Офицеры. Книга первая. Излом

– А можно нам попросить вас взвесить несколько видов грамм так по двести-триста, – боясь с ходу нарваться на грубость продавщицы, вежливо попросила Дина и, услышав ответ, приятно удивилась.

– Как вам будет удобно, – приветливо ответила девушка в фирменной униформе. – Заказывайте.

– Взвесьте нам, пожалуйста…

Отстояв в кассе, Рэм принес чек и принял на руки увесистый пакет.

В магазине напротив свободно лежали апельсины всего-то за два рубля. И не штука, а целый килограмм. Естественно, что надо было их обязательно брать. Там, у себя в России, они видят цитрусовые только раз в году в небольших пакетах с подарками от Деда Мороза.

А как же можно было им пройти мимо магазина «Рубин», не зайти и не посмотреть на выставленные на многочисленных витринах украшения и драгоценности?

Не отрываясь, Рэм смотрел на приглянувшуюся ему чудную цепочку, сразу мысленно представив себе, как она будет прекрасно выглядеть на шее его любимой девушки. По соседству с ней выстроились в ряд прелестного вида кулоны с изображением знаков Зодиака. Парень вспомнил что-то, когда-то краем уха услышанное, и определил, что по дате рождения его Дина – Стрелец. Быстро прикинув в уме свои возможности, он, больше ни секунды не раздумывая, попросил выписать чек. Ошеломленная девушка от такого и неожиданного подарка моментально порозовела, точнее сказать, она стала пунцовой, глаза ее вдруг заблестели от предательски набежавших слезинок.

– Откуда у тебя такие деньги? – с тревогой спросила она на улице. – Конечно, мне очень приятно, очень. Но сколько ты уже на меня истратил? Тебе не жалко родительских денег? – голос у нее задрожал.

– Откуда деньги? – он смущенно переступил с ноги на ногу.

Девушке показалось, что ее догадка близка к истине. Он тратит на нее не им самим заработанные деньги. Конечно, так легко быть щедрым за чужой счет, когда не знаешь, с каким трудом достаются эти деньги…

– Ты не волнуйся, – как бы ни хотелось ему, но придется все же сказать. – Это деньги мои. Я их заработал сам. Это еще в суворовском мы, как бы это правильнее сказать, занимались спекуляцией, перепродавая значки. Во время тренировок бегали на черную барахолку на рынке, скупали там по дешевке всевозможные знаки солдатской доблести и отличия и сбывали их потом девятиклассникам. А те охотно брали. Спрос рождал предложение. А что нам еще оставалось делать? – Рэм «слепил» такое простодушное и по-детски невинное лицо, что она невольно прыснула. – Если бы не мы, то тут же нашлись бы другие. А часть денег заработал в отпуске, помогая отцу, – лицо его снова стало серьезным. – Это у тебя только, наверное, сложилось впечатление, что я весь месяц бездельничал, только и бегая за тобой. Нет, мы успевали еще кое-чем заниматься, кроме как волочится за прекрасным полом. Вот так, моя милая, носи себе на здоровье и ни о чем не переживай. И вовсе я не транжира и не мот, – его пальчик легко скользнул по нежной кожице ее зарумянившейся щеки.

Ей сразу стало легче. Как он заработал эти деньги, это уже другой вопрос. Всем давно известно, что самый главный спекулянт у них в стране это само государство. Поэтому-то оно так рьяно и борется с, так скажем, некоторыми излишне предприимчивыми людьми, которые своей, с точки зрения самого же государства, незаконной экономической деятельностью подрывают сами устои существующего строя.

– Спасибо, Рэмушка. Извини, я не хотела тебя обидеть, – она ласково взяла его за руку. – Ну что, пойдем?

Нет, она уже больше не сможет жить без него. С каждым днем, с каждым часом ее все больше и больше затягивает в эту «пропасть». Что там ждет ее? Неважно. Лишь бы только вместе с ним. С ним ничего не страшно…

Минутная стрелка привокзальных часов вдруг резко куда-то заторопилась, оставляя им все меньше и меньше времени. Вот и все. Поезд медленно набирал ход. Родное милое лицо в оконном проеме, тихо покачиваясь, поплыло вперед, становясь все меньше и меньше, пока не скрылось вдали за поворотом. Пришла пора снова вернуться в окружающую его действительность.

