Пропавшее кольцо императора. II. На руинах империи гуннов

Вернувшись в залу, вождь хуннов остановился возле трона.

– Двадцать дней тому назад, – негромко произнес он, и все притихли – на одном из дунайских островов, в темную ночь, двое из моих рабов сговаривались между собой! Они думали, что их никто не слышит! Но их слышало провидение!

Дагхар и Визигаст вздрогнули. Они все поняли, хоть и были пьяны.

– Хватайте их!

Приказание исполнили с такой мгновенной быстротой, что германцы не успели опомниться. Сопротивление оказалось невозможным. Четыре воина бросились на престарелого короля, четверо других – на Дагхара.

Несчастному юноше удалось на мгновение высвободить руку, и он со страшной силой метнул свой меч в Аттилу. Слуга, заметивший движение смерти, с криком заслонил вождя и тут же пал без дыхания к его ногам с пронзенным горлом.

Сильные руки впились в руку Дагхара. Визигаста повалили на пол и коленом придавили ему грудь.

– Прекрасная невеста, – Аттила посмотрел на Ильдико, – не печалься. Ты нынче же выйдешь замуж! Ты станешь моей женой в тот самый час, когда этот несчастный будет корчиться на кресте!

Когда Дагхар увидел, как на руки Ильдико надевают широкие оковы из золота, он глухо застонал.

– Я убью тебя! – выкрикнул он.

Аттила разразился страшным смехом:

– Старика распять, а мальчишку посадить на кол!.. За стеной моей спальни. Ты услышишь его жалобные крики, моя прекрасная невеста, в нашу первую брачную ночь!

Вздрогнув, девушка глянула на него своими широко раскрытыми и неподвижными глазами. Вождь поежился, он опустил веки. По его спине пробежала холодная дрожь…

Войдя в спальню и не глядя на свою невесту, Аттила снял с головы широкий золотой обруч и положил в ларь с драгоценностями. Следом он отстегнул пряжку и сбросил плащ, остался в полотняной рубашке.

Несмотря на весь свой богатейший опыт общения с женщинами, Аттила странно, будто неискушенный мальчишка, робел перед Ильдико, трепетал перед нею. Чтоб запастись отвагой, он потянулся к золотой чаше с крепким вином.

– Я ненавижу тебя! – выдохнула Ильдико, когда он приблизился. – Ты мне противен!

– Ты еще не знаешь, от чего отказываешься! Ты полюбишь меня! Ты родишь мне сына! – мужские руки сорвали с нее всю одежду.

Пораженный красотой лежавшей девушки, вождь остановился. Он на миг затаил дыхание. Двумя высокими буграми вздымалась юная грудь. Ее плоский живот нервно подрагивал в ожидании его грубого натиска. Ее длинные, крепкие бедра сжались, преграждая путь к шелковистому лону.

За стеной послышались глухие крики. Несчастного юношу выводили к месту казни. Он сопротивлялся, упирался изо всех сил. Его пришлось волоком волочить по земле.

– Нет! – девушка зажмурила глаза, когда сильные руки разломили ее колени и грубые пальцы принялись ощупывать кучерявую опушку. – Нет, я не буду твоей! Лучше смерть, чем…

Усмехнувшись, он промолчал. Мужчина наслаждался, погружаясь в нежную расщелину, таившуюся посреди золотистых завитков, проверяя нетронутую никем девственность.

– Нет! – донесся из-за стены истошный вопль.

Воспользовавшись секундным замешательством Ильдико, следившей за происходящим снаружи, вождь мгновенно овладел девушкой.

– Нет! – в отчаянии выкрикнула она, изогнулась вся в спине, пытаясь столкнуть с себя насильника, но все ее потуги оказались тщетны…

Когда Ильдико очнулась, мужчина крепко спал. Обмотав свою косу вокруг его шеи, девушка растянула концы…

На пороге опочивальни вождя расположились его верные слуги. Все было тихо вокруг дворца. Услышав полузадушенный крик, начальник стражи вскочил и приложил ухо к замочной скважине.

– Вы не слыхали? – спросил он у своих воинов.

– Ничего не слыхали…

Стражи снова спокойно улеглись, погрузились в ленивую дрему.

Короткая летняя ночь миновала. Звезды погасли. Взошло лучезарное солнце. Наступило утро. Миновал полдень…

Часы проходили, Аттила не появлялся. Начальник стражи попытался войти в спальню. Дверь оказалась изнутри заперта на задвижку. Прибыл гонец, привез важные вести. Страж застучал в дверь:

– Аттила! Ильдико! Отоприте! Германцы восстали!

Тяжелая задвижка с натужным скрипом медленно отодвинулась, и дверь раскрылась, на пороге показалась бледная Ильдико.

В спальне царил полумрак. Яркие солнечные лучи не пробивались сквозь спущенные занавеси. Золотая чаша с вином валялась на устланном мехами полу посреди красной лужи, похожей на кровь. От нее исходил сильный аромат, наполнял собой всю комнату.

На широком ложе неподвижно возлежал Аттила. Казалось, что он крепко спал. Лицо его было прикрыто пурпурным покрывалом.

– Он спит? – спросил стражник.

Ильдико не ответила. Тогда воин откинул покрывало и вскрикнул от ужаса, овладевшего им. Широко раскрытые стеклянные глаза с налитыми кровью белками взглянули на него. Багровое лицо застыло в страшной и полной смертельной муки судороге. Оно раздулось. Подбородок, шея и белая шелковая одежда были заляпаны кровью.

– Умер? – дико вскрикнул начальник стражи. – Нет! Его задушила внутренняя кровь!

– Я задушила его! – призналась девушка.

– Убит женщиной! – с горестью воскликнул стражник. – Ты врешь из упрямства! Он не мог погибнуть от руки женщины!

Ильдико пожала безразличными плечами. Ей сейчас хотелось только одного, чтобы весь этот кошмар поскорее закончился.

– Я все придумала от охватившего меня великого горя! – девушка зло усмехнулась. – Аттилу отравили враги. Он пил вино!

– Он пил вино! Его сразил удар! Наш великий вождь умер великой смертью в объятиях великой любви!

Так не стало великого Аттилы…

Глава II. Орда Ашина

Вот и наступил тот момент, когда Насима смогла услышать подробный рассказ о продолжении странствований ее неприкаянного брата, отправившегося в далекие страны…

…Покачивающейся после долгого путешествия по воде походкой, шел княжич Глеб по непривычно твердой поверхности и с интересом оглядывал укрепленное со всех сторон местечко.

Город по имени Болгар имел почти правильную треугольную форму. Окружал его насыпной вал высотой в два-три человеческого роста. Перед валом вырыли глубокий ров.

На земляном валу стояли деревянные стены, выполненные по типу клети, которые представляли собой «кубы», рубленные из массивных бревен, заглубленные в землю. Толщина их достигала почти двух метров.

А перед клетями, кроме того, стояли надолбы. На вершине клетей устроили боевой ход. Высокие сторожевые башни представляли собой восьмигранники или же имели все двенадцать сторон.