Другие. Дэниел

Взгляд Олли метнулся ко мне. Я съёжился и машинально прикрыл грудь руками.

– Дэниел, иди вперёд, – рявкнул он.

Я испуганно юркнул за деревья. Олли со стариком двинулись параллельным курсом. Постепенно тональность их разговора снизилась и перетекла в более мирное русло.

– …мы позаботились о том, чтобы результаты вскрытия появились без самой процедуры, – поведал голос старика. – Элен не заслуживала, чтобы её препарировали.

– Но как? Я был уверен, что…

– Мы бы этого не допустили. Вашим делом занимался один из лучших специалистов, чьи возможности многократно превышают наши. К сожалению, даже её дар не смог помочь Элен, – старик помолчал и грустно добавил: Моя методика всё ещё не совершенна. Я работал над ней много лет, но время летит быстро, а открытия происходят медленно. Даже при неограниченном финансировании. Но есть и хорошая новость, – старик оживился. – Сейчас вам наша помощь не требуется, но в будущем…

– Нет, – перебил его Олли. – Я вряд ли ей воспользуюсь.

– Вас пугают побочные эффекты? Мы уже свели их к минимуму, – радостно заверил старик.

– Значит, вот что это было, – протянул отец. – Элен говорила, что это врождённое.

– Вы не видели других пациентов. В сравнении с ними, замеченные вами отклонения, были сущими пустяками. Не влияющим на качество жизни.

– В некотором роде, они даже её улучшали, – Олли кисло улыбнулся.

– Всё наладится, мистер Блум. Элен прожила хорошую жизнь и была счастлива. Она часто мне об этом говорила, – старик похлопал отца по плечу. – Я пришлю вам все необходимые документы.

– Не надо. Думаю, вы сделали всё, что могли.

У меня возникло устойчивое ощущение, что последнюю фразу отца я уже где-то слышал. У выхода с кладбища память показала мне Фишвильский пляж и белобрысого вонючку. Он посмотрел на маму и сказал то же самое… Меня осенила фантастическая догадка: вонючка каким-то образом узнал, что она скоро улетит. И не подумал нас предупредить! Я повернулся к Олли с намерением всё ему рассказать, но в последнюю секунду придержал язык. Сначала надо было обсудить свои подозрения с Бекки и вместе решить, что дальше делать.

– Поехали домой, – поторопил я Олли.

– Не буду вас задерживать, – старик протянул мне руку. – Береги себя, Дэниел.

Его рука была сухой и крепкой, а глаза – непритворно добрыми. Он развернулся и с удивительной для его возраста прытью, припустил к дороге. Навстречу ему, из-за деревьев, выехал чёрный лимузин. До этого я видел его только по телевизору и от восторга открыл рот. Следом за лимузином следовала машина поменьше. У неё был надутый, высокомерный вид, намекающий на высокую стоимость.

– «Павлины» неплохо устроились, – процедил отец. – И от щедрот бросают нам объедки.

Он демонстративно разорвал карточку Франсуа и бросил обрывки в урну. Освободив руки, отец потащил меня к нашему убогому «Шевроле». Лимузин насмешливо фыркнул и, прихватив старика, укатил прочь. Сопровождавшая его машина решила задержаться. Она повернулась и её надменные глаза-фары уставились прямо на нас.

– Что это за марка? – спросил я.

– «Бентли». Стоит чёртову кучу денег, – Олли окинул автомобиль ненавидящим взглядом. – Я бы сам мог в нём сидеть, если бы не женился на твоей матери.

– При чём тут мама?

– При том, что, женившись, я начал жить не своей, а её жизнью. Это продолжалось долбанных четырнадцать лет. Моих лучших лет! – отец обвиняющим жестом указал на кладбище. – А теперь она ушла. И оставила меня в этом дерьме.

– Мы можем переехать, – предложил я. – Хотя бы в Беллинг.

– Не можем, – Олли тяжело вздохнул. – Отсюда не сбежишь – все, кто пытался это сделать, обязательно возвращаются. Через десять, двадцать, даже тридцать лет. Побегают на воле и обратно в клетку.

Отец нёс странную чушь и был непривычно разговорчив. У меня возникло нехорошее подозрение, что он спятил.

