Рукопись Чейма

Почему же люди чаще всего оставляют незапертыми окна ванных? Не спрашивайте меня об этом любопытном феномене. Я просто знаю это. Я уверенно подтянулся к краю окна и толкнул его. Но оно не поддалось. Окно ванной Эдди Лэша оказалось запертым.

Глава 16

Кто бы подумал, что Эдди, живя на двенадцатом этаже «Гайан», станет запирать окно своей ванной комнаты? Зачем? Для чего?

Проклятье! А у меня, как назло, возникла страшная нужда в ванной комнате! Не обязательно, чтобы она была в квартире Эдди Лэша. Мне бы подошла любая, черт возьми! Я был бы рад даже дощатому сооружению во дворе, утопающему в снегу и поливаемому дождем. Лишь бы иметь возможность на минуту там уединиться.

Раздумывал я недолго. Выбора у меня не было, и я решил разбить окно.

Для этого мне пришлось воспользоваться рукояткой кольта, а значит, освободить правую руку. Но я крепко держался левой, и через несколько мгновений вслед за звоном разбитого стекла – к счастью, шум был не сильный, осколки, наверное, упали на ковер – я просунул в отверстие руку, нащупал запор, повернул его и открыл окно. Пролезть внутрь труда уже не составляло.

Глаза мои быстро привыкли к темноте, и я разглядел всю обстановку ванной: унитаз, душ, раковина, унитаз, туалетный стол, унитаз… Может показаться, что в ванной комнате была уйма унитазов, но на самом деле там был только один. Просто я, куда бы ни посмотрел, взглядом все время возвращался к нему.

Ужасно, когда жизнь несется в таком бешеном темпе, что нет возможности расслабиться хоть на миг. А уж когда нет времени даже…

– Эй, Ладди! Это ты там? Чем ты так гремишь? – услышал я голос Эдди Лэша.

Да, возможность облегчиться испарилась.

На секунду я даже забыл, зачем я здесь. Но, услышав голос Эдди Лэша, не только вспомнил о своих намерениях, но и приступил к их осуществлению.

Сжимая кольт правой рукой, левой я распахнул дверь ванной и не колеблясь, одним прыжком вылетел на середину комнаты. Второй раз такой трюк я бы не повторил.

Остановившись, я услышал, как слева громко хлопнула дверь. Меня ослепил яркий свет, но я все-таки разглядел напротив стол с тяжелой настольной лампой, за ним – широкую кровать и не далее чем в пятнадцати футах от себя – Эдди Лэша. Он стоял, вытаращив глаза, решив, видно, что окончательно спятил.

Да, передо мной был Эдди Лэш, хозяин этих воздушных хором. Значит, я не ошибся и действительно, как и планировал, попал в главную спальню апартаментов.

Но отвлекаться, подвергать себя опасности было нельзя. Как и мечтать о туалетных комнатах в такой напряженной ситуации. Я отчетливо осознавал две вещи: Лэш окликнул Ладди, а значит, тот где-то поблизости, и Эдди полез в карман пиджака, чтобы достать, как подсказывала простейшая логика, пистолет. Может, тот самый "магнум", из которого он уже стрелял в меня.

Я сжимал в правой руке кольт, но честно говоря, мне не хотелось стрелять в Лэша. То есть не хотелось его убивать, стрелять-то как раз хотелось. Ведь я планировал – и сейчас еще надеялся, – что просто смогу держать Эдди, а также Ладди и любого, кто бы здесь ни оказался, под прицелом и заставлю их вернуть украденную рукопись и документы, а то и сам найду ее, и все закончится тихо и мирно.

Но почему-то мои планы редко реализовывались. Итак, у меня было две возможности: получить пулю от Эдди или послать пулю ему. Я выбрал второй вариант и, подняв кольт, прицелился.

Лэш все копался в кармане и пялился на меня. Казалось, его ледяные глаза способны заморозить несколько квадратных ярдов раскаленной пустыни. Глаза выглядели так же, как при нашей встрече в коридоре клиники "Уэстон-Мейси". Глаза – да, но не рот…

На верхнюю губу наверняка пришлось накладывать швы, и теперь на ней, будто обесцвеченные усы, белела повязка. Рот Лэша был приоткрыт, и мне был виден промежуток в передних зубах.

Несмотря на направленный на него ствол моего кольта, он никак не мог вытащить свой пистолет. Видно, ему мешала душившая его ненависть.

Я услышал где-то слева топот ног. Ладди? Вик? Или кто-то еще? По тяжести шагов я понял, что это Кларенс Ладлоу.

События, разумеется, заняли более короткое время, чем мой пересказ их. Я пришел сюда потому, что был уверен, Виктор Пайн принесет рукопись и документы Лэшу, поскольку в них упомянуто его имя. Поэтому, что бы ни случилось и как бы ни пострадал Лэш от моей руки, документы послужат доказательством вины Лэша в многочисленных преступлениях, и меня, следовательно, не смогут осудить только за то, что я борюсь с преступностью, – ведь в наши дни это занятие весьма актуально.

Но на мгновенье я все же почувствовал холодок в груди и заколебался. Господи, а вдруг я ошибся и у Лэша нет документов? А я пристрелю этого гада? Тогда уж наверняка я попаду в переделку.

Естественно, размышления отняли у меня время, хотя напряженность момента обострила мои мыслительные способности до предела.

Лэш тем временем успел вытащить пистолет и выстрелить в меня.

Топот ног стал еще быстрее и громче.