Ощущение праздника жизни, появившееся у него с приездом Дины, вместе с ней и уехало. Жизнь продолжалась…

Глава третья

Камо грядеши

Стань тем, кто ты есть,

Когда ты этому научишься…

1

Жизнь продолжалась. Надо было учиться и служить. В сентябре начались плановые занятия. Может быть, кому-то это показалось странным, но весь уклад жизни высшего военного учебного заведения был подчинен учебному процессу.

Хотя бывает порой и так, что весь учебный процесс начинает сильно мешать ремонту казарм, строительству свинарников и командирских дач, отправке личного состава на всевозможного рода заработки, используя его в качестве дармовой рабочей силы. Тогда боевой и политической подготовкой некоторые командиры начинают игнорировать.

Четко организованный, грамотно отлаженный учебный процесс в училище расставил все по местам. Почти прекратились доводящие до исступления частые тренировки по выполнению команд: «Подъем!», «Отбой!» и многоразовой заправке кроватей.

Не так много возможностей оставалось и для организации хорового пения на плацу в составе штатных подразделений с обязательным топтанием при этом асфальта. Подготовка к практическим и семинарским занятиям отнимала слишком много сил и времени у прежде чересчур ретивых любителей покомандовать своим личным составом.

Оказалось, что порой очень трудно совместить подготовку к плановым занятиям по предметам обучения с неплановыми тренажами, в одно и то же время решать задачки, к примеру, из высшей математике и подавать команды из устава на строевом плацу.

Последовавшие одна за другой самостоятельные и контрольные работы дали наглядную возможность посмотреть на вновь набранных курсантов и уже оценить их реальные возможности совсем с другой стороны. Основная масса бывших солдат, как и следовало этого ожидать, оказалась в хвосте.

Над ними втихую, а иногда и совсем откровенно подсмеивались те, кто еще, может быть, и не полностью овладел азами военной науки, но зато хорошо соображал в математике и физике, что явно не шло на пользу командирскому авторитету первых.

Трудно его поддерживать, командирский авторитет, если держится он на одном только крике и не опирается на уважение к человеку, который на поверку оказался неспособным осваивать программу обучения.

Обширные знания, полученные Рэмом за два года учебы в суворовском училище, позволяли ему легко осваивать программу высшей школы, оставляя при этом много времени на другие увлечения, в том числе и на чтение и изучение специальной и просто художественной литературы. Библиотека в училище была обширной…

Очень много полезного дали юноше посещения кафедры общественных наук, на которой преподавал Алексеев. Майор с видимым удовольствием возился с понравившимся ему с первого взгляда курсантом, в глазах которого он сразу заметил настоящее желание разобраться в непонятных пока ему жизненно важных вопросах.

– Главное – это стать Человеком с большой буквы, – майор философ по образованию слыл философом и по жизни, – и оставаться им на протяжении всей своей жизни. Но для этого прежде надо познать себя, – указательный палец преподавателя потянулся вверх. – Вот, что говорил по этому поводу древнегреческий поэт Пиндар: «Стань тем, кто ты есть, когда ты этому научишься…». Счастлив будет лишь тот, кто сможет свою судьбу пережить, а не перестрадать, гласит одна из древних мудростей. Конечно, говорят и так: «Страдания наши даны нам за грехи наши». Это уже библейская мудрость. Но она может быть применима, когда мы рассматриваем человеческое общество в целом. В чем, ответь мне, провинился грудной ребенок, которого бросила непутевая мать? Почему он должен страдать за чьи-то чужие грехи? Одними страданиями дело не поправишь. Трудности и преграды, которые в немалом количестве будут возникать на твоем пути, должны быть использованы тобой, как стимул для твоего дальнейшего развития. Человек становится настоящей личностью, только преодолевая самого себя.

Алексеев остановился и на минутку задумался, желая донести свои мысли, как можно, понятнее.

