Увидеть все

Я слабо поморщилась, опустив глаза в землю и почему-то вспоминая наши с Мак неловкие попытки захватить хотя бы одного мозгоеда. Если в норе действительно таилась опасность, шансов выбраться оттуда живыми у нас и впрямь было не слишком много. Ваху покосился на меня с сочувствием и, недолго помолчав, произнес:

– Иногда Бадис правильные вещи говорит, но преподносит их так, что нос ему сломать хочется.

– Он пытается все сделать правильно, – вздохнула Нертера. – Это его первая масштабная операция, и сейчас она либо проложит ему дорогу наверх, либо навечно оставит в сержантах.

– По-моему, он просто копирует Йору, – проворчал Ваху. – Только вот он, хоть и держится во всех вылазках строго, никогда не опускается до уровня равнодушной сволочи.

– Ванда, прошу тебя, идем на базу, – ласково позвала меня Нертера. – Мы обернемся за несколько часов и вытащим твою сестру, обещаю. Вряд ли в норе обитают мозгоеды: им там попросту питаться нечем. Она наверняка сможет дождаться нас.

– Раз так, то мы дождемся вас все вместе, – размеренно ответила я, наблюдая за тем, как Грач обматывает себя веревкой.

– Мы не можем ослушаться Бадиса.

– Знаю. Идите.

Нертера медленно кивнула и повернулась ко мне спиной, зато Ваху задержался, задумчиво наблюдая за нашей подготовкой к спуску. В какой-то момент мне даже почудилось, что он решит остаться, однако он лишь протянул Грачу свой пистолет, прежде чем уйти.

– Тебе ведь не выдали? В нем шесть патронов. Надеюсь, вам не придется их потратить.

– Я тоже, – буркнул Грач, устраиваясь на краю провала, в котором исчезла Мак. – Следи за веревкой, Ванда. Если я дерну один раз, спускайся следом, если несколько или ни разу – не лезь.

– Хорошо. – Преодолев неловкость, я положила руку ему на плечо. – Спасибо, что остался.

– Плевать мне на твою благодарность, – отозвался он.

Но на сей раз без привычной резкости в голосе.

8 глава

Провал, как и предполагал Бадис, оказался куда глубже, чем хватало длины веревки. Грач спустился на десять метров, после чего крикнул мне, что дальше тоннель выравнивается по горизонтали и что его вполне можно преодолеть на ногах, без подстраховки. Тем временем на лес постепенно опускался вечер. Здесь темнело быстрее, чем на открытой местности, и деревья очень быстро превратились в растрепанные мрачные громадины, пугающие своей безмолвностью и чернотой. Я забилась вглубь лаза, не выпуская из рук саблю, и обнаружила, что по другую сторону от образовавшейся под весом Мак дыры он делится на два длинных тоннеля, явно вырытых очень давно и весьма надежно. Здешний обитатель либо был не один, либо трудился над обустройством своего жилища долгие-долгие годы. Хрупкой женщине из воспоминаний мозгоеда это вряд ли было под силу… если бы, конечно, она была всего лишь обычной человеческой женщиной, в чем я сомневалась.

Веревка уже давно стала легкой и податливой: Грач отвязал ее от себя. С тех пор, как он исчез во тьме провала, прошло уже больше получаса, и мои попытки докричаться до него успехом не увенчались. Стиснув зубами шершавый фонарик, я обмотала веревку вокруг пояса, затянула и боязливо свесила ноги в пустоту. Первые метров восемь тоннель оставался вертикальным и узким, зато дальше начинал расширяться и закругляться, делаясь похожим на полноценный проход. Он по-прежнему находился под сильным уклоном, однако, как и предупреждал Грач, уже не требовал обязательной страховки. Я еще раз позвала его, послушала настороженную тишину, послужившую мне ответом, и принялась отвязываться. По этой крутой горке, которую мне довелось осторожно преодолевать на четвереньках, несчастная Мак явно прокатилась кубарем. Взобраться по ней до оставшейся бесполезно болтаться в стороне веревки было вполне возможно – успокоившись этими мыслями, я принялась спускаться ниже. Нора оказалась настолько глубокой, что в ней с легкостью получилось бы обустроить второй Город. С каждым новым шагом мне становилось все больше не по себе, и даже яркий свет фонарика не спасал от давящего ощущения, что из всех стен за мной наблюдают глаза с темными белками – глаза женщины, превратившей в мозгоедов отряд Кулана.

– Сюда, Ванда.

