Психоаналитические теории развития

Разрабатывая этот подход, мы отказываемся от представления о развитии как строительных блоках или «Лего» (R. L. Tyson, 1986), согласно которому каждая часть опыта, накопленного в процессе развития, прочно укладывается на верхнюю поверхность предыдущей части. То есть мы отказываемся от представления, в котором предполагается наличие простых связей между ранними и последующими формами поведения. Наша модель более пластична – она сделана из вещества, похожего на пластилин, который никогда не высыхает. Согласно этой модели, форма и конфигурация различных соединенных в каскады и переплетенных нитей меняются по мере развития. Таким образом, конкретную форму никогда предсказать невозможно, хотя можно предсказать ее образец. Наконец, конфигурация целого никогда не бывает статичной – она непрерывно развивается.

Часть вторая

Психосексуальность

Глава 3

Психосексуальность: теоретический обзор

В то время, когда сторонники господствующих социальных, научных и психологических теорий считали, что детство лишено каких-либо проявлений сексуальности, Фрейд высказал противоположное мнение, вызвавшее бурю негодования со стороны шокированной оппозиции. Тем не менее он продолжил разрабатывать теорию либидо, в которой подчеркивалось влияние сексуальности на психическую жизнь. Его клинический опыт – самоанализ и анализ фантазий, ассоциаций и детских воспоминаний его пациентов – привел его к выводу, что сексуальные побуждения служат мотивацией психического функционирования. Фрейд предположил, что в основе полового поведения лежит особого рода сила или психическая энергия, и предложил назвать эту энергию «либидо». Он полагал, что «либидо» представляет собой решающий фактор в развитии личности и что оно приводит к возникновению сексуальных стремлений, которые начинают проявляться в значительно более раннем возрасте, чем это считалось прежде. Кроме того, Фрейд был убежден, что многие нарушения в жизнедеятельности взрослых объясняются превратностями сексуального развития в раннем детском возрасте. Вследствие своего болезненного и противоречивого характера ранние сексуальные переживания и фантазии по большей части оказываются недоступными сознательному воспоминанию, они подвергаются детской амнезии. Поэтому главная задача психоаналитика состоит в том, чтобы раскрыть и истолковать пациенту это – главным образом сексуальное – содержание его бессознательного.

На протяжении почти сорока лет концепции, воплощенные в теории либидо, обеспечивали основу для развития психоаналитической мысли и технических процедур психоаналитического лечения. С введением структурной гипотезы и дуалистической теории влечений, в которой агрессивное влечение получило такой же статус, что и сексуальное, «инстинктивные влечения» (термин, обозначающий как сексуальные, так и агрессивные стремления) были локализованы в сфере Ид, которая большей частью, хотя и не полностью, включает в себя систему бессознательного топографической модели. С появлением работ Анны Фрейд (1936) и Хайнца Гартманна (1939), в которых делался акцент на функциях Эго, теоретические и технические принципы психоанализа начали расширяться, а теория Ид и либидо утратила свою роль эталона психоаналитического понимания. Тем не менее эта теория продолжала оставаться наиболее важной в теоретических и терапевтических изысканиях большинства аналитиков. Даже несмотря на недавнюю обоснованную критику теории либидо, система представлений о психосексуальном развитии и концепция инстинктивных влечений продолжают использоваться в клинической практике[6 - В своих ранних трудах Фрейд пытался создать биологическую основу для своих положений и использовать терминологию, согласующуюся с другими научными достижениями того времени. Огромное влияние на него оказал Эрнст Брюкке – его учитель и в свою очередь ученик Гельмгольца, – который вместе с другими учеными ХIХ века считал, что с помощью принципов современной физики можно объяснить все природные явления, включая физиологические. Соответственно, при описании функционирования психики Фрейд использовал в качестве метафор термины, относящиеся к энергии, – сохранение, перемещение и разрядка. Психическая энергия, или либидо, была атрибутом эмоций, способных приводить психику в состояние активности; главная функция психического аппарата заключалась в сдерживании, использовании и регулировании этой психической энергии, или «возбуждения». Джордж Клейн (1976b) отмечает, что разработанная Фрейдом теория либидо, в сущности, включает в себя две теории. Первая основана на клиническом опыте, а вторая, в большей степени умозрительная, – на квазифизиологической модели энергетических сил, стремящихся к разрядке. Клейн утверждает, что если первая теория, основанная на клинических данных, остается пригодной и сейчас, поскольку способна ассимилировать новые результаты, полученные в ходе продолжающихся эмпирических исследований, то вторая теория – в большей степени умозрительная – менее пригодна, ибо модели, на которых она основана, устарели, а сама она возникла скорее из потребности в теоретическом согласовании с другими дисциплинами, нежели из потребности обобщить фактические данные. Идеи Клейна способствовали увеличению числа аналитиков, подвергающих сомнению теорию психической энергии. Мы тоже склонны отказаться от концепции психической энергии в ее конкретном понимании, то есть как некоторой реальной физической формы психической энергии. Но представление об инстинктивном влечении как идее, аффекте, импульсе, желании, оказывающем мотивирующее воздействие, то есть побуждающем психику к активности, остается пригодной и в клиническом отношении. Поэтому, если иногда мы будем использовать такой термин, как «инвестирование либидо», то его следует понимать в значении любовной привязанности, а не гипотетического количества психической энергии.]. Существует немало превосходных изложений теории либидо (например, Sterba, 1942; Fenichel, 1945, p. 33–113). В дальнейшем мы прежде всего сделаем акцент на тех аспектах, которые затрагивались в современных исследованиях и тесно связаны с другими теориями развития.

