Остров Сокровищ. Перевод Алексея Козлова

– В Бристоле! – сказал Том, – Слезай!

Резиденция мистера Трелони располагалась в гостинице, подальше от доков, чтобы можно было следить за работой на шхуне. Теперь нам предстояло было идти, и наш путь, к моему великому восторгу, лежал вдоль причалов и рядом с огромным множеством кораблей всех размеров, цветов и конфигураций. Водном из них матросы распевали песни, в другом лазили толпой по шкантам так высоко над моей головой, что казались ползающими по сети паучками. Хотя я всю жизнь жил на берегу моря, я понимал, что по-настоящему никогда не видел моря. Запах смолы и соли теперь был чем-то новым для меня. Я видел на носах самые замечательных фигуры, избороздившие океан вдоль и поперёк. Передо мной было много старых моряков, с кольцами в ушах, с усами и косичками на голове, разгуливавшими вокруг вразвалку, завораживающей, неуклюжей походкой, и если бы я вдруг увидел ещё больше королей или архиепископов, я не был бы более в восторге, чем сейчас.

Мне самому предстояло отправиться в море на настоящей шхуне, с боцманом, который будет трубить в трубу, с матросами, горланящими громкие песни, быть в море, прочерчивать маршруты к неизвестному острову и искать на нём и раскапывать клад с несметными сокровищами в нём!

Пока я пребывал в этом восхитительном сне, мы внезапно предстали перед большой гостиницей и столкнулись с Сквайром Трелони, одетым, как морской офицер, в толстом синего цвета кителе, выходящим из двери с улыбкой на лице и ловкой имитацией косолапой матросской походки.

– Вот вы где! – воскликнул он, – Ещё вчера вечером доктор прибыл из Лондона! Браво! Судно готово!

– О, сэр! – воскликнул я, – Когда мы отплываем?

– Когда мы отходим? – засмеялся он, – Завтра!

Глава 8

«Подзорная Труба»

Во время завтрака сквайр подал мне записку, адресованную Джону Сильверу, в трактир «Подзорная Труба», и сказал, что я легко найду это место, следуя вдоль доков и высматривая маленькую таверну с большим латунным телескопом на вывеске. Я с радостью отправился в путь, чтобы ещё и ещё раз видеть корабли и моряков. Мой путь лежал среди огромной толпы людей, телег и тюков, док теперь был самым оживленным портом в округе, и я наслаждался дорогой, пока я не нашел таверну, о которой уже говорил.

Это было вполне уютное место для развлечений. Знак был недавно покрашен; в окнах висели аккуратные красные шторы, пол был тщательно отшлифован и покрыт лаком. Её фасад выходил на две соседние улицы, и на обеих сторонах дверь была открыта настежь. Сквозь двери была видна довольно большая и очень светлая комната, несмотря на клубы дыма, наполнявшие её.

Клиенты были в основном моряками, и они вопили внутри так громко, что я завис у двери, не решаясь войти внутрь.

Пока я мялся в ожидании, из боковой комнаты вышел человек, и с первого взгляда я был уверен, что он и есть Дылда Джон. Его левая нога была обрезана по самое бедро, он опирался на костыль под левым плечом, и с этим костылём он справлялся с невероятной ловкостью, прыгая на нем, как птица. Он был очень высок и по виду необычайно силён, с лицом, размером с окорок, плоским и бледным, но при этом умным и улыбающимся. В самом деле, когда он, насвистывая, шёл от стола к столу, с веселым словом или похлопыванием по плечу, вероятно, его добрых друзей, от него исходил жизнерадостный и лёгкий дух. Теперь скажу вам истинную правду – с самого первого упоминания Дылды Джона в письме Сквайра Трелони я думал, что он может оказаться ещё одним одноногим чудовищем, какого мне пришлось наблюдать в лице старика Бенбоу. Но одного взгляда на этого человека мне было достаточно, чтобы развеять все мои самые худшие подозрения. Я видел капитана и видел Черного Пса, видел слепца Пью, и я полагал, что прекрасно теперь знаю, как выглядит пират – это были совсем другие персонажи, чем этот чистый и вполне доброжелательный хозяин.

Я набрался мужества, переступил порог и подошел прямо к этому человеку, Когда он вёл беседу с клиентом, опёршись на свой костыль.

– Мистер. Сильвер, сэр? – спросил я, протягивая ему записку.

– Да, мой мальчик, – сказал он уверенно, – Таково мое имя! А вы кто, если не секрет?

Однако увидев письмо сквайра, он, как мне показалось, казалось, вздрогнул.

– О! – сказал он довольно громко и протянул руку, -Я вижу! Ты наш новый юнга, рад, что могу тебя лицезреть!

И он с силой сжал мою руку в своём огромном твердом кулаке. В тот момент один из посетителей в дальнем конце зала внезапно поднялся и стремительно направился к выходу. Дверь была рядом с ним, и он мгновенно выскочил на улицу. Но его поспешность не могла не привлечь мое внимание, и я тотчас узнал его. Это был тот беспалый с сальным лицом, который первым приковылял к «Адмиралу Бенбоу».

– О! – крикнул я, – остановить его! Это Черная Пёс!

– Мне все равно, кто он, – воскликнул Сильвер, -Но он не заплатил по счету! Гарри, беги и поймай его!

Один из тех, кто был ближе к двери, вскочил и помчался следом за беглецом. —Будь бы он хоть адмиралом Хоуком, он должен платить по счёту!», – воскликнул Сильвер, и затем, отбросив мою руку, спросил:

– Ты сказал, как его зовут? – Чёрный что?

– Пёс, сэр! – ответил я, – Мистер Трелони разве не рассказал вам о пиратах? Этот был одним из них.

– Да? – воскликнул Сильвер, – В моем доме! Бен, беги и помоги Гарри! Одна из этих крыс, не так ли? Это ты пил с ним, Морган? Иди сюда!

Человек, которого он назвал Морганом – старый, седовласый матрос- смущенно вылез из-за стола, выплюнув изо рта жвачку.

– Теперь, Морган, – строго сказал Длинный Джон, – ты никогда раньше не видел в глаза этого Черного Пса, не так ли?

– Не я, сэр! – сказал Морган, приветливо улыбаясь.

– Ты не знали его имени, не так ли?

– Нет, сэр!

– Твоё счастье, Том Морган, тебе страшно повезло! – воскликнул хозяин, – Если бы ты был замешан в этом деле, ноги твоей не было бы в моём доме, заруби себе это на носу! И что он сказал тебе?

– Я не помню, сэр, – ответил Морган.

– И ты рискуешь называть то, что у тебя на плечах, головой? Или это у тебя там мертвый глаз? – воскликнул Лонг-Джон, – Не знаю, не помню! Может быть, ты и сейчас не в курсе, с кем разговариваешь? Открывай челюсть, рассказывай всё! Труба вверх! Что это было?

– Мы разговаривали о протягивании под килем. – ответил Морган.

– Протягивании под килем, не так ли? Ну и разговорчики вы там затеяли! Иди на своё место, дуралей Том!

И затем, когда Морган вернулся на свое место, Сильвер добавил мне конфиденциальный шепотом, для меня очень лестным, как я думал: «Он довольно честный человек, этот Том Морган, но дурачок. И теперь, – продолжал он снова, вслух, – вспомним-вспомним… Черный Пёс? Нет, я не слышал такого имени, не слышал! Но я думаю, что я… да, я кажется видел эту крысу. Он, кажется, приходил сюда с каким-то слепым нищим,…

– Наверняка так оно и было! – вскричал я, – Я тоже знал этого слепого. Его звали Пью!

– Да, вспомнил! Это было! -воскликнул Сильвер, как будто бы волнуясь, – Пью! Точно! У него было такое имя! Да, у него была морда, как у акулы, он это был! Если мы схватим этого Черного Псину, у нас будут хорошие новости для капитана Трелони! Бен – хороший бегун! Не много моряков бегают лучше, чем Бен. Он должен свалить его с ног, взять силой! Так он говорил о казни – протягивании через киль, не так ли? Я этого пса протяну!

Все то время, пока он разглагольствовал и разбрасывал вкруг себя эти фразы, он громко топал вверх и вниз по таверне на костылях, бил ладонями по столам и был так артистично возбуждён, что убедил бы даже самый пристрастный суд в Олд-Бейли, не говоря уже о доверчивых лондонских полицейских. Мои подозрения были сразу пробуждены появлением Чёрного Пса в «Подзорной Трубе», и я внимательно наблюдал за поваром. Но он был слишком скрытен, слишком опытен и слишком умён для меня, и к тому времени, когда двое мужчин, задохнувшись от бега, сообщили, что потеряли Чёрного Пса в толпе, за что были жестоко изруганы, как последние воры, я бы дал любой залог за абсолютную невиновность Долговязого Джона Сильвера.

– Смотри сюда, Хокинс, – жутко жестикулируя, сказал он, – вот незадача для такого человека, как я, не так ли? Что подумает обо мне капитан Трелони? Здесь у меня столовался этот проклятый голландец, нагло рассиживал в моем доме, лакал мой сладкий ром! Потом вы приходите и рассказываете мне об этом; и здесь я позволил ему благополучно слинять прямо под моим носом, вах-вах-вах, ну как я мог так лохануться? Какой я простофиля, однако! Теперь, Хокинс, не подводи меня перед капитаном! Ты ведь парень молодой, но совсем не дурак, как я вижу! Ты очень смышлёный мальчик! Я это понял, только ты сюда нос засунул! Теперь вот что….прошу тебя – скажи капитану… ну что я мог сделать, с этой старой колодой на ноге, я едва на ней держусь, сообрази сам, разве я могу бегать на ней, как заяц за псом? Эх, молодость! Да будь я молоденьким матросом, а я был классный матрос, я бы только руку протянул и тут же сцапал бы этого мерзавца, схомутал бы на раз-два, я бы его на вертел насадил… А сейчас…

Внезапно он остановился, и челюсть его упала, как будто он что-то вспомнил чересчур важное.

– Счет! – горестно выпалил он, – Три стаканяки рому! Обрушьтесь мои коленки, если я не забыл о счете!

И, упав на скамью, он засмеялся безумным смехом, пока слезы не потекли по его щекам. Его смех был такой идиотский и такой заразительный, что я не мог не присоединиться к нему, и мы заржали вместе, потом остановились, и заржали снова, пока вся таверна не прыснула и не стала кататься по полу от неудержимого хохота.