Проклятие Оркнейского Левиафана

– Назовитесь, – потребовал Маккензи. – Кто вы такой?

Незнакомец, ухмыльнувшись, распахнул плащ и спрятал в ножны, висевшие на поясе, свой чудовищный клинок. Потом крутанул в руках дубинку, словно примериваясь к ее весу. Томас внимательно следил за этими манипуляциями, не отводя взгляда от странного типа и держа наготове свое электрическое оружие. Маккензи был смертельно серьезен, взгляд его застыл, на скулах играли желваки, плечи напряжены – ученый готов был продолжить схватку, если бы его не удовлетворил ответ незнакомца. Тот, судя по всему, прекрасно это понял. Опустив дубинку, он вскинул руку к черному котелку-дерби, небрежно коснулся его двумя пальцами, и отрекомендовался:

– Никлас Арчибальд Райт, штаб-сержант Второго Пехотного Полка Бангалора, полевая разведка. В отставке. Ныне – охотник за наградой.

– Охотник? – Томас с подозрением окинул взглядом крепкую фигуру нового знакомого, не опуская своего оружия. – И на кого же вы охотитесь, мистер Райт?

– На всех, за чью поимку назначена награда, сэр Томас, – невозмутимо ответил тот. – Армия нанимает меня для поимки дезертиров. Суды просят обеспечить явку обвиняемых на заседания, или найти тех, кто уклоняется от исполнения решений суда. Полиция иногда просит найти на Лонбургском дне особо опасных преступников, что на милю не подпускают к себе шпиков. Охотник за головами – так нас называют в бульварных листках.

– Ах, вот что, – Маккензи опустил руку с кастетом и с любопытством окинул взглядом крепкую фигуру мистера Райта.

Томас, конечно, знал об охотниках за головами. Непрерывная череда колониальных войн требовала непрерывного потока новобранцев для славной королевской армии Оркнеи. И далеко не все из них соглашались добровольно принять эту честь – сражаться за Великую Империю. Число уклонистов и дезертиров постоянно росло. Беглецы, вынужденные скрываться от властей, без колебаний вливались в криминальный мир Оркнеи, пополняя и без того немалые ряды преступной гвардии. Преступность росла, военные и полиция не справлялись с охраной правопорядка и, порой, привлекали для решения проблем простых граждан. В основном, конечно, отставных военных, обладавших нужным опытом. Но мистер Райт выглядит слишком молодым…

– Здоровье вынудило меня покинуть действительную службу, – словно угадав мысли собеседника, сказал Никлас, покачивая дубинкой. – Но я по-прежнему на хорошем счету у старых армейских знакомых. В конце концов, я провел в мундире больше десяти лет.

– Больше десяти? – искренне удивился Томас, – но вы слишком молоды…

– Завербовался в пятнадцать лет, завысив свой возраст, – с ухмылкой признался Никлас. – У сына рабочего фабрики дирижаблей есть два пути на выбор – станки и пушки. Я выбрал пушки.

– Понятно, – сухо отозвался Томас и вновь вскинул свое оружие к груди. – А теперь ответьте, мистер Райт, зачем вы следили за домом профессора Макгрегора и зачем заманили меня в эту ловушку? И потрудитесь ответить честно.

Бывший штаб-сержант задумчиво покачал дубинкой, что все еще сжимал в руках, потом оперся на нее, словно на трость, сжал губы в узкую полоску. Потом нехотя, словно преодолевая себя, признался:

– Честно говоря, для слежки у меня была масса причин. Но для начала отвечу на второй вопрос. Увы, мистер Маккензи, ловушка была не для вас, а для этих болванов. Они следили за вами. Я же привлек ваше внимание, надеясь, что моя персона не ускользнет от ваших глаз. Расчет оправдался. Вы пошли за мной, они – за вами. Я заманил всех в укромный уголок, чтобы без помех потолковать с их главарем.

– Подождите! – воскликнул Томас, осознав, что сыграл роль наживки. – Они следили за мной? Зачем?

– Понятия не имею, – Райт пожал плечами. – Вероятно, хотели закончить то дело, что начали прошлой ночью.

– Но я… – Маккензи резко обернулся, сделал пару шагов назад и зашипел, цедя ругательства сквозь стиснутые зубы.

Площадка, где ранее лежал усатый главарь шайки, опустела. Негодяй, видимо, пришел в себя во время самого разгара схватки и, решив не искушать судьбу, убрался подальше.

