Раз

– Ц, это напряжение здесь фиговенькое, – цокнув, снисходительно пояснила Анастасия. – Физика, понимаете?

– Понимаем, понимаем. Физика – так физика. А до лесу сёдня – не ходь. А то, чего б не вышло-то из лесу к тебе… фиговенького.

Анастасия кликнула Вику, и они направились домой. Дорогой Вика, как назло, просилась в лес по грибы. Может, если бы не коромысло, то Анастасия согласилась бы прогуляться среди комарья – но она так умахалась, что не было ни желания, ни сил, и ответила дочке, что потом, как-нибудь потом.

Дома она взяла бутылку пива, какое в основном пил Игорь, и с наслаждением глотнула из горлышка (люблю тебя, о холодильник, а вот Игоря – уже не уверена). Сразу потянуло прилечь. Анастасия запустила диск с мультиками и наказала Вике не выходить из дома за калитку, когда же закончатся мультики, приходить на задний двор, в сад. Час спокойствия у Анастасии теперь точно появился – оторвать Вику от телевизора не сумело бы торнадо.

Плодовый сад – самый замечательный уголок в этой убогой деревушке, хотя в нем росли одни яблони. Зато здесь висел гамак – как же здорово было лежать в тени, читать или просто смотреть в небо. Когда смотришь в небо, невольно размышляешь о вечном: о Боге, о рае, о времени, о любви… вспоминаешь свои мечты. В голубом небе дымкой проступала полная луна…

Сегодня Анастасия думала о своей жизни. Ей – уже двадцать семь. Еще вчера было двадцать – и бац! – двадцать семь! В детстве время так медленно тянулось, почему же сейчас оно спешит? Почему нам всегда не хватает его, этого времени?

Валере, бывшему мужу, всегда не хватало времени на семью. На работу – сколько угодно – на семью же… Сначала она думала, что он бежит из дома в выходные и праздники из-за маленького ребенка – из-за Вики. Мужчинам сложно слушать плач, ор или визг сутками напролет. Женщинам, вообще-то, тоже сложно, да деваться некуда. Потом она и Валера стали отдаляться друг от друга… Это она ему изменила, не он – он пытался всё вернуть. А что вернуть? Она уж и не помнит ту, прошлую, любовь к нему. Она помнит, что его никогда нет рядом, когда он нужен ей или Вике. Откровенно говоря, мечтать она разучилась из-за него, бывшего мужа, и почему-то не научилась вновь, встретив Игоря. О чем ей мечтать? Всё у нее хорошо, она уже счастлива…

Друзья говорили, что Игорь – копия Валеры. Может, и так, кроме одного – для Игоря она и Вика на первом месте, работа – на втором. «По крайней мере, я надеюсь на это…» – думала Анастасия, закрывая глаза. Вскоре она заснула, а хитрющая Вика тихонько вышла из дома с лукошком и направилась в лес.

*

– Мама, мама! – разбудил Анастасию отчаянный плач. Встрепенувшись в гамаке, продирая от сна глаза, она с удивлением узрела практически голую деваху. Коротюсенькая желтая юбочка едва прикрывала ее порнографию, к голой груди незнакомка прижимала какие-то тряпки.

– Ты кто такая? – спросила ее Анастасия.

– Вика! Мама, это я, Вика! Мама, я нечаянно! Я не хотела, клянусь, дай мне шанс! Последний шанс!

Девица протягивал к ней тряпки, и Анастасия с ужасом поняла, что это порванная футболка Вики, ее трусики и ее тряпичные кеды, – крови нет, но все разодрано, будто вещи истерзал зверь.

– Где моя дочь?! – не своим голосом заорала Анастасия, соскакивая с гамака и грубо встряхивая деваху – та в ответ залилась слезами, выворачивая рот. – Я щас убью тебя! – трясла ее Анастасия. – Убью, если не скажешь! Где моя Вика?

– Я – твоя Вика! Маа-ма, не убиваааай меня, дай мне шанс!

И тогда Анастасия поняла, что деваха ненормальная. «Ах, ну да, Игорь говорил, что в поселке есть психушка…» Она отпустила незнакомку и пригляделась к ней: на вид лет двадцать, высокая (прям баскетбольная дылда), длинноногая, стройная, с длинными русыми волосами по лопатки, челки нет. Вроде даже миленькая, но так корчит рожу, что непонятно…

– Ух, спокойно, – вдохнула и выдохнула Анастасия. – Пойдем в дом, и ты мне всё спокойно расскажешь, да? Не плачь, успокойся же – я тебя не убью.

Девушка крепко ее обняла.

– Мама, мамочка… – всхлипывала она.

– Пойдем, пойдем…

Когда Анастасия завела гостью в дом, та уже практически успокоилась. Зато Анастасию трясло – она судорожно соображала, что же ей делать. Оставить ненормальную одну – еще сбежит, а она единственная может знать, где Вика. Но вдруг медлить нельзя? Порванные трусики… О Боже! Боже! Да – надо бежать. Но куда бежать? К кому бежать? Ни полиции рядом, ни мужчин, ни женщин – никого, кроме старух и двух стариков!

– Хочешь посмотреть телевизор? – спросила гостью Анастасия.

– Даа, – улыбнулась та.

– Вот и чудненько. Накинь это, – подала она ей плед. – И садись к телевизору на скамью! Мууультики!

Удостоверившись, что гостья уставилась в телевизор, Анастасия со смартфоном в руках тихо вышла в сени, оттуда – на крыльцо.

– Вика! – нервно закричала она. – Вика?! Ви… – оборвался ее голос – перед крыльцом стояло лукошко, а в нем – пачки новехоньких долларов – целая куча. Это что еще за чертовщина?! Или глупая шутка? Резаная бумага?

Анастасия взяла одну пачку и вскоре убедилась, что стодолларовые купюры настоящие – голубого цвета, последнего дизайна, с защитной синей нитью…

– Что это такое? – занося лукошко, вошла Анастасия в дом и указала на свою ношу.

– Миллион долларов! – радостно ответила «ненормальная». – Мне их фея в лесу дала! Она еще норковую шубу предлагала!

Анастасия выронила корзинку и в ярости бросилась к ней.

– Где моя дочь?! – прорычала она. – Говори, скотина!

– Я здесь, мама, – тихо и обиженно ответила «скотина» – Я просто хотела стать большой, чтобы понимать взрослых, но я до сих пор тебя не понимаю. Это потому что я глупышка твоя, да? Или ты уже хочешь поменять меня местами на другую дочь, как поменяла папу на дядю Игоря? Мама… мамочка… дай мне шанс, последний шанс…

Анастасия поняла, что убьет ее – здесь и сейчас. Но секундой позже, вглядываясь, она осознала, что на нее и впрямь смотрят серые глаза Вики, какие вот-вот изольются слезами. Она тысячу раз видела это миг – мгновение до рева Вики… Не вполне отдавая себе отчета в том, что делает, Анастасия стала шарить руками по телу гостьи – искать знакомые родинки.

– О Боже мой… – прошептала она, после чего прижала к себе ревущую Вику и заплакала сама.

*

Вика смотрела мультфильмы, устроившись на широченной скамье, какая называлась «лавка» – на таких скамьях во времена царя Гороха спали. Матрас, покрывало и подушки из дешевого скандинавского магазина превратили лавку в подобие дивана. Анастасия, сидя за размашистым обеденным столом из того же магазина, допивала бутылку пива. Перед ней лежали пачки долларов.

«А может, я просто-напросто рехнулась? – думала Анастасия, наблюдая за своей двадцатилетней дочуркой – та сидела на лавке в хорошо знакомой позе, в какой одна Вика сидела перед телевизором: сложив ноги по-турецки, соединив руки за спиной и подавшись плечами вперед. – Если это бред, то этот бред надо кому-то предъявить, чем-то его подкрепить, а то меня отвезут в «дурик» – и всё – благо тут есть один неподалеку…»

Она вернула пачки денег в лукошко, убрала лукошко под стол.

– Вика, а давай писать диктант, – сказала Анастасия. – Неси тетрадку и карандаши.

Вика, уже одетая в мамины джинсовые шортики и футболку, подскочила со скамьи, убежала в свою спаленку, топая босыми ногами по доскам, после чего вприпрыжку принеслась назад с большим блокнотом и пеналом.

– Так… – пока Вика садилась за стол, наблюдала за ней мама – это точно Вика. – Так… Пиши… Пиши, радость моя, письмо папе. Па-па. Я по те-бе о-че-нь… – диктовала по слогам Анастасия. – Ску-чаю. При-ез-жай к нам по-ча-ще.

Вика старательно выводила карандашом корявые буквы, а затем со счастливейшей улыбкой показала блокнот маме. Мама же нервно улыбнулась, вырвала листок, спрятала его в одинокую книгу на полке полупустого стеллажа, после чего подошла к Вике со спины и крепко-крепко ее обняла.

– Я круто на этот раз написала? – спросила Вика.

– Круто, – тихо плакала Анастасия. – Круто, глупышка ты моя…

– Опять глупышка?!

– Вика, ты очень умная. Очень! Умнее своих мамы и папы!

– Круто! А можно мне тогда посмотреть мультик про Золушку и конфету?

– Да, возьми даже две конфеты…

Вика понимала сказку о Золушке своеобразно. По ее мнению, Золушка была вполне счастлива, начищая горшки, иначе Фея-крестная помогла бы ей раньше, да и в полночь волшебство не кончилось – Золушка осталась принцессой даже в лохмотьях, и принц это знал. Закон волшебной палочки гласил: «Ты что-то получаешь, что-то теряешь», – вот Вика и пыталась разгадать, что Золушка потеряла – неужели счастье в немытых горшках?

Пока Вика смотрела любимую сказку, Анастасия набрала номер Игоря. Не сразу, но он ответил. Их разговор сопровождали знакомые «марсианские» помехи.