Пропавшее кольцо императора. II. На руинах империи гуннов

Пожевав губами, корабельщик пожал плечами:

– Что поделаешь, без этого нельзя. После кутежа гребцы становятся тихими и спокойными. Еще тише ведут себя невольницы…

Ушлый хозяин судна знал, что говорил. После дикого разгула вряд ли у девушек останутся какие-то надежды на что-то светлое в ожидавшей их судьбе. Гордячки после низкого унижения сломаются, непокорные легче смирятся со своей неизбежной участью…

– А без насилия нельзя?

– Да нет, – корабельщик, прищурившись, с едва заметной толикой сожаления вздохнул. – Никак нельзя…

– Нет? – княжич с недоверием и сомнением в глазах качнул головой.

Ироничная ухмылка скользнула по толстым губам корабельщика:

– Одни евнухи не смогут сохранить столь ценный товар в полной сохранности. Случай был один, мой дорогой кунак, когда раззадоренные гребцы подговорили охрану и вместе взбунтовались. Купцу привязали на шею камень и кинули в воду. Рабынь разобрали себе. Я бунта не хочу. Собаку на привязи долго не держат, ибо сбесится. Сегодня у нас будет большая потеха. Ты – мой кунак, выбирай себе любую. У тебя есть свой шатер. Рай и блаженство…

– Мне никого не надо, – угрюмо насупившись, отрезал Глеб.

– Тебя сжигает любовная страсть к прекрасной женщине? Ха-ха! – придерживая забулькавший живот, зашелся араб в неудержимом смехе. – Страдания и любовь! Скажи, разве это удел настоящего мужчины? Его дело – копить и наживать богатства. Женщина – это всего лишь вещь, она нужна настоящему мужчине, чтобы разделять его ложе, доставлять ему искрящую радость и неземное наслаждение.

– Абдулла-ага! – голос у княжича зазвенел. – Я прошу тебя!

– Хорошо-хорошо, оставим этот разговор. Пойдем ко мне в шатер, выпьем хорошего вина. Чтобы развеселить тебя, дорогой кунак, мой соловей в золотой клетке и моя радость расскажет тебе сказку. Тебе же, Галиб, нравятся сказки? Ради одной ты уже проделал огромный путь…

Маленькая женщина с матово-белым лицом приветливо встретила их у порога шатра. Лишь глаза ее хранили в своей глубине непреходящую печаль. Как-то княжич спросил у купца, почему он не продал ее на торге Агабазар, как собирался это сделать.

Абдулла-ага рассмеялся и покачал головой. Потом сказал, что другой такой может уже и не найти. Рабыня будто бы была когда-то принцессой, родом из самого Константинополя. Много она знала и умела. Никто так больше не может доставить мужчине удовольствие, как она…

– Мой цветок, – купец развалился на мягком ложе, – расскажи-ка нашему гостю про то, как булгарская принцесса полюбила юношу и из-за этой несчастной любви хазары сожгли столицу Булгар…

Покорно кивнув, невольница попросила гостя набраться терпения и внимательно выслушать ее рассказ:

– Все случилось, если мне не изменяет память, триста лет тому назад. В те времена, когда булгарский хан Алмуш отправил тайное посольство к багдадскому халифу с просьбой о помощи против хазарского кагана…

И имелась у правителя прекрасная дочь с лицом подобным сиянию лунного цветка. Сватался к ней вождь одного из народов, подвластных булгарскому хану, но повелитель отказал ему.

Не стерпев обидно высказанного прямо в лицо издевательства, бий переметнулся на сторону злейшего врага булгар – хазарского кагана и в знак преданности новому владыке рассказал ему про прекрасную Аппак.

Повелитель хазар сильно разгневался на то, что хан булгар скрыл от него бесценное сокровище, пошел войной на булгар, разорил столицу их и снова ушел к себе…

Тихо в коротких паузах скрипело перо историка…

Никто не посмел прервать рассказчика, и лишь Суюм в общих чертах знавшая историю про Аппак, воспетую в стихах, позволила себе вежливо остановить неторопливый бег его повествования:

– Прости меня, почтенный, пропустим сие место. Княжич, может, не знал, что про эту сказку мы уже ведаем. Вернемся к ней чуточку позже. А пока отправимся с ним, с Галибом, в путь дальше…

Словно извиняясь, женщина мило улыбнулась. Живая история нынче их интересует намного больше, чем славные предания старины.