– Вот именно, – согласился Райт, потыкав дубинкой здоровяка у своих ног, что начал глухо постанывать и шевелиться. – Главарь сбежал в тот самый момент, когда мы разбирались с этими остолопами. К сожалению, я не мог все бросить и последовать за ним. Так что, увы, мой план провалился. Все было зря.

– А эти? – Макензи взмахнул рукой. – Они еще…

– С парочкой его дуболомов я уже успел побеседовать раньше, – откликнулся охотник за головами, потыкав палкой стонущего бандита. – Они ничего не знают, просто выполняют распоряжения своего босса. А он, конечно, не спешит делиться своими планами с этим мясом. За главарем я и охотился сегодня, но, увы…

– И что же делать? – с досадой воскликнул Томас. – Как теперь узнать, зачем я им понадобился? И что, вообще, во имя всех святых, тут творится?

Спохватившись, он обернулся к охотнику за головами, пронзил его острым взглядом и постарался взять себя в руки.

– Вы многого недоговариваете, мистер Райт, – сказал ученый. – В прошлую ночь вы не случайно оказались рядом с домом Макгрегора, как и сегодня. Зачем вы следите за домом?

– Даже не знаю, что вам ответить, сэр Томас, – отозвался Никлас, перешагивая через поверженного негодяя. – Надо сказать, у меня есть свой интерес в этом деле. Иногда я работаю сам на себя, чисто из интереса. И смерть профессора Макгрегора весьма меня заинтересовала. Я стал приглядываться к дому сэра Себастьяна, заметил подозрительную компанию, следившую за вами, пошел следом за ними… Итог вы знаете. Сегодня все повторилось.

– Чем вас заинтересовала смерть Макгрегора? – резко спросил Томас, начинающий терять терпение.

Никлас резко повернулся, взмахнул дубинкой и обрушил ее на голову здоровяка, что пытался подняться на колени, воспользовавшись тем, что его противники заняты разговором. Дубинка с глухим стуком опустилась на затылок бандита, и он рухнул обратно на брусчатку.

– Не поймите меня неправильно, сэр Томас, – мягко произнес охотник за головами, обернувшись к собеседнику, прожигавшего его взглядом. – Быть может, мои слова покажутся вам странными, но… Я думаю, что профессора Макгрегора убили.

Томас смерил своего собеседника изумленным взглядом. Выражение его лица не ускользнуло от бывшего сержанта разведки, и он ухмыльнулся.

– О! – сказал Никлас. – Вижу, вы тоже подумывали о таком варианте, верно мистер Маккензи?

– Откуда вы… – начал Томас и тут же оборвал сам себя на полуслове. – Ладно. У меня тоже есть некоторые подозрения.

– Как интересно, – медленно произнес охотник за головами, прикоснувшись указательным пальцем к своему острому подбородку. – У вас есть подозрения насчет убийства профессора, за вами следит банда наемных громил, пытается вас убить… Вам не кажется, мистер Маккензи, что в этом надо разобраться?

– Еще как кажется, – бросил раздосадованный Томас. – Я думаю, нам с вами нужно многое обсудить.

– Согласен, – отозвался Никлас и вскинул указательный палец к небу. – Но – не здесь.

Томас обернулся, окинул взглядом поле боя. Пострадавшие громилы начинали потихоньку приходить в себя. Тот, что был повержен первым, уже успел сбежать, последовав за своим вожаком. Оглушенный дубинкой бандит лежал без чувств, но второй, раненный в руку, уже успел тихонько отползти в сторонку, оставляя за собой едва заметный кровавый след. Здоровяк, первым получивший электрический разряд, глухо постанывал и, судя по звукам, собирался извергнуть на мостовую содержимое желудка.

– Вы правы, – согласился Томас, пряча в карман свое оружие. – Вы точно не желаете побеседовать с этими подонками?

– С этими? – охотник за головами хмыкнул. – Этот, что стонет, Вильям Глаз, с ним я уже беседовал прошлой ночью. Вон тот – Свайка из доков, он даже имени своего настоящего не знает. Увы, сэр Томас, это все пустышки, этим мясникам никто не доверит тайну. Я уже выяснил, что для беседы мне нужен тот усатый главарь.

– Хорошо, – сказал Томас. – Может быть, вы знаете, как нам отсюда выбраться?

– Знаю, – отозвался Райт. – Здесь неподалеку остановка омнибуса. Можно доехать до вышки грузовых дирижаблей, а там поймать кэб.