– Я тебе больше скажу, – продолжил бредить он. – Нашего города нет. Он не указан на картах, не упоминается в путеводителях и если не знаешь дорогу, то проедешь мимо и не заметишь.

– Ну и что?

– Мы заложники «Павлинов», сын. Здесь их логово, поэтому Литтон безопасен, как сейф. Комар не пролетит без того, чтобы его не заметили и не прихлопнули.

– Я не понимаю, о чём ты, – промямлил я

– Всё о том же дерьме, Дэниел. Я не хотел, чтобы ты в него вляпался, но… У нас всё решала Элен. Когда придёт время, можешь её поблагодарить, – ядовито закончил отец.

Я оглянулся, в поисках неотложной психиатрической помощи. На меня в упор смотрел «Бентли». Я всей кожей ощутил тяжёлый взгляд сидящего в нём пассажира.

– Я хочу домой, – хныкнул я.

Отец молча распахнул дверь машины. Я запрыгнул в салон и пристегнулся. «Бентли» мрачно закряхтел мотором. Он нерешительно топтался на месте и медлил, словно на что-то надеясь. Олли не обманул его ожиданий. Проезжая мимо, он высунул из окна руку и показал «Бентли» средний палец.

Глава 8

За время нашего отсутствия, дом Блумов бесповоротно оплела тоска. Она клочьями свисала с крыши и распространяла горький, удушливый запах. Надышавшийся им Гевин голодно сосал лапу и обливался слезами. Увидев любимого брата, он воспрял духом.

– Урод, – прошипел Гевин. – Это ты во всём виноват.

Я ловко отпрыгнул и пинок его необъятной ноги угодил в пустоту. Брат не растерялся и пустил в ход руки. Они больно сжали моё горло. Я уже приготовился к встрече с мамой, но Олли снова нам помешал. Его подоспевшая рука ухватила ухо Гевина и безжалостно его скрутила. Брат взвыл, заливаясь соплями. Отец поволок его жирное тело под лестницу и швырнул его в открытую дверь выделенной Гевину комнаты.

– Если ты не усвоил новые правила, я буду объяснять их столько раз, сколько потребуется, – с каменным спокойствием предупредил он.

Гевин ответил невнятным бульканьем. Олли вернулся в гостиную и остановился передо мной.

– Мужчина должен быть сильным и уметь за себя постоять – это первое. Также, он должен научиться самостоятельно решать свои проблемы, какими бы трудными они ни были. Это второе.

Отец взял телефонную трубку и заказал доставку пиццы. Затем он вытащил из кармана купюру и бросил её мне.

– Расплатись и поешь. Это три.

Олли проследовал на кухню, откуда вышел в компании новой бутылки. Он угостился её содержимым прямо из бутылочного горла. Утолив жажду, отец вытер рот рукавом свитера и оглушительно отрыгнул. При маме он никогда себя так не вёл и не пил ничего, крепче пива.

– Когда вернётся Бекки? – осторожно спросил я.

– Не знаю, – Олли ехидно улыбнулся. – У них с бабушкой нашлось много общего и они полюбили друг друга с первого взгляда.

Обнимая бутылку, он ушился наверх. Я вышел на крыльцо и сел на ступеньки. В груди зашевелилась боль. Она стискивала сердце и не давала лёгким дышать. Я приоткрыл рот, втягивая струю лесного воздуха. Его вкус и запах были сродни целебному эликсиру, обладающему способностью обезболивать раны. Я вернулся в дом и пнул дверь Гевиновской комнаты. Брат был занят. Орудуя кухонным ножом, он с остервенением кромсал куклу Бекки. Я бросил в него скомканную купюру.

– Сейчас принесут пиццу. Заплати и, когда будешь жрать, подавись.

Гевин не рискнул меня бить и я покинул дом неповреждённым. Выскочив на улицу, я избавился от обматывающей ногу повязки и устремился к лесу. До него было рукой подать и густорастущие, городские деревья помогли мне добраться до него незамеченным. Я ворвался в пахнущую свежестью зелень и обнял ближайшее дерево. Мягкий мох дружески пощекотал мне щёку. Ветви приветливо зашумели и махнули мне листьями.

«Мы тебя ждали», – прошелестели они.