Остров Сокровищ. Перевод Алексея Козлова

– Сэр, – сказал я, – Я боюсь не за себя, а за вас. Капитан сейчас совсем не тот, каким он был прежде. Перед ним всегда лежит кинжал. Другой джентльмен… —

– Марш! Я сказал – марш! – прервал он меня. Клянусь, я никогда не слышал такого жестокого, холодного и страшного голоса, как этот глухой хрип. На меня тот голос подействовал сильнее, чем боль, и я стал повиноваться ему сразу. Мы направились прямо к двери и в гостиную, где сидел наш больной старый пират, уже изрядно приторможенный ромом. Слепой сжимал меня железной хваткой, и всё более наваливался на меня всей своей неимоверной тяжестью.

– Подведи меня прямо к нему, и когда я буду в поле зрения, крикни: «Вот твой друг Билли!» Если ты этого не сделаешь, я сделаю вот что…», и с этими словами он снова мне так заломил мне руку, что я чуть не потерял сознание. Между тем, я был в таком ужасе от слепого нищего, что мой ужас перед капитаном сам собой испарился, и когда я открыл дверь в гостиную, то тут же закричал слова, которые нищий слепец приказал мне горланить.

Бедный капитан раскрыл глаза, и на мгновение они совершенно вылезли на лоб. Было видно, как ром моментально выветрился из него и резво протрезвил его разум. Но не ужас, а скорее выражение какой-то смертельной болезненности овладело его лицом. Он сделал движение, чтобы подняться, но я не верил, что у него было достаточно силы для этого.

– Теперь, Билл, сиди на месте! – сказал нищий, – Если я не вижу, это ничего не значит, зато я слышу, как шевелится каждый твой палец. Дело есть дело. Дай мне свою левую руку. Мальчик, возьми его левую руку за запястье и придвиньте его руку ко мне.

Мы оба повиновались его указаниям, и я увидел, как он что-то пропустил из полости руки, которая держала палку – в ладонь капитана. Капитан мгновенно закрыла ладонь.

– А теперь это уже сделано! – сказал слепой. и с этими словами ослабил свою дьявольскую хватку, оттолкнул меня и с невероятной быстротой и ловкостью выскочил из гостиной и в дорогу, где я, всё ещё оледенелый от ужаса, слышал, как его палка постукивала по брусчатке, быстро удаляясь от нас.

Прошло какое-то время, прежде чем я и капитан наконец пришли в себя, но, наконец, в тот же самый момент, когда я выпустил его запястье, он резко открыл ладонь и глянул на неё.

– Десять часов! – воскликнул он, – Осталось шесть часов! Мы сделаем их еще, Джим! – крикнул он и вскочил на ноги.

Но как только капитан встал, он вдруг пошатнулся, схватился рукой за сердце, некоторое время раскачивался, а затем, со странным глухим звуком упал и с силой ударился лицом в пол.

Я сразу же подбежал к нему, стал звать мать. Но спешка была напрасной. Капитан был сражен смертельным апоплексическим ударом. Это странно, что мне, кому никогда не нравился этот человек, кому приходилось постоянно жаловаться на него и терпеть его дикие причуды, кто страдал и сносил неудобства от его присутствия, кто тысячу раз проклинал его и хотел от него избавиться, это удивительно, но как только я увидел его нелепую смерть, я тут же залился безутешными, страшными слезами. Это была вторая смерть, которую я видел в жизни, в то время, как печаль от первой была еще свежа в моем сердце.

,

Глава 4

Пиратский сундук

Конечно, не теряя времени, я рассказал маме все, что знал, и, возможно, должен был рассказать ей всё много раньше, и мы сразу же поняли в каком сложном и опасном положении оказались. Ясно, что деньги, если таковые бы у него, должны были принадлежать нам, но вряд ли наши новые друзья – подельники капитана, прежде всего два типа, знакомые нам – Черный Пёс и слепой нищий – были бы склонны отказаться от своей добычи ради выплаты долгов мертвеца. Приказ капитана немедленно ехать к Доктору Ливси оставил бы мою мать без защиты. Об этом не могло быть и речи. Но и оставаться в доме далее было тоже невозможно. Тревожно ожидание охватило наши души. Падение углей с кухонной решетки, тихое тиканье часов наполняло нас страхом. В наших ушах гремели крадущиеся шаги за окнами. С мыслями о мертвым теле капитана на полу залы и мыслью о том, что этот отвратительный слепой нищий где-то рядом и может вернуться, с минуты на минуту, я часто вскакивал в ужасе и мне казалось, что на моей голове от ужаса встают дыбом волосы. Что-то нужно быстро делать, и нам наконец пришло в голову отправиться вместе и обратиться за помощью в соседнюю деревушку. Сказано – сделано. Едва одевшись, в том, в чём были, мы бросились бежать сквозь ночную мглу и морозный туман.