Расслышав голос Грача, я приободрилась и гораздо увереннее зашагала по окончательно выпрямившемуся тоннелю, в диаметре едва превосходящему два метра. Лучи наших фонарей встретились за плавным поворотом; Грач сидел рядом с Мак, которая была бела как мел и неуверенно прижимала к груди правую руку.

– Кажется, сломала запястье, – тихо прошелестела она, когда я выпустила ее из объятий.

– Тут целая подземная сеть. – Грач посветил вперед, показывая, что дальше тоннель расползается в нескольких направлениях. – Не хотелось бы мне встречаться с местными обитателями. Да и воздуха здесь мало, голова трещит… давайте выбираться.

– У меня тоже сейчас затылок пополам расколется, – пожаловалась Мак, поднимаясь с его помощью на ноги.

– Так ты им небось все стены оббила, когда падала.

– У вас обоих болит голова? – задумчиво переспросила я, ловя себя на полном отсутствии этого симптома. – У разведчика, который стал мозгоедом, тоже… – со стороны левого тоннеля вдруг раздались скребущиеся шаги. Я не успела обдумать убедительность собственной гипотезы, но на всякий случай воскликнула: – Не смотрите на нее! Мак, если здесь появится женщина, не смотри ей в лицо!

– Отходим к веревке, – выдохнул Грач, устремляясь к начинающейся за поворотом горке.

Мак припустила следом, а я, не справившись с любопытством, ненадолго обернулась, держа взгляд как можно ниже, и обнаружила в конце тоннеля, куда едва дотягивался свет от фонаря, босые ноги и тонкие человеческие щиколотки, до которых спускались длинные спутанные волосы. Их обладатель направлялся прямо к нам.

– Где она? Где веревка, Ванда?!

– Не знаю, – пролепетала я, вскарабкавшись за Грачом по склону. – Она точно дотягивалась до этого места!

Бормоча себе под нос проклятья, Грач поднял голову, чтобы увидеть тусклые отблески ночного леса в зияющей на высоте десяти метров дыре, однако в следующую же секунду шарахнулся в сторону. Из провала на нас вывалился мозгоед, ошалевший и потрепанный, сполна прочувствовавший все то же самое, что недавно чувствовала Мак. Наверняка именно его неосторожные действия наверху послужили причиной исчезновения веревки: он, вероятно, как-то вытянул ее на поверхность. Вынув саблю, я поспешила расправиться с ним и случайно задела острым лезвием плечо Грача.

– Она прямо за нами, – еле слышно выдавила Мак, направив дрожащий луч фонаря себе под ноги. – Та женщина…

– Черепушка сейчас просто лопнет, – прорычал Грач. Он даже не почувствовал царапину, которую я ему оставила. – Она делает это?

– Точно не знаю. – Я вновь осторожно обернулась, не отрывая глаз от земли. Босые человеческие ноги стояли неподалеку, где горка разглаживалась в мягкий спуск. – Мы можем попытаться убить ее, а можем просто обойти и поискать другой путь. Ты говорил, что у этой норы много ответвлений, – наверняка мы рано или поздно куда-нибудь выйдем.

– Думаешь, она так легко отпустит нас? – недоверчиво покосился на меня Грач, обеими руками держась за виски. – И что если мы заблудимся, плутая по здешним тоннелям?

– Будем держаться правой стороны, как в лабиринте. Разве у тебя есть варианты получше? Разведчики вернутся за нами не ранее чем через шесть часов. Предлагаешь сидеть тут и ждать? – Я взяла Мак за здоровое запястье и потянула за собой. – Что касается этой женщины… пока что она не пыталась причинить нам вред.

– Пока! – громко повторил Грач.

– Мы понятия не имеем, как она отреагирует на агрессию с нашей стороны. Давайте хотя бы попробуем пройти мимо нее мирно, не вынимая сабли? Тем более в таком тесном пространстве это попросту рискованно, только пораним друг друга.

Наконец Грач сдался. Пропустив их с сестрой вперед себя, я замешкалась на месте и тут же почувствовала, как хозяйка норы сделала неровный шаг в мою сторону. Она не издавала никаких звуков и передвигалась, точно призрак, медленно и зловеще. И все же мне не было страшно. Я помнила агонию Тисс из воспоминаний капитана Йоры, я видела терзающихся от боли друзей и чувствовала, что все эти несчастья обходят меня стороной не просто так. Раз и видящие, и мозгоеды являлись следствием одной чумы, существовала причина, по которой я стала именно видящей. Нужно было заглянуть в прошлое этой женщины и избавиться от нагоняющего панику незнания, нужно было сделать то, чего от меня все ждали. Нужно было добраться до правды. Окончательно остановившись, я подняла глаза и поймала ее грязный костлявый локоть.