– Хорошо, ханум, – Хаджи Хасан улыбнулся. – Уединившись в своем шатре со своей прекрасной принцессой, может, и из рода византийских императоров, приятно отдохнув, дав возможность то же самое сделать своим воинам и гребцам, Абдулла-ага дал команду продолжить путь…

…«Бегущий по волнам», поскрипывая, отчалил от приветливого берега и понесся вниз по течению. Ветер переменился, дул им навстречу, гнал со степи невыносимую жару.

Снова защелкал своим бичом надсмотрщик и застучал в деревянный барабан. Но гребцы не роптали. Таково условие: дни отдыха они должны были отработать и нагнать время, потерянное на веселые потехи…

Маленькая печальная женщина, как-то проходя мимо загрустившего княжича, бросив по сторонам настороженные взгляды, тихо шепнула:

– Вчера ночью пьяный Абдулла проговорился, похвалялся, что, мол, он много знает, мог бы тебе и помочь, если ты ему хорошо заплатишь. Он тоже со всем вниманием выслушал, когда вы останавливались у горы Урака, сказку колдуна Гаука и хорошо знает человека, который смог бы тебе поведать о том, куда исчез народ хуннов…

Обрадованный и встревоженный, Глеб подступил к купцу, который стоял у борта и отрешенно смотрел вдаль.

Много стран и городов знал Абдулла-ага. Багдад, Бухара, Самарканд. Бывал он и в булгарских городах, посетил Биляр, Сувар, Елабугу… Но больше всего ему в этой стороне нравилась сама река Итиль.

Спокойная и неторопливая своим норовом, неповторимая красотой берегов и чистотой своих прозрачных вод, она не походила ни на одну из рек, которые он видел.

Удобно устроившись на носу корабля, купец часами любовался. Не мог наглядеться он на проплывающие мимо возвышающие берега, темно-зеленые от собственной тени урманы, яркие и веселые, зеленеющие летом просторные луга…

Любил смотреть Абдулла-ага на робко бегущую по земле тень от небольшого облачка. Иногда она подолгу сопровождала их, то догоняя и перегоняя, то перебегая по полям, лесам и перелескам, взбиралась на невысокие холмы. Задумчиво глазел на небо и дивился тому, что порой облака и тучи неслись по небу в разные стороны. Как же чудно устроен их мир. Не всему можно найти подходящее объяснение…

– Говори, не томись…

– Скажи-ка, Абдулла-ага, что известно тебе про…

Внимательно выслушал купец взволнованную и прерывистую речь княжича, долго молчал, в уме выторговывая условия, потом усмехнулся, взмахнул обещающей рукой:

– Если ты хорошо заплатишь, я помогу тебе.

Молодой араб кивнул согласной головой:

– Мы договоримся…

– Искать, – задумчиво поглядывая вдаль, добавляя весомости своим словам, произнес купец, – следы пропавшего народа надо тебе начинать в Хаджи-Тархане, разгромленной столице хазар. Кажется, вы прозвали ее у себя Итиль-тора. Сами же хазары, будто называли этот город Итиль. Я, кунак, тебе помогу найти человека, который многое слышал…

– Что же ты мне, почтенный Абдулла-ага, – возмутился княжич Глеб, – раньше ничего не сказал? Мы же проходили мимо развалин той самой столицы. Зачем мы зря проделали огромный путь? Я бы мог остаться и все узнать в Хаджи-Тархане. Потеряли бы всего дня два-три…

Глеб укоризненно качнул головой. Давно он уже был бы у себя дома, смог бы увидеть и обнять свою любимую сестру Настеньку…

– Прости, кунак, – пряча улыбку, ответил купец. – Для меня каждый день дорог. А путешествуя с тобой по территории вашей Булгарии, я чувствовал себя в полной безопасности. Потерпи немного. Через два дня будем в Хаджи-Тархане. К тому же, ты собирался вернуться в Ургенч…

Светлая улыбка украсила губы молодого человека. Снова перед его глазами возникла девушка с запахом миндаля и мяты по имени Кафия, и он явственно ощутил вкус ее чудных и податливых губ. Не думал он, что та ночь оставит в его душе ничем неизгладимый след…

Серый рассвет едва обозначил начало нового дня, когда на горизонте показалось небольшое селение, все, что осталось от некогда цветущей столицы хазарского каганата.

Из густых и высоких камышей стаями поднимались чирки, чибисы, утки. Но открывающаяся красота больше не волновала княжича.

Ожидание чего-то, просто так одними словами необъяснимого, бурно гнало и будоражило его молодую кровь.

Подошли они к полуразвалившимся, сгнившим от времени останкам того, что в прежние времена гордо именовалось причалом и составляло часть огромной гавани тогдашней столицы мира.

С трудом пришвартовались, скинули на землю узкие сходни.