Теории либидо

Работа Фрейда «Три очерка по теории сексуальности» (1905b), существенно дополненная в 1915 году, содержит все основные элементы теории либидо и психосексуального развития. В этой работе он использовал термин «сексуальность» для обозначения чувственного удовольствия, доставляемого какой-либо частью тела или органом, причем не только гениталиями, а термин «либидо» – для обозначения гипотетической энергии, лежащей в основе сексуального удовольствия. Неверно считать, хотя многие именно так и полагали, что Фрейд полностью приравнивал либидо к сексуальности (в частности, к генитальной сексуальности). Позднее он пояснял, что либидо следует понимать более широко, чем любовь, и что «любовная сила» наряду с сексуальностью – это всего лишь одно из проявлений либидо. Он также подчеркивал:

«Мы не отделяем… всего того, что так или иначе связано с понятием любви: с одной стороны, любовь к себе, с другой стороны, любовь к родителям и детям, дружбу и любовь к людям в целом, не отделяем и преданности конкретным предметам или абстрактным идеям… Таким образом, мы полагаем, что словом “любовь” в его многообразных применениях язык создал вполне оправданное обобщение и что мы не можем сделать ничего лучшего, чем положить его в основу наших научных обсуждений и описаний» (1921, р. 90–91).

Подчеркивая более широкое значение понятий, лежащих в основе разработанной Фрейдом концепции либидо, мы хотим пояснить, что, хотя в этой книге мы будем использовать термины «либидо», «сексуальность» и «сексуальное влечение» как в той или иной мере взаимозаменяемые, мы все же будем иметь в виду это более широкое значение.

Фрейд утверждал, что инстинктивное влечение всегда бессознательно. Только ассоциативные фантазии или проистекающие из них императивные импульсы могут достигать сознания. Он осмыслял либидинозное влечение с точки зрения его источника, цели, объекта и давления. Он полагал, что источник, который дает начало постоянной стимуляции, имеет соматическую, возможно даже гормональную природу. Вместе с тем Фрейд утверждал, что само по себе влечение – явление чисто психологическое, то есть представляет собой «психическую репрезентацию непрерывного потока эндосоматических стимулов» (1905b, р. 168)[7 - Фрейд не всегда был последователен в том, как подходить к оценке влечения: либо рассматривать его как нечто чисто психическое – в таком случае влечение и его психическая репрезентация идентичны, – либо как нечто непсихическое, которое достигает сознания только через ассоциативные мысли или эмоции, являющиеся, по существу, психическими репрезентантами. Тем не менее психологическая концепция стала основой психоаналитической теории мотивации. См. обсуждение Стрейчи, S. E., v. 14, p. 111–113.].

Хотя в отношении источников влечения у Фрейда сохранялась некоторая неясность, тем не менее он описал определенные «эрогенные» зоны тела – рот, анус и гениталии, – которые при стимуляции доставляют удовольствие и удовлетворение. Хотя все эти зоны потенциально активны с рождения, Фрейд говорил о последовательности созревания, в которой каждая из зон проявляет себя особенно заметно или является источником наибольшего удовольствия – то есть представляет собой «господствующую стадию» – в разные периоды раннего детского возраста. Таким образом, его теория психосексуального развития с оральной, анальной и инфантильной генитальной стадиями (которая известна как фаллическая) основывалась на последовательной смене центрального положения эрогенных зон, обусловленной процессами созревания.

Цель инстинктивного влечения – получение удовольствия. Фрейд утверждал (1915а), что, хотя конечная цель остается неизменной, пути, ведущие к этой цели, могут быть разными. Поэтому удовольствия можно достигать с помощью разных действий, стимулирующих эрогенные зоны тела, таких, как сосание, дефекация или генитальная мастурбация. Когда оргазм становится возможным в физиологическом отношении, достижение оргазма, согласно теории либидо, становится целью для объединения в нем всех прежних форм получения удовольствия. Фрейд охарактеризовал детскую сексуальность как «полиморфную перверсию», при которой, как и при перверсиях у взрослых, всякого рода возбуждение в любой эрогенной зоне потенциально может стать источником максимального удовольствия.

