Психоаналитические теории развития

В исследовании семидесяти детей в возрасте двух лет Ройф и Галенсон выявили ряд признаков, указывающих на наступление анальной стадии; их четкие описания позволяют клиницисту наметить важные ориентиры. Они включают: (1) изменения в работе кишечника, в том числе ежедневные – понос, запор и задержка стула; (2) изменения поведения во время дефекации или непосредственно перед ней, такие, как сидение на корточках, прилив крови к лицу, напряжение, кряхтение, выдергивание испачканной пеленки, резкое прерывание других действий, «задумчивый взгляд» с концентрацией на внутренних ощущениях, прятание в углу или отдельной комнате, сидение на горшке или «детском» сиденье; (3) поведение, непосредственно сопровождающее дефекацию, включая сигналы к смене пеленки или сопротивление ее смене, игру с пеленкой, размазывание испражнений или попытки их съесть; (4) эмоции, сопровождающие дефекацию, включая возбуждение, удовольствие, чувство стыда или беспокойство; (5) «исследование» анальной области (Roiphe, Galenson, 1981, p. 60). Дети этого возраста демонстрируют также большой интерес к физиологическим отправлениям сверстников, братьев и сестер, родителей, а также получают удовольствие от самых разных игр, производных от анальных действий.

В одном из ранних комментариев к тому, что позднее стало пониматься как часть развития агрессивного влечения, Фрейд предположил, что в догенитальной либидинозной организации преобладают импульсы властвовать (1905b, р. 193). Теперь у ребенка появилось более полное ощущение своего тела, и он стал лучше контролировать свои движения. Когда же попытки господствовать не удаются, фрустрацию сопровождает гнев, направленный на объект. Сдерживание враждебной агрессии, существующей наряду с позитивным чувством любви к матери, то есть обучение тому, чтобы терпеть значительную амбивалентность, становится важнейшим моментом развития в анальной фазе. Наличие множества разнонаправленных тенденций в развитии приводит к дисбалансу и дисгармонии, а тенденция ребенка к регрессии является признаком возвратно-поступательного движения процессов развития. Ребенок легко возбуждается и быстро переполняется чувствами, что часто находит выход в состояниях гнева и фрустрации. Даже при небольшом напряжении он капризничает, хнычет и всячески демонстрирует, как он расстроен, и его хаотические эмоциональные состояния, проявляющиеся в приступах гнева, отнюдь не представляют собой нечто необычное.

Характерная враждебная агрессия, направленная на объект, проявляющаяся в этом возрасте, навела Фрейда на мысль назвать этот период анально-садистской фазой (1905b, примечание, добавленное в 1915 году). Случаи направленной агрессии встречаются в изобилии, особенно в игре малышей, когда они кусают, пинают и царапают друг друга, пытаясь овладеть желанной игрушкой, нередко идентифицируясь с агрессором, то есть используя агрессивное поведение, которое когда-то уже испытали на себе сами (Parens, 1979; McDevitt, 1983). Хотя когнитивные способности малыша теперь значительно превосходят тот уровень, когда впервые стало важным кусание, мы, тем не менее, снова сомневаемся в том, что это поведение следует называть садизмом. Может проявиться явное стремление овладевать и властвовать, но маловероятно, чтобы малыш понимал болезненные последствия своих агрессивных действий; поэтому «садистское» намерение причинить боль едва ли сопровождает попытки властвовать. Но, как уже отмечалось раньше, когда шла речь о кормящей матери, из-за ответной реакции другого человека, подвергшегося нападению, в конечном счете этому поведению приписывается агрессивный смысл. Возможно, именно это и заставило Фрейда заявить: «Можно предположить, что импульс жестокости проистекает из стремления властвовать. Детскому характеру вообще присуща жестокость, поскольку препятствие, удерживающее влечение властвовать от причинения боли другим, то есть способность к состраданию, развивается сравнительно поздно» (1905b, р. 193).