– Надо поставить перед собой цель и настойчиво идти к ее выполнению. Определить для себя, так сказать, задачу-минимум и задачу-максимум. Или, как еще говорят наши военные: «…ближайшую задачу, последующую задачу и направление дальнейшего наступления». И главное при этом – действовать всегда надо в диапазоне своих реальных возможностей, может быть, чуть шире, но, никак уж не претендуя на невозможное. И еще, – майор, словно на ходу, подстроил свою речь. – Человек в этом мире живет не один, а в тесном взаимодействии с окружающим его миром. Поэтому его, как личная, так и духовная свобода не абсолютна, а весьма относительна. Но, чем сильнее и гуманнее будут его, а данном случае, твои нравственные и духовные мотивы, тем сильнее будет твоя свободная воля, которая предполагает не только свободу выбора или допущения, но и свободу отказа, ибо только в этом и только в этом случае и будет проявлена свобода решения. И тогда ты сможешь постоянно ощущать не только свободу своих решений и действий, но и нести полнейшую ответственность за них. Возможно, что сказано еще сложно для тебя, зато абсолютно точно…

Притихший Рэм внимательно слушал и молчал, запоминая и обдумывая. Однако в какой-то момент количество полученной информации стало зашкаливать.

– А хочешь что-нибудь узнать интересное про характер и темперамент твоей девушки? – с веселой улыбкой спросил офицер, заметив, что курсант уже с трудом стал улавливать ход его мыслей.

Юноша тут же встрепенулся, и глаза его снова загорели любопытством.

– Кто она у тебя по знаку Зодиака? – майор подошел к шкафу и достал оттуда толстую тетрадку.

– Стрелец, – смущенно выдавил из себя курсант.

– Читаем по тексту: «Стрельцы» – это люди темпераментные и веселого нрава. Обладают свободолюбивым и очень независимым характером, большим стремлением к самостоятельности. Это люди, способные ко многим наукам, с обостренным чувством справедливости, высокой требовательностью к себе и окружающим. Полюбив по-настоящему, они могут быть и верны, и преданы. Это борцы за социальную справедливость, свободу и независимость, не переносящие никаких ограничений, насилия, принуждения и угнетения…». Ну что? – спросил Алексеев, подняв глаза на внимательно его слушавшего Рэма. – Какие-нибудь совпадения есть?

Соглашаясь с майором, Рэм кивнул головой:

– Не то слово. Очень на нее похоже. То же говорила как-то про Дину и ее бабушка.

– Ну вот, видишь, оказывается, что звезды у нас тоже не врут…

Им, звездам, со своей высоты намного видней…

Постепенно налаживались отношения Рэма со своим, оказавшимся не таким уж и непробиваемым заместителем командира взвода. Коваль, трезво оценив слабый уровень своей школьной подготовки, понимал, что одному, без чьей-либо помощи, ему не обойтись. Обращаться же за ней к простым курсантам, с которыми он успел выстроить жесткие уставные отношения, было бы нелогично. Другое дело, если попросить помощи у кого-то из трех своих командиров отделений. Только у первого же попавшегося просить не станешь…

Командир первого отделения Алексей Быков сам едва-едва со всем справлялся, суетился, старался сделать, как лучше, часто ошибался и постоянно везде не успевал. На роль помощника он явно не годился. А второй, Кучеренко, вполне осознанно пошел на поводу у общественного мнения, настроенного против требовательного замкомвзвода. Хитрый и тщеславный, а также ленивый Игорек работал, в основном, на публику и занимался самой настоящей показухой. Шума много, а толку никакого нет. Оставался третий – Рэм Валишев.

Давно уже Коваль приглядывался к нему. Серьезный, немногословный паренек выстраивал взаимоотношения с окружающими какими-то своими, присущими только ему одному, не всем и не сразу понятными методами.

Он был требователен и к себе, с душой выполнял любую поставленную задачу. В то же самое время проявлял при этом непонятную многим другим заботу о своих подчиненных, не давая их в обиду, не позволяя другим командирам использовать своих курсантов больше того, что им положено по уставу, строго следя за соблюдением очередности назначения в наряд или на любую другую работу.

Странно, но ему как-то удавалось быть на хорошем счету одновременно и у командиров, и среди курсантов. Такое удавалось немногим.

Много раз Сергей спорил с Рэмом по этому поводу, часто упрекая его в излишней мягкости, но и сам в душе понимал, что на одном крике далеко не уедешь. Такие командиры редко выдерживали до конца второго курса, к этому времени их никто всерьез уже не воспринимал. На старших курсах только авторитет командира позволял действенно управлять начинающей качать свои права курсантской массой. Все хорошо понимали, что после выпуска у каждого на плечах будут сверкать одинаковые лейтенантские погоны, и чем ближе к концу подходило дело, тем сильнее проявлялась тенденция к панибратским отношениям между рядовыми курсантами и младшими командирами. Но до этого им, конечно же, еще далеко. Первый курс только-только начался.