Доктор Шифр

Димедрол приблизился к Волошину. Будучи на голову выше и в полтора раза шире, он пытался морально давить на паренька. Андрей не опустил головы и не отвел взора – он с любопытством разглядывал здоровяка. Вернее, не его самого, а красноватое облачко, клубящееся у Димедрола над правым ухом. Пока еще тусклое, без устоявшейся формы, оно вилось у коротко постриженных волос.

Подспудно Андрей знал: пройдет определенное время – и облачко оформится, уплотнится, станет отчетливо красным. А затем начнет темнеть.

Ему вдруг нестерпимо захотелось рассказать об этом Димедролу. Предупредить его о чем-то, чего толком не знал и сам. Пока не знал. Он хотел поведать правду о своем видении, но не успел.

Димедрол ударил с левой – коротко, почти без замаха. Не шибко тяжелое тело Волошина буквально смело с дорожки. Едва касаясь земли, он перелетел к забору и со всего маху стукнулся головой об один из чугунных прутьев. Перед глазами поплыло. Ноги будто перестали существовать, стерлись из реальности.

Андрей рухнул в пыльную траву под забором, с трудом посмотрел вверх. Он видел нависшего над ним Димедрола и красное облачко возле его правого виска – пару секунд, а потом оно моргнуло раз, другой – и исчезло. Андрей даже подумал, что теперь, наверное, и «бабушкин шар» пропадет без следа.

На сей раз, хорошенько размахнувшись, Димедрол пнул Андрея в живот. Охнув, паренек сжался в комок, став очень маленьким и совершенно беспомощным. А потом всё перестало иметь значение. Повинуясь резко навалившейся апатии, Волошин потерял сознание.

Андрей не знал, как долго его мутузили или сколько времени он провел в отключке. Растолкал Волошина уже Ким. Судя по отсутствию на обеспокоенной физиономии новых синяков, Димедрол со товарищи его не догнали. Вернее, не стали догонять.

Ким помог Андрею подняться на ноги (которые вновь существовали в нашей реальности), внимательно осмотрел. Кожа на голове чуть выше левого виска оказалась содрана, под ухо стекал кровавый ручеек. Ничего смертельного, но дома с такой ссадиной лучше не появляться.

Друзья дошли до ближайшей колонки, и, пока Андрей промывал волосы, Ким смотался в соседнюю аптеку за пачкой ваты и пузырьком зеленки. Потом они забрели в тихий дворик и развернули полевой лазарет под густой зеленью склонившейся березы.

Ким, похоже, чувствовал себя жутко виноватым. Андрея посетила такая мысль, когда он понял, насколько старательно друг обрабатывает рану: прямо с дотошностью мастеровитого хирурга, будто в распоряжении у него не вата с зеленкой, а набор первоклассных медицинских инструментов и хорошенькая медсестра-ассистентка (Андрей видел такое в сериале «Скорая помощь» по НТВ).

Сам Волошин помрачнел и осунулся. У него сильно болела голова и накатывала тошнота, так что Андрей сразу поставил себе диагноз: сотрясение мозга. А он многое слышал про сотрясение мозга. Кто-то даже рассказывал, что «с этим долго не живут». Потому-то имевшиеся у него симптомы расценивал как первые признаки скоропостижной кончины.

Однако не это тревожило Андрея сильнее всего. У него появилось ощущение, что после удара в голове будто образовался затор. Пробка в том самом канале, по которому текла энергия, связывающая с красно-зелеными огнями из далекого космоса.

«Почему я перестал видеть облако над головой Димедрола? – думал он. – Это из-за того, что я должен был вот-вот потерять сознание, или удар головой что-то отключил во мне?»

Ему захотелось тотчас увидеть красное свечение. Но Димедрол был далеко, а чтобы взглянуть на бабушку, надо еще добраться домой. А до тех пор он будет пребывать в тревожном неведении: сохранилась ли способность контактировать с огнями или хулиган буквально выбил из него всё сверхъестественное?

«Сверхъестественное дерьмо», – подумал Андрей. Так бы сказали герои боевиков, которые они с Кимом частенько смотрели по видику: «Я выбью из тебя всё сверхъестественное дерьмо!» Пожалуй, эта реплика подошла бы Сталлоне.

Шутки шутками, но Андрей начинал паниковать. Перспектива лишиться причудливого дара, связи с невидимым другом из космоса, а вместе с ней – возможности по-настоящему отвлечься от мрака, нависшего над семьей, повергала Волошина в глубокое уныние.

– Ну и на фига ты Димедролу подножку поставил? – спросил Ким, ваткой смахивая с волос Андрея остатки запекшейся крови.

– Чтобы он тебя не догнал и морду не набил, – отвечал Волошин, глядя прямо перед собой.

– А он бы и не догнал. Я смог бы убежать.

– Нет. Не смог бы.

Непоколебимость в голосе друга ударила по самолюбию Кима. Прекратив обрабатывать ссадину, он посмотрел на Андрея с нескрываемым раздражением.

– Так, мелюзга, давай-ка договоримся. Больше ты впрягаться за меня не будешь! Никогда-никогда. Ясно?

– Почему?

– Потому что это стремно! Младший впрягается за старшего – да если Димедрол кому-нибудь об этом сболтнет, надо мной будет ржать вся школа!

– Он не сболтнет.

– Почему ты так уверен?

– Потому что на землю его повалил «мелюзга». Да еще и клевую футболку порвал. Нет, Димедрол никому ничего не расскажет – иначе его самого засмеют и перестанут бояться.

Ким внимательно посмотрел на младшего друга. Можно было лишь догадываться, о чем он думал, а вот Андрей свои тогдашние мысли запомнил прекрасно.

Огни пропали. От удара их зажало где-то в коридорах мозга.

Интуиция подсказывала, что и «бабушкиного шара» он больше не увидит. Мысли об этом не давали покоя, сводили с ума. Нужно было срочно бежать домой и проверить неприятную догадку.

– Долго еще? – нетерпеливо спросил Андрей.

– Кровь я счистил, – пробубнил Ким, орудуя ватой. – Теперь самое прикольное: дезинфекция!

Он оторвал от рулона свежий кусочек, бухнул на него немыслимое количество зеленки.

– Будет щипать, – со знанием дела заверил Ким. – Готовься на счет «три».

– Готов.

– Раз.

– Давай-давай.

– Два.

– Просто мажь уже!

Ким с нажимом приложил вату к ране. Андрей поморщился и тихо зашипел.

– Терпи, казак, сильнее будешь, – глубокомысленно проговорил Ким. – Ван Дамм бы стерпел и не захныкал.

– Я не хнычу.

– Шипишь, как девчонка.

– Может, мне тебя головой приложить? А потом облить ведром зеленки? Чтоб тоже сильнее стал.

– А мне это не надо.

– Уверен?

– Все думают, я владею тэквондо, а значит, не боюсь боли.

– Никто так не думает, Ким.

– Ладно, может быть, не все – но многие.

Андрей вздохнул, стоически перенося пощипывания боевого ранения. Ким завершил наносить густой слой зеленки, повращал голову пострадавшего товарища, любуясь проделанной работой с видом престарелого эскулапа, страдающего миопией.