Именно сильный гнев и враждебность, которые малыш способен проявлять в этой фазе, бросают вызов его незрелому Эго. Всплески агрессии и сексуального возбуждения могут соединяться и с легкостью сокрушать его слабый контроль, добавляя тревогу к грузу его эмоций. Недостаточная защищенность, вмешательство или гневная реакция со стороны объекта, в котором ребенок нуждается в качестве вспомогательного Эго, могут усилить фазово-специфическую амбивалентность. Один или оба родителя могут включать свои собственные садомазохистские конфликты в формы взаимодействия, что в дальнейшем подвергает опасности функционирование Эго ребенка и позднее приводит к психопатологии.

Уже давно отмечалось, что проявления анальной фазы сопровождаются повышенным любопытством и интересом к половым органам, усилением генитальной самостимуляции и осознанием различий между полами в строении гениталий (Ferenczi, 1924; Fenichel, 1945; Greenacre, 1952a; Kleeman, 1976; Roiphe, Galenson, 1981). Ройф и Галенсон (Roiphe, Galenson, 1981) сообщают, что у всех семидесяти изучавшихся ими детей на втором году жизни генитальное поведение приобретало новое качество. Любопытство и интерес к гениталиям проявлялись у них наряду с анальными интересами, и в большинстве случаев дети «открывали» анатомические различия между полами или демонстрировали свою большую осведомленность. Реакции ребенка на это открытие, зависящие от множества факторов, могут по-разному влиять на объектные отношения и появляющееся чувство себя.

Инфантильная генитальная фаза

Сосредоточение сексуального интереса и возбуждения на гениталиях извещает о наступлении заключительного периода инфантильной сексуальности. Оральные и анальные интересы и парциальные влечения, например разглядывание (скопофилия), демонстрация и нюхание, теперь входят в контекст генитальной мастурбации, которая становится преобладающей. Фрейд отмечал, что на пике данной стадии – в отличие от интереса к гениталиям и любопытства в анальной фазе – «интерес к гениталиям и их деятельности приобретает доминирующее значение, которое несколько уменьшается вскоре после наступления зрелости» (1923а, р. 142). Поэтому он первоначально назвал это явление инфантильной генитальной организацией.

При осмыслении инфантильной генитальной фазы Фрейд ограничился мужчинами и поэтому назвал ее стадией верховенства фаллоса (р. 144). Он отмечал: «К сожалению, мы можем описать такое положение вещей только в отношении мальчиков; соответствующие процессы у маленьких девочек нам неизвестны» (р. 142). Фрейд полагал, что интересы как мальчиков, так и девочек в этот период направлены на фаллос, и поэтому стал использовать термин «фаллическая фаза» по отношению к инфантильной генитальной организации обоих полов. Однако такое название имеет и своих критиков (см., например, Parens et al., 1976).

Современная психоаналитическая теория включает в себя положение о раздельных линиях психосексуального развития и половой идентификации у мужчин и женщин; она также соотносит интерес, проявляемый девочкой к собственным гениталиям и к гениталиям мужчины, с интересом мальчика к своим гениталиям (Bell, 1961; Yasmajian, 1966, 1967) и к гениталиям женщины. Поскольку теперь мы понимаем, что примерно с третьего года жизни дети обоих полов проявляют интерес к анатомическим особенностям и различиям в строении гениталий, первоначальный термин Фрейда «инфантильная генитальная организация», или его небольшая модификация – «инфантильная генитальная фаза», – больше подходит для описания этого периода, нежели термин «фаллическая фаза». Принимая этот термин, мы отделяем детский интерес к гениталиям от взрослой генитальной фазы, которая появляется в пубертате, и тем самым мы также отходим от фаллоцентрической модели.

Девочки становятся генитально ориентированными, когда вступают в инфантильную генитальную фазу и переживают всплеск эротической чувствительности. Они локализуют генитальную область и учатся достигать чувственного возбуждения и приятных эротических ощущений в области вагины и клитора, а также внутренней ритмической генитальной разрядки (Kestenberg, 1968). Впоследствии это распространяется на приятные ощущения по всему телу. Усилившиеся генитальные ощущения становятся причиной особой привлекательности тела – как своего собственного, так и других людей. Восхищенная гениталиями и грудью матери, девочка идеализирует мать и ее тело и хочет иметь такое же. Когда она начинает осознавать состояние своей половой незрелости, у нее усиливаются зависть к груди и пенису, а также тревога по поводу собственной неполноценности.