Человек, при помощи которого или по отношению к которому осуществляется цель влечения, называется объектом влечения. Считается, что в раннем детстве ребенок скорее реагирует на осуществление матерью функций, которые приносят ему удовольствие, нежели на мать как «целостный объект». Поэтому иногда о матери или о человеке, ухаживающем за ребенком, в зависимости от используемой теоретической системы, говорят как о частичном объекте или как об объекте самости.

Фрейд рассматривал инстинктивные влечения – вследствие их императивного, побуждающего характера – в качестве главных мотивационных факторов психики. Таким образом, вся психическая активность связана с влечениями. Давление инстинктивного влечения относилось к сумме энергии или к «мере требований к работе, которую оно представляет» (1915а, р. 122). В соответствии с научным мышлением ХIХ столетия Фрейд связывал различную интенсивность сексуальных импульсов с различным количеством метафорической энергии, или либидо.

Если Фрейд полагал, что все мотивы проистекают из инстинктивных влечений, то в современных теоретических работах предлагается рассматривать происхождение и спектр возможных мотивов более широко и, таким образом, ослабить или вообще поставить под сомнение обязательность этой концептуальной связи (см. обзор и обсуждение в: Lichtenberg, 1989). Аффекты, потребности, связанные с объектом, или нарциссические потребности рассматриваются как обладающие такой же мотивационной силой, как потребности, имеющие соматическую основу, и считается, что они заслуживают того, чтобы иметь равный статус. Вместе с тем расширение определения мотивации за счет присоединения этих факторов отнюдь не исключает сексуального влечения.

Еще одна характеристика инстинктивных влечений – их чрезвычайная «пластичность» или «подвижность». Отдельные действия, с помощью которых человек добивается удовлетворения, могут быть подавлены, смещены или изменены, а удовлетворение при необходимости может достигаться в скрытых формах. В ходе развития зоны также меняются, равно как и объекты, благодаря которым достигается удовольствие в фантазиях или в реальности. После разрешения эдипова комплекса и окончания пубертатного периода индивид, окончательно выбрав объект, обычно достигает максимального либидинозного удовлетворения в результате генитального полового акта. Тем не менее давление потребностей на любом уровне развития может привести в поисках удовлетворения к смещению или изменению целей и объектов и соответствующим изменениям фантазий, которыми живет человек.

Сексуальные фантазии могут быть направлены на объект, однако сексуальное удовлетворение часто бывает аутоэротическим. В младенчестве и детстве сексуальность непременно является аутоэротической; в обычных условиях собственное тело ребенка – это единственное средство, с помощью которого можно достичь удовлетворения. Ребенок открыто использует собственное тело и испытывает сексуальное удовольствие от всех его областей.

Фрейд отмечал, что отдельные характеристики и симптомы ряда эмоциональных нарушений у взрослых напоминают определенные формы поведения в детстве. Чтобы объяснить свои наблюдения, он и его коллеги, в частности Абрахам и Ференци, разработали теорию либидинозного развития. Они пришли к выводу, что хотя люди, окружающие ребенка, различаются своей способностью реагировать на его нужды, как чрезмерное удовлетворение, так и чрезмерная фрустрация могут нарушить спокойный при других обстоятельствах процесс развития. Как следствие некоторое количество либидинозной и/или агрессивной энергии «оставляется позади» и присоединяется к особым психическим репрезентациям этого периода. Эти промежуточные станции на пути развития называют безмолвными «точками фиксации». Они никак не проявляют своего присутствия до тех пор, пока индивид не столкнется с особым напряжением или затруднением, с которым он не может справиться с помощью какого-либо обычного защитного механизма. В таком случае он прибегает к регрессии, в результате которой его поведение меняется, и обнаруживает некоторые поведенческие характеристики, присущие более раннему уровню развития. Если эта точка фиксации не «безмолвна», то можно предположить, что человек «задержался» на этой стадии, и дальнейшего его развития не произошло.

Для уровня знаний, существовавших в то время, это объяснение было удовлетворительным, но сегодня оно выглядит слишком конкретной и механистической попыткой объяснить превратности эмоционального конфликта и типичные модели поведения. Впоследствии Анна Фрейд (1965) показала, что прогрессия и регрессия – это доступные наблюдению неотъемлемые стороны нормального развития. В понятийном отношении регрессия уже не ограничивается одними влечениями; например, ее можно также выявить на уровне функционировании Эго и Супер-Эго. Кроме того, регрессию не следует понимать как временный феномен в смысле возвращения к чему-то более раннему; скорее это возврат к более надежным источникам удовольствия или использование форм поведения или способов взаимоотношения, которым человек научился прежде. Вместо того чтобы понимать точку фиксации как некую отметку на континууме, в которой хранится энергия и к которой должна вернуться душа, чтобы подобрать свою ранее оставленную энергию, гораздо продуктивней рассматривать ее как мысль, желание или поведение, связанные с удовольствием или с болью и продолжающие оставаться эмоционально значимыми для индивида. Можно увидеть, особенно в период сильнейшего напряжения, как отдельная мысль, форма поведения или способ получения удовольствия продолжают оказывать влияние на человека.