До деревни было всего несколько сот ярдов, и хотя она была не видна за скалами бухты, меня обнадёживало, что мы бежали в противоположную сторону от той, откуда явился мерзкий слепой нищий, и куда он, Скорее всего вернулся. Мы прошли всего несколько минут, иногда останавливаясь, чтобы обнять и прислушаться. Но вокруг нас не было никаких других звуков, кроме глухого ропота прибоя и карканья ворон на деревьях. Когда мы добрались до деревни, в окнах уже горел огонь, и я никогда не забуду, как сильно меня окрылили эти маленькие живые огоньки в окнах. Но, как оказалось, это была единственная помощь, которую мы могли бы получить здесь. Ибо… вы подумайте головой, как бы людям не было стыдно, – ни одна живая душа не согласилась бы вернуться с нами к «Адмиралу Бенбоу». Чем больше мы рассказывали о наших проблемах, тем больше мужчины, женщины и дети прирастали к теплу своих домов. Имя капитана Флинта, ещё недавно совсем незнакомое мне, в деревне было хорошо известно многим и при упоминании сразу возбуждало в людях ужас. Некоторые из поселенцев, которые были на полевых работах в дальнем конце гавани у «Адмирала Бенбоу», говорили, что видели нескольких подозрительных незнакомцев на дороге и приняли их за контрабандистов, и тут же заспешили домой, чтобы покрепче запереть засовы своих дверей. Кто-то сообщил, что видел небольшое парусное судно в месте, которое все называли Дырой Китта. В этом отношении появление любого, кто был товарищем капитана, было достаточно, чтобы напугать их до смерти. Лишь несколько отпетых храбрецов выразили желание отвезти нас к доктору Ливси, но ни один не согласился участвовать в охране нашей гостиницы.

Говорят, что трусость заразительна, но с другой стороны разумные аргументы вселяют храбрость, и поэтому, когда каждый из них высказался, своё веское слово взяла моя мама.

– Я не хочу, заявила она, – терять честные деньги, которые принадлежат мне и моему осиротевшему сыну. Если никто из вас не посмеет, – сказала она, – Джим и я посмеем! Мы вернемся одни, откуда пришли, и большое спасибо вам, здоровые, неуклюжие, легкомысленные крестьяне. Пусть я погибну, но я открою сундук! И я благодарю вас за эту сумку, миссис Кроссли. В неё я положу все принадлежащие нам по закону и праву деньги!

Конечно, я заявил, что поеду вместе с матерью, и, конечно же, все они закричали, что это полное безрассудство. И конечно, с нами не пошёл ни один человек. Все, что они могли сделать, это дать мне заряженный пистолет, если на нас нападут, и обещать, что готовы держать осёдланных лошадей на случай, если нас будут преследовать по возвращении, а один парень выразил желание отправиться к врачу в поисках вооруженной охраны.

Мое сердце колотилось всё сильнее, когда этой холодной ночью мы вдвоём отправились в опасное путешествие. Полная луна поднялась и грозно краснела поверх туманных облаков. Мы спешили, потому что кругом было ясно как днём, и наш отъезд был явно на виду враждебных глаз. Мы крались вдоль живых изгородей так бесшумно и быстро, как могли, и не и не встретили по пути ничего страшного, пока, к нашему великому облегчению, дверь «Адмирала Бенбоу» не закрылась позади нас.

Я сразу же спустил болт, и какое-то мгновение мы стояли и задыхались в полной темноте, одни с мертвым капитаном в доме. Тогда моя мать зажгла свечу в баре и, держа друг друга за руки, мы зашли в гостиную. Капитан лежал, как мы оставили его, на спине, с открытыми глазами и вытянутой рукой.

– Опусти шторы, Джим, – прошептала моя мать, -Они могут наблюдать за нами снаружи. А теперь, – сказала она, как только я это сделал, – мы должны найти ключ; кто то должен его обыскать, и я хотела бы знать, кто?! Говоря это, она громко всхлипнула.