В инфантильной генитальной фазе развития влечений внимание мальчика тоже привлекается к гениталиям. Эксгибиционизм достигает высшей точки, и мальчик может одновременно испытывать возбуждение, удовольствие, тревогу и пребывать в растерянности из-за неподвластных ему иногда эрекции и прекращения эрекции пениса. Обычно мальчик начинает идеализировать отца и большой отцовский пенис и хочет обладать таким же. Это желание часто приводит к страху кастрации, основанному на страхе возмездия.

Страх кастрации может стать причиной того, что мальчик начинает мастурбировать, стремясь убедиться, что с его пенисом все в порядке, однако усиливающееся возбуждение реактивирует инцестуозные фантазии, и может возникнуть цикл навязчивой мастурбации. Хотя мастурбация отчасти помогает мальчику справляться со своим сексуальным возбуждением, дает некоторую разрядку и уменьшает напряжение, навязчивая мастурбация препятствует адаптации – скорее она увеличивает, а не уменьшает напряжение.

Инфантильная генитальная фаза частично совпадает с двумя стадиями развития объектных отношений – доэдиповой, или нарциссической, и эдиповой. Доминирующей задачей на доэдиповой стадии является обретение половой идентичности; интересы ребенка сфокусированы на консолидации сексуально дифференцированного, нарциссически оцениваемого образа тела и нахождении для себя способов исполнения своей половой роли.

Вторая фаза определяется трансформациями сексуального влечения, сопровождающими решение проблем эдипова комплекса, связанных с объектными отношениями. Фрейд наблюдал, что с развитием влечения у детей этого возраста вскоре появляются признаки формирования эдипова комплекса (1905b, примечание, добавленное в 1915 году). То есть у них возникает сильная привязанность к своим родителям, они начинают испытывать сексуальные чувства к обоим родителям и поочередно соперничать с каждым из них за любовь другого. Они также начинают задавать вопросы об анатомических различиях и о том, откуда берутся дети, создавать теории для объяснения своих наблюдений. Эти теории, полагал Фрейд, связаны в детской психике с сексуальными фантазиями и имеют отношение к возникновению впоследствии невротических заболеваний. Он считал, что пугающие сознательные и бессознательные фантазии детей, связанные с сексуальным возбуждением, приводят к появлению противоречивого отношения к родителям и сопровождаются сильнейшими чувствами любви и ненависти. Наглядные примеры этих желаний, фантазий и конфликтов были получены благодаря аналитической работе с детьми. Многие производные и генерализированные формы этих конфликтов, а также защиты, применяемые против них, были продемонстрированы – хотя иногда и не в столь явном виде – также и в аналитической работе со взрослыми.

Обычно эдипов комплекс обсуждается в контексте психосексуального развития. Однако его появление у ребенка означает не только большую зрелость влечения, но и прогресс в развитии объектных отношений и обретении половой идентичности. Кроме того, внутренние компромиссы, на которые идет ребенок, чтобы справиться с конфликтами, порождаемыми эдиповым комплексом (обычно с формирующимся детским неврозом), означают прогресс в развитии Эго и Супер-Эго. Идентификации, возникающие при разрешении эдипова конфликта, предполагают также развитие чувства себя. Рэнджелл описывает эдипов комплекс как кульминацию детской инстинктивной жизни, ядро неврозов, «организующий зонтик будущей жизни» (1972, р. 7). Фрейд говорит о нем как об узловом пункте, определяющем все последующее развитие (1905b, 1925b). То, что эдипов комплекс принято обсуждать во всех этих сферах развития, иллюстрирует нашу мысль, что развитие не происходит изолированно в какой-то одной системе. Сбалансированный подход к процессу развития должен учитывать все системы.

