящими отрядами повисла тишина – такая напряженная, что Рингил уловил тихий стон морского бриза, долетевший по крутым поворотам улиц и переулков города.

Егеря за спиной Клитрена зашевелились. Послышался ропот.

Хинерионец взмахнул рукой.

– Зачем мне это, изгой? Основная часть вашего войска уже разбита и отправлена на юг, включая ваших аристократов. Этот город у меня на ладони. Мои люди превосходят твоих в три раза.

Один из имперцев – видимо, кое-что понимавший по-наомски – закашлялся от смеха.

– Да что ты? Забавно, а мы их всего-то минуту назад вверх по этой улице гнали.

Егеря ощетинились. За плечом Рингила еще один морпех сплюнул на мощеную улицу и с трудом заговорил на северном языке:

– Валите в гавань, ищите своих, мразь пиратская. Теперь вы против имперских морпехов. Вам каюк.

– И дело даже не в этом, – мягко проговорил Рингил. Он не сводил глаз с Клитрена. – Верно?

Момент был важный – казалось, над всеми пробежала тень летнего облака. Клитрен дернулся. Кивнул. Повернулся к ближайшему из егерей.

– Капитан. Если я погибну здесь, вы обеспечите имперцам безопасный проход из Орнли на юг. Вы не…

– Мой господин! Мы…