Но думая о карах, которые могут свалиться на мою голову, я подумал и о карах, которые ждут весь этот алфавит – А, Б, В, Г, Д, Е, Ж, 3, И, – и понял, что поступаю правильно.

Все эти мысли пронеслись у меня в голове еще до того, как Лэш, несколько замешкавшись, сумел вытащить свой пистолет и выстрелить в меня. Но… он промахнулся. Я, правда, не сразу это понял.

Зато хорошо понимал, что какие бы блестящие мысли ни приходили мне в голову, но если я буду стоять как истукан, второй раз Лэш не промахнется.

Но и я не имел права промахнуться. Ни единого раза. И я не промахнулся. Всадил в него три пули: одну в голову, и две – на всякий случай – в грудь. Лэш скончался сразу, как только первая пуля проникла ему в мозг.

В такие моменты все внимание приходится концентрировать только на одном объекте. Так что, хотя я и слышал топот ног совсем уже рядом, я не отрывал взгляд от Эдди.

Едва грянул мой третий выстрел, как что-то огромное и тяжелое сильно меня толкнуло, будто на меня навалился мастодонт или обрушилось здание, и я буквально полетел через комнату.

Не знаю, как долго я летел. По пути я ударился о какой-то стол и остановился только, влетев со всего размаха головой в стену. И этот удар оглушил меня сильнее, чем удар, нанесенный Ладди, вбежавшим в комнату во время нашей с Эдди перестрелки.

Но я чувствовал, если быстро не изменю позу, в какой оказался после падения – на правом боку, с прижатой к полу и открытыми грудью и головой, – то буду представлять отличную мишень для Ладди, который не преминет со мной покончить.

Толкнув меня, он бросился вслед, готовясь нанести правой ногой удар мне в лицо. Фактически он уже занес ногу.

Я бросился ничком на пол, прижав лицо и ладони к ковру. Огромная ножища Ладди пронеслась в воздухе, лишь слегка коснувшись моих коротко остриженных волос, и врезалась в стену.

Я напряг мышцы ног, вскочил и выпрямился. Поймав его ногу, я дернул ее вверх, так что он зашатался и вынужден был повернуться ко мне спиной. Однако он устоял и не упал.

А когда он развернулся, я уже был в боевой готовности, насколько это было возможно в тот момент. Ведь я сильно ударился головой о стену и был еще как в тумане, утратив быстроту реакции. К тому же и пистолета со мной теперь не было.

Но и у Ладди его не было. Может быть, в таком надежном убежище, как пентхаус, он его не держал при себе, а услышав выстрелы, сразу бросился в эту комнату и сшиб меня с ног. Но судя по его виду, пистолет ему сейчас был и не нужен.

В этом громиле, более шести футов ростом и весом в двести восемьдесят фунтов, так любившем изображать клоуна, не осталось ничего клоунского. Лицо, казавшееся ранее комическим, внушало далеко не веселые чувства. Стиснув мощные челюсти, сжав губы и прищурив глаза, он шагнул ко мне, отвлекающе поигрывая левой рукой, и вдруг с силой выкинул правую, целясь мне в голову.

Если бы этот кулак размером со средней величины окорок обрушился на мою голову, пользы от нее мне уже не было бы никакой. Но я поднырнул под его руку и нанес Ладди сокрушительный удар в живот.

Он крякнул. Отступил на шаг. И снова выбросил правую руку. Удар просвистел мимо левой скулы и чуть не оторвал мне ухо.

"Жирок ему помешал", – подумал я. Когда его мощный свинг заставил его потерять равновесие и Ладди оказался ко мне вполоборота, я размахнулся и нанес ему удар в шею под нижней челюстью.

На этот раз не кулаком, а ребром ладони, отогнув в сторону большой палец. Ладди стоял слишком близко, и размаха мне не хватило, чтобы вложить в удар максимум силы. Но я попал ему как раз туда, куда целился, и Ладди зашатался. Согнувшись, он отступил на полшага назад, придерживаясь правой рукой за стену. Он не упал, но на пару секунд вышел из строя.

Я воспользовался моментом и схватил валявшуюся на полу керамическую лампу. Наверное, я сбил ее, когда летел через комнату. Она оказалась цела, и, подняв ее, я со всего размаху обрушил лампу на голову Ладди.

Наконец он рухнул на колени. Голова его бессильно повисла. Однако в следующий миг, напрягши мускулы шеи, он попытался ее поднять. Я подскочил и пнул ногой его в скулу. Удар пришелся в левую бровь. Ладди окончательно свалился на пол.

Мне показалось, что он еще шевелится. Я нашел свой кольт и засунул его в кобуру. Потом поднял "магнум" Эдди Лэша и ударил Ладди рукояткой по голове. После этого он больше не шевелился.

Я постоял, глядя на два распростертых тела: одно мертвое, другое, наверное, живое, хотя и неподвижное. На душе было тревожно.

Где же Вик? Где рукопись Чейма с так называемыми фактическими материалами? Если Вик не принес сюда кейс, меня ждут крупные неприятности. И еще эта неясная тревога, которая по-прежнему меня мучила. Иногда вспоминая о Сильвии и Вике, мне казалось, я вот-вот поймаю разгадку, но она каждый раз ускользала.

Быстро осмотрев спальню Эдди, я с пистолетом в руке прошел в апартаменты Вика. Его самого я там не обнаружил, но увидел на кровати открытый металлический кейс. По постели были разбросаны бумаги.