Поскольку ребенок испытывает сексуальные чувства к каждому из родителей, эдипов комплекс обычно рассматривают в его позитивной и инвертированной, или негативной, форме (такое название дано по аналогии с фотографической печатью, и оно не содержит оценочного суждения). При позитивном эдиповом комплексе ребенок сосредоточивает либидинозные желания на родителе противоположного пола и воспринимает родителя одного с ним пола как внушающего страх соперника. Затем ребенок начинает бояться потерять любовь идеализированного родителя того же пола, а также возмездия с его стороны из-за фантазий, надежд и желаний, направленных на другого родителя.

Поскольку идеализация родителя того же пола и идентификация ребенка с ним происходит в процессе установления половой идентичности, на всем протяжении инфантильной генитальной фазы проявляются также либидинозные желания и по отношению к этому родителю. В случае такого инвертированного, или негативного, эдипова комплекса либидинозные желания направлены на родителя того же пола, а родитель противоположного пола расценивается как соперник. Обычно ребенок разрешает этот негативный эдипов конфликт, принимая родителя того же пола в качестве объекта Эго-идеала и идентифицируясь с ним как частью структуры Супер-Эго.

Конкурентные эдиповы желания ребенка вызывают огромный конфликт из-за сильнейшего соперничества любви, ненависти, зависти и враждебности, усиленных идентификациями с родителями и желанием любви каждого из них. Поэтому ребенок вынужден искать какое-то решение или отказаться от своих мучительных противоречивых желаний и чувств. Следующие два-три года посвящены переработке, сдерживанию, частичному разрешению и ослаблению эдипова комплекса.

Разработанной Фрейдом теории психосексуального развития недостает важного понятия половой идентичности (Kleeman, 1976), основополагающей идеи, которая объединяет развитие сексуальности, объектных отношений, Эго, Супер-Эго и восприятия ребенком себя. Поскольку всестороннее понимание движущих сил эдипова комплекса включает в себя все эти психические системы, мы более детально рассмотрим их после обсуждения половой идентичности.

Латентный период

Выражение «период сексуальной латентности» Фрейд заимствовал у Вильгельма Флисса (1905b, р. 178, прим. 1) и обозначил им время от шестого или седьмого года жизни до пубертатного возраста, когда открытых сексуальных проявлений у ребенка становится значительно меньше. Он считал, что в этот период сексуальные импульсы вытесняются и формируются реактивные образования в виде морали, чувства стыда и отвращения, а также эстетические идеалы (1905b, р. 177, 1925а). Он рассматривал эту фазу как результат сочетанного воздействия биологических процессов, культуры, воспитания и реорганизации защитной структуры Эго под частичным влиянием развития Супер-Эго. Хотя Фрейд полагал, что в это время происходит снижение сексуальной активности, он отмечал, что на самом деле латентный период – это идеал воспитания (1905b, р. 179). Развитие отступает от этого идеала по многим пунктам и зачастую весьма значительно. Фрагментарные проявления сексуальности не сублимируются и прорываются, и многие дети, если не большинство, на протяжении всего латентного периода проявляют половую активность.

В основе нашего нынешнего понимания латентного периода лежит представление Фрейда о том, что это – отнюдь не однородное состояние. В эти годы в развитии ребенка происходят многочисленные изменения, а сексуальная латентность скорее относительна, чем абсолютна. В известной степени ребенок оставил, разрешил или вытеснил либидинозные желания эдиповой фазы в результате развития Эго и Супер-Эго. Теперь он воспринимает родительские ожидания и запреты более последовательно – как требования, врезавшиеся в его сознание, а мучительные аффекты стыда и вины служат ограничению поиска либидинозного удовлетворения и усиливают вытеснение эдиповых инцестуозных желаний. Кроме того, Эго становится более сильным и лучше контролирует активность влечений (а не проявляет снисходительность к ним), и вместе с тем становится возможной их сублимация, предоставляющая более адаптивное средство удовлетворения.

Тем не менее начиная со среднего и позднего латентного периода и вплоть до пубертата занятия мастурбацией и фантазии при мастурбации присущи чуть ли не всем нормальным детям (Fraiberg, 1972; Clower, 1976). Фрайберг указывал, что разрядка, достигаемая с помощью мастурбации, может быть очень важна для психической стабильности ребенка. Когда занятия мастурбацией и фантазии при мастурбации насильственно подавляются, это приводит к ограничениям Эго; ребенок начинает жаловаться на скуку и становится менее свободным в игре и в занятиях другими видами деятельности.