Я сразу опустился на колени. На полу рядом с его рукой был маленький круглый клочок бумаги, чёрный с одной стороны. Я не сомневался, что это и есть Черная Метка. Взяв кружок, я нашел другой стороне бумажки написанное ясным, твёрдым почерком короткое сообщение: «У тебя срок до десяти вечера».

– У него был срок до десяти, мам! – только сказал я, как наши старые часы стали бить. Их внезапный бой потряс нас до глубины души. Но новость оказалась неплохой. Было всего шесть часов вечера.

– Теперь, Джим, – сказала она, – давай ключ!

Я обшарил его карманы один за другим. Несколько мелких монет, наперсток, катушки ниток и иглы к ним, надкушенный с краю кусок табака, укушенный в конце, нож с кривой ручкой, карманный компас чернильница – все – вот всё, что было в карманах. Я начал отчаиваться.

– Возможно, он висит на шее, – предположила моя мать.

Преодолевая сильное отвращение, я разорвал рубашку на шее капитана, и обнаружил там ключ, висящий на тонкой просмоленной бечёвке. Это был триумф! Полные надежд мы без промедления поспешили наверх в маленькую комнату, где он жил так долго и где со дня его прибытия стоял его сундук.

Снаружи он выглядел, как и любой другой морской сундук. В центре была выжжена железом большая буква «B», Углы были помяты и сбиты, как бывает при длительном и грубом использовании.

– Дай мне ключ, – сказала мать, вставила ключ в замок, и хотя замок был ржав и никогда не смазывался, она со скрипом повернула ключ и в мерцающем свете свечи откинула крышку.

Сильный запах табака ударил изнутри, но сверху ничего не было, кроме очень дорогого костюма, тщательно выглаженного и аккуратно сложенного. По мнению матери, костюм был совершенно не ношенный. Под костюмом мы обнаружили кучу самых разнообразных предметов: квадрант, большую оловянную кружку, несколько палочек табака, пару очень красивых пистолетов, слиток серебра, старые испанские часы и некоторые другие безделушки, малоценные, в основном иностранного производства, пару компасов, декорированных медными вензелями, и пять или шесть причудливых индийских раковин. Позже я часто задавался вопросом, почему он возил с собой эти раковины, при своей бездомной, блуждающей, опасной и разбойной жизни. Тем, не менее, мы не нашли ничего ценного, кроме серебра и безделушек, короче, ничего, что нам было нужно. Под ними лежала старая плащ-палатка, пропитанная морской солью многих пиратских стоянок. Моя мама вынула это с нетерпением, и нашим взорам предстали последние вещи в сундуке: связка каких-то бумаг, тщательно завёрнутых в клеенку, и холщовый мешок, как мы надеялись, с золотыми монетами внутри.

– Пусть это жульё знает, что я честная женщина! – причитала моя мать, – Я возьму только то, что он нам задолжал! Держи сумку миссис Кроссли. И она стала пересчитывать и перекладывать золото капитана из мешка в сумку, которую я держал. Это было долгое и нелёгкое дело, потому что монеты были всех стран и размеров – дублоны, луидоры и гинеи, а также восемь штук совершенно неизвестных, которые мы оценили наугад. Гиней было меньше всего, а моя матушка умела обращаться только с ними. Когда мы пересчитали половину монет, я положил руку на ее руку. Вдруг неожиданно я услышал в тихом морозном воздухе звук, который заставил моё сердце уйти в пятки – постукивание трости слепого на мёрзлой дороге, Стук становился всё слышнее и слышнее, и мы сидели без звука, затаив дыхание. Затем кто-то резко ударил по дверям гостиницы, вероятно палкой а затем мы услышали, как ручка поворачивается, и болт грохочет. Ужасный нищий пытался войти! Потом было долгое молчание как внутри, так и снаружи дома. Наконец стуки возобновились, и, к нашей неописуемой радости и благодарности, медленно замерли вдали.

– Мать, – сказала я, – Берём всё, и – ходу! Я был уверен, что дверь с болтами должна была казаться бродяге подозрительной, и скоро здесь будет жужжать весь выводок шершней, хотя я и возблагодарил небеса за то, что задумался запереть. Меня бы понял любой, кому выпало бы хоть раз в жизни видеть этого кошмарного слепого.

Но моя испуганная мать, никогда бы не согласилась взять больше, чем принадлежало ей, хотя меньшее её явно не устраивало. Она говорила, что нет еще и семи часов, она знает свои права, и никогда не откажется от своего, и она продолжала спорить со мной, пока тихий-тихий свист не прозвучал на холме. Этого было для нас обоих более чем достаточным сигналом.

– Я беру то, что уже пересчитано! – сказала она, вскакивая на ноги.

– А я возьму остальное, чтобы округлить счет! – сказал я, хватая клеенчатый пакет с бумагами.

В следующий миг мы оба бросились вниз, оставив свечу в пустом сундуке; и в следующий миг мы открыли дверь и выскочили на дорогу. Как раз вовремя! Туман быстро рассеивался. Луна сияла над холмами холодным ослепительным светом, и только в низине и вокруг входа в трактир тонкая вуаль тумана все еще висела сплошной пеленой, скрывая первые шаги нашего побега. Гораздо ближе, чем на полпути к деревушке, перед самым холмом, нам предстояло попасть под прямой лунный свет. И это было ещё не все. Звук шагов многих людей уже звучал в наших ушах, и, когда мы оглядывались в их сторону, свет, метавшийся из стороны в сторону и быстро приближающийся, показывал, что у одного из незваных гостей в руках был фонарь.

– Милый мой! – внезапно сказала мама, – возьми деньги и беги! Я сейчас упаду в обморок!

Я понял, что это конец для нас обоих. Как я проклинал трусость соседей, как я обвинял мою бедную мать за ее честность и жадность, за ее прошлую безрассудность и настоящую слабость! По счастливой случайности мы уже были на маленьком мосту, и я помог ей, она шаталась, подобраться к краю берега, где, конечно же, она вздохнула и упала мне головой на плечо. Я не знаю, где я нашел силы, чтобы сделать это вообще, боюсь, это было сделано крайне грубо, но мне удалось протащить ее вниз по берегу и втолкнуть под арку моста. Дальше я уже не мог ее подталкивать, потому что мост был таким низким, там можно было только ползти. Так что мы должны были остановиться – моя мать почти полностью на виду, и мы оба в пределах слышимости.

Глава 5

Конец Слепца

Мое любопытство, в некотором смысле, было сильнее страха, потому что я не мог оставаться под мостом, и быстро выскочил из низины, откуда, из-за кустов, я мог наблюдать за дорогой прямо перед нашей дверью. Едва я успел укрыться, когда мои враги начали прибывать, семь или восемь из них бежали тяжело гремя башмаками по дороге, а человек с фонарем нёсся в нескольких шагах впереди. Три человека бежали вместе, рука об руку; и я увидел, даже сквозь туман, что средний человек этого трио был слепым нищим. В следующий момент его голос продемонстрировал мне, что я прав.

– Ломай дверь! – крикнул он. -Да, да, сэр! – ответили два или три голоса разом. И тут они разом бросились к двери «Адмирала Бенбоу», вслед за фонарщиком. Затем я увидел, как они замолчали, склонились друг к другу и стали шушукаться. Видно было их удивление, когда они увидели открытую дверь. Но пауза была короткой, потому что слепой снова стал выкрикивать свои приказы. Его голос звучал громче и громче, словно он горел от рвения и ярости. -Внутрь! Внутрь! – крикнул он, проклиная их за задержку. Четыре или пять из них ворвались в дом сразу, дое остались на дороге с грозным нищим. Последовала пауза, затем крик удивления, а затем голос, кричавший из дома: «Билл мертв»

–Обыщите его, подлые бездельники, а остальные наверх и найдите сундук! – воскликнул он. Я слышал, как их ноги стучали по нашей старой лестнице, так что дом, должно быть, содрогнулся от грохота их башмаков. Сразу после этого послышались новые звуки изумления, окно комнаты капитана было открыто с хлопком и звоном разбитого стекла, и человек по пояс высунулся на лунный свет и крикнул нищему, стоявшему на дороге прямо под ним:

– Пью! – воскликнул он, – Кто-то был здесь перед нами!

В это мгновение кто-то наверху с грохотом перевернул сундук -Что там?» – проревел Пью, – Там есть деньги?

– Будь прокляты твои деньги – заорал Слепец, – Я имею в виду бумаги Флинта? – воскликнул он.

– Я не вижу никаких бумаг! – ответил голос.

– Эй, ты внизу, посмотри на Билле? – снова воскликнул Слепой. При этом другой человек, вероятно, тот, кто остался внизу, чтобы обыскать тело капитана, подошел к двери гостиницы.

– Билл уже обыскан, – сказал он, – Ничего у него нет!