Общая ошибка в психоаналитических теоретических рассуждениях заключается в том, что проявление в более зрелом возрасте детских желаний, конфликтов или способов функционирования автоматически расценивается как указание на значительные нарушения в первые годы жизни. В классической критической работе Сандлера и Дэйра, посвященной этой проблеме (Sandler, Dare, 1970), в качестве иллюстрации используется понятие оральности. Ребенка в первый год жизни можно рассматривать как орально зависимого, однако нельзя считать, что стремление быть зависимым возникает только на первом году жизни. Сандлер и Дэйр подчеркивают, что такое стремление может возникнуть на любой стадии развития в период сильного напряжения, когда ребенку хочется, чтобы его фантазии стали реальностью.

Первым, кто указал на важное различие между выражением влечения, направленным на его удовлетворение, и способом функционирования, был Эриксон (Erikson, 1950). Способ функционирования – это типичный способ получения удовольствия или типичная форма отношения к объектам. Человек может найти способ удовлетворения, первоначально связанный с конкретной фазой или с эрогенной зоной, который будет пригоден для выражения желаний и конфликтов в дальнейшем. Он сохраняется, но без предшествующих связей с эрогенной зоной и стадией, на которой он возник; таким образом он достигает вторичной автономии (Hartmann, 1939). Например, ребенок может кусаться в оральной фазе, и для него это может быть способом получения удовольствия, но вместе с тем маловероятно, чтобы кусание сопровождалось фантазиями-желаниями или враждебными намерениями, относящимися к другому человеку, поскольку когнитивная дифференциация и различение себя и объекта пока еще не достигли надлежащего уровня (даже если тот, кого кусает ребенок, считает иначе). Однако ребенок может использовать этот оральный способ поведения позднее, чтобы выразить свою враждебность, направленную на объект, и у него могут возникнуть самые разные деструктивные фантазии. Но даже если оральный способ поведения сохраняется, это не означает, что дальнейшего развития не происходит и индивид «задерживается» или «фиксируется» на оральном уровне развития влечения, и нет причин полагать, что другие средства достижения удовлетворения отсутствуют. Сегодня считается, что процесс развития настолько сложен, что на основании одних только так называемых точек фиксации либидо нельзя заранее предсказать, какие формы психопатологии могут возникнуть в дальнейшем.

Дуалистическая теория влечений

В связи с накоплением новых клинических данных и наблюдений, требовавших согласования с теорией, Фрейд (1920) расширил теорию инстинктивных влечений, включив в нее в качестве дополнения агрессивное, или деструктивное, влечение. Клинические наблюдения привели его к выводу, что гнев и враждебность порождают конфликт и бессознательное чувство вины точно так же, как и сексуальные желания, и что человек точно так же защищается от этих негативных чувств. Более того, Фрейд отмечал, что многие импульсы содержат как сексуальные, так и агрессивные элементы и что разнообразные клинические явления, включая садизм, мазохизм и амбивалентность, можно объяснить различным по интенсивности конфликтом между этими элементами или их слиянием. Фрейд также считал, что недеструктивные формы агрессии создают мотивацию к деятельности и достижениям точно так же, как и либидо. Поэтому он постулировал, что либидинозные и агрессивные влечения являются основными.

Концептуализация Фрейдом агрессии всегда была проблематичной. Выдвинув предположение о биологической основе либидо, он считал необходимым сделать то же самое и в отношении агрессии. Однако агрессивные импульсы не соотносились со специфическими зонами тела, а потому их источник не был очевиден, если только агрессивные импульсы не рассматривались в тесной связи с сексуальными. И действительно, в своей первой модели психики Фрейд рассматривал агрессию как компонент сексуального влечения: «Вне всякого сомнения, история культуры показывает, что между жестокостью и сексуальным влечением существует внутренняя связь» (1905b, р. 159). Хотя агрессивные импульсы и соединяются с выражением либидинозных побуждений, часто кажется, что они представляют собой реакцию на внешние раздражители. Это наблюдение заставило Фрейда в другой раз описывать агрессию как позицию Эго, служащую самосохранению (1915а, р. 137–139).