Судьба мастурбации и инстинктивных побуждений в латентный период зависит, во-первых, от того, в какой степени ребенок может смещать, маскировать или замещать эдиповы инцестуозные желания, первоначально связанные с занятием мастурбацией. Во-вторых, расширяющееся окружение помогает ребенку смягчить настойчивость генитальных импульсов (Greenacre, 1948), предоставляя ему возможность получать радость от обучения и социальных контактов, которые способствуют развитию сублимаций. Те в свою очередь служат ему источником позитивной самооценки, которая помогает компенсировать чувство вины, вызываемое мастурбацией. В-третьих, ребенок начинает лучше справляться с чувством вины из-за своих сексуальных импульсов, фантазий и занятий мастурбацией, поскольку с развитием функций Эго его защитная организация становится более сильной и совершенной.

Примат гениталий и подростковый возраст

Относительное равновесие латентного периода прерывается биологическими изменениями в пубертате, во время которого генитальные сексуальные импульсы усиливаются, а эрогенные зоны оказываются подчинены примату гениталий (Freud, 1905b, p. 207). В настоящее время существует общее согласие в том, что необходимо проводить различие между предпубертатом и пубертатом, между доподростковым возрастом и подростковым. Понятия «предпубертат» и «пубертат» касаются физиологических, анатомических и гормональных критериев половой зрелости. Предпубертат начинается с появлением вторичных половых признаков, в том числе тех, которые зрительно незаметны; пубертат начинается с первой менструацией у девочек и с первой эякуляцией или с появлением живых сперматозоидов в семенной жидкости у мальчиков (Galenson, 1964). Доподростковый и подростковый возраст включает в себя комплексные аспекты психологического и физического развития и относится к периоду примерно от одиннадцати-двенадцати до девятнадцати-двадцати лет. К этим психологическим аспектам развития относится задача приспособления к половой зрелости, но общие задачи ею не ограничиваются.

Доподростковый возраст

Согласно современным представлениям, начинающаяся адаптация к усилению гормональной секреции у мальчиков и у девочек существенно различается (см., например, Erickson, 1956; Blos, 1962, 1970, 1979). Задача для обоих полов в доподростковом возрасте – совладать с быстрым и основательным физическим изменением тела, адаптируясь соответствующим образом к репрезентации тела и справляясь с вновь усилившимся сексуальным влечением, возросшей генитальной чувствительностью и реактивностью. Половое созревание у мальчиков проявляется в увеличении частоты эрекций, у девочек – в развитии груди, а также вагинальных и более генерализированных телесных сексуальных ощущений, которые могут приводить в замешательство, поскольку их сексуальная природа не всегда сразу распознается. И мальчики, и девочки используют ряд характерных для этой фазы защит (A. Freud, 1936, 1958), включая прежде всего регрессию, вызванную возросшей интенсивностью влечения из-за увеличения гормональной секреции, а также различные защиты от последствий регрессии.

Характерно то, что у мальчика в этот период регрессия представляет собой скорее возврат к догенитальности, проявляющийся в возобновлении анальных, уретральных и оральных интересов, занятий и удовольствий. У девочки регрессия происходит по другим линиям, проявляясь в основном в изменении ее установок, воспроизводящих ее отношения с доэдиповой матерью. Но, как отмечает Биос: «Доподростковая регрессия мальчика более выражена, чем у девочки, эта регрессия ориентирована на действие и конкретизирована. При первом натиске полового созревания мальчик с презрением и насмешкой отворачивается от противоположного пола» (1970, р. 27). Это объясняется прежде всего возрождением страха кастрации, которым сопровождается усиление сексуальных чувств, а также фантазиями о внушающей страх фаллической женщине.

Девочка в доподростковом возрасте борется с регрессивной тягой к доэдиповой матери, защищаясь подчеркнутой гетеросексуальностью, которой, возможно, предшествовали или которую сопровождали активное «обращение к реальности» и возросший интерес к сексуальности в целом. Регрессивные тенденции утверждают себя в частных областях и незаметно (Deutsh, 1944; Blos, 1962, 1970).

Подростковый возраст

Наступление половой зрелости – появление первой менструации у девочки и первой поллюции у мальчика – знаменует окончание доподросткового периода и начало подросткового. Влечение прогрессирует теперь в направлении примата гениталий; догенитальные проявления встречаются в основном при регрессии, а сексуальное удовольствие все больше центрируется на генитальной активности и генитальных функциях.

В современном обществе первые менструации и первые поллюции не считаются в равной мере показателями этого переходного периода в развитии. Обычно девочки лучше обучены и подготовлены, чем мальчики. Соответственно в психоаналитической литературе и в литературе по психологии развития существует множество упоминаний о влиянии первой менструации и ее значении для молодой девушки, упоминания о первой эякуляции и ее значении для юноши (например, Fenichel, 1945, p. 111, Furman, 1975) редки. Поскольку мальчики не контролируют спонтанные эякуляции, а испытывают их пассивно, они могут интерпретировать эти ощущения скорее как женские по своей природе, а не как подтверждение своей мужественности. Более того, один мужчина вспомнил, как первая спонтанная эякуляция у него произошла в ванной, и он подумал, что с ним случилось нечто ужасное. Фурман, основываясь на анализе мальчика, сумевшего рассказать о своих переживаниях при первой эякуляции, полагает, что мальчики могут защищаться от осознания и вербализации своих переживаний, потому что они, «вероятно, настолько смущают и огорчают их, что обсуждение становится невозможным до тех пор, пока действительно не начинаются настоящие поллюции; в это время нет особого желания оглядываться назад, вспоминая предшествовавший им период» (1975, p. 229). Наш клинический опыт анализа мальчиков-подростков и юношей подтверждает, что первая поллюция – это веха в развитии, столь же важная для мальчиков, как и первая менструация для девочек.

Биологические изменения оказывают огромное влияние на психическое развитие подростков. Сопровождаясь всплеском гормонально обусловленных импульсов, они вызывают конфликты, относящиеся к более ранним уровням развития, и нарушают равновесие между Супер-Эго и Эго, между влечениями и защитами, достигнутое в латентный период, и содействуют появлению в психической деятельности нового качества, связанного с усилением влечения. Усиление давления со стороны сексуального и агрессивного влечений возрождает ранние доэдиповы и эдиповы желания и соответствующие конфликты. Теперь они могут быть особо опасны, потому что подросток оснащен всем необходимым для совершения гетеросексуального полового акта.

Теперь имеется не только потенциальная возможность их осуществления – с наступлением когнитивной зрелости подросток полностью сознает значение детских инцестуозных фантазий. В результате он чувствует усилившуюся потребность вытеснить содержание ранних желаний и вместе с тем пытается освободиться – что важно для генитального сексуального приспособления – от прежних табу на сексуальное удовлетворение, обостряя текущий конфликт. Поскольку тело является источником сексуального удовлетворения, усиливаются импульсы к мастурбации. Мастурбация является для подростка средством испытания генитальной активности, способом овладения своим недавно созревшим телом и взятия на себя ответственности за свои сексуальные желания (Laufer, Laufer, 1984).

Неудивительно, что конфликты, связанные с мастурбацией, усиливаются, ибо сопровождающие ее фантазии проистекают из эдиповых инцестуозных желаний. Подросток должен найти пути разрядки инстинктов, которые обеспечат ему оптимальную степень эмоциональной свободы, необходимую для построения взрослых сексуальных отношений. Это предполагает зрелую идентификацию с сексуально активными родителями, которые терпимо относятся к сексуальным проявлениям подростка (Jacobson, 1961). Успешная взрослая генитальная организация требует того, чтобы инцестуозные желания продолжали подавляться до тех пор, пока не будут произведены эти важнейшие идентификации. Но бывает так, что эти идентификации сделать необычайно сложно, поскольку родители воспринимаются – из-за табу инцеста – как лишенные сексуальности.

