Когда просыпаются орхидеи

– Еще один божественный… это уже почти коллекция. Госпожа Малврае.

Мэл усмехнулась.

Завидуй, сестрица. Завидуй громче.

Глава 3. Камень и чувственность

– Я не умею петь, – первое, что сказал Малврае ее новоиспеченный раб.

Дэв сидел на отведенной для него тахте в хозяйской спальне, символически прикованный к кольцу на стене золотой цепью. В ней не было острой нужны, ведь сбежать или навредить своей госпоже раб больше не мог. Всего лишь символ, эстетический атрибут его положения, как плеть – атрибут власти матриарха. С той лишь разницей, что атрибут матриарха все же нередко пускался в дело.

– Тогда какая от тебя польза? – Мэл скрестила руки на груди, возвышаясь над дэвом и всем видом демонстрируя раздражение.

– Я и правда паладин Пастыря. Тебе… вам, должно быть, известно, что мы не просто священники, но и воины.

Голос у него и правда был весьма приятный. Низкий, но не слишком, и в то же время мелодичный. В книгах о поверхности из библиотеки леди Бризанны говорилось, что дэвами наземники называли божественных Пастыря. Эти белокрылые юноши, всегда только юноши, – его благословенные герольды, чьи голоса должны вдохновлять на священную битву. Они звучат громогласно, и «по яркости своей и проницаемости подобны солнечному свету в день самого чистого неба». Малврае никогда не видела неба поверхности, и оттого сравнение это в книге вызвало в ней опасливую дрожь. Словом, трактаты говорили одно, а ее раб совсем иное. Интересно, могут ли дэвы лгать, или за это их карает Пастырь?

– Ты лжёшь мне. В книгах о вас говорят другое.

– Зачем мне лгать? Я знаю, чем это грозит. – Он потёр плечо, под кожей которого пряталась метка раба. Мэл был знаком этот его жест, у нее тоже периодически покалывало в ладони. – Я могу произнести вдохновляющую речь, но едва ли вам это понравится. Для таких, как вы, это может быть довольно… болезненно.

Он обращается к ней уважительно. Это хорошо. Но недостаточно.

– Усвой, – Мэл схватила его за подбородок, – я – твоя госпожа. Не забывай вставлять это слово в свою речь, когда обращаешься ко мне.

– Я научусь. Госпожа.

Малврае довольно хмыкнула, отпуская его лицо. Слушается. Славно. А прямой взгляд… Что ж, это даже может стать его изюминкой.

– Встань, паладин. Хочу тебя рассмотреть.

Дэв поднялся с тахты, звякнув своими игрушечными цепями. Пожалуй, для его тела они и правда были игрушечными… Выше своей госпожи больше, чем на голову, значительно шире в плечах, крепче в ногах и явно сильнее в руках, при том, что Малврае с самого детства, как только научилась ходить и твердо держать в руках меч, неустанно тренировала искусство битвы на парных клинках. Мэл была крупнее и выше практически всех детей Алеанурден, исключая нескольких старших братьев, уже служащих в стане верных под командованием Дуррада. Но этот дэв… Он был поистине гигантом. Возможно, повстречайся ей такой противник в схватке, Мэл даже поостереглась бы бросаться на него первой.

Она протянула руку и коснулась его волос. Мягкие, как у девицы, надо же. Еще эти глаза, сапфирово-синие. Очень редкий цвет для жителей Юдоли, столь редкий, что появляется разве что у полукровок, детей грязного смешения крови тёмных и крови наземцев. Красивый цвет, хоть и цвет врага.

– Назови своё имя, – велела Мэл, опуская руку.

– Алактир. Госпожа.

Алактир… что-то знакомое… могло ли оно встречаться ей в книгах? Едва ли, это хроники древних времен, а дэвы так долго не живут.

– Откуда я могу знать твоё имя?

Дэв замялся, отводя взгляд. Не хотел говорить. Но придется, иначе она заставит. Будто услышав ее мысли, он всё же сказал:

– Это имя древнего героя Калистрии – Священного града Пастыря. Меня назвали в его честь.

– Выходит, прочили тебе славную судьбу пастырьского героя? – Малврае усмехнулась. – А ты угодил в рабство. Какое, должно быть, разочарование для твоих родителей.

Дэв вскинул голову, снова устремив в нее этот свой раздражающе прямой взгляд, но промолчал.

– С кем сношаются людские женщины, чтобы родить дэва? – Мэл взялась за сустав его крыла, попыталась поднять и разогнуть, но оно оказалось слишком тяжёлым. – С птицами?

Дэв отдернулся, отступая на шаг. Теперь он смотрел на нее с опаской, как будто боясь удара. Ударить, возможно, и стоило бы, но пока Мэл решила обойтись словами:

– Ты не отходишь от меня без разрешения. Иначе боль, которую ты испытал при клеймении, покажется тебе лаской.

На бледных скулах прорезались желваки, глаза сузились, впервые выказав злость, но ненадолго. Словно бы проглотив ее, дэв произнес, все еще глядя на госпожу исподлобья:

– Я научусь.

– Научишься. А сейчас – иди за мной. – Она сняла с него цепь и оставила ее висеть на кольце. – Хочу посмотреть, на что ты годен, как воитель.

В зале для тренировок сегодня упражнялся ее младший брат Хестин. Как и всегда, с лучшим мечником Дома Алеанурден – Дуррадом. Юркий маленький Хестин заметил Мэл сразу, как она вошла – парировав выпад наставника, он проскользнул под рукой Дуррада и, оказавшись за его спиной, радостно отсалютовал сестре рапирой.

– Мэл! Ты пришла посмотреть на меня?!

За свой хитрый, но неосторожный, прием Хестин был награжден атакой со спины, которую у него не хватило сноровки отбить, отчего в итоге мальчишка и оказался на полу.

– Ох…

– Щегольство, недостойное воина, – заметил Дуррад, хмурясь.

– Простите, наставник… – виновато проговорил Хестин, поднимаясь и отряхиваясь, а потом охнул, когда из проёма двери, чуть склоняя голову, чтобы не биться ею о потолок, вышел дэв. – Ого…

– Госпожа. – Командир верных поприветствовал Малврае скупым кивком, проследив внимательными глазами за дэвом. – Освободить зал?

– Нет. Хочу, чтобы ты испытал его боем на настоящих клинках. Называет себя воином.

Дуррад снова осмотрел ее раба и сухо констатировал:

– Одежда не подходит.

Мэл обернулась, окинула наряд дэва изучающим взглядом. Да, об этом она не подумала… Амулет да белые шаровары. Она так и не переодела своего питомца, оставив всё то, во что его «упаковал» даритель-наземник. Подвижности такая одежда не помешает, но Дуррад явно боится не этого. Не хочет попортить красивую шкурку.

– Ничего страшного. – Мэл пожала плечами. – Если ты убьешь его, значит он паршивый воин, и поделом.

– Слушаюсь. Клинки?

Малврае требовательно взглянула на дэва, тот хмуро кивнул:

– Да… клинки подойдут.

Дуррад взял со стойки настоящие мечи, одним молча указал дэву в центр зала, а другим Хестину – в сторону. Не сводя заинтересованного взгляда с Алактира, мальчишка шустро припустил к сестре, с разбегу запрыгнув на перила смотровой площадки.

– Гигантская человекоподобная птица! – восхищенно шепнул Хестин. – Можно мне потрогать его крылья?

– Потом, – улыбнулась Мэл, взъерошив его волосы, от природы забавно вьющиеся. – Может быть.