Со всех сторон бил свет, неестественный, белый и ослепляющий. Такой свет я прежде не видела нигде: ни в Городе, ни на поверхности. Воспоминание было четкое, что подтверждало развитость мозга подземной женщины. Справа и слева от меня находились люди в одинаковых мешковатых комбинезонах. Они внимательно слушали, и я тоже сосредоточилась на звуках, закончив с торопливым изучением доставшегося мне тела.

– Наша сыворотка успешно прошла последние испытания на приматах и по их результатам признана абсолютно безопасной для жизни. Сегодня начинается важный этап для всего человечества! – Говорящим оказался пожилой мужчина в круглых очках с толстыми линзами, придававшими ему чудной вид. – Скоро мы научимся безошибочно разоблачать убийц, избавим общество от распространения ложной информации и таким образом обезопасим многих людей на планете!

Воспоминание проскользнуло, с размаху бросая меня в следующее. Я почувствовала, как сжимается мое тело: в подлопаточную область мне сделали глубокий и явно болезненный укол. Белые стены, длинные коридоры и изолированные кабинеты, по которым шныряли мужчины и женщины в точно таких же белых одеяниях, бесконечно спрашивающие о самочувствии и измеряющие мои жизненные показатели. Я плохо понимала, что происходит, однако вскоре заметила, что этим самым происходящим большинство постояльцев воспоминаний не слишком-то и довольны. Введенная сыворотка не принесла результатов. Эксперимент провалился.

Очередной временной скачок перенес меня к зеркалу. В отражающейся в нем женщине с трудом узнавалась тощая подземная обитательница: у нее были когда-то короткие волосы с аккуратной прямой челкой, светло-карие лучистые глаза и безупречные округлые формы. Еще она была беременна. Я не знала, сколько времени прошло с пламенного выступления мужчины в очках, мешковатых комбинезонов и жгучего укола, однако по рукам, сделавшимся на время моими и потерявшим недавнюю холеность, предположила, что уже несколько лет. Под зеркалом располагалась металлическая двухэтажная полка, на которой в два ряда стояли ботинки – яркие, на высокой платформе и с необычными украшениями. Лежал на лакированном паркете ворсистый коврик, ярко светили лампы из-под матовых плафонов – я поняла, что очутилась в прошлом, существовавшем до мозгоедов. Первое поколение, основавшее в пещере Город, оставило своим потомкам достаточно книг, чтобы сохранить хоть какую-то память о прежнем мире, еще не захваченном монстрами. Среди них были те, что словами иллюстрировали внешнее убранство старых жилищ, и те, что описывали флору и фауну поверхности, ставшие впоследствии основным источником человеческих имен.

Я увидела воспоминание о родах и поразилась комфортабельным условиям, в которых хозяйке норы довелось провести их. Мне показалось, что ей даже не было больно, хотя узнать наверняка я не могла. На свет появилась маленькая девочка, и временные скачки тотчас участились. Никаких тревожных картин они с собой не несли, не считая пустяковых споров с мужем, – просматривая их одну за другой, я терялась в догадках, каким же образом эта непонятная женщина умудрилась дожить до стольких лет, ведь все, что она показывала мне, происходило не менее двух веков назад.

И вот завидное спокойствие, царившее в ее жизни, оборвалось.

– Зачем ты врешь мне?!

– Дорогая, прекрати истерику. В последнее время в твоем присутствии у меня постоянно болит голова…

– Надо полагать, именно поэтому ты предпочитаешь проводить выходные в компании этой женщины?!

– Я же объяснял тебе, что она очень важный инвестор, на которого нам нужно произвести благоприятное впечатление. – Мужчина передо мной приложил к вискам обе руки. – Мне лучше прилечь, давай поговорим завтра.

– Нет! Ты флиртовал с ней! Я видела!!!

Мои глаза, выпученные от ярости и отчаяния, встретились с глазами мужчины. И тогда он закричал.

Превращение человека в мозгоеда ничем не отличалось от того, что я наблюдала в воспоминаниях Йоры. Из-под осыпающихся на пол ресниц потекла кровь, начала темнеть кожа, вывалился наружу удлинившийся язык – в этот момент в комнату вошла пухленькая белокурая девочка, от роду которой было лет шесть-семь. Я с ужасом взглянула на монстра, оскалившего свою клыкастую пасть в ее сторону, и закричала: