Подари мне крылья

– Чай будешь? – со вздохом спросила я, покосившись на закипающий чайник. Нервы утрясти нужно не только мне.

– Госпожа? – совсем растерянным тоном почти прошептал Дилан, его губы начали слегка подрагивать.

Еще не хватало, чтоб его вновь принялась колотить дрожь. Нужно будет поинтересоваться потом у лекаря, нормально ли в принципе такое поведение.

Я не стала отвечать и, заварив чай, сразу разлила его по двум чашкам, одну поставила перед Диланом. После чего села напротив него.

– Пей.

Тот послушно сделал первый глоток, все также испуганно глядя на меня. Но я уже не смотрела на него. Устало помассировала виски, после чего взлохматила пальцами волосы и на несколько секунд зажмурилась. Откинулась на спинку стула, бездумно глядя в окно и попивая остывающий чай.

И чего вдруг меня понесло тогда за тем эльфом? Спокойно бы пошаталась денек по улицам, зато сейчас сидела бы в своем кабинете, занималась своими делами и не ломала голову, что делать с тремя навязанными новыми жильцами моего дома.

Не знаю, сколько так просидела, но отвлек меня лекарь, заглянувший на кухню. Я тут же подхватилась со стула. Краем глаза отметила, что Дилан также поспешно вскочил на ноги. На колени не падает – и на том спасибо. От предложенного мной чая лекарь отказался, сразу перейдя к делу.

– Перелом почти полностью залечен, но завтра и послезавтра руку нагружать нельзя. С эльфом же дела обстоят похуже. Раны на спине загноились, пошло заражение. Я почистил все, погрузил его в целебный сон, но еще дня два точно ему лучше лишний раз не вставать с кровати. Регенерация у эльфов на уровне, но с неделю слабость будет. Рекомендуется особо тяжелой работой его не загружать. И в следующий раз до такого не доводите – вызывайте меня сразу после получения схожих ран. Я просто продезинфицирую их, если вы пожелаете, чтобы сам процесс заживления был без постороннего вмешательства, лишь за счет ресурсов организма, – принялся давать советы лекарь.

– Разве вы не обязаны в любом случае вылечить раны и сообщить об этом страже? – нахмурилась я.

– Должен-то должен, но сами понимаете, с рабами чего только не случается – не звать же из-за каждой мелочи стражников. Со мной всегда можно договориться. Но не волнуйтесь, сегодня я возьму только за само лечение. Для своих в участке у меня скидки, – и он заговорщицки мне подмигнул.

– Хозяйкой этих рабов я стала лишь сегодня утром, раны были ими получены раньше и не от меня. Я сделаю вид, что не поняла ваших намеков, но искренне надеюсь, что в дальнейшем вы несколько раз подумаете, прежде чем предлагать кому-либо то, что предложили только что мне. Законы о рабстве и правила содержания рабов никто не отменял, – холодно сказала я, после чего отдала ему озвученную ранее сумму и выпроводила за дверь.

Хотя, конечно, кошки на душе скребли, когда расставалась с деньгами, а ненависть к Райзеку выросла до небывалых высот. Издевался над рабами он, а плачу я – где справедливость?

В расстроенных чувствах вернулась на кухню, уже успев позабыть, что Дилан до сих пор там. Он так и стоял у стола, где я его оставила, сжав в руках несчастную чашку так, что аж побелели костяшки пальцев.

Запоздало вспомнила, что так и не спросила у лекаря, что по поводу обследования или лечения этого парня.

– А тебя лекарь обследовал? – решила спросить у него напрямую я.

– Да, госпожа.

– Адриана. И что сказал? – поморщилась я от очередной «госпожи».

– Я абсолютно здоров, госпожа Адриана, – не знаю, что при этом он подумал, но его вновь начало трясти, а в глазах отразился почти ужас. И это он здоров?

– Почему ты меня так боишься? – все же не выдержала я.

Понимаю, что еще не время для таких вопросов, нужно дать им всем к себе привыкнуть. Но, в конце концов, почему я должна под них подстраиваться? Да и в принципе считаю, что лучше сразу со всем разобраться.

От этого, казалось бы, простого вопроса, Дилан побледнел еще сильнее, почти посерел. Между тем, чашку, которую так и не поставил на стол, он сжал еще сильнее, отчего откололась ручка.

– Моя любимая чашка, – не успев подумать, что и кому говорю, опечаленно выдохнула я.

Для Дилана это стало последней каплей. Он молниеносным движением опустился на колени, но при этом еще и низко склонился к полу, практически прижавшись к нему лбом.

– Простите, госпожа, я виноват, очень виноват, простите, – принялся быстро тараторить он.

– Я не твой хозяин, издеваться и бить не буду, успокойся, – попыталась воззвать к голосу его разума я.

– Не продавайте меня! Избейте, но не отдавайте! Не смотрите, что такой мелкий – я выносливый, правда, – взвыл от моих слов он.

– За что мне все это? – простонала, уставившись тоскливым взглядом в потолок. Тем временем, истерика парня лишь усиливалась, в голосе явно были слышны слезы, при этом он мне уже практически инструкцию диктовал, как и чем его можно бить.

