Канатная плясунья

– Мне помогло вот это, – сказала Кэрис, указывая на натянутый поперек дороги канат.

– Мой Бог, – изумился Телор, – я бы никогда не придумал ничего подобного.

Кэрис засмеялась.

– Придумал бы, если бы тебя так же часто, как и меня, били люди, ненавидящие артистов, – девушка покачала головой. – Но я не думала, что это может убить его.

Кэрис, и в самом деле, была скорее удивлена, чем опечалена, но Телор этого не понял. Он снова крепко прижал девушку к себе, довольный тем, что она не собиралась убивать этого человека.

– Скорее всего, – успокаивал он Кэрис, – не только канат стал причиной его смерти. Просто он сбил с ног лошадь, а человек упал так неудачно, что сломал себе шею. Но, в конце концов, это не так уж важно, дорогая. Давай я помогу тебе взобраться на одну из лошадей, ты поедешь к Дери и скажешь, что никто из всадников не скрылся и нам не нужно спасаться бегством. А я уберу с дороги это заграждение. Не хочу, чтобы оно испугало кого-нибудь из путешественников.

Телор принялся укорачивать стремена для Кэрис на лошади, на которой приехал сам. Когда он повернулся к девушке, чтобы помочь ей взобраться в седло, в голову ей пришла мысль:

– Телор, мы поедем в Креклейд, чтобы сообщить бейлифу, что в Марстоне – Орин?

Губы Телора сжались. Ему вовсе не хотелось тратить время на то, чтобы предупредить бейлифа Креклейда, но понимал необходимость этого. Телор прекрасно сознавал – мужчина, карлик и девушка вряд ли сумеют нанести поражение Орину. Эта задача им не под силу. И хотя менестрель еще не говорило своем плане ни Кэрис, ни Дери, он рассчитывал, что Орин заплатит за все сполна, как только эта информация достигнет лорда Уильяма Глостера, находившегося в Леглейде.

Телор был уверен, что лорд Уильям сотрет Орина с лица земли не за Юриона, конечно, – у лорда и без того достаточно причин и стимулов для захвата Марстона. Прежде всего, Орин был дезертиром королевской армии. Телор думал, что он, скорее всего, капитан, заслуживший доверие своего войска и скрывшийся с ним, не удовлетворившись либо платой за службу, либо чем-то другим. Телор был уверен, что лорд Уильям предпочтет, чтобы Марстон был в руках человека, преданного его отцу. Во-вторых, в Марстоне для лорда Уильяма была особая приманка, учитывая его необычные вкусы – это книги и манускрипты сэра Ричарда, которые Орин, возможно, еще не успел уничтожить. Телор не сомневался, что для лорда Уильяма эти вещи куда ценнее драгоценностей или чего-нибудь подобного, и надеялся убедить Глостера, что захватить Марстон ему не составит особого труда, поскольку укрепление не были рассчитаны на долгую осаду. Менестрель намеревался предложить лорду свои услуги, чтобы проникнуть на территорию поместья и попытаться открыть ворота.

Однако все эти планы зависели от того, удастся ли им отыскать лорда Уильяма в Леглейде. Если они отправятся туда немедленно, то успеют до заката солнца быть на месте. Если же они повезут в Крейклед известие о том, что Орин теперь ближайший сосед горожан, то, конечно, доберутся до Леглейда не раньше следующего дня, а может быть, задержатся в Креклейде и дольше, пока бейлиф не убедится в правдивости их информации.

– Думаю, я должен предупредить их, – нехотя сказал Телор.

– Нам могут не поверить, – слова Кэрис подтвердили сомнения Телора. – Может быть, стоит оставить на месте заграждение и этого мертвого человека на дороге? Кто бы здесь ни проехал, непременно расскажет, что здесь произошло, и жители города вскоре сами обо всем узнают.

– Умница, – похвалил девушку Телор. – Так мы и сделаем.

Подставив руки, он хотел помочь девушке взобраться в седло, но она закричала:

– Мой канат, – и бросилась отвязывать его. Пока Кэрис занималась канатом, Телор осмотрел упавшую лошадь, чтобы проверить, не ранена ли она. Хотя на правой передней ноге обнаружилась длинная царапина, во всем остальном лошадь казалась вполне здоровой, и когда они с Кэрис сели верхом, лошадь с девушкой в седле поскакала довольно резво.

Как только Телор и Кэрис миновали валун, они увидели Дери, спешащего им навстречу, в одной руке он держал поводья двух лошадей, другой придерживал на плече дубинку Телора. Свою радость карлик не сумел выразить словами и лишь вскрикнул, когда они приблизились к нему и спешились. Дери живо поинтересовался:

– Телор, ты остановил его? Но как? Я уже думал, что на этой дороге в любой момент может показаться Орин.

– Его остановила Кэрис, – ответил Телор. – Она натянула через дорогу канат, лошадь налетела на него, а всадник упал и сломал себе шею.

– Я так и думал, ты берешь с собой канат вовсе не потому, что не хочешь расставаться с ним, а по какой-то другой причине, – с удовлетворением заметил карлик, припоминая свои подозрения. Он улыбнулся девушке. – Мне кажется, девушки прекрасны не только потому, что они красивые и желанные существа. Я, – Дери резко замолчал, потом также неожиданно заговорил вновь. – Ну, а теперь куда мы отправимся и что будем делать?

И Кэрис, и Дери посмотрели на Телора, но тот ответил не сразу. Менестреля озадачили слова Дери о красивых девушках и то, как он после этого сразу переменил тему разговора. Вместе с переменой, которую он замечал в карлике с тех пор, как к ним присоединилась Кэрис, это привело Телора к неожиданному открытию – Дери, наконец-то, забыл о своем горе и был готов, вернее, ему нужна женщина, о которой он заботился бы. Кэрис? Внутри у Телора все сжалось. Нет, не Кэрис. Дери ведь не раз говорил – она не интересует его как женщина, и что было более важным – он относился к Кэрис, как к родной сестре.

Размышляя об этом, Телор не забыл, что Дери спросил его о планах на будущее, и он еще не ответил на вопрос.

– Мы едем в Леглейд, – сказал Телор. Название города вызвало в нем одно воспоминание: несколько лет назад, еще до того, как он нашел на дороге умирающего Дери, они с Юрионом были в Леглейде и обедали в харчевне, отличающейся отличной кухней. Хозяин харчевни спросил у них совета, что ему делать со своей дочерью-карлицей. Они с женой надеялись, что их дочь еще подрастет, но этого так и не случилось, теперь девочка достигла зрелости и надеяться больше не на что. Хозяину харчевни хотелось знать, стоит ли ему отправить дочь с труппой странствующих артистов, которые предложили за нее деньги. Он был без ума от своей дочери и не хотел причинять ей никакого зла, но знал, что никогда не найдет для нее мужа, и был в отчаянии.

Юрион был сильно предубежден против бродячих артистов. По его мнению, они принижали искусство певцов историй и легенд и являлись причиной того, что люди перестали с уважением относиться к традициям менестрелей. Поэтому Юрион рассказал хозяину харчевни кошмарные истории о жестоком обращении с карликами в странствующих труппах. И будет лучше, зло сказал менестрель, отвести девушку к реке и утопить, потому что все равно она долго не проживет среди артистов, а время, проведенное в труппе, покажется ей настоящей пыткой. Хозяина харчевни вовсе не обрадовал совет Юриона, но он проворчал, что это жалкое создание – его дочь, и он постарается сделать для нее все, от него зависящее.

За исключением минутной жалости, возникшей у Телора к той девушке, он больше не вспоминал о ней до тех пор, пока не нашел Дери. Когда он почувствовал, что физическое состояние Дери улучшилось настолько, что он уже начинал забывать о своих ужасных потерях, Телору пришла в голову мысль познакомить его с этой девушкой-карлицей. Но менестрель понимал, что горе Дери слишком велико, чтобы оставить место для новых, более счастливых чувств, и выбросил из головы эту затею. За те четырнадцать или пятнадцать месяцев, что Дери был рядом с ним, Телор так ни разу и не проезжал через Леглейд и не вспоминал больше о дочери хозяина харчевни. Конечно, сейчас девушки могло уже не оказаться в живых или вдруг она каким-то чудом выросла и вышла замуж. Но, поскольку в Леглейде находился лорд Уильям и они, в любом случае, должны ехать туда, было бы просто чудесно, если поездка в Леглейд решит сразу две проблемы.

