Послание небес, или Нереальный детектив

– Ну а что с дочерью? – тихо спросила я.

– С Яночкой? Она наглоталась таблеток и чуть не умерла. Ребеночка потеряла, а теперь живет неизвестно где.

– А Влад?

– Сначала сильно перепугался. Начал бракоразводный процесс, так как боялся, что эта история будет предана гласности. Когда узнал, что Яна хотела отравиться и из-за этого потеряла ребенка, стал ее искать, нашел, а она его прогнала. Вот тогда он собрал вещички и улетел в Америку.

– Что ты собираешься делать?

– Хотела покончить с собой! Потом решила разыскать дочь и рассказать ей всю правду.

– Какую правду?

– Правду о женском коварстве, которое сломало наши с ней жизни. А потом наказать виновную ее же методом.

«Дай-то Бог, чтобы твои слова о «женском коварстве» и мести, сказанные в гневе, не обернулись для нас с тобой бедой», – почему-то подумала я и зябко поежилась»…

– А как ты сюда-то попала: по направлению врача-психиатра или у тебя случился нервный срыв, переросший в непрекращающуюся истерику, и поэтому тебя привезли в психушку?

– Не знаю кто, когда и почему! Зато знаю самое главное, что я здорова как физически, так и психически, и что кто-то очень постарался, чтобы определить меня именно сюда, в эту психушку!

– Лиза, послушай, что я тебе скажу! О мести – забудь! Ты должна сначала выбраться отсюда, а я, как адвокат, займусь вашими проблемами сама, конечно, с твоего согласия, но на моих условиях: ни во что не вмешиваешься; ни с кем эту проблему не обсуждаешь! А тем более ни с кем не делишься своими мыслями, подозрениями и намерениями!.. Даю тебе честное слово: все, что я узнаю, ты будешь знать первой!

– Господи! Да о чем ты говоришь! Иметь такого адвоката – это великое счастье и залог успеха!

– Перестань меня нахваливать! Все, что мне сейчас нужно, – фамилии, имена, адреса Яночкиных подруг, твоих близких знакомых и ваших с ней родственников.

Попрощавшись с Лизой, я вышла в больничный коридор, и, чтобы хоть немного собраться с мыслями, подошла к окну, из которого хорошо просматривался небольшой уютный сквер, вплотную примыкающий к зданию больницы. Раскидистые ветви деревьев, ухоженные клумбы, на которых красовались «анютины глазки», поражали и радовали глаза жизнеутверждающей палитрой красок. В то же время выкрашенные ядовитой зеленью скамейки, залитые бетоном, напоминали людям о эфемерной иллюзорности красоты. Красоты, проступающей на фоне обшарпанных стен и комнат, где на узких койках ютились душевнобольные люди, существующие в реальной безысходности в своем ирреальном, обманчивом мире, в котором сейчас находится Лиза.

«Именно с этого отделения я и начну свое расследование».

Подойдя к высокой стойке, за которой сидела медсестра, я попросила ее назвать номер кабинета лечащего врача Лизы.

– А кем вы ей приходитесь? – окинув меня с ног до головы изучающим и недоверчивым взглядом, поинтересовалась она.

– Родственницей! – но поняв, что так просто я от нее не отделаюсь, добавила. – Извините. У меня мало времени, так что сообщите врачу, что его ждут!

– Он занят! У него есть всего один час в неделю, чтобы отвечать на вопросы родственников! – со злостью выплюнула она.

– Говорите, занят? А я знаю, что врач свободен и сидит у себя в кабинете!

– Я вас слушаю, – сказал « подруливший» к нам врач. Более подходящего слова, определяющего его походку, невозможно было подыскать. Его «занюханный» вид меня насторожил.

– Я хочу узнать о состоянии здоровья Лизы Вайнштейн.

– А что именно вы хотите знать? – вопросом на вопрос ответил он, злобно сверкнув глазами.

– С несчастными пациентами, как я понимаю, вы разговариваете в такой же недопустимой манере. Они задают вопрос о своем здоровье, а вы отвечаете тем же вопросом, только в несколько иной форме?

Он сразу как-то подобрался, и неохотно провел меня в свой кабинет.

– Так кем вы приходитесь Лизе Вайнштейн?

– Я полагаю, что вам уже доложили.

– Лиза очень больна. В связи с этим я вынужден перевести ее в специализированную клинику!