– Дилан! Замолчи немедленно, – как можно более строго сказала я, пытаясь прекратить это.

Как ни странно, подействовало. Впрочем, чему я удивляюсь – вижу же, что они годами жили, безропотно подчиняясь всем немыслимым приказам, получая наказание за малейшую оплошность. Иначе откуда взяться такой реакции?

Я осторожно присела возле тяжело дышащего парня, тело которого вновь сотрясала крупная дрожь, и осторожно погладила его по волосам, не зная, как еще успокоить. От моего прикосновения он дернулся, будто его ударило молнией, и всхлипнул, но остался на месте, по-прежнему не поднимая голову.

– Я не сержусь. Бить или продавать тебя за разбитую чашку точно не буду. Черт с ней, потом новую куплю. Да и раз так легко сломалась, значит, уже была с каким-то дефектом. Не стоит так меня бояться. Твой предыдущий хозяин был редкой скотиной с садистскими наклонностями и отвратительной мразью. Не скажу, что я хорошая, но никогда ни над кем не издевалась лишь по той причине, что это в моей власти, и никогда не стану, – тихо, почти ласково принялась говорить ему я, продолжая гладить по неровно стриженным волосам, с удивлением отметив, что местами они отрезаны почти под корень, будто их стригли поспешно, на ходу, не заботясь о результате.

– Вы и так не хотели нас, а теперь… – глухо ответил он.

– Я и теперь не хочу вас, но особого выбора нет. Придется как-то уживаться всем вместе. Все хорошо, успокойся. Пока другие отдыхают, давай лучше покажу, где что находится в доме. Хотя бы примерно, – предложила я.

– Вы и вправду не сердитесь? – с бездной недоверия в блестящих от слез глазах удивленно спросил он, наконец подняв голову.

– Правда, вставай. Начнем с места, где хранятся продукты – заодно возьмем все необходимое, чтоб можно было приготовить полноценный обед. Вряд ли в тюрьме вас нормально кормили, – со вздохом сказала я, поднимаясь с пола.

И в этот момент у меня впервые в голове мелькнула мысль, что может, Колин был прав, и зря я бегаю от прошлого? В конце концов, мне в свое время помогли не оказаться на месте того же Дилана. Кто знает, какой была бы я спустя хотя бы год такой жизни? А у этих ребят даже шанса на спасение не было. Имею ли право дарить им надежду? Поживем-увидим. В любом случае, ответственность за их жизни и благополучие теперь полностью лежит на мне.

Глава 8

Дом у меня в принципе небольшой. Маленькая прихожая, из нее сразу попадаешь в более-менее просторную гостиную, а из гостиной уже можно попасть на кухню, в мою спальню или в коридор. Тот, в свою очередь, ведет в еще одну небольшую комнату, которую все собиралась оборудовать под свой кабинет, но так и не собралась, ванную, туалет и кладовку. Последняя полностью забитая разным хламом, я туда уже больше года не заглядывала. Зато есть еще довольно просторные подвал и чердак. Как тут теперь вчетвером уживаться – понятия не имею, но как-то надо.

Пока показывала Дилану дом, заодно дала ему поручение, какие продукты следует достать из подвала и принести на кухню. Сама же, тем временем, заглянула в комнату, которую решила отдать мужчинам. Оба лежали на диване, еще не пробудившись от целебного сна. Но это даже хорошо – меньше проблем. Пока мне и одного Дилана хватает с лихвой. Кстати, надо будет у него узнать, как зовут остальных.

Не став задерживаться, вернулась на кухню, где в растерянности стоял Дилан, сгрузив все необходимое на стол. При моем появлении дернулся было вновь стать на колени, но сдержал свой порыв, что уже было хорошим знаком. Значит, у меня есть шансы вернуть его к нормальной жизни. Насколько это возможно.

Ободряюще подмигнула парню и подошла к шкафчику, где у меня хранилась посуда. Чуть сильнее дернула немного заедающие дверцы и уставилась на содержимое.

– Думаю, стоит приготовить мясное рагу с овощами. И сытно, и полезно, – в задумчивости сказала я, прикидывая насколько большую кастрюлю следует брать.

За спиной услышала очередной испуганный вздох Дилана. На пару секунд зажмурилась, сдерживая раздражение.

– Да, Дилан? Что-то случилось? – максимально спокойным и ласковым тоном спросила я, не оборачиваясь и примериваясь к самой большой кастрюле.

– Я не умею готовить, – трагическим голосом ответил тот.

Вот честное слово, таким тоном только сообщать о смерти родственников. Так, спокойно, мой сарказм здесь неуместен, парню и так досталось.

– Как раз есть повод научиться. Помыть и порезать овощи сможешь? – вздохнув, спросила я, вытаскивая кастрюлю и оборачиваясь к Дилану.

На него было жалко смотреть. Губы сжаты в тонкую линию, глаза горят, грудная клетка вздымается от частого дыхания.

– Наверное. Но не знаю как, – совсем тихо сказал он.