Эти противоречия в поведении, общие для детей доподросткового возраста и подростков, обусловлены не только биологическими изменениями и более сильными сексуальными чувствами и импульсами этого периода, но и очевидным и стремительным физическим, когнитивным и социальным развитием. Это совместное давление бросает вызов защитным и интегративным функциям Эго и приводит к резким изменениям настроения, а также к поступкам, продиктованным этим настроением. Такие колебания часто случаются в ответ на переживания, связанные с конкретными людьми и событиями; каждый подросток реагирует в соответствии со своим индивидуальным стилем, обусловленным ранними идентификациями, ценностями, социальными навыками, а также актуальной силой Эго, сформированными защитами и ограничениями со стороны Супер-Эго.

Степень тревоги, сознаваемой подростком, связана с силой влечений, с одной стороны, и способностями и функциями Эго и Супер-Эго – с другой. Смены настроения, поведенческие изменения и преходящие симптомы нередко отражают серьезные конфликты, возникающие как между различными психическими структурами, так и внутри них, а также попытки создать компромиссные образования. Главная трудность может возникнуть, если, как это часто бывает, биологические, когнитивные и социальные изменения происходят до того, как Эго и Супер-Эго задействуются для контроля над ними. Например, раннее развитие у девочки вторичных половых признаков – рост груди и появление первой менструации – лишает ее консолидации, достигнутой в латентный период, и вызывает напряжение, превышающее ее адекватные в остальном способности. В младшем возрасте ребенок мог бы положиться на родителей, чтобы запастись функциями вспомогательного Эго для контроля над импульсами полового влечения. Но в подростковом возрасте с усилением влечения и с физиологическим и анатомическим развитием генитальных возможностей эмоциональная близость с родителями вызывает инцестуозные конфликты и вновь распаляет нереализованные стремления эдипова комплекса. Родители не могут играть ту же роль, что и раньше; теперь они уже не в состоянии осуществлять функции вспомогательного Эго для подростка.

Молодой человек должен найти новые объекты для удовлетворения сексуальных потребностей и потребности в зависимости от объекта («устранение объекта», Katan, 1951). Это требует длительного периода приспособления, во время которого подросток не только отделяется от своих родителей как сексуальных объектов и объектов привязанности и зависимости, но и обосабливается от их идеализированных и авторитетных репрезентаций и перестает относиться к ним как властным фигурам.

Эти многочисленные переплетенные факторы еще будут рассмотрены в остальных главах книги. Здесь же достаточно будет отметить, что, если говорить о психосексуальном развитии, основное изменение в подростковом возрасте заключается в том, что доминирующей становится генитальная зона. Главная задача подростков – это научиться ладить с сексуальностью, в том числе со зрелым в сексуальном отношении телом, и достичь нового равновесия между влечениями, Эго, Супер-Эго и объектами – как прошлыми, так и настоящими.

Часть третья

Объектные отношения

Глава 5

Обзор теорий объектных отношений

Из-за обилия исследований объектных отношений, проведенных за последние несколько десятилетий, может сложиться впечатление, что концепция объектных отношений возникла гораздо позже, чем это было на самом деле. Понятие «объект» было представлено в теории Фрейда с самого начала, когда он описывал объект как средство удовлетворения влечений. Он рассматривал объектные отношения прежде всего в связи с проявлением влечений, но не пытался описать процесс их развития независимо от влечений. Кроме того, его главные положения относятся к эдипову комплексу, и он признавал, что природа доэдиповых объектных отношений была для него не очень понятной (1931).

С тех пор в понимании раннего развития объектных отношений был достигнут явный прогресс. Чтобы устранить путаницу, созданную массой современных теорий, мы вкратце рассмотрим в этой главе представления авторов, оказавших наибольшее влияние на развитие этой области или представивших достаточно систематизированную теорию объектных отношений. Этот обзор станет основой для следующих двух глав, в которых мы опишем пути развития объектных отношений и субъективного чувства себя[10 - В ходе этого обсуждения следует разграничивать межличностные отношения и объектные отношения. В первом случае речь идет о фактических взаимодействиях между людьми. Объектные отношения (или «интернализированные» объектные отношения) касаются интрапсихических аспектов взаимодействия с другими людьми, то есть психических репрезентаций себя и других и роли каждого в их взаимодействии.].