– И у вас есть для этого серьезные основания?

– А почему вы меня об этом спрашиваете?

– Доктор! Где вы приобрели такую блестящую квалификацию? После нескольких минут общения с вами можно почувствовать себя стопроцентной дурой. Но со мной этот номер не пройдет. Я имею право знать ее диагноз! Поэтому ставлю вас в известность – у меня есть друзья, обладающие неограниченной властью и возможностью пригласить к Лизе любого самого квалифицированного специалиста для серьезных консультаций и таких же серьезных обследований. Без их компетентного заключения вы ее никуда не переведете! Думаю, этим все сказано!

Он явно струсил.

«Ну, эскулап, теперь держись! Я тебя сразу раскусила».

Выйдя из больницы, я решила ехать домой, так как чувствовала физическую необходимость принять душ, смыть с себя весь больничный негатив и снова обрести если не душевное спокойствие, то хотя бы ясность мысли.

«Странный тип! Не внушает доверия. Нужно рассказать о нем Игорьку. Сдается мне, что этот субъект – по его части».

После того как мы поужинали, муж удобно устроился в кресле напротив телевизора, я присела возле него на корточки и потерлась щекой о его руки. Он тут же наклонился и пересадил меня к себе на колени.

– Котенок! Тебя что-то беспокоит? – целуя меня, участливо спросил муж.

– Сейчас нет! – и я быстро зажмурилась, чтобы он не смог разглядеть в моих глазах искорки желания, которое возникало от одного его прикосновения.

– Милый! Если бы ты знал, как же я тебя люблю!

– А как я тебя! – нежно покусывая мое ушко, на вибрирующих интимных полутонах шепнул он и, подхватив на руки, понес в спальню… В просторном домашнем джакузи, под тихое бульканье пузырьков, я рассказала мужу о Лизе и ее пропавшей дочери. Игорь работает старшим следователем по расследованию сложных криминальных дел в одном из военных ведомств, тесно сотрудничая с органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность. А я руковожу частной адвокатской конторой « Кристалл». Каждый день приносит с собой новые, непростые и запутанные случаи, которые требуют полной самоотдачи, а некоторые – большого профессионального опыта.

– Любимый, так что ты об этом думаешь?

– Ленок! То, что ты услышала от Лизы, мы можем считать только отправной точкой отсчета, так как личные переживания и в связи с этим, скажем так, несколько гипертрофированное видение случившегося, являются ее субъективным мнением, а не объективным, – это первое. То, что ты начала расследование с Лизиного лечащего врача, я считаю правильно выбранным стратегическим ходом… Теперь предоставь этого господина мне. А ты займись людьми, которые контактировали как с Яной, так и с ее мамой. Ну а как пойдет расследование дальше, я затрудняюсь сказать. Ты и сама не хуже меня знаешь, как это бывает. Если покатит, весь клубок в наших руках. Не повезет, будем искать другие пути, которые приведут нас к конечной цели.

День второй

Весь следующий день я потратила на поиск людей, адреса которых мне дала Лиза. С некоторыми вообще не удалось поговорить, так как они, вежливо извинившись, недвусмысленно указали мне на дверь. Других не застала дома. Третьи уехали отдыхать, а четвертые отмалчивались или уверяли, что ничего не слышали, а о случившемся ничего не знали.

Я решила позвонить мужу. Его автоответчик любезно, голосом Игоря, попросил оставить сообщение. Взглянув на часы, я решила еще раз поговорить с Лизой, так как вчера она была очень взвинчена. Сев в машину, покатила в больницу, где нос к носу столкнулась с ее лечащим врачом. Выглядел он непрезентабельно и очень спешил. Увидев меня, быстро поднес правую руку к лицу, стараясь, как мне показалось, прикрыть ехидную полуулыбку, притаившуюся в уголках его плотно сжатых губ.

«Человек с таким выражением лица не имеет права быть врачом», – направляясь к палате, в которой лежала Лиза, решила я.

Кровать Лизы была пуста. У меня тревожно екнуло сердце. Взяв себя в руки, я приветливо поздоровалась со всеми больными сразу.

– Милые женщины! А куда подевалась моя родственница? Вышла в туалет, или ее вызвали на лечебные процедуры?

В палате стало так тихо, что у меня мороз пробежал по коже.