Позднее (1920) в философской форме, полностью отличающейся от клинического наблюдения, он постулировал существование фундаментального, сохраняющегося на протяжении всей жизни конфликта между влечением к смерти (танатосом) и влечением к жизни (эросом). Агрессивное влечение, полагал Фрейд, происходит от имеющего органическую основу влечения к смерти. Принцип, в соответствии с которым, по его мнению, оно действует, заключается в том, что организм стремится распределить возбуждение и достигнуть конечного состояния нирваны, или полного отсутствия возбуждения. Подобно тому, как либидо представляло собой энергию «жизненной силы», «деструдо» было энергией влечения к смерти. Такое исправление теории имело колоссальное значение и на многие десятилетия дало пищу для теоретических дискуссий.

Сегодня главными защитниками теории влечения к смерти являются последователи Мелани Кляйн, однако другие авторы считают эту теорию сомнительной и излишней (Parens, 1979). Тем не менее дуалистическая теория либидинозных и агрессивных влечений продолжает существовать и имеет едва ли не универсальное клиническое применение. Считается, что сексуальность и агрессия тесно связаны со стадиями развития детской сексуальности; и та, и другая рассматриваются как источники конфликтов, при этом против осознания или выражения каждой из них используются защиты. Вытеснение или подавление агрессии может мешать сексуальному удовлетворению на любом уровне развития. В раннем детстве проблемы, связанные с выражением агрессии, могут проявляться в ощущении беспокойства (например, пища может бессознательно приравниваться к матери, и поэтому прием пищи означает поглощение матери), в хрупкости эмоциональных привязанностей, в сдерживании любопытства и интеллектуальных проявлений. На другом конце спектра можно увидеть чрезмерные агрессивные проявления, от чрезмерно подчеркиваемой настойчивости и до неуправляемой деструктивности. В соответствии с дуалистической теорией влечений эти явления могут возникать, если агрессивные побуждения по какой-то причине не сочетаются или адекватно не «связываются» с любовью – с сексуальностью в ее самом высоком значении. Это может произойти потому, что развитию либидинозной привязанности препятствуют лишения в раннем возрасте, потеря объекта или насилие над ребенком (A. Freud, 1949).

Структурная модель и психосексуальность

Вскоре после того, как Фрейд представил дуалистическую теорию влечений, он сформулировал структурную гипотезу (1923а); в ней инстинктивные влечения были объединены в одну группу под началом Ид. В настоящее время существует много нерешенных проблем, связанных с психоаналитическим пониманием Ид (см. Arlow, Brenner, 1964; Schur, 1966; Hayman, 1969). He пытаясь пока решить эти вопросы, мы полагаем, что было бы полезно рассматривать Ид не столько как своего рода «кипящий котел», сколько как систему мотивации, включающую в себя процессы, которые имеют качество императивности и функция которых состоит в побуждении психики к активности в поисках удовлетворения. Это же предлагает и Лёвальд, утверждая, что Ид – это структура, связанная с реальностью и объектами (Loewald, 1971, 1978). Это означает, что инстинктивные влечения организованы в рамках объектных отношений и в свою очередь организуют объектные отношения и реальность. Он подчеркивает, что в качестве психического репрезентанта раздражителей организма влечение представляет собой психическую силу (или стимул), которую можно назвать самым простым элементом (или единицей) мотивации (1971, p. 119). В этом смысле Ид и влечения способствуют организации психики (психического аппарата) и ею организуются.

При описании структурной модели Фрейд (1923b) признал, что сексуальное развитие включает в себя гораздо больше, чем он считал прежде, и это привело его к существенной переработке теории. Он понимал, что ему нужно учитывать не только смены эрогенных зон и связанные с ними желания и фантазии, но и развитие отношений ребенка с объектами, развивающуюся у него интернализацию запретов на выражение влечений и его попытки разумно обходиться со своими сексуальными и агрессивными импульсами. Затем сексуальное, или либидинозное, развитие стало называться психосексуальным и относиться к организации, в которой в процессе развития, имеющем последовательные стадии, все эти факторы объединяются.

Разработанная Фрейдом концепция психосексуального развития постепенно изменила представления аналитиков о стадиях либидинозного развития. Если в ранних изложениях теории либидо описывались отдельные стадии (Sterba, 1942), то дальнейшее наблюдение за младенцами и детьми привело к пониманию того, что все три эрогенные зоны – оральная, анальная и генитальная – в некоторой степени активны с первых месяцев жизни и имеют пики относительного преобладания (Greenacre, 1952a). Доминирование одной организации над другой отчасти обусловливается процессами созревания, но задолго до того, как начинает преобладать организация определенного типа, уже может проявиться та или иная ее характерная функция. Кроме того, каждая стадия постепенно смешивается и переплетается со следующей, поэтому, несмотря на то, что в фокусе могут оказаться новые способы получения удовольствия, более ранние способы также продолжают существовать или остаются доступными.