Развитие объектных отношений с позиции Фрейда

Фрейд отмечал, что особенности восприятия человеком его взаимодействия со значимыми другими людьми оказывают влияние на возникновение, свойства и функционирование интрапсихических структур. Еще в 1895 году он утверждал, что переживания удовлетворения или фрустрации со стороны объекта дают импульс для запечатления стойких следов памяти (1895b). Разрабатывая теорию влечений, он сосредоточил свое внимание на последствиях удовлетворения и фрустрации в модели аффекта и травмы (влечения и разрядки) и в топографической модели, согласно которым объект выступает как средство удовлетворения влечения. В начале жизни объект воспринимается в связи с либидинозным удовлетворением; инстинктивным влечениям предназначено искать удовлетворения, и по мере накопления воспоминаний о взаимоотношениях человек, повинуясь этим влечениям, в скором времени начинает искать объекты, то есть становится зависимым от них. В своем «Проекте научной психологии» Фрейд писал: «Состояние, вызванное желанием [голодного ребенка], приводит в результате к позитивному тяготению к желаемому объекту, или, точнее, к его мнемическому образу [психической репрезентации]» (1895b, р. 322). Фрейд придерживался представления об объекте как вторичном по отношению к влечению и впоследствии утверждал, что объект – «это самый изменчивый элемент влечения, с ним первоначально не связанный, а присоединенный к нему только благодаря его свойству сделать возможным удовлетворение». Кроме того, он добавляет, что «объектом может быть не только посторонний предмет, но и часть собственного тела» (1915a, р. 122).

В топографической модели Фрейд подчеркивал патологическое воздействие травматических переживаний в отношениях с объектом на развитие, уделяя особое внимание тому, как бессознательные желания и фантазии могут превращать нейтральные отношения с объектом в травматические, оставляя после себя тревожные и патогенные воспоминания. Однако он сменил акценты в отношении понятия объекта, когда представил структурную теорию. Вместо того чтобы подчеркивать, что отношения с объектом менее важны, чем удовлетворение влечений, он сделал акцент на нетравматических переживаниях в отношениях индивида с объектом и на связи этих переживаний с влечениями, Эго и Супер-Эго. И хотя в центре его внимания находилось, скорее, функционирование, а не формирование этих структур, Фрейд отмечал, что главным моментом в формировании Эго и Супер-Эго является идентификация с объектом (Freud, 1923a, 1924c).

Другое важное дополнение к теории объектных отношений Фрейд сделал тогда, когда пересматривал теорию страха (1926). Он отмечал, что в раннем детстве Эго могут легко сокрушить внешние стимулы, но, по его словам, «когда ребенок на своем опыте обнаруживает, что внешний осязаемый объект может положить конец опасной ситуации… содержание внушающей страх опасности перемещается из ситуации, связанной со страхом быть сокрушенным, на условия, определяющие эту ситуацию, то есть на условия потери объекта» (р. 137–138). Поскольку детское Эго беспомощно, задача регуляции страха возлагается на объект, и поэтому Фрейд считал, что последующие недостатки в функционировании Эго в конечном счете обусловлены как силой инстинктивных импульсов, так и неспособностью объекта регулировать состояние ребенка (р. 155–156). Он установил соответствие между тревогой, связанной с объектами, и ассоциативными фантазиями, которые соотносятся с фазами психосексуального развития (страхи потери объекта, потери любви объекта, кастрации и наказания со стороны Супер-Эго). В заключение он добавил, что беспомощность и зависимость ребенка и создают эти «самые ранние ситуации опасности и обусловливают детскую потребность быть любимым, которую ребенок проносит через всю свою жизнь» (р. 155). Этим последним утверждением Фрейд отчетливо показывает, что и переживания, связанные с объектом, и переживания либидинозного удовлетворения одинаково важны для формирования психической структуры и оптимального развития, и высказывает мысль, что они связаны между собой через переживания любви или тревоги и страха.