– Тогда – ведите, – решительно выдохнул Маккензи. – До моего дома довольно далеко и нам надо поторопиться.

– К чему такая спешка? – удивился Никлас. – Мы можем, например, добраться до моста и посидеть за кружкой пива в одном из…

– В таком виде? – возмутился Томас, указывая на свой измазанный грязью плащ и заляпанные зеленой жижей ботинки. – Вы, надеюсь, шутите, мистер Райт?

– Ну, я же не предлагаю вам отправиться в Королевскую Оперу, – немного обиженно заметил бывший сержант, чей плащ был замаран ничуть не меньше.

– Ко мне домой, – отрезал Томас. – И побыстрее. Ко мне должна прийти племянница профессора Макгрегора. Нам нужно собраться всем вместе и обсудить смерть сэра Себастьяна.

– Та рыжая? – Райт заинтересованно хмыкнул. – Так вот, кто эта девица. Что ж. Конечно, нельзя заставлять леди ждать. Вперед, сэр Томас, вперед!

Томас ожег нового знакомого суровым взглядом, не разделяя его вульгарного отзыва о молодой леди, но, увы, его гнев пропал даром. Охотник за головами успел отвернуться и быстрым шагом устремился вперед по узкому переулку, и рассерженному Томасу пришлось просто отправиться следом.

– 11 —

Обратная дорога измотала Томаса. Уже на пути к вышке дирижаблей он чувствовал себя невероятно утомленным и разбитым. Возбуждение от схватки прошло, оставив после себя ноющие мышцы ног, растянутую кисть и горечь на языке. Гнев, что давал молодому ученому силы, истощился, сошел на нет, оставив после себя пыль и пепел разочарования. Маккензи удивлялся сам себе – как он, ученый, верящий в неизбежность наступления золотого века человечества, джентльмен и мыслитель, мог опуститься до банальной уличной драки? Самым худшим было то, в чем Томас мог с трудом признаться самому себе. Он получал удовольствие от того, что произошло в переулке. Схватка разбередила древние инстинкты, заставила пульсировать в жилах кровь, почувствовать себя живым. И Томас, как приматы сэра Дарвина, о коих ученый писал в своих заметках, пошел на поводу этих самых инстинктов. Размахивая оружием, Маккензи чувствовал себя на вершине наслаждения от чувства власти, что давала ему технология. Теперь же он испытывал лишь стыд от своего дикарского поведения.

У ворот порта грузовых дирижаблей спутники смогли сесть в омнибус, регулярно курсирующий по своему немудреному маршруту. Большой экипаж, набитый рабочими, медленно увез их прочь от огромной иглы причальной вышки дирижаблей, еще долго маячившей над крышами окраин Лонбурга. Томас хмуро смотрел прямо перед собой, стараясь отрешиться от тряски и тесноты омнибуса. Сырая солома на полу сгнила и невероятно воняла. Испарения грязных тел попутчиков так же не прибавляли очарования долгому путешествию. По счастью, обошлось без скандалов между пассажирами и кондуктором, традиционными для подобных рейсов. Новый знакомый сидел рядом с Макензи, но за все время дороги спутники не обменялись ни словом – разговаривать при посторонних было глупо, да и Томас, надо признаться, пребывал не в лучшем расположении духа и не стремился к общению.

У вокзала Анны оба сошли с омнибуса и прошлись по площади в поисках свободного кэба. Между рядов из колесных экипажей сновали мальчишки с лотками, предлагая разнообразные мелочи, но спутников интересовал лишь транспорт. Хэнсома найти так и не удалось – все они были или заказаны заранее или ждали седоков. Пришлось нанять четырехколесный брум, арендовав его на двоих. За это пришлось выложить чуть больше денег, но Томас, утомленный дорогой, без разговоров выложил остатки мелочи из кошелька – лишь бы побыстрее добраться до дома.

К тому времени как брум остановился на улице Пекарей напротив лавки Финниганов, едва не задавив молочника с опустевшей тележкой, Маккензи пребывал в самых глубоких пучинах меланхолии. Последней каплей стало то, что он осознал, что опять сломал в пылу драки новейший зонт. Кроме того, хотя Томас и подобрал свой упавший цилиндр, он обнаружил на нем чудовищные пятна грязи, что грозило головному убору капитальной чисткой, а его владельцу – новыми расходами.