В целом аналитики соглашаются с тем, что разработанная Фрейдом дуалистическая теория влечений ценна для клинической практики, но многие аналитики критиковали эту теорию. Особо резкой критике подверглись «квазифизиологические» аспекты теории и, в частности, утверждение, что энергетические силы стремятся к разрядке (G. S. Klein, 1976b; Rosenblatt, Thickstun, 1977; Compton, 1981a, 1981b). Другим уязвимым пунктом оказалось утверждение о том, что дуалистическую теорию влечений в равной степени можно применять как к нормальным, так и к патологическим явлениям. Петерфройнд (Peterfreund, 1978) и Милтон Клейн (M. Klein, 1980) считают, что для разных явлений необходимы отдельные теории. Критиковался также и эволюционистский характер модели Фрейда по причине того, что речь в ней идет о верховенстве гетеросексуальной генитальной сексуальности и произведении потомства, а все остальные формы сексуального удовольствия считаются отклонением, проявлением задержки развития или иной патологии (Schafer, 1974).

Несмотря на эту критику, фрейдовская схема дуальных влечений и теория психосексуального развития сохраняют практическую ценность для многих аналитиков, особенно в том случае, когда в соответствии со структурной моделью система инстинктивных влечений, Ид, рассматривается как одна из нескольких одновременно возникающих систем. Теория инстинктивных влечений помогает клиницистам дифференцировать разные виды импульсов и их источники, понять значение различных по интенсивности побуждений, чувств и защит, а также рассмотреть структуру конфликтов и симптомов пациента в логически согласованном контексте развития. Таким образом, она повышает точность и эффективность интервенций аналитика.

Несомненно, что сегодня теория психосексуального развития является гораздо более сложной, чем теория либидо в первоначальном варианте; она была коренным образом изменена в результате накопления знаний о развитии в раннем детстве, а также благодаря большему пониманию развития Эго и Супер-Эго, половой идентичности, объектных отношений и других сфер развития, которые рассматриваются в следующих главах данной книги. Фактически уже нельзя говорить о развитии влечений, не обращаясь ко всем фазам развития и ко всем другим сферам. Поэтому, рассматривая в следующей главе в эвристических целях главным образом прогрессию влечений, мы отдаем себе отчет в том, что существует множество взаимосвязанных проблем развития, которые будут освещены в других главах. Мы будем использовать понятие «влечение», или «инстинктивное влечение», для обозначения психического репрезентанта, оказывающего мотивационное воздействие, не подразумевая под этим термином энергетические силы, стремящиеся к разрядке.

Глава 4

Стадии психосексуального развития

Гартманн (1939, 1950, р. 79) утверждал, что и Эго, и Ид развиваются из общей матрицы. Он считал, что по поведению новорожденного трудно судить, что позднее будет приписано функционированию Эго и что следует рассматривать как инстинктивное влечение, область Ид. Более того, он не был уверен, представляет ли вообще поведение новорожденного психологическое функционирование, и поэтому назвал самую раннюю стадию жизни недифференцированной фазой.

Мы рассматриваем интеграцию и структурирование Эго и Ид как взаимосвязанные процессы; при рождении ни одна из систем не функционирует в психологическом смысле, и они развиваются в контексте объектных отношений. Биологические основы инстинктивных влечений имеются уже при рождении, но именно эмоциональные реакции со стороны окружения, вызванные нейрофизиологической системой рефлексов ребенка, связанных с его состоянием, постепенно придают форму приятному и неприятному, любимому и ненавистному, а также психическим репрезентациям. В дальнейшем они соединяются, образуя инстинктивные влечения и Ид в качестве структуры психики.

Недавние наблюдения, по-видимому, подтверждают мнение о том, что влечения дифференцируются постепенно. В целом считается, что в первые месяцы жизни происходит нечто большее, чем просто удовлетворение влечений. Например, новорожденный перестанет на какое-то время принимать пищу, чтобы взглянуть на новый раздражитель, и этот раздражитель, не связанный с удовлетворением влечения, может продлить состояние бодрствования. Штерн указывает на ограниченность теории влечений, если ее применяют к наблюдениям за детьми младше года. Он полагает, что мотивацию можно переосмыслить с точки зрения множества дискретных взаимосвязанных мотивационных систем, которые в конечном счете достигают более высокого или более низкого иерархического положения (Stern, 1985, p. 238). Сходную мысль высказывает Лихтенберг (Lichtenberg, 1988, 1989). Гаенсбауэр (Gaensbauer, 1982) отмечает, что хотя теоретическая и практическая пригодность дуалистической теории влечений подтверждена, было бы ошибкой искать непосредственные проявления влечений в младенческом возрасте. Количество и вид инстинктивных влечений скорее определяются эмоциональным взаимодействием матери и ребенка в младенческом возрасте (см. также Loewald, 1971, 1978).