Телор слишком долго обдумывал ответ на вопрос «что делать дальше?», и, когда взглянул на Кэрис, девушка не выдержала и ответила за него:

– Сейчас мы должны очистить карманы этих людей, – решительно сказала она. – И мертвого тоже.

– Но, – Телор хотел возразить, но потом кивнул, соглашаясь.

Ничего не выйдет, подумал Телор. Вспомнив о девушке-карлице, Телор понял, что не должен сейчас упоминать о ней, объясняя, почему они едут в Леглейд, и прежде всего, он вообще должен вести себя так, будто он вовсе не знает никакой дочери хозяина харчевни. Если Дери догадается, что он намекает ему на эту девушку, то разозлится и будет негодовать, если же они встретятся как будто случайно, Дери может заинтересоваться ею.

– Ты, как всегда, права, Кэрис, – продолжил Телор. – Воины – дезертиры или разбойники, безусловно, ограбили бы их. И если мы не сделаем этого, станет ясно, что эти люди убиты теми, кто имел на это особые причины, – потом он нахмурился и добавил: – Но... – и нерешительно взглянул на Дери.

– Черт побери! – воскликнула Кэрис, догадавшись, что не решается сказать Телор, не желая обидеть своего друга. – У нас ничего не выйдет, если кто-нибудь из них видел тебя, Дери, – когда речь шла о чем-то важном, Кэрис забывала о такте.

– Я не идиот, – ответил карлик, – и прекрасно понимаю, что одного взгляда на меня этим людям будет достаточно, чтобы понять, кто на них напал. Они меня не видели, когда я их связывал, они были без сознания. Один из них дергался, и мне пришлось стукнуть его камнем.

– Ну, ладно, – Кэрис кивнула головой и улыбнулась. – Грабить их буду я, – увидев выражение лица Телора, она погрозила ему пальцем. – Тебя могут узнать. А меня они никогда не видели.

– Я связал их не очень крепко, – предупредил девушку Дери. – Я решил, что поскольку мы не будем их убивать, то их руки не должны сильно пострадать, ведь они воины.

Телор пожал плечами.

– Мне они абсолютно безразличны, и у меня нет причин желать любому из них зла больше, чем мы уже сделали, – потом голос его стал более спокойным и холодным. – А вот Орин от меня не скроется, я убью его собственными руками, если смогу, и надеюсь, два его воина мертвы, а эти... меня они совсем не волнуют.

– Ну что ж, я поеду, – торопливо сказала Кэрис, взглянув на Дери. Она надеялась, что, получив столько лошадей и обнаружив кое-что в кошельках воинов, Телор успокоится и выбросит из головы затею отомстить Орину, которая казалась столь же опасной, сколь и безнадежной.

Дери встретился взглядом с Кэрис, но сразу же отвел глаза, и по выражению его лица ничего нельзя было понять. Или карлик не обратил внимания, как Телор еще раз повторил о своих намерениях во что бы то ни стало уничтожить Орина, или согласился с ним. Но сейчас, однако, было не время начинать спор с Телором относительно его бредовой идеи.

– Я поеду за тобой следом на случай, если одному из них уже удалось освободиться, – произнес Телор и протянул руку, чтобы взять свою дубинку. Потом передал Дери поводья лошади, на которой ехал, добавив: – Отведи лошадей куда-нибудь подальше в лес, чтобы их не увидели. Мы оставим заграждение и мертвое тело на дороге, поэтому, если кто-нибудь появится, будет лучше, если ты никому не попадешься на глаза.

Дери кивнул и принялся высматривать место в кустах, куда можно завести лошадей. Но мысли его были заняты совсем другим, и когда он нашел подходящее место и повел животных туда, придерживая и отводя в сторону кусты, то едва ли сознавал, что делает. Дери охватила ненависть к самому себе. Он понимал, что быть столь эгоистичным – ужасный грех, но все равно не мог не завидовать Телору и Кэрис, потому что их отношения делали его третьим лишним. Сердце карлика болело. Теперь он будет им только мешать, всегда будет мешать. Никому он теперь не нужен. Он станет бесполезным, всего лишь никому не нужным грузом.

Заведя лошадей на первую попавшуюся полянку, Дери словно оцепенел, он смотрел прямо перед собой и ничего не видел, ему хотелось бы избавиться от этих эгоистичных мыслей, похоронить их, спрятать, сжечь, но ведь это не было нечто физическое, что можно вырвать, сжечь или отрезать ножом. Это не было пристойной грустью, такой, как горе, которое жило в его сердце так долго. Ему не стыдно было показывать его. Теперешнее же состояние Дери можно сравнить с грязной, гноящейся раной. Он чувствовал, ему не остается ничего, как только тайно скрыться, иначе Телор с Кэрис могут решить, что несправедливы к нему. И все-таки Дери ненавидел обоих, ненавидел потребность их друг в друге, и впервые в жизни карлик почувствовал, что душа его столь же уродлива, как и тело.

Тем временем Кэрис обнаружила двух воинов, которые извивались, пытаясь освободиться, но все их попытки оставались напрасными. Третий был мертв. Когда девушка показала этим двоим свой нож, они тоже замерли на месте, как мертвые, и были так же немы. Кэрис без особых затруднений освободила их от более или менее ценных предметов: сняла с них пояса с мечами, ножами и кошельками, не забыв при этом пошарить у них за пазухой и в других укромных местах, что помогло девушке выудить у одного из них еще один кошелек, а у другого – мягкий кожаный пояс, который он прятал под рубашкой.

Все это Кэрис сделала без особых затруднений, но вот грабить мертвеца было кошмаром, который, казалось, никогда не кончится. Тяжелое, безвольное тело будто хотело отомстить ей и помешать. В конце концов Кэрис кое-как раздела мертвеца до пояса, и затолкала все, что удалось добыть, в его рубашку, чтобы унести все разом и суметь убежать, если появится необходимость.

Когда девушка собиралась стянуть с мертвеца брюки, Телор свистнул ей из кустов и она похолодела, напряженно прислушиваясь. Однако все было тихо, и Кэрис посмеялась над собой, когда до нее дошло, что Телор вовсе не предупреждал ее об опасности, а просто хотел, чтобы она оставила тело на дороге в пристойном виде. Это показалось девушке глупым – она была уверена, что мертвому человеку абсолютно все равно, в каком виде он лежит, но обрадовалась, что на этом можно закончить, завязала рубашку и укрепила узел у седла лошади.

– Поищи Дери, – велел ей Телор, выбираясь из кустов, и взял из рук поводья лошади, которую она вела. – Ты слишком дотошна.

Кэрис искоса посмотрела на Телора и подумала, что, в отличие от Моргана, он не одобряет воровство.

– Просто раньше мне никогда не приходилось выступать в роли разбойника, – сказала она. – Но мне кажется, эти люди забирают все до нитки.

Телор обрадовался. Ему не очень понравилось, как быстро находила Кэрис места, где мужчины прятали свои ценности, казалось даже, что она знает по собственному опыту, где что искать, и он чувствовал себя виноватым за то, что они лишили этих людей всего, даже тех маленьких сбережений, которые они постарались спрятать. И та тщательность, с которой Кэрис раздевала труп, тоже беспокоила Телора. Однако он уже начинал привыкать к тому, что временами девушка была довольно хладнокровна и расчетлива.

– Конечно, мне все это не нравится, – признался Телор, с улыбкой глядя на Кэрис, – но это глупо с моей стороны. Ведь мы, вероятно, лишили их лишь того, что они отняли у других, и потом, нам с Дери понадобится одежда убитых. Сейчас не время для старых, никому не нужных предрассудков.

– Почему ты считаешь, что это никому не нужно? – воскликнула Кэрис. – Воровство можно называть глупой вещью до тех пор, пока, как сейчас, более опасно – не воровать.