Оральная фаза

В возрасте от двух до трех месяцев у ребенка можно наблюдать постепенное разграничение выражений удовольствия и неудовольствия, причем переживания удовольствия сопряжены с актом сосания[8 - Выражения удовольствия и неудовольствия одни исследователи рассматривают прежде всего как эмоциональные реакции (Emde et al., 1976), другие – как свидетельство ранней дифференциации влечений (Brenner, 1982). Пожалуй, все, что мы можем сказать сегодня, – эмоции и влечения теснейшим образом связаны между собой.]. Фрейд признавал, что удовлетворение голода и удовольствие от стимуляции слизистой оболочки рта при сосании четко различаются и представляют удовлетворение разных потребностей. Сосание большого пальца часто наблюдается уже в утробе, а в детстве оно рассматривается как врожденный рефлекс, связанный с рефлексом укоренения, однако нет способа удостовериться, имеет ли эта активность какое-либо психологическое значение для ребенка. Вместе с тем переживания, связанные с сосанием и приемом пищи, создают условия для множества самых ранних взаимодействий матери и ребенка, и как только начинают формироваться следы памяти о приятных ощущениях, они организуются вокруг этих переживаний. Во время сосания, доставляющего ребенку удовольствие, все его внимание сосредоточено на этом ритмичном действии, и он часто сочетает его с трением какой-нибудь части своего тела, например, мочки уха или гениталий.

Наблюдения Шпица (Spitz, 1945, 1946а, 1946b) свидетельствуют о том, какое разрушительное воздействие на ребенка оказывает недостаточная стимуляция на первом году жизни. Дети, которых он изучал, находились в приюте, где утоляли их чувство голода, но в течение долгого времени они оставались одни и поэтому сосание и другие удовольствия в ситуации эмоционального взаимодействия с воспитателем в значительной мере отсутствовали. Эти дети страдали тяжелейшими задержками развития во всех сферах; часть этого синдрома Шпиц назвал «госпитализмом». В других сообщениях (Spitz, Wolf, 1949; Spitz, 1962), подтвержденных Провенсом и Липтоном (Provence, Lipton, 1962), Шпиц описывал то, как ранняя генитальная мастурбация или игры с гениталиями (которые, по его наблюдениям, присущи всем детям с достаточно хорошими отношениями с матерью) имеют тенденцию замещаться другими аутоэротическими действиями, если отношения проблематичны, и исчезать совсем при отсутствии матери, как, например, в приюте. Несомненно, ситуация, связанная с кормлением, важна для нормального развития, но точно так же, как и сама пища, важны количество и качество доступных стимулов, а также эмоциональный климат, создаваемый людьми, ухаживающими за ребенком.

Доулингу (Dowling, 1977) представилась необычная возможность исследовать значение оральных переживаний для развития Эго и влечений, когда он наблюдал и схематически описывал семь детей с врожденной атрезией пищевода. Вследствие этой патологии таких детей обычно кормят через трубку, доставляя пищу в желудок, поэтому кормление у этих детей не связано с сосательными движениями или с чувством насыщения. Хирургическое лечение, направленное на восстановление целостности пищевода и оральное кормление этих детей, не предпринималось до достижения детьми шести месяцев (а иногда и более), и поэтому Доулинг мог изучать влияние сосания и соответствующие врожденные оральные рефлексы отдельно от утоления голода. Он наблюдал возникновение особой формы пассивного поведения, а также задержек моторного, эмоционального и социального развития, которые сохранялись в течение долгого времени после корректирующей хирургии. Он следил за процессом развития у этих детей в течение двенадцати лет. В некоторых случаях Доулингу удалось предотвратить эти последствия, договариваясь с матерью о том, что она будет кормить ребенка из бутылочки в то время, когда его кормили с помощью желудочного зонда; при этом молоко, проглоченное ребенком при сосании, отводилось наружу с помощью установленной хирургическим путем фистулы. У этих детей сосание не только стимулировалось, но и связывалось с утолением чувства голода, и они нормально развивались. Доулинг пришел к выводу, что интегрированное развитие предполагает, наряду с достаточной материнской заботой, сложную последовательную систему сенсорных переживаний, соответствующих той иной фазе, начиная с сосания и проглатывания пищи, с чередующимися появлениями чувства голода и насыщения. Эти данные также наглядно подтверждают идею о том, что при рождении влечения не структурированы: они образуют единое целое в результате предшествующих условий, создающих среднеожидаемую среду[9 - Понятие, введенное Гартманном для обозначения таких условий внешнего мира, которые делают возможным по крайней мере среднее физическое и психическое развитие индивида. – Примеч. пер.]. Поэтому неудивительно, что нарушения в сфере переживаний на ранних стадиях жизни оказывают серьезное воздействие на развитие ребенка во многих аспектах.

Во вторые шесть месяцев обычно появляются новые формы орального чувственного удовлетворения – жевание и кусание. Боль и дискомфорт, связанные с прорезыванием первых зубов, исчезают, когда ребенок проявляет активность, по существу, не имеющую отношения к объектам, – начинает кусаться. Вместе с тем такое использование зубов, по-видимому, обеспечивает еще и удовлетворение влечения. Когда ребенок начинает исследовать мир вокруг себя более активно, он использует свой рот в качестве основного органа исследования. Он с удовольствием тянет в рот все, что находится в пределах его досягаемости, а попытки жевать каждый доступный предмет служат наглядным подтверждением удовольствия, связанного с «оральной зоной».

В этот же период можно также наблюдать более тонко дифференцированное поведение, связанное с проявлением агрессии, из чего мы можем сделать вывод о возрастающей дифференциации либидинозных и агрессивных влечений. В возрасте от семи до девяти месяцев появляется связанный с раздражителем, кратковременный, ситуационно-специфический, направленный на объект гнев в ответ на ограничение и фрустрацию (Spitz, 1953; Greenacre, 1960; Parens, 1979; McDevitt, 1983). У ребенка можно также наблюдать невраждебную решительность и напористость в преследовании своих целей и интересов. В своей исследовательской деятельности он кусает, царапает, дергает, толкает; зачастую эти действия (например, когда ребенок дергает мать за волосы или шутливо ее покусывает) смешаны с удовольствием и любовью и направлены на объект.

Хотя Штехлер и Хальтон (Stechler, Halton, 1987) рассматривали самоутверждение и агрессию как проистекающие из различных систем, причем самоутверждение связано со структурообразующими функциями и позитивными эмоциями, а агрессия – с самозащитой, мы понимаем ситуацию иначе. Хотя самоутверждение и агрессия возникают независимо друг от друга, вскоре они оказываются настолько переплетены между собой, что различить их отдельные истоки непросто. Их соотношение или баланс зависит от реакций окружения на действия ребенка.

Абрахам (Abraham, 1924а) назвал эти вторые шесть месяцев жизни «орально садистскими», предполагая, что укусы ребенка представляют собой проявления враждебности и они сочетают в себе сексуальное и агрессивное удовлетворение. Он считал, что садистские черты характера или тенденции у некоторых его взрослых пациентов представляли собой непосредственные остатки инфантильных форм орального сексуального удовлетворения. Однако Бургнер и Кеннеди (Burgner, Kennedy, 1980) указывают, что садизм предполагает намерение причинить боль; маловероятно, чтобы в этом возрасте (от шести до четырнадцати месяцев) ребенок мог создать такое намерение, поскольку у него отсутствует способность формировать символические репрезентации и психически отделять собственное тело от тела другого человека. Но нередко кормящие матери из-за причиненной им боли неверно истолковывают удовольствие, получаемое ребенком, когда тот кусается, как выражение садистской враждебности и сами отвечают тем же чувством. Это – типичное адультоморфическое ошибочное истолкование детского поведения, которое приводит к контаминации исходно недеструктивных, но относящихся к объекту действий ребенка, направленных на утверждение себя. Укусы, дерганье за волосы ребенок начинает связывать со страданиями, которые вызывает у него гнев матери, и, таким образом, эти действия приобретают враждебное, деструктивное содержание, последствия чего были описаны Гринэйкр (Greenacre, 1960).

Анальная фаза

Приятные ощущения, вероятно, связываются с переживаниями в анальной области вскоре после рождения – например, во время манипуляции матери при смене пеленок, – а процессы созревания ведут к явному усилению анальной эрогенности на втором году жизни. Теперь нетрудно заметить, что ребенок получает удовольствие, связанное с отправлениями анальной и уретральной функций, – такими, как удерживание и выталкивание, – а также удовольствие от хватания, обнюхивания и разглядывания фекалий. Удерживание наряду с выталкиванием мочи и фекалий может стать средством получения аутоэротического удовольствия при достижении большего контроля над сфинктером, совпадающего во времени с миелинизацией нервных волокон, – важным событием в процессе созревания, благодаря которому ребенок получает также возможность ходить. Когда появляется символическое мышление, моча и фекалии могут начать ассоциироваться с конфликтами, относящимися к объекту, в частности, с материнскими требованиями, связанными с соблюдением опрятности. Эти продукты тела могут также быть предметами фантазий и, таким образом, начинают восприниматься как подарок, малютка, бомба или даже пенис, или выступать средством для манипулирования матерью. В ходе постепенного физического созревания появляется все больший контроль над экскреторными процессами, а также над локомоцией, служащий источником